Days and Nights

      На самом деле, есть такая закономерность: когда живешь больше сотни лет, то наверняка будешь знаком со всеми, кто живет больше сотни лет. Они виделись когда-то давно. Вспоминать трудно — непростительно долгое время утекло с тех пор.       В тот далекий период она еще не тяготела к зонам вечной мерзлоты, не прельщалась однообразной красотой полярных ночей; и он был совсем не волшебник, даже не шаман — всего лишь ребенок, с хорошо замаскированным страхом не оправдать ожидания. Он был любопытен и это была единственная его отрада.       «Зачем настоящее боевое заклинание, которое не ранит жертву?» — Зеленые глаза живо блестят под растрепанными волосами. Мальчик, казалось, совершенно не был удивлен видом дракона. Дракон, а точнее, виверна, была белая, большая и этого было достаточно. Хотелось говорить с ней, а не рассматривать матовую чешую.       «Однажды я хотела защитить кого-то, а не нападать без оглядки. Так родилось это заклинание и оказалось вполне удачным. На нем легко концентрироваться».       «Разве мысли о цели не отвлекают от создания холода?» — Не унимался ученик.       «В этом-то и весь фокус, дитя. Тепло цели служит ориентиром, отталкиваясь от которого можно опустить температуру вокруг. Обычно ледовые заклятия фокусируются на холоде, которого нет, а это — на тепле, которое прямо перед тобой. Это придает легкость исполнения».       «Я люблю фокусы» — Мальчик заговорщически переходит на шепот, — «Хочешь, покажу свой любимый?»       Телекинезом он овладел совсем рано. Хотя поднятое несовершенной магией ведро, помнится, перевернулось и разлилось.       «Рубик, ты ли это?»       Взирающая с обрыва Аурот с трудом признала человека, бредущего по мелководью. Не по фигуре и уж тем более не по лицу — оно-то как раз было скрыто — по синему скипетру в его руках. Сейчас волшебник использовал его вместо опоры, смешно переваливаясь и утопая сандалиями в речном иле. Он откликается и живо машет в ответ:       «Аурот!»       Виверна хотела было спланировать вниз, но вовремя опомнилась: ее старый знакомый пришел с другой стороны.       «Рубик, которого я знала, никогда бы не пошел воевать за Тьму.» — С негодованием заметила она, — «Что случилось с тобой?»       Тот останавливается прямо под отвесной стеной, беспечно поправляя скатившуюся штанину. Нет ни разочарования, ни стыда в его голосе, лишь бессменная готовность вести диалог.       «Аурот, которую я помню, никогда бы не упустила шанс поучаствовать в таком грандиозном действе, как Битва Древних».       «Это правда. Но Тьма! Ты же мог…»       Драконица в замешательстве. Она вовсе не чувствует угрозы, но различает улыбку под глухой боевой маской.       «Нет, не мог. Ты знаешь, я стал Великим Магистром, Аурот. И вот что я тебе скажу: прав не тот, кто голосует, а тот, кто считает голоса. От твоего решения зависело не больше, чем от моего.» Силуэт дракона неподвижной статуей возвышался над человеком, словно мраморное изваяние. Аурот была слишком честна, чтобы отступить, слишком мудра, чтобы дать противоположной стороне малейшее послабление. Борьба, в которую они оба ввязались и которую не понимали до конца, была жестокой до крайности, смертельной была она и даже больше: защитники восставали, покуда этого требовала Битва. Смерть не избавляет от долга даже тех, кто был готов к ней, однако сломленных и ненадежных тут отродясь не бывало. Каждый шел до конца.       Спасение приходит как всегда внезапно. Другое крылатое создание показывается вдали, а за ним мельтешат еще несколько — не выходит сосчитать верно. Защитница Света — бывалая птица, ей ничего не стоит простить себя за ту легкость на сердце, с которой она готовится бежать от превосходящих сил. ...однако враги оказываются быстрее немолодой, проведшей годы за чтением и медитацией виверны. В принципе, подобного можно было ожидать.       Самая страшная драконья магия обрушивается на хрупкого собеседника и его нежданную подмогу.       Аурот не оглядывается, даже не сомневаясь в том, что Гранд Мага рвут на куски его собственные союзники. Она утешает себя тем, что ни единой царапины на его растерзанном теле не останется от нее лично.       «Однажды я хотела уничтожить кого-то, но не нападать без оглядки. То заклинание оказалось на редкость удачным». Рубику оно, несомненно, понравилось бы.