Сто одиночек

«Сдайся» Голос, раздавшийся в темноте, был мягким, даже приятным, но за мнимой нежностью и лаской крылись лёд и ненависть, ненависть, ведущая к смерти, к погибели. Он звучал отовсюду, отдаваясь звонким эхом от тёмной пустоты, вибрируя, становясь настойчивее и нетерпимее. «Ты больше не в силах» «Ты умираешь» «Сдайся» «Нам нечего делить» «Война — выдумка» «Оправдание» «Сдайся» «Ты боишься» Эхо становилось невыносимым, даже сквозь плотно зажатые уши этот голос всё равно можно было услышать. Это не голос разума, не голос сердца, но гораздо громче и страшнее. Он не напоминал о страшных истинах, он просто был. Жил, требовал и ждал. Ждал, когда враг объявит о капитуляции. Прекрасный голос! Приятный, манящий, любящий! Он подарит тепло и нежность! Холода не существует, есть только он! Нет. Ложь. Самовнушение. Никто не способен оказать поддержку, никто не протянет руку, никто не поможет, а этот голос — тем более. «Я не сдамся» Ответ не был неожиданностью. «Сдашься» «Сгорим в Аду, идя рука об руку» «Ада нет!» «Тогда устроим его. Моё пламя достигнет небес» «Не сможешь! Ты ничего не сможешь!» «Я иду за светом» «Ты во тьме!» «Мы во тьме! Если Ада нет, то я устрою его на Земле! Моё пламя достигнет небес, моё пламя поглотит свет и станет сильнее! Дома в саже, люди в огне, а облака изливаются серой! Я покажу тебе Ад! Ты увидишь, как не остаётся ни крови, ни костей, ни праха!» *** Ночь стояла тихая и глубокая. Жалюзи на первом этаже бара Хомра были плотно задвинуты, не позволяя любопытным зевакам заглянуть в полное тихого умиротворённого покоя помещение. В большинстве своём, подданные расположились на втором этаже, кое-кто, не жаждавший общения, перебрался на третий. Можно было бы жить и на плоской крыше, но усиливающиеся морозы не позволяли сделать этого. Королева не спала. Бессонница случалась довольно часто, тем более, ровно через двадцать четыре часа её ждёт атака на своего самого сильного «союзника». Вера, купленная шантажом и знанием секрета прошлого, ограничивается поиском выгоды для зелёной королевы — Мияты Изанами. Её Юма превосходна, а её силы… А у неё силы короля. Долгое время Ёсикава Юкико не понимала этого, но продолжительное одиночество, тьма и безмолвие вносят ясность в мысли. Изанами сильна настолько, что способна убить человека, не моргнув. Она королева — безусловно, но силы первого лидера её клана она либо получила от него, либо как-то воспроизводит. Через какое-нибудь устройство, например, через свой хлыст, которым она атакует. Зелёная и красная инициировались в одно время и тогда Ёсикава не могла во всей красе проявить свою силу, а то время как Мията не была способна передвигаться на высокой скорости, но вовсю устраняла неугодных себе людей. Юкико провела пальцем по стене, стоя у окна. Лунный свет серебрил общую комнату холодным сиянием, которое казалось королеве очень чистым, непорочным. Это суждение было настолько сильным, что девушка стояла в тени, не имея права пачкать прекрасный свет собой. Будто он видел правду, будто после её первого шага кровь ребёнка вновь обагрит её руки. Зажмурившись, девушка помотала головой, отгоняя удушающие её мысли. Прошлое не собиралось её отпускать, а каяться было не перед кем. Кто бы её послушал? Разве что, Микото, но даже при большом желании Ёсикава не смогла бы посмотреть ему в глаза. Не важно, где он, его ход мыслей ей понятен. Стычки между красным и синим кланами происходят до сих пор, но пока Хомра лишена короля, Скипетр не атакует в полную силу. Мунаката благороден, вот только его высокие моральные принципы принесут ему только вред. Пытаясь справиться с тревогой перед своей первой атакой, Юкико окинула комнату задумчивым взглядом. На третий этаж пришли те, кто желал хорошенько отдохнуть в тишине. Тиба Ами лежала на футоне, свернувшись клубком под одеялом, рядом спала Умэдзава Оки, как всегда, тихая и безмятежная, вместо медицинской маски используя косметическую на время сна, Андо Казуо не выпускал ножен меча из рук, обнимая их, будто плюшевого мишку, а Аоки Кента и Араки Ёширо, расположившиеся в разных углах общей комнаты, тихо похрапывали, перед сном вновь поссорившись. Красные не все были в здании, Учики Марисэ — новенькая, на днях несмело попросившая принять её, — не могла покинуть родителей. Всё-таки, она ещё учится в школе, ей оказывают опеку. Киносита Кисо — голубой король — вновь назвал Ёсикаву убийцей и отправился, как он говорил, туда «где есть хотя бы джакузи, трёхметровая кровать и надежды на прибыльный бизнес». Паренёк из богатой семьи совсем не нравился ни Хомре, ни Каэну, зато Юкико забавлялась, глядя на то, как каждый из них едва сдерживается от слова «голубой». Остальные на месте. Ёсикава скосила взгляд на свой футон, а именно — на подушку. Выкидной нож, который она хранила у себя два года, был ей напоминанием, выдёргивал её из зыбких объятий надежды и возвращал в холодную реальность. Убийцы недостойны и капли тепла — говорил он, не произнося слов, — убийцам место среди своих грехов, убийца не стоит даже памяти о себе. Нож, испивший крови был для неё как силой, так и тем, что медленно уничтожало королеву. Губы Юкико дрогнули в улыбке, медленно превращавшейся в хищнический оскал. Топот тихих шагов по лестнице привлёк её внимание. Оглянувшись на входную дверь, королева скрестила на груди трясущиеся руки. Тревога переполняла её, но ничего поделать с собой она была не в состоянии. — Эй, — шёпотом позвал вошедший, озираясь. Лунный свет от окна слепил его, делая Ёсикаву совершенно незаметной. — Кто-нибудь не спит? Мисаки. Юкико очень бы хотелось промолчать, но что-то заставило её сделать шаг навстречу парню, считавшему её абсолютной предательницей. Стиснув зубы от охватывающей её злобы, она подавила в себе вспышку агрессии, идя навстречу хомровцу по холодному деревянному полу. — Коро… — он осёкся, глядя сощуренным взглядом на стоявшую перед ним Ёсикаву. — А ты… чего не спишь? Юкико скосила взгляд в сторону. Ей явно было не до разговоров. — У тебя что-то важное или ты пришёл возмущаться из-за Юмы? Ей не хотелось медлить. Возможно, сейчас её голос казался тихим и нерешительным, но мнимая уязвимость была бы как раз на руку, взывала бы к таящимся в глубине души даже этого парня инстинктам о защите слабых. Взгляды Яты и Ёсикавы встретились. — Я против атаки на Юму, — тихо пробурчал он, стараясь никого не разбудить. — И у меня есть кое-что важное. — Он был взволнован, но в его нервозности не было ненависти к ней или страха, Юкико видела это. — В небе… Дамоклов меч короля. Глаза королевы округлились. Глядя на Мисаки, она молча задавала вопрос, который была не в состоянии озвучить. — Кругом сплошной туман, я ни черта не вижу, — хмуро ответил он, скосив взгляд в сторону. — Слушай, мне нужен каэновец на всякий случай. Если там наш король, бояться нечего. Ёсикава тяжело вздохнула, глядя на парня. — Ты что, один собрался идти узнавать, кто из королей применяет силу? — её шёпот был резким, даже грубым и суровым. — У тебя вообще мозгов нет?! Девушка топнула, напирая на парня, будто готовая на него наброситься. Ята от неожиданности сделал шаг назад, глядя на королеву испуганным взглядом, мгновенно возвращая в реальность. Здесь она никто, она не имеет права руководить ими, не имеет права проявлять о них заботу… … вот только кто посмеет отказать королеве? — Я пойду, — Юкико подошла к обувной полке, стоявшей возле стены у входной двери в комнату. Достав сапоги на плоской подошве, она на ходу обувалась, заправляя чёрные пижамные штаны внутрь. — Не буди ребят. — Одна? — Мисаки усмехнулся, опустив биту на своё плечо. — Королева, у тебя вообще мозгов нет? Их взгляды встретились. Не ответив, Ёсикава резко развернулась и, сняв с крючка свою куртку, на ходу надевала и застёгивала её. Она не думала о том, что сейчас может идти слишком громко — было не до этого. Юкико не могла ждать, не могла стоять на месте и осознавать, что где-то там, в тумане, применяет силу пропавший без каких-либо вестей Суо. Перепрыгивая через две-три ступени, девушка едва сдерживалась, чтобы не сорваться на бег. Как только она вышла через чёрный ход, её дыхание перехватило от холода и порывистого ветра. Туман зимой — явление не столько редкое, сколько странное. Холод сковал тело, покрывая кожу ледяным дыханием, бесформенные пижамные штаны колыхались, будто паруса, капюшон куртки налетел на затылок, глаза заслезились от резкой смены температуры. Стиснув зубы, Ёсикава, сощурившись, огляделась по сторонам, ища в небе над безмятежным городом пресловутый меч. Разглядеть что-либо было трудно, гигантскую метку короля скрывал густой туман, делая её больше похожей на иллюзию, на мираж, но лунный свет озарял его, так что даже плотная завеса из воздуха и пара не могла его спрятать. Но разве это меч Микото? Что же он поджёг, что вокруг образовывается едва ли не вторая мёртвая зона? Подземные залежи угля? Ну, если бы Суо этого захотел… Протянув руку вперёд и вверх, Юкико сконцентрировала силу в своей ладони, слабым пламенем и ярким алым светом неона осветив небольшую часть пространства вокруг себя. Точно она стояла в центре плотного купола, туман, казалось, можно резать ножом, можно сделать шаг и врезаться в твёрдую стену. Направив свои силы дальше, королева проследила за ползущими по появившемуся под ногами тротуару юркими змейками алого света. Медлите нельзя. Подняв взгляд на Дамоклов меч, она вновь опустила его, идя, переходя на бег и, наконец, летя навстречу либо врагу, либо другу, следуя за своей силой, сливаясь с ней, становясь единой со своим светом. Она и не подумала о том, что синий клан тоже может прореагировать на проявление силы, тоже может явиться к месту назначения — была слишком взволнованна, чтобы думать об этом. Микото. Её надежда, её тяга, её стремление. Её мощь? Нет. Ни капельки. По мере приближения туман рассеивался, позволяя увидеть всё больше и больше пространства вокруг. Высотные дома, в квартирах которых свет горел за редким исключением, широкие улицы, освещаемые светом уличных фонарей, от которых сейчас пользы не было, редкие деревья, покачивающиеся от порывов ледяного ветра. Кто-то её вёл — королева в этом не сомневалась, — слишком всё хорошо складывается в её пользу, слишком. Преодолеть большое расстояние с силами, подобными её — раз плюнуть. Полезно как для побега, так и для случаев опоздания куда-нибудь. Успеть можно даже в том случае, если передвигаться ползком. Ёсикава остановилась, увидев, что Дамоклов меч пропал. Беспомощно озираясь, Юкико оглядела небесный свод в поисках знака короля. Ничего. Рассеялся, словно дым, исчез, будто его никогда не было. Что за чёрт?! Стиснув зубы от злобы, Ёсикава замахнулась, сосредоточив алый свет в руке, бросив его в мокрый от снега асфальт проезжей части. Раздался шумный хлопок, будто кто-то разбил большую электрическую лампочку. Ярко-красные огни растеклись по дороге, словно большие кляксы, состоящие из огня и света. Оглядев звездное небо ещё раз, Юкико тяжело выдохнула облачко пара, обняв свои плечи, ёжась от всепроникающего мороза. Холод помогал ей сосредоточиться, а тишина успокоиться, позволяя мыслить здраво. Её звали. Туман отступал, стоило ей сделать шаг, лезвие Дамоклово меча было окутано им же. Будто кто-то прячется. Хорошо. Допустим. Тогда что она должна увидеть? Что ей хотят показать? Ёсикава перевела взгляд на окружавшие её здания. Улица опустела с приходом темноты, уличные фонари не давали света, даже светофор был частично сломан. Конкретно в этом районе почти не было жилых домов, а единственное, от чего исходило хоть немного света — вышка мобильной связи с горящими в полную силу зелёными лампами. Странно. Красный свет видно дальше, он используется в качестве сигнального на высотных домах, на таких постройках и на воздушных транспортных средствах. Зелёный… Зелёный идущий человечек на светофоре пешеходного перехода засветился, разрешая людям, которых в данный момент здесь не было, безопасно перейти дорогу. Зелёный. Забавно. Юкико позвал неприятель Изанами? У королевы-стервы должно быть много врагов, раз уж от неё отворачивается союзник. Она приняла Каэн под своё крыло не по доброте душевной, для этого она слишком корыстолюбива, каждый из них был её маленькой пешкой в небольшой войне. Поставив ногу на невысокий бордюр, Ёсикава вновь обратила внимание на вышку мобильной связи. Мобильная связь. Молнии. Мобильная связь. Молнии. — Вот значит как она использует силы короля, — склонив голову набок, девушка широко улыбнулась. — Верно. Сигнал передаётся по сети в её оборудование, — она потёрла шею. — Точно. Даже некоторые костюмы оснащены электроникой. Алый свет её Дамоклова меча озарил ночную мглу, наполнив холодный воздух багрянцем. Юкико подняла последний взгляд на небо перед тем, как начать действовать. — Ярче луны, — одержимо произнесла королева, перед тем как тысячи неоновых драконов были отправлены ею на треугольную верхушку базовой станции. Дамоклов меч послужил молчаливым сигналом о начале действия. — Я всё боялся, — произнёс мужчина, щурясь от кислотно-яркого красного света. — Что она пропустит мимо ушей мой намёк. Большая удача, что третья королева собралась напасть на пятую. — переведя взгляд на стоявшую рядом с ним девушку в тёмном пальто, он тяжело вздохнул. — Прости меня, но без твоей силы я бы не смог создать убежище на весь город. Брюнетка раздражённо стиснула зубы, пройдя вперёд. — Неважно, — огрызнулась она. — Моим бесполезным силам всё равно не найти другого применения. Достав из глубокого кармана пальто мобильный, она включила камеру и приблизила изображение, наблюдая через сотовый за действиями красной королевы. — Всё-таки снюхался с якудза. — Да какая она якудза? — оправдывался шестой король. — Даже ростом не вышла, девчонка младше тебя. — Это не помешало ей убить ребёнка. Тэнкей Ивахунэ не стал с ней спорить. Просто молча наблюдал за происходящим через камеру её мобильного. Третья королева смогла разрушить базовую станцию, если не полностью, то частично, на восстановление потребуется несколько дней. Ива надеялся, что ей с союзниками хватит времени, чтобы разгромить Изанами. — Ладно, — радостно улыбнулся король, надевая шляпу с широкими полями. — Пусть детишки резвятся, а я подстрахую. Девушка ничего не ответила, убрав телефон обратно в карман плаща. — И, Кири, — он тяжело вздохнул. — Спасибо. Я так тебе благодарен. Брюнетка вздрогнула, стоя на месте, всё ещё глядя на искрящуюся от воздействия Юкико базовую станцию. Сирены протяжно завыли, вызывая пожарных и полицию, вот только ловить было некого, а тушить — незачем. Пламя не распространялось. — Это что только что было? — нервно произнесла девушка. — Сексуальное домогательство? Ива не знал, о чём конкретно думают девушки, но в данном случае чувствовал полное отсутствие здравого смысла. За маской прелестной благородной девы часто скрывается похотливая извращённая натура. Серая королева была горда как кошка, не менее изящна и грациозна, вот только слишком часто все её мысли занимал порок. Желая это скрыть, молодая Кири часто выдавала себя курьёзными ответными вопросами, обескураживая собеседника — в лучшем случае, в худшем — он мерзко хихикал в ответ. Что говорить о человеке, который мыслит о сексе даже глядя на башенный кран? Пожалуй, нечего. — А нам-то что делать? Угрюмый голос продрогшего до костей мальчишки заставил Ивахунэ вспомнить о нём. Прослышав о его планах, Сукуна Годжо и Мишакуджи Юкари незамедлительно отправились следом за серым королём. К сожалению, не проболтаться Тэнкей не смог, хотя и не хотел вовлекать ребят в неприятности. — В настоящей неприятности наш король, — пробурчал тогда Годжо, всем своим видом показав, что он не собирается слушать возражений. — Надеюсь в бою с Изанами, убийца воспользуется тем самым ножом. — Кстати, — улыбаясь, Юкари положил руку на плечо подростка. — Убитый ребёнок, кажется, был моложе тебя, Сукуна. — Ты это к чему? — Ну, кто знает о чём думают психопаты? Может быть, раз в месяц она приносит ребёнка в жертву своим силам разрушения? — мужчина умилённо заулыбался, видя во взгляде Годжо нервозность и страх. — Представляешь? Берёт светловолосого мальчишку и, читая свою сатанинскую молитву, мелено отрезает фалангу пальца. Потом ещё и ещё, постоянно прижигая плоть своими силами, чтобы неизвестный бедолага не изошёл кровью. Выкидной нож блестит, отражая пламя свечей, тьма наполняет комнату, а запах крови витает в горячем воздухе. А ещё… — Перестань! — сурово прикрикнул Сукуна, заставив Мишакуджи сдержанно рассмеяться, элегантно прикрыв рот рукой. — Я не боюсь! Это всего лишь королева! — Будь по-твоему, — вздохнул Юкари, разведя руки в стороны. — Но ты так молод и красив. Ох, думаю, буду реветь навзрыд, если убийца подпортит тебе шею. — Заткнись! — Ребятки, успокойтесь, — примирительно поднял раскрытые ладони Ива, требуя тишины. — Хотите вы этого или нет, но третьей вы помочь не сможете. Мията имеет власть над вами, но не над Хомрой. Авось получится что-нибудь у красной, а мы будем на подхвате. Тогда Годжо смотрел на него, насупившись, а Юкари улыбался, обдумывая неплохое, на его взгляд, предложение. Быть в бою самым красивым и превратиться в неконтролируемого монстра от сил Изанами — две разные вещи, хотя бы потому, что собственные молнии оставляют болезненные ожоги и превращают в пепел дорогостоящие кожаные туфли. Страшно вспомнить, сколько Мишакуджи потратил на них! Сейчас же, в ночь перед нападением на Юму, два сильнейших представителя зелёного клана смотрели на разрушенную от неонового потока вышку мобильной связи. Треугольная верхушка оплавилась, бетон почернел, а в массивном столбе зияла трещина, будто открытая рана с сияющим внутри горячим неоном, угрожая обвалом. — Красиво, — сложив пальцы обеих рук в прямоугольник, Юкари смотрел через них на последствия разрушения. — Я помогу красным с другими вышками. Не сидеть же мне без дела, пока кто-то собрался помочь королю? Сукуна нахмурился. — А чего это только ты собрался помогать? Я разрушу больше вышек, пока ты будешь стоять здесь и выпендриваться. — Замётано, — вновь улыбнулся Мишакуджи. — Но не сильно расстраивайся, когда узнаешь, что я сломал их больше. — Ребят, — отчаянно вздохнул Ива, вновь обратив на себя их внимание. — Будьте осторожны. Не заставляйте старика беспокоиться. *** Вернувшись под утро в бар, Ёсикава Юкико едва перебирала ноги, идя тяжёлым шагом, опираясь рукой о стены. Старая рана в боку, поставленная мечом синей королевы, ныла, напомнив о себе, мышцы сковало от усталости и боли, но душевно Юкико чувствовала себя гораздо легче, нежели ночью. Если Юма не лишилась силы короля, то она хотя бы не сможет между собой переговариваться. Уже плюс, уже вероятность успеха увеличивается, а волнение постепенно спадает. Войдя через служебный вход в помещение, Ёсикава старалась идти как можно тише и как можно быстрее, хотя и то и другое получалось плохо. Она искренне надеялась, что остальные до сих пор спят, однако, видимо, Хомра уже открылась и ждала посетителей. — Вернулась, — облегчённо выдохнул Кусанаги Изумо, усталым взглядом посмотрев на девушку сквозь тёмные стёкла очков. — Взбодрила же ты нас с утра, королева. Взгляды ребят обратились к ней. Их здесь было намного меньше, чем обычно. Маленькая Тиба Ами подбежала к ней, едва ли не спотыкаясь о своё пышное чёрное платье, и крепко обняла Юкико, уткнувшись лицом ей в живот. Ёсикава опустила уставшие руки на плечи и голову девчушки, взъерошив огненно-рыжие волосы. Тотсука Татара и Наито Рен тоже остались, видимо посчитав, что пользы от них будет мало. Без остальных полная утренней синевы Хомра казалась холодной и пустой, мёртвой. — Ята всех перебудил? — Да, — устало произнёс Кусанаги, закурив. — Где тебя носило? Тебя не было почти всю ночь, — он зарылся пальцами в свои светлые волосы. Ами потёрлась носом о живот Юкико, всё крепче обнимая маленькими руками. — Забавно, — сощурив взгляд, ответила королева. — А если бы не Юдзуки, вы бы обо мне хоть раз вспомнили? Её взгляд был холодным и твёрдым, обвиняющим, взгляд озлобленного и таящего обиду человека. Её было за что ненавидеть, она не отрицала этого и не оправдывалась, но, во-первых, её Каэн не имел никакого отношения к убийству, во-вторых, они в открытую заявляли, что хотели поквитаться с ней раньше, чем до неё доберётся Скипетр. Столько страха, сколько осталось в мёртвой зоне, она не испытывала за всю свою жизнь, столько отчаяния и ненависти к себе ей больше испытать не будет суждено. Юкико не ненавидела Хомру, не любила, но и не была равнодушна. Ей хотелось, чтобы у этих идиотов всё было хорошо, хотелось, чтобы они обрели покой и стабильность. Но их наигранная забота выводила её из себя. Никто не хотел отправляться на её поиски. Либо Ята почувствовал страх и угрызения совести, либо Камата заставил его ощутить это, применив свои силы. Пусть оставят свои тревоги при себе. — Я устала, — мрачно проговорила королева, несильно, но твёрдо отстраняя от себя свою самую маленькую подданную. — Сеть не работает. Оповести остальных о моём возвращении сигнальным огнём, — она опустила взгляд в пол, холодно отдавая указания, зная, что они будут выполнены. — Придёт Киносита — разбуди меня. Изумо затянулся. Он знал, что именно от него больше всего ждали ответа, но в то же время ему приходилось говорить с человеком, который не хочет ничего слышать. Так нельзя. Они один клан, им нельзя больше воевать. — Ты права, — блондин тяжело выдохнул дым. — После всей этой истории мы сорвались с цепи. Ты была в мёртвой зоне, а мы отслеживали каждое твоё убежище, как бы хорошо ты ни пряталась. — Он закрыл глаза, тоскливо улыбнувшись. — Мы идиоты. Дюжина здоровенных идиотов, гонявшаяся за потерявшейся в себе маленькой девчонкой. Ёсикава не сводила с него прямого выжидающего взгляда. Гоняться — мягко сказано, а вот окружить со всех сторон, заставляя прятаться в золе и саже, бояться сделать вдох и шевельнуться — приближенно к правде. В редкие моменты покоя нужно было учиться лучше контролировать свои способности, которые от бесконечной тревоги и страха не хотели проявляться. — А потом мы начали задаваться вопросом: всё ли было так, как мы это видели? — продолжал Изумо, прервавшись на затяжку. — Точнее, видели ли мы всё? Ответь мне, какой убийца помчится прятаться от правосудия на кладбище? Туда, где даже свободно вздохнуть нельзя? Задавшись этим вопросом, мы решили обратить внимание на твой клан, полагая, что они знают хоть что-нибудь. Камата точно что-то пронюхал, но он заблаговременно пропал, а теперь держать язык за зубами ему помогает его мощь. Юкико молчала. Рен с Татарой внимательно наблюдали за молодыми людьми, но если на лице Изумо читалась тревога, то от королевы нельзя было ожидать чего-то конкретного. Она сверлила холодным взглядом голубых глаз Кусанаги, слушая. Слова пронзали тишину, наполняя её звуками, рассеивая. — Теперь что-то знает твой союзник, — продолжал Кусанаги. — Киносита не относится к тебе, как к преступнице, хотя старательно делает вид, что ненавидит тебя. Он даже не косится на тебя с подозрением, он косится на съехавшего с катушек Юдзуки, значит, верит в свою правду. — Не обманывайся. — Нет, — Изумо улыбнулся, встретившись с ней взглядом. — Ты не обманывайся. Ты красная королева и останешься ею даже если не будет ни Хомры, ни Каэна. Ты прекрасно обманула нас и подвергла себя опасности, сейчас же ты всеми силами стараешься заставить нас себя ненавидеть. — Он улыбнулся. — Неуд, Ёсикава, возвращайся за парту. Юкико плотно сжала губы, посмотрев на блондина исподлобья, всеми силами пытаясь выглядеть грозной и злой, но прекрасно чувствовала, что от слёз жжёт глаза. — Этим вы с Суо похожи. Вас не удержать, вы оба действуете сгоряча, оба конченные эгоисты, — Кусанаги снял очки, прямо посмотрев на Ёсикаву. — Но именно такие вы нам нужны. Нам не надо других. Безранговые новички хотят друг друга разорвать, у нас отвратительная репутация, да и по твоим словам Юма собирается использовать Каэн. И что останется от нас без усиления? Кучка гордого пушечного мяса? Мы были неправы, Юкико, прости нас. Прости нас всех. В этот раз уже королева отвела взгляд. Она измотана, на подобные разговоры у неё уже давно не осталось ни сил, ни надежды. — Ребята ищут тебя по всему городу с поздней ночи, едва услышав о том, что в небе над городом странный Дамоклов меч. И их до сих пор нет. Мы здесь только потому что знаем, что ты можешь вернуться. Мобильные бесполезны, связаться друг с другом мы не можем, а где тебя искать — никто не знает. Мы готовы примчаться по первому твоему зову, мы готовы за тобой следовать, хочешь ты этого или нет. Но, Юкико, мы живые, а не железные, а ты наша королева, а не козёл отпущения. Мы будем заботиться о тебе, позаботься и ты о нас. Ёсикава не ответила, не подняла взгляда, лишь устало смотрела на деревянный пол, едва держась на ногах. Выдержав паузу, девушка подняла взгляд на Изумо, злобно сощурившись. — Пусти сигнальные огни, — стальным тоном начала королева. — Воспользуйся способностями Ами или Рен, если сил будет недоставать. Разбуди меня, когда придёт Киносита, — она чувствовала себя слишком уставшей и раздражённой. — О других делах не хочу слышать. Ночью атака на Юму. Возражения меня не интересуют, — развернувшись, она отправилась к винтовой лестнице, стоявшей у конца зала и ведущей на верхние этажи. — Пойду одна. Они дождались, когда шаги королевы утихнут, а на третьем этаже едва слышно закроется дверь. Наито Рен вытерла пот со лба тыльной стороной ладони, Тотсука Татара подсел поближе к своей девушке и ласково обнял её за хрупкие плечи. — Мужик, — тяжело выдохнула Рен, переведя взгляд на Изумо. — Я думала она от злобы оставит от нас угли. — Мяума, — плюхнулась на диван Тиба Ами, шурша многочисленными юбками своего длинного платья. — Хорошая. Мяума искала папу Мяукото. Кусанаги раздосадовано закрыл глаза. — А ведь точно, — произнёс блондин, надевая куртку. — Она ведь шла за Дамокловым мечом. Неужели никого не нашла? Молчание было ему ответом. Никто ничего не знал, а отвечать сейчас Юкико не собиралась даже после долгих уговоров. Изумо чувствовал себя расстроенным и опустошённым, искреннее извинение не принесло ему облегчения, а оставило чувство, будто он разбил голову о глухую стену. Даже если он попал в точку, то Ёсикаву это не тронуло, не вызвало ни капельки хоть каких-либо эмоций. — Ты сильно её задел, — будто услышав мысли друга, произнёс Татара, лучезарно улыбаясь. — Знаешь, почему она так быстро ушла? Чтобы не позволить себе разреветься, — он заботливо опустил руки на плечи блондина, подойдя к нему. — Ты снова довёл до слёз молодую девушку. Как не стыдно?! Кусанаги закурил, не понимая, смеётся над ним соклановец или делает вид, что смеётся. Взгляд Тотсуки обратился к Наито. — Мы с Рен отправим сигнальные огни. Не напрягайся, тебя ещё ждёт Юма, а Юкико больше всех нуждается в тебе и твоих способностях. — Ты же не любишь применять силу. — Ага, — его улыбка станет радостнее. — Но вдруг мои огненные бабочки заставят людей улыбнуться? Рен, пойдём, мы так давно не использовали силы вместе. Наито покраснела, смутившись от его полного нежности голоса. Она не знала свой уровень сил, на всякий случай предпочитая не атаковать, а убегать. Лучшая драка — та, которой не было, тем более, рисковать собой она не хотела. Подняв взгляд на радостного Татару, Рен улыбнулась в ответ своему жениху. Всё-таки, ей было что терять и кем дорожить. — К тому же, — продолжал мысль Тотсука. — Король знает о моём хилом могуществе. Может, если бабочек будет десятки или сотни, то они послужат сигналом о прекращении войны красных? — Бабочка, — кажется, Наито сама воодушевилась, слушая своего возлюбленного. — Символ Каэна. Огненный мотылёк. Он нанесён на тело каждого из нас. — Мяу, — тихонько подтвердила Тиба Ами, осторожно коснувшись рукой метки на затылке, будто страшась стереть её. Она невольно вспомнила, как Камата Юдзуки хотел, чтобы этот мотылёк был сделан во всё его лицо, по его словам, чтобы быть менее уродливым. Для неё Юдзуки был красив. Вечно торчащие во все стороны золотые волосы, бледное уставшее лицо и ореховые глаза, всегда смотревшие на неё с добротой и лаской. Для маленькой девочки красоты было вполне достаточно, чтобы испытывать первую в жизни симпатию, а для созревшей девушки было важно нечто иное. В конце концов, трудно понять человека, который трепетно описывает процесс удушения человека в своих объятиях. Татуировка у него расположена в области сердца, почти посередине груди, но немного левее. Чёрная бабочка с языками пламени, идущими вверх от хрупких пылающих крыльев. Камату это устраивало, для него этот знак был символичен, он им дорожит до сих пор, часто гладя татуировку кончиками пальцев перед сном. Ами подошла к окну сразу после того, как Рен и Татара вышли. Ждать пришлось недолго и совсем скоро алые фейерверки мириад ярких бабочек озарили холодную синеву зимнего воздуха. Они порхали, искрились и сияли, одаривая теплом, устремляясь ввысь к ясному небу, чтобы в холоде чистого воздуха превратиться в облако пара. Тиба радостно и широко заулыбалась, впервые за долгое время, серлцем ощутив столь желаемые тепло и уют. Изумо заботливо растрепал волосы девочки, подойдя к ней, по сути, он чувствовал то же самое детское лёгкое беззаботное детское веселье, хотя был старше ребёнка на двадцать один год. — Изумяу, — хихикнула девочка, пригнувшись от его тяжёлой руки, руководствуясь свойственными ей кошачьими рефлексами. — Может, побеспокоим мяуму? — Не волнуйся, — он вздохнул легко и свободно, подняв взгляд вверх, глядя с улыбкой на сигнальные огни. — Она не тот человек, чтобы пропустить подобное зрелище.