Мертвые живы страстями

— Я соскучилась. Энакин бросил какой-то пакет на пол и обнял ее со спины. Асока накрыла его ладонь рукою. — Все началось, Асока. — Я знаю. Со мной связалась Мон. Просила, чтобы я выступила с речью перед солдатами. Кто-то уже дезертировал и улетел мстить. Гере были должны многие ребята. Энакин прижал ее к себе сильнее, и Асока ощутила, как его рука дрожит. Ей показалось, что он и сам не понял, что боится. — Она со мной. Тело идеально подготовлено, но Вентресс решила проверить сама. Асока кивнула. Асажж сейчас с ней мало общалась, и она ее понимала. Подруга только косилась на Бобу, поджимая губы, но так ничего ему и не сказала. Будто Асока сама не пыталась — он упрямо вцепился в нее и не отпускал, и его Асока тоже понимала. Она не могла ему приказать, как своим людям, улететь отсюда к Мотме вправлять мозги воякам и вернуться через месяцок с гостинцами. А вот Асажж, похоже, могла, потому что Ар’аллан даже не попрощался. Энакин развернул Асоку к себе лицом и жарко поцеловал в висок. Он наконец осознал свой страх. — Все получится, — сказала ему она. — Учитель прилетит, как только вспыхнет Ондерон. Асока кивнула. Она не знала, что от него ждать, но знала точно, что лишней поддержки в этом деле не будет. Она плохо спала ночами, Сила слепила, стоило лишь прикрыть глаза. После каждого нового раза она почти чувствовала, как сливается с ней и умирает. Но, в отличие от Энакина, она уже ничего не боялась. — Начнем с атакой Чама. Сделаем основной рывок и добьем потом, если этого будет мало. Со смертью Герреры больше нет смысла рассчитывать на войну. Она не говорила это, но знала с тех пор, как поднялась с Ондерона. С тех же пор знал и Вейдер. И с тех пор не мог поверить, что все реально. А Асоке не надо было верить. Ясность в хаосе вселенной — вот чем было то, что Асажж часами напролет держала для Асоки во время медитаций внутри храмов. Впору было смеяться в лицо джедаям: едва ли хоть один из них видел то, на что смотрела она. Недавно ей удалось схватить за руку дух того мародера, что до этого ускользал. Он уже начал распадаться в Силе, его личность стиралась, сливаясь с единым потоком форм там, за завесой. Тогда Асока увидела его путь и пошла по нему назад. Если бы у нее были силы, она могла бы вернуть его в жизнь ребенком. Потом она нашла Сатин Крайз. Сатин не узнала ее, но Асока узнала и позвала. После этого она пыталась найти Падме, но той ясности, что они достигли с Асажж, было мало. — Какой ты хочешь увидеть Падме? — задала Асока мучивший ее вопрос после обеда, когда они затерялись в коридорах храма. Он увидел в ее сознании картины и остановился, прислонившись спиной к обвитой корнями стене. Асока слышала ход его мыслей. Энакин любил свою королеву любой. Асока увидела Падме его глазами и не смогла ее узнать. — Той, которую потерял, — наконец пожал он плечами. — Зачем усложнять? У той, которую он потерял, был ребенок, но Энакин не хотел врать. — Пойдем со мной. Она отвела его в центр храма и усадила рядом. Он мог помочь ей ее отыскать, и если Асоке получится быть для него глазами там, это упростит задачу. — Следи за мной, иди за мной. Узнаем, получится ли мне показать тебе то, что вижу я. Не получилось: ни через час, ни через три, когда она решила прекратить попытки. Все ориентиры сбивались, их связь терялась, потому что все связи были тем, что брало свой исток в том источнике. Джедаи и ситхи купались в Силе, направляли ее потоки в медитациях, но сейчас Асока была у нее внутри. Энакин мог чувствовать ее лишь тогда, когда она возвращалась на поверхность. Асока же ощущала его всегда: его Сила была в ней, и это было ближе, чем двое когда-либо могли бы быть. — Я выведу ее к тебе, и ты увидишь. Энакин ей верил. Падме не откликалась. Асока видела и другое, когда держала его в явинском храме за руку. До этого ей было все равно, а Энакин предпочитал не распространяться, но сейчас Асока была уверена: он сам и не знал. — Кто твой отец? Он только пожал плечами, предпочтя отвести взгляд. Асока знала, что он думает о матери, и ощутила внутри сердца пустоту. Он и сам ей удивился: эмоции приходили нежданно, и половина из них исчезла так давно, что начисто стерлась из памяти. — Ты как она, — Асока положила руку ему на плечо, и образы хлынули ему в голову вслед за ее голосом. — Как та Сила, которую не можешь постичь. Словно когда-то кто-то взял ее часть и заключил в человеке. Создал жизнь. Энакин встретился с ней глазами. — Как мы должны создать. Асока кивнула, улыбнувшись. Он понимал. * * * — Привет, принцесса. Асажж криво улыбнулась, когда Боба случайно стукнулся затылком о панель под штурвалом. Зарылся в кабеля и чинил там что-то, механик недоделанный. Ей всегда было лень на это тратиться, но Фетт, похоже, ловил детские флэшбеки с сопливых каминоанских деньков. — Как только ты загонишь эту колымагу в доки на Нар-Шаддаа, мир никогда не станет прежним. Боба сморщился, стер пот со лба и вылез из-под кресла, расталкивая ногами инструменты. Бормотал еще что-то про жирных хаттов, но Асажж не слушала. Она уселась на пол у угла кабины, подобрала под себя ноги и вскрыла банку пива из его холодильника. Боба на нее покосился, и она толкнула ему по полу вторую. — Пиво у тебя хорошее, — прищелкнула она языком и поймала пену губами, — на Корусканте такого нет. — На Корусканте сейчас вообще из годного только спайс. — Нет, тоже дерьмо. Во времена Пайков был лучше. Он хмыкнул, уселся рядом, справился со своей банкой и гулко стукнул ею по банке Асажж. Пиво опять пошло пеной и едва не выплеснулось на пол. Асажж Силой его поймала, затолкала обратно и сделала глоток, не сводя с Бобы взгляда. Тот расслабленно оперся на переборку, прикрыл глаза и с довольным видом принялся разминать шею. Ходил в шлеме полторы недели, несчастный конспиратор. — Я боюсь за тебя, — вполголоса бросила она. — А ты не бойся. Асажж фыркнула и сделала еще глоток, вспоминая те дни, когда еще почти не было Империи, а вся Республика не успела понять, что с ней стало. Она сама тогда была почти ребенком, а Фетт и вовсе был пацаном. Асока болталась за Скайуокером или возле Скайуокера, или в тех местах, где была со Скайуокером, и все было проще. — Включи мозги, — выдохнула Асажж. Боба раскрыл глаза и окинул ее ленивым взглядом. — Неужели ты настолько мне не доверяешь? — Я верю тебе всецело. — Тогда почему ты еще здесь? — она толкнула его кулаком, и он повел плечом, сбрасывая руку. — Я пригляжу за Асокой, будь уверен. И Вейдер тоже. Боба тепло улыбнулся, глотнул пива и не спешил ей отвечать. Асажж сжала губы, припоминая все припадки Тано, из-за которых Боба бывало будил ее среди ночи и с воспаленными глазами и головой пытался разобраться в вывертах той самой Силы, из-за которой так бесился. Если получалось раз через два, уже было достижением. — Вообще-то я больше беспокоюсь за тебя. Боба чокнулся банкой с Асажж, задумчиво разглядывая разобранную панель под штурвалом. Асажж хотела было ответить, но не нашла ответ. От чего-то все мысли, что он мог подставляться не только из-за очередной авантюры Тано, пропали. Она прикусила губу и отвернулась. Ну да, верно, он не был слепым и глухим тоже не был, а ондеронские ошибки сгорели вместе с «Венатором». Вейдер был тем еще козлом, но чего было у него не отнять, так это собственничества на женщин. Скорее Палпатин сожрал бы свою порфиру, чем Энакин бросил Асоку. И это еще тот, старый Энакин, которого Боба знал прекрасно. А уж Вейдера у него была возможность узнать и получше нее самой. — А чем ты мне можешь помочь? — спросила Асажж, как только мысли выстроились в ряд. — Ты не одарен в Силе, а мы с ней рождены. — Джедайская самонадеянность, — фыркнул Боба. — Вас всех пристрелили выродки из пробирки, а вы все еще считаете, что можете нагнуть мир. Асажж горько усмехнулась, представляя себе всех джедаев в лице одного Скайуокера. Знай бы эти сектанты, что сейчас всех их равняют по нему, то и на том свете заново бы себя поджарили. — Трагедия в том, что Вейдер может, — бросила она и запила эту горькую правду пивом. Раскатала по языку пряный вкус далекого благодатного мира. — Он всего лишь человек. — Ты не понимаешь, — она мотнула головой, — не чувствуешь, да и не должен. Я просто не хочу, чтобы в момент, когда тут все взорвется, ты был рядом. — Похоже на конфликт интересов, — Боба улыбнулся ей краем губ. — Нет, — она сделала еще глоток и сжала банку внутри кулака, — ты просто будешь мешать. Он тяжело вздохнул и скосил к ней взгляд, намереваясь еще что-то сказать. — Боба, уезжай. Я справлюсь, если тут все пойдет прахом, а Скайуокер вытащит Асоку. Но если придется думать о тебе, то провалимся мы обе, а Вейдер взбесится. Ты уже однажды был рядом, когда это произошло. Асажж сглотнула горечь, злясь за то, что это ей, а не Тано, приходится все ему объяснять. Пора бы уже было спуститься с небес на землю после «Венатора» и вспомнить о том, что она взрослая девочка и иногда полезно думать за других. Просто ради того, чтобы потом не хвататься за голову с полубезумным видом и не проверять веру в криффовы чудеса. Как печально, что у них с Бобой были одни на двоих мозги. — Уверена? — ровно уточнил он. — Да. Это авантюра, но Вейдер за нее расплатился. Асока прячет глаза, а значит, у них есть страховка. Боба кивнул. Хорошо, что хотя бы тот, кому эти мозги принадлежали, ими пользовался. — У Вейдера завалялась мандалорская девчонка. Он уже забыл о ней и выбросил ключ, но тебе, думаю, уступит, — продолжила Асажж. — Отвези ее домой, сам повидай дом. И, Боба, — Асажж сглотнула комок в горле и трижды прокляла себя за то, что в это влезает: — не возвращайся.