За твоими стенами.

Комната, в которой собирали больных для беседы с психологом, находилась на 2-ом этаже, что бы попасть в неё приходилось пройти через коридор и миновать хол, затем спустится по лестнице 1 этаж и свернуть на лево. Я всегда приходила в эту комнату практически последней, моя палата находилась дальше всех от этой комнаты и ещё дальше от столовой. Войдя в комнату я увидела привычную картину: люди в одинаковой грязно-белой одежде, похожей на мешковатую пижаму, уселись на расставленные по кругу стулья. У всех пациентов довольно часто был больной, жалкий вид, хоть для такого заведения это и нормально, смотреть на это было крайне отвратительно. Я прошла в середину комнаты взглядом ища себе подходящее место, находящееся среди более опрятно выглядящих людей, наконец, я присела на больничный, скрипящий стул между плачущей блондинкой и кудрявым, молодым парнем, смотрящим в прастрацию. Я не особо рассматривала своих соседей, по началу, мне казалось, что они такие же ноющие психи, как и все в этой комнате, только более чистые и опрятные. Большинство находящихся здесь людей были примерзкими, гадкими, у них вечно текут сопли и слюни, их одежда ежедневно испачкана в остатках еды, рвоте или испражнениях, их затекшие гноем глаза, потрескавшиеся губы, сухая кожа, а у многих ещё шрамы на руках, которые появляются если почесать место укола, гадкие, трясущиеся психи. Мне было до ужаса противно находится в их обществе, сидеть с ними в одной комнате. Казалось, даже воздух, которым они дышат, переставал быть пригодным для дыхания. Конечно были и те, кто более адекватно выглядит, на фоне этих несчастных, но это в основном врачи и посетители с первого этажа. Прямо напротив меня сидела жирная, потная женщина, которая то плакала, то смеялась, то пыталась достать языком до носа. Сегодня она была самой мерзкой в этой комнате, и иногда, во время смеха, слюни с её рта долетали до моих ног, что заставляло меня поднимать их все дальше под скрипящий стул. Когда мне казалось, что я больше не выдержу, в комнату вошла психолог, уже пару лет ведущая у нас терапию. - Добрый день. - с одобряющей улыбкой она присела на свободный стул. Все стали смотреть в её сторону, когда она это заметила то продолжила говорить: - Что ж, давайте приступим. Помните, что бы не допустить неприятностей, мы все вынуждены контролировать свои эмоции, на таких занятиях мы лишь делимся переживаниями, не выплескиваем их на остальных. Это все помнят? - она не услышала ответа - Хорошо, начнём с вас, как ваше имя? - Берни. - ответил ей, не поднимая головы какой-то странно подстриженный, пухлый парень. - Хорошо, Берни. Расскажешь нам о своих переживаниях? И все они начинали рассказывать. О тёмных дырах в пространстве, из которых они пришли, о том, что они посланники бога, о конце света, об ужасах нашего мира, о своих попытках уйти из жизни и о прочих ужасных последствиях их сумасшедствия. Но затем она задавала другой вопрос: - А почему это случилось? Что ты помнишь до клиники? И тогда все становилось понятно. Все они, как один, со слезами на глазах рассказывали об автомобильных авариях, о смерти родных, об изнасилованиях, о свидетельстве убийства, о нищей жизни, о травме и подобных ситуациях. Все эти люди пострадали в жизни, они не просто так сошли с ума, и после их рассказов я задумывалась: что хуже клиника или то что снаружи? Но были и те, кто терапии не поддавался, они просто не помнили ничего из прошлого, совсем пусто. В большинстве своём они несли всякую чушь и иногда могли забыть как надо жевать и куда ходить в туалет. Они приходили в зал терапии редко (все равно ведь толку никакого), но сегодня именно такой случай сидел напротив меня. Когда психолог обратилась к ней, та даже не посмотрела в её сторону, но через некоторое время, заметив, что с ней пытаются разговаривать она все же открыла свой слюнявый рот: - Я очень люблю пироги. - слетело с её искажённых глупой улыбкой губ. - Иногда я перемешиваю в них начинку пальцем. Вот этим. - она подняла вверх указательный палец и сунула его в рот. - Отлично, вы что нибудь можете рассказать нам о своей жизни? - терпеливо задав этот безнадёжный вопрос, психолог начала что-то записывать в блокноте даже перестав её слушать. - Когда в столовой дают варенье я мажу им лицо, будто бы я пирог. - она, продолжая мерзко улыбаться, схватилась за свои жирные заплаканные щёки и начала их тереть. Некоторые начали посмеиваться, но я не никогда не пойму над чем. Все это вызывает лишь отвращение и жалость, но никак не смех и радость. Она продолжала рассказывать о том, как она обращается с едой в столовой, это было довольно противно, даже более чем. В этот момент я поняла, что такие люди перестали вызывать у меня жалость, совсем, лишь презрение и отвращение, больше ничего. - Отвратительно... - донесся шёпот с лева, это был тот кудрявый парень, он продолжал смотреть в одну точку, повторяя это слово, но уже громче: - Отвратительно. Психолог сразу обратила на него внимание. Она не любила когда кто-то влезает в процесс, особенно пациенты со своими жалобами и оскорблениями. Это действительно так, и она повторяет это правило перед каждым сеансом, но всегда найдётся такой псих, который его нарушит. После его слов, вся былая в ней терпимость превратилась в воспитательскую строгость : - Извините юноша, до вас очередь ещё не дошла. Давайте подождем немного и вы расскажете нам о своих переживаниях? - Мне незачем ждать, что бы сказать насколько мерзостно ведёт себя эта жирная дрянь. - он лениво поднял свой взгляд и остановил его на удивленном лице врача. - Это просто неприемлемо! Кто дал вам право оскорблять пациентов? Ведите себя приличнее. Он медленно поднялся со своего стула, сделал пару шагов в её сторону и с раздражением в голосе задал вопрос: - А что по вашему приемлемо? Вызывать отвращение одним своим присутствием? - громко произнес он, указывая пальцем на жирную женщину. - Прекратите, прошу вас! Сядьте на место, успокойтесь, пожалуйста! - Так же громко повторила она, её рука потянулась к кнопке вызова санитаров. От шума некоторые из присутствующих начали ныть, а некоторые сползли, спрятавшись за стул, в том числе и плачущая блондинка. Тем временем кудрявый парень перешёл на крик, продолжая тыкать пальцем, напрягаясь все больше с каждым словом: - Зачем таким людям вообще продолжать жить?! Зачем?! Это мучение, для всех, понятно вам? Для всех! - Он, не опуская поднятую руку, кинулся в сторону жирной женщины, ударив её по лицу все ещё поднятой рукой. Услышав её всхлип, он разозлился ещё больше, ударив со всей силы ногой по ножке стула, он услышал как шлепнулась о больничный пол толстая, смрадная туша. По всей комнате уже раздавались крики, психи дрались за право забиться в угол, я оставалась сидеть на месте, ожидая что будет дальше. - Я избавлю тебя от мучений... - прошептал кудрявый парень наступая на жирное горло. В этот момент я почувствовала что-то похожее на облегчение, мне казалось, что его действия так оправданы, так верны, мне даже пришла в голову идея встать и помочь ему, но в этот момент в комнату ворвались четверо санитаров. Самый крупный сразу схватил обе его руки, пока второй вкалывал ему снотворное быстрого действия. Двое других оттащили еле дышавшую женщину в сторону, приводя её в чувство. В моей голове мимолетно пронеслось "жаль" и последующие пять минут я не двигаясь смотрела на последствия его поступка. Потом всех опросили, проверили не сошёл ли кто-то с ума ещё больше, раздали всем таблетки, и разогнали по палатам. Я ухватила себе три таблетки успокоительного и одну снотворного. Одна таблетка успокоительного была очень мощной, две другие послабее, но тоже вполне ничего, снотворное так себе, но зато быстрого действия: минута - и ты полутруп. Теперь я ждала, что бы быстрее попасть в палату и спрятать их. Милая молодая медсестра проводила меня до моей двери. Попав в комнату я села на пол и стала ждать, пока обстановка за дверью стихнет. Не прошло и 20-ти минут, как всех разогнали по палатам, а когда за дверью стало совсем пусто, я, убедившись что никто не войдёт, полезла к своему тайнику. Вообще-то в такой примитивной комнате было довольно трудно что-то тайно спрятать, но я, полагаясь на свою смекалку и фантазию, создала тайник в виде коробочки, прикрепленный ко дну металической кровати. Достав коробку, проверив на месте ли все что в ней было до этого, я завернула таблетки в соответствующие им бумажки, и прекрепила тайник на место. На этом все интересное кончилось, теперь мне лишь оставалось сидеть и ждать обеда, я села на пол и смотрела на дверь. Прошёл час, затем ещё один, я обхватила колени руками и слегка покачиваясь продолжала смотреть.