Days and Nights

      Причинить боль Королеве Боли — не такая уж и простая задача. Возлежавшая на плоском валуне демоница выглядела вполне целой после короткой, но крайне стремительной схватки. Просто ее...слегка утомили. Физическое тело ненавязчиво попросило передышки и сейчас она грелась на солнце, лениво лаская свою грудь. Природа суккуба всегда берет свое: не только и не столько для войны рождаются такие демоны.       Акаша даже не думает вытаскивать пальцы из-под тугой ткани, но трущийся вокруг валуна союзник в один момент привлекает ее внимание. В бою он проявил хваленую слизеринскую скорость и ловкость, но демона такими вещами не удивишь.       «Тебе нравится…резать себя?» — Шелест кожистых крыльев больше напоминает скрип: женщина сладко растягивает их в ширину после длительного отдыха. Фигура компаньона воровато глядит через плечо, дежурный оскал на его лице несомненно радует глаз.       «Так я избавляюсь от яда и порчи» — Почти доверительным тоном сообщает он. Слизерину-убийце сразу было понятно, что из всех союзников ей стоит доверять меньше всего, но ее голос удивительным образом располагал к себе. Он был на поверхности катастрофически мало. Еще меньше времени он находился здесь, среди плеяды непонятных, порой совершенно внезапных существ.       Впрочем, не доверял Сларк абсолютно всем.       Едва уловимый шепот мало чем отличается от шипения, однако демоница распознает некое подобие молитвенного текста; в языке змееногих она определенно не так сильна, как хотелось бы. Запах рыбьей крови, капающей наземь, едко щекочет ноздри, автоматически поднимая настроение.       «Ты правда говоришь со своими богами? И как часто они отвечают тебе?» — Акаша спрашивает лишь выждав, когда завершение ритуала станет очевидным. Высокая, по сравнению с мелководным жителем, она наклоняется вперед, упираясь руками в коленки. Тот реагирует на ее насмешку, никак не оценив выставленный вперед соблазнительный бюст:       «Это помогает. И это все, что меня интересует».       Про себя он называет это Темным Пактом. Когда-то давно, поклявшись выжить во что бы то ни стало, Сларк взмолился всем богам одновременно, пообещав часть своей души любому, кто его услышит. Впервые пролив свою кровь своими же руками, он ощутил небывалый прилив сил, прибегая к этому действу в смертельной нужде или в разного рода слабости.       А слабостей Сларк боялся больше чего-либо иного.       Скучающая всего пару минут назад суккуба с неподдельным любопытством изучала странного напарника. Аура создания заметно оживилась сразу на нескольких уровнях, подстегивая процесс регенерации и запуская еще парочку не совсем очевидных для смертного процессов. Сообразительный, но полный животного инстинкта взгляд, зажегся ярче. И было в нем нечто знакомое…Акаша прикрыла веки, дабы проверить свою догадку.       Сперва слабая, ее улыбка медленно расплылась по лицу и поистине демонический хохот, женский, хриплый и злой, длинной трелью окатил пространство.       Сларк немигающими рыбьими глазами смотрит на то, как демоница берет свой резной кинжал сперва за рукоять, затем перехватывая другой рукой обоюдоострое лезвие. Почти незаметное усилие нужно применить, чтобы красная капля сбежала вниз по ребру ладони.       Дыхание некрасивой, такой не похожей на него самки, срывается, но слизерин понимает это. Понимает он и тот бесстыдный шумный вдох, место которому скорее в стенах супружеской спальни, чем тут, на этом залитом полуденным светом камне.       Здесь нет никаких богов, ни темных, ни светлых, ни каких-либо еще. Ритуал змееногого — не более чем наглядное напоминание о данной им клятве. Клятве самому себе.       «Смертные…ловушки их разума так однообразны...не то чтобы я была против».       Акаша слизывает свою кровь так, чтобы запачкать губы.