Мертвые живы страстями

В тот день Вейдер так ничего и не ответил Асоке — только указал кивком на дверь и равнодушно развернулся в кресле. Спиной он ощутил, как у неё перехватило дыхание, но здравомыслия хватило закусить губу, молча сглотнуть обиду и пойти вымещать злость на местном патруле. И правильно: Энакин был в своём праве. По уму, стоило бы везти её ко дворцу в кандалах, но от одной мысли о ехидстве Палпатина захотелось сплюнуть, растереть и согласиться на любые падаванские капризы. Ведьма, так ведьма — у него хотя бы было, чем её прижать. — Милорд? Вейдер оторвал палец от приборной панели и нахмурился, поднося вынутый из маски вокодер к губам. — Полетишь на Ондерон и обеспечишь эскорт этому человеку, — он и переслал краткое досье на Фетта со своей деки. По ту сторону связи послышался сдавленный, поражённый вдох. — Какого рода? — Вооруженного сопровождения. Мне известно, что ваш опыт совместной работы позволит тебе проявить себя наилучшим образом. — Конечно, милорд. Женщина попыталась скрыть дрожь в голосе. Стало любопытно: это она так боялась Фетта или прониклась высокой честью его личного палача? — Две сотни... — Простите?.. — Тысяч. За твой надзор. У наемницы перехватило дыхание, и Вейдер ощутил, как быстро и рвано забилось её сердце, подгоняемое алчностью и адреналином. Она наскоро согласилась и попыталась неумело разойтись в любезностях, но Вейдер уже не слушал, переведя все внимание на обновившейся экран деки. Только что пришел отчет о вывозе остова Призрака с планеты. Он быстро послал подтверждение и тут же набросал письмо Фетту, меняя указ с ликвидации объекта на его выслеживание. Окончательно править бал на Ондероне придется Асоке, и не стоило перед этим усложнять ей работу, поднимая суету в местных оппозиционных кругах. Но ради воплощения всего этого оставалось лишь одно нерешенное дело, и Вейдер ощутил, как от одной мысли о нем руки начинает сводить давно забытый тремор. Все было учтено, и медлить до прилета к базе было бессмысленно. — Повелитель. Склонившись, он по форме прижал подбородок к груди и опустил глаза к полу. — Ученик. Вейдер поднял голову на голос. Заспанная голозапись Императора не была воплощением его надежд, но хотелось верить, что она хотя бы снизит градус его ехидства. На старческое слабоумие Вейдер давно надеяться перестал. — У меня готов план по проекту Амидалы, повелитель. — М-да? Бровь Палпатина выгнулась, и Вейдер напряженно выдохнул себе под нос. Он знал этот жест и взгляд: что бы сейчас не было сказано, ничего не стоило воспринимать всерьез. И ничего нельзя было упускать. — Асоке нужна война, и я намерен ей ее дать. Кампания будет стремительной и кровавой. Ондерон раскроется для повстанцев, и прогремит теракт. Бонтери заставят его признать, и месть столкнет между собой Синдуллу и Герреру. Мотма не сможет удержать своих людей от войны. К исходу месяца у них не останется ни дисциплины, ни единства, а хаос, ими порожденный, напитает силами мою жену. То, что останется, вычистит армия, и вся Галактика увидит новое лицо восстания. Вейдер зажал зубами губу и впервые ощутил подступившую к ней боль. Яркие чувства после операции приходили медленно, но всегда сокрушительно били по голове. — И? — И больше Звезда смерти нам не потребуется. Палпатин глубоко вдохнул, зевнул и развалился в кресле, плотнее укутывая свои тощие царственные ноги. Энакин отвел глаза: плед был тем же самым, что как-то давно они с Падме стелили на балконе под редким корускантским солнцем. Лавка с набуанским кашемиром была через пролет от их дома. — Знаешь, Вейдер, иногда мне кажется, что лучше бы это ты рожал в вашей семье детей, — глубокомысленно изрек Палпатин. Энакин рвано выдохнул. Лучше бы было вообще без них, и Император, к сожалению, всегда это знал: у него самого их и не было. — Звезда смерти будет построена. И тебе давно пора забыть Джеонозис. Все вокруг уже устали запинаться о твою мелочную злопамятность. Вейдер наморщил нос, припомнив смрад джеонозийской арены. Не из злопамятности он был против Звезды — просто его выворачивало при одной мысли об этой тупой, неповоротливой химере. Впрочем, какое ему было дело до миллиардов попиленных кредиток? — Что же до войны, которую вы с ученицей так жаждете… — Император причмокнул губами и встал со своего кресла, а дроид с голопроектором дернулся, поднимаясь за ним следом. — Твоя голая интрижка так и сверкает своими дырками. Ты бы хоть перед памятью жены постыдился. Не задумывался, кстати, что сказала бы тебе Амидала? Вейдер скрипнул зубами: он и знать этого не желал. Как только он вытащит ее с того света, Сената ей не видать, как Йоде ситского следа в Совете. — Мертвые молчат. — Она бы сказала, что ты безумец и идиот, а затем послала бы Сабе переодеваться, — он раздраженно взмахнул рукой, и дроид, подлетевший слишком близко, мгновенно отлетел в сторону. — Твоя лучшая половина знала о том, что безумие делать единую ставку, вот только в политике все мы шулеры. Так какие козыри ты от меня скрываешь? Вейдер скривил тонкие, иссохшие восстановительных лекарств губы и щелкнул пальцем по плескигласу планшета, оставшегося от прошлого офицера. Тема успела Палпатина заинтересовать, а об остальном можно было и не задумываться. Он уже успел забыть, что бросаться в омут с головой — его стихия, в которой он всегда побеждал. Впрочем, уже в те времена он научился обдумывать и планы полета. — Синдулла, — твердо отметил он. — Это корень всей идеи. У него есть дочь, и эта дочь у меня. Мы повесим на нее теракт, повстанцы повесят губительную для Ондерона халатность. Геррера никогда не отличался выдержкой, но друзья молодости — то, что еще способно задавать ему границы. На наше счастье, один такой друг — Асока, а второй — планетарный губернатор Бонтери, бесконечно за ним подчищающий. Через них мы сформируем линию его поведения и дадим нужный вектор действия. Он захочет снять ее голову наперед властей, а рилотский вояка прилетит за нее мстить. План стар как мир, но топорно эффективен. Никаких осложнений. — А полсотни военных заводов? Вейдер раздражённо поджал губы, вспоминая сводки цифр, перешедших от его флота к поделкам таркиновских интриг. — При строительстве Уилхафф потратил достаточно кредитов на их защиту. Палпатин возвел очи горе, и вездесущий капюшон спал с его лба, открывая неприглядный вид на облысевшую от молний голову. Насколько Вейдер знал, Император извел уже целое состояние на клонирование для себя свежей кожи. — Нам нужно напустить ужаса на людей, и битье несчастных дроидов мало в этом поможет, — смирился Вейдер к его стариковским слабостям. — К тому моменту, когда война начнется, повстанцам уже не будет дела до наших режимных объектов. — А люди? — Палпатин встретился с ним прямым взглядом своих не по-ситски красных глаз. — Нет ничего важнее зрелищ для народа. Такие акции не должны оставаться без своих зрителей, Вейдер! — У меня в запасе найдется парочка чистокровных джедаев, чтобы ответить перед голокамерами за Синдуллу. — Исполнение! — О, — Вейдер ехидно улыбнулся и впервые за двадцать лет ощутил себя падаваном-заговорщиком, наметившим забраться в девчачью душевую. — Вы же помните «Неведомую длань»?..