Мертвые живы страстями

Асока лениво перекидывала из руки в руку зеленый мейлуран и сверлила Инквизитора заинтересованным взглядом, пока тот отмалчивался, щадя свое полумертвое горло. Она маялась от скуки в четырех стенах уже целый час, но приказ был ясен и предельно прост: просиживать задницу, пока Эничка не соизволит явиться с диалогом. — Ну и что там? — Асока лениво прищурилась, глядя сквозь тонированное стекло, и запустила в спину Инквизитора мейлуран. Тот перерубил его мечом и бросил половину назад, как только Асока потянула руку за вторым. От плаца за окном слышался шум, и Тано, закинув в рот поджаренный фрукт, подскочила с опостылевшего дивана и вмиг оказалась за мощным инквизиторским плечом. Штурмовики внизу тыкали винтовкой в спину разукрашенной мандалорке и заставляли ту раздеваться под гогочущий смех собравшихся у трапа офицеров. Асока выгнула бровь, заинтересованно опустив голову к стеклу. На ее памяти такого никогда не было, но практику определенно стоило вводить: мандалорец в своей броне стоил трех таких же без нее. А уж эта щуплая девчонка и того меньше без своих новомодных взрывалок. «Что ты сказала Вейдеру?» Асока отвлеклась от представления, когда Ар’аллан повернулся спиной к окну и закрыл Асоке весь вид своей посиневшей грудью. Ловким тычком она оттолкнула его от глаз, и он тут же развернул ее за талию, приправив жест электричеством. Не ко времени вспомнились разукрашенные на Серенно лекко. — Ну, что ты хочешь услышать? Инквизитор лишь сверлил ее суровым взглядом и продолжал красноречиво молчать. — Как я травила ему все упущенные за пятнадцать лет байки? — Асока закатила глаза. — Тебе пересказать финансовый итог наших миссий и судьбу бывших Асовых любовников? Она не успела даже выдохнуть, когда он неожиданно схватил ее за шею и прижал спиной к закаленному стеклу. Мгновение он впивался голодным взглядом ей в глаза, и Асока растерянно моргнула, как только его хватка ослабла. О себе она знала одно: она прекрасно обманывала, но держать лицо перед теми, кто уже знает все, решительно не умела. «Дура». Дернув головой, она вырвалась из его руки и влепила ему размашистую пощечину. От двери послышался слабый писк, и ей тут же пришлось отступить от Инквизитора на шаг. Вейдер появился в помещении без маски и сопровождения в безукоризненно отглаженной форме высшего офицера. Не глядя на них, он махнул рукой следовать за собой. Асока без слов ему подчинилась. Они прошли по пустым коридорам пролет, пока не зашли в какой-то незнакомый кабинет, обставленный с незатейливым планетарным изыском. Асока осмотрелась: голофото в рамках на пустом столе явно не были памятью о его семье. — Первое, — кратко бросил Вейдер, опускаясь на кресло и глядя на них из-под острого прищура глаз. — Ты. Ты мне кое-кого задолжал. Инквизитор не шелохнулся, когда Вейдер, простучав что-то пальцами по клавишам, запустил со стола пошедшую помехами запись. — Баррисс Оффи должна быть доставлена и передана лично мне в руки не позднее, чем в один имперский месяц. За падение каждого волоса с ее лысеющей головы будет отвечать твое бывшее ведомство. Я давно искал повод, чтобы сменить там начальство. Голозапись на столе наконец прояснилась, и Асока увидела эфир со скрытых камер Инквизитория. Асажж вовсю распиналась перед группой посвященных, на примере одного показывая, как нехорошо проваливать задачи остальным. Она вздрогнула, когда запись вновь моргнула и погасла, проявив за ней жесткие черты Вейдера. — Я никогда не повторяю, но обычно мне и не приходится объяснять истины живым трупам. Если твое задание завершится провалом, голова Асажж Вентресс будет насажена так высоко на пики алой гвардии, что весь Корускант увидит ее с недостижимых при жизни высот. Я понятно объясняю? — Да, — Инквизитор ответил поломанным, не своим голосом. Асока ощутила, как у нее свело горло от ужаса, пробравшего ее до костей. До боли закусив губу, она уперлась глазами в погнутый под своими ногами пол. Вейдеру не нужна была Баррисс, и рассказывал он все это вовсе не Инквизитору. — Пошел вон. Асока резко подняла голову, как только его подбитые железом сапоги стукнули в повороте о металл напольных пластин, и пересеклась с ним взглядом. Его лицо было каменным, но он и не пытался скрыть секундное обвинение, блеснувшее в глазах. Асока не смогла это выдержать: уже второй раз с тех пор, как она вновь встала за плечом Скайуокера. Прошло мгновение, и дверь с глухим стуком закрылась. Она ощутила, как голова начала кружиться, и еще раз огляделась вокруг: никаких других сидений, кроме кресла Вейдера, в кабинете не было. — Через час мы вылетаем на Ондерон, где и будет положено начало твоей войны, — Асока молча кивнула головой. День назад она уже слышала про эту планету, и то, что ей не была показана голозапись Фетта, ничего не меняло. Впрочем, ничего не меняло и то, что Вейдеру была нужна страховка, а Асока в этот раз не планировала оступаться. — Ты весьма удачно привела ко мне в руки дочь Синдуллы, и война начнется именно с нее. В нужный момент террористы перехватят управление одним из разрушителей, но его система будет критично повреждена еще на орбите, и при посадке пилоту не хватит мастерства его удержать. Это произойдет во время сопряжения с Дксуном, и из-за магнитных аномалий коридор будет выделен только в порт столицы. Крушение произойдет в самом центре, и планету вместе со спутником поглотит паника. Геррера обвинит во всем Синдуллу и лично ее казнит. Рилот этого не потерпит, и отец прилетит мстить за дочь. У Мотмы не достанет воли сдержать своих людей, и организация расколется изнутри. Того хаоса, что охватит их, хватит тебе для работы. Асока встретилась взглядом с серыми глазами Вейдера и постаралась прогнать от себя оцепенение. Там, за заново выращенной кожей и покрытой шрамами душой, все еще был ее Скайуокер, которому она беззаветно верила и который, как она знала, несмотря ни на что все еще верил ей. Все внешнее было шелухой. — Хороший план, — Асока неуверенно кивнула ему. По всему выходило, что потенциальной мощи этой кампании достанет даже на то, чтобы вернуть Палпатину былую молодость, но долго это продолжаться не могло. Они с Асажж планировали войну на годы, а не пару месяцев бессмысленной резни. Впрочем, им никогда и не нужно было столько силы одновременно. — Сопротивлению может быть известно о твоем предательстве? Асока решительно покачала головой. Инквизитор мог ее сдать, но Вейдер взял его в оборот не слабее ее самой. У Асоки дрогнули веки: даже думать о таком при Вейдере было страшно. — Ты общалась с Бонтери или Геррерой со времен Войны Клонов? — До моей связи с повстанцами нет, а после лишь с Геррерой. Лакс — губернатор, и он хорошо помнит, до чего его мать довела политика. Он осторожен и не желает компрометировать себя личной связью с повстанцами. Вейдер кивнул, и по его щелчку над столом появилось застывшее голофото Бонтери в окружении каких-то разодетых людей. По душку гнили, шедшей от всех них, Асока безошибочно узнала пафосный светский раут. — Как интересно на нас влияет власть, верно? — усмехнулся Вейдер, меняя кадр за кадром, где мелькало лицо Бонтери в сопровождении жены и двух малышей-близнецов, делящих друг с другом погремушку. — Мне на Ондероне он без надобности, но Император не будет доволен, если война внутри восстания затронет наши активы. Так что по возможности постарайся оставить губернатору его место. После того, как мы там повеселимся, кому-то придется все расчищать. Асока пожала плечами и обхватила себя руками. Если Энакин надеялся по ее взгляду понять, связывало ли ее что-то с Лаксом, то он промахнулся. — Все дело, которое мне до него было, забылось еще десять лет назад. Когда прогремел приказ, я могла к нему обратиться, но не стала его подставлять. Тогда же и он мог меня разыскать, но выбрал не это. В то время у него еще была со мной прямая связь. — Сенаторы… Асока горько усмехнулась, когда заметила в тоне Энакина нотку понимания. Ну да, кто бы, как не он, ее понял. Впрочем, вспомнив Оби-Вана, подумалось, что такой была участь всех джедаев. Хорошо, что она больше им не являлась. — Когда Гера попадет в руки к Геррере, она все ему расскажет. — Так отрежь ей язык. Асока хлопнула глазами и оценивающе поглядела на Вейдера, который пересекся с ней взглядом и в усмешке изогнул бровь. — Связки, — Энакин улыбнулся, поднял от стола затянутый в перчатку палец и легко пощекотал силой шею Асоки. — А не сможешь сама — попроси Инквизитора, когда он вернется к нам с джедайкой. Уверен, он хорошо усвоил урок. Асока сглотнула, когда Вейдер отвел свое внимание от ее шеи. Асажж любила такие шутки, но саму ее пробивала дрожь, как только она задумывалась, какую силу таили в себе руки учителя. — Нельзя, чтобы Чам Синдулла образумился и решил простить Геррере дочь. Однако, ондеронские повстанцы также важны, а старые связи всегда бьют крепче новых обязательств, — Вейдер прошелся касанием силы по лекко, с интересом наблюдая за тем, как меняется реакция Асоки. — На тебя ложится задача контролировать настроение в Изисе. Если потребуется, вылетишь на Рилот, но пока я не вижу в этом нужды. К тому же, — Вейдер криво улыбнулся и приподнял подбородок Асоки, когда она попыталась опустить взгляд, — встречи со старыми друзьями всегда воодушевляют. Асока пошатнулась, неосознанно потянувшись ладонью к своей шее, где она все еще ощущала пальцы Энакина. Мысли в голове смешались, не позволяя думать трезво, но сейчас она нужна была Вейдеру для дела, а не проверки границ его чувств. — Рилот не будет проблемой, — сглотнув, пробормотала она. — Чам слишком старый революционер, чтобы меняться. У него не осталось ничего святого, кроме семьи. Со жаждет крови, и уже не видит ничего, кроме террора. Меня больше беспокоит то, что я не знаю, в кого превратился Лакс. — Лакс… — Энакин протянул это имя и прищурился, будто погружаясь в давно забытые воспоминания. — Какое нам дело до того, в кого он превратился? Важно лишь то, что он покрывает повстанцев своей системы, сдавая агентам вместо них местное ворье. Нам нужно, чтобы Бонтери отвел глаза. Все, что от него требуется, — молчать. Геррера сочтет его молчанье за подтверждение вины Синдуллы. Для этого тебе хватит и одного задушевного разговора. Они оба тебе верят. Асока вздохнула и подошла ближе, ощущая, как Энакин спокойно следит за ней взглядом. Она устала стоять против него и утомленно присела на стол сбоку, касаясь его ноги коленом. Судя по ее памяти, там уже должен был быть протез, но почему-то она все равно казалась ей горячей. — Геррера не верит никому, и Лакс мог этого у него нахвататься. Слишком долго мы не общались, чтобы я могла ручаться за влияние. — У него есть семья, — Вейдер склонил голову на бок и поднял руку, чтобы погладить Асоку по голени. — На крайний случай убей одного ребенка, выкради другого — и жена сама задушит его в постели, если он не выполнит твои требования. Я не верю, что тебя не учили этому твои учителя. Губы Асоки дрогнули в улыбке. Она думала, что таких радикальных мер не потребуется, но новый урок от Энакина стоил многого. — Почему ты так легко убил сына? — спросила она, не успев понять своего вопроса. — А это неясно? Он убил мою жену. Его рука застыла на ее колене, и Асока недоуменно накрыла ее своими пальцами, пытаясь понять выверты этой странной логики. — Когда я перебил племя тускенов, забравших у меня мать, никто не спрашивал меня «почему». Асока опустила взгляд к коленям, где их руки переплетались. Она давно это знала: все они просто боялись спросить. Все хотели думать, что их Энакин такой, каким видится, а не чудовище, что увидел перед собой Оби-Ван перед тем, как лишиться разума. Она вновь подняла к нему взгляд: все дело было в том, что Энакин Скайуокер никогда и не менялся. — Десять лет назад кто-то за ночь перебил банду наемников с нижнего Корусканта, которым я оплатила собственную смерть, — Асока ощутила, как в ее горле пересохло. — Прости, что я сразу не поняла. Энакин поднял в ухмылке губу, но ничего не сказал, и Асока не видела смысла говорить. Они уже обсуждали это: ничего хорошего им бы эта встреча не принесла. — Вейдер, — Асока крепче обхватила его руку пальцами и прижала к себе, чувствуя, как под перчаткой в кожу впиваются холодные металлические шарниры. — Я и Асажж должны быть на борту разрушителя, когда он будет падать. Там выброс будет сильнее всего. Нужно проверить теорию в жизни, чтобы было время исправить огрехи. Краска мгновенно прилила к лицу Энакина и он нахмурился, сворачивая милые семейные голофото со стола. Он взял Асоку за талию второй рукой и ближе наклонился к ней, хмуря морщинами гладкий лоб. — Это обязательно? — Без вариантов. Он глубоко вдохнул и отвел взгляд к окну, а потом Асока увидела, как на его лице начала расплываться та улыбка, что она все пятнадцать лет видела лишь в своих снах. Внезапно на душе стало так горячо, что захотелось громко рассмеяться. — Император настаивал на том, чтобы я посадил за руль одного из своих пилотов, — поделился с ней сокровенным Энакин. — Но теперь у меня есть формальный повод для Палпатина сажать этот гроб самому.