Не хочу быть героем

Карлик щёлкнул пальцами, и из темноты хлынули огромные, каждый с телёнка размером, бурбуры, окружая клетку двойным кольцом. «Бурбурбурбур…» - зазвучало у меня в голове. Ну, понятно, их же много, так просто одну мысленную волну от другой не отделишь. Но эти придурки-фанатики, к счастью, не знают, что бурбуры – это отнюдь не самое страшное для меня. Договорился же я с охранниками Эриловой сокровищницы в своё время – может, и с этими договорюсь. И вообще, Ромаш тоже молчать не будет… так что всё не так уж плохо, товарищи, мы ещё побарахтаемся. Карлик же злобно усмехнулся, твёрдо уверенный в том, что я напуган до смерти, и гордо удалился. Бурбуры же неподвижно замерли, глядя на меня. «Бурбурбурбур…» - продолжал слышать я. Попытки отделить одну мысленную волну от другой пока успехом не увенчивались, но я не терял надежды. К тому же, когда карлик ушёл, из капюшона гордо вылез Ромаш и надулся, прищёлкивая хелицерами. Некоторое время «бурбурбур» продолжалось, а затем Ромаш внёс свежую струю в общение, громко рявкнув: «А ну заткнулись все! Совсем оглушили Слышащего!» В «эфире» моментально настала мёртвая тишина, теперь бурбуры просто на меня таращились, и, хотя мимика у пауков отсутствует в принципе, я углядел, как сменяют друг друга удивление… недоверие… раздумье… узнавание… Затем самый крупный бурбур сделал шаг вперёд и просунул волосатую лапищу толщиной с моё запястье между прутьями клетки. И я услышал: «Господин… господин Слышащий… позволь дотронуться до тебя… я не причиню тебе вреда, клянусь… Я, Маа-йа, мать всех… Это всё мои дети… мои потомки… Когда-то нас подчинил себе тот, кого люди называют Великим Сарайа, и с тех пор мы служим им… Мы устали, устали… Освободи нас от клятвы… Если ты Слышащий – ты сможешь сделать это…» Паучиха-матриарх была воистину огромна, величественна и стара. Даже многочисленные щетинки, покрывавшие её тело, побелели… «Вы так долго живёте?» - поразился я, приблизившись, а затем наклонился и дотронулся до сухой лапы, покрытой мягкими и лёгкими седыми щетинками. Маа-йа заметно вздрогнула, когда я начал поглаживать её лапу – вполне себе приятно, никакой брезгливости я не испытывал. «Мы долго живём… - отозвалась расслабленно паучиха. – А я вообще живу куда дольше, чем хотелось бы, и видела слишком много. Но теперь я рада, что прожила так долго, что своими глазами увидела Слышащего, который освободит нас…» Остальные бурбуры продолжали стоять неподвижно, но я ощутил, как все они в унисон мысленно произносят только одно: «Слышащий…Он пришёл… Слышащий… Освободи нас…» Замечательно, нечего сказать. Только вот я ни малейшего понятия не имел, как освободить бурбуров. «Простите, Маа-йа, - начал я, - но я не знаю, что делать. Видите ли, я очень неопытный Слышащий…» «Это не страшно, - вполне благожелательно отозвалась паучиха. – Думаю, что ты сможешь найти решение, ведь ты – Слышащий… А мы не дадим тебя в обиду никому. Скажи, ты хочешь есть? Или пить? Мы позаботимся об этом…» «Спасибо, - вежливо ответил я, - мне пока ничего не нужно. Я хотел бы подумать». «Думай… - согласилась паучиха. – Мы не будем мешать тебе…» И тут же звучащие у меня в голове фразы смолкли – резко, словно их выключили. Угольно-чёрные глаза бурбуров закрылись, и они замерли – неподвижно, словно изваяния. Жутковатое зрелище, если посмотреть со стороны, только вот оно пугало меня куда меньше, чем сумасшедший правитель Сарайата и его фанатики-подчинённые. Машинально продолжая поглаживать лапу Маа-йа – паучиха явно ничего не имела против - я «включил» внутреннее зрение. Как ни странно, у бурбуров тоже имелись «коконы», только вот они были правильной восьмиугольной формы и почти у всех – одного цвета – цвета топлёного молока, полупрозрачные. Во всяком случае, отвращения они не вызывали. А вот у Маа-йа и нескольких самых больших пауков «коконы» были песочного цвета с золотистыми искорками. Красиво, но вот сверху восьмиугольники покрывала какая-то некрасивая мутно-зелёная рябь, напоминавшая неправильно выписанные иероглифы. Более того, «коконы» всех бурбуров были присоединены сложным плетением «нитей» к Маа-йа и другим бурбурам с коконами песочного цвета. И гадкая зелёная рябь распространялась по этим «нитям» на всех остальных, напоминая плесень. Не так сильно заметно, но если приглядеться – весьма неприятно. А вот это интересно… Посмотрим… Может быть, это и есть та самая клятва или заклятье, что так ловко наложил на бедных бурбуров Великий Сарай... А вот сейчас и проверим... «Маа-йа», - позвал я. «Да?..» – открыла один глаз паучиха. «Скажи мне, а ты сама помнишь, каким был договор между этим самым Сараем и бурбурами?» «Помню, - ответила Маа-йа. – Только это был не договор. Это было заклятье. Первый Великий Сарайа был сильным магом. Очень сильным. Но он ненавидел собственную природу и отвергал её. А потом… Потом он принял свой Дар, но так стало только хуже. Сарайа посчитал себя единственным магом, служащим Добру и Свету, а остальных объявил Тварями Тьмы. И простые люди, не имеющие дара, пошли за ним, ибо был он очень убедителен. Собственно говоря, умение убеждать других в своей правоте было частью его Силы… Так было создано учение Великого Сарайа… Так возник Сарайат. Но Сарайа понимал, что людям, не владеющим магией, трудно тягаться с магами. Ему понадобились могущественные и сильные… рабы, которые бы слушались его слова и не перечили. Начал он с многоножек, которые тогда были разумны. Но в результате они практически утратили разум, превратившись в полезных – но животных. Тогда он обратил своё внимание на бурбуров – мы были разумны, сильны и практически невосприимчивы ко всякой магии, каковыми остаёмся и сейчас. Сарайа был сильным магом. Он сумел разработать заклятье, подчинившее нас, которое, как зараза, передавалось поколение за поколением нашим потомкам. И мы продолжаем служить Гобарскому Сарайату. Если бы не мы – маги давно бы смогли, объединившись, уничтожить это гнездо бешеных фанатиков. Мы устали от этой службы. Мы просто хотим быть свободными…» «Спасибо, Маа-йа, - поблагодарил я паучиху. – Ты очень подробно рассказала мне о давних событиях. А теперь пусть встанут те, кто помнит о них так же хорошо, как и ты, пусть встанут самые старшие из вас». Несколько бурбуров, успевших устроиться на собственных поджатых под туловище лапках, поднялись, и я мысленно поаплодировал себе – это были все пауки с «коконами» песочного цвета. То есть изначально прОклятые. А это значит, что освобождать от заклятия следует прежде всего их. Более молодые бурбуры получили заклятие по наследству, без подпитки, которую они получают от старших, заклятие начнёт слабеть само по себе, и справиться с ним будет несравнимо легче. Я изложил свои соображения Маа-йа, она быстро пришла к тем же выводам, что и я, и спросила: «Ты сможешь что-нибудь с этим сделать, Слышащий?» «Попробую, - честно ответил я. – Пусть приблизятся все, на кого я укажу, все старейшие среди бурбуров». Пауки бесшумно протиснулись вперёд и выстроились в одну шеренгу перед клеткой. Было их не так уж много – всего десятка полтора. Я одобрительно кивнул: «Сейчас я попробую снять заклятие. Но учтите – меня не должны прервать. Мне не должны помешать. Пока я не закончу – ни один Каноник не должен вступить в этот зал. Ответом мне был общий импульс понимания и исполнения, несколько десятков бурбуров исчезли в темноте – видимо, чтобы блокировать невидимые мне двери, остальные выстроились в круг, в центре которого была клетка и выстроившиеся перед ней старейшие бурбуры. Вот и чудно. Можно приступать. Эх, жаль, что со мной нет посоха – с ним бы было легче, но, собираясь за покупками, я как-то не подумал взять его с собой. А жаль. Теперь, похоже, я и по нужде с посохом выходить буду. Я чуть не рассмеялся, представив себя в подобной ситуации с посохом в руке, но сдержал себя. Не тот момент, чтобы проявлять своё странноватое чувство юмора. Надо сосредоточиться. Я закрыл глаза, вдохнул, выдохнул и вновь включил внутреннее зрение. Так, как же мне эту зелёную дрянь подцепить? Крючком, что ли? И тут одна из «нитей» моего собственного «кокона» изогнулась и приобрела тёмно-синий цвет, став похожей на крючок. Так… Я медленно подвёл «крючок» к кокону Маа-йа и осторожно подцепил зеленоватую «плесень». Подцепить-то подцепил, но дальше дело застопорилось. «Крючок» соскальзывал, видимо, заклятие практически вросло в «кокон» паучихи. Ага… а если попробовать его заморозить? На этот раз с моего «кокона» сорвалось серебристое облачко, на мгновение окутавшее стоящую неподвижно Маа-йа. Она явственно поёжилась, но никаких эмоций больше не выказала. А когда облачко рассеялось, я повторил свою попытку с «крючком». На этот раз дело пошло куда веселее - «плесень» легко отделялась от «кокона», падая на пол бесформенной кучкой, которую я потихоньку сгребал «крючком». Это занятие продолжалось не слишком долго – от силы минут десять, но я успел вымотаться так, словно разгрузил вагон, полный мешков с картошкой. А когда «кокон» Маа-йа оказался полностью чист, я вновь призвал «облачко», только на этот раз оно накрыло собой кучку с остатками «плесени» и растворилось вместе с ними. Маа-йа радостно встряхнулась, как большая собака, выходящая на берег, но я прижал палец к губам, глядя на неё. Не время. Мне ещё остальных от заклятья освобождать. Ну, что я могу сказать? Оставшихся старейших бурбуров я освободил от заклятия где-то часа за два, если верить Ромашу. С каждым разом у меня получалось всё быстрее и быстрее, но и усталость наваливалась практически смертельная. Заклятие с последнего бурбура я снимал чисто на только что появившихся благоприобретённых навыках. А когда понял, что всё получилось и что гадкая зелёная плесень и на более молодых бурбурах начинает тускнеть и съёживаться без подпитки по нитям старших, то облегчённо вздохнул и тут же вырубился. Сколько я пробыл без сознания – сказать не могу. Помню, что меня заворачивали во что-то шелковисто-мягкое, что в рот мне капал то ли сок, то ли каша удивительного вкуса и сладости, и что ложе, на котором я лежал, мерно покачивалось. Я вяло этому удивлялся, но подумать о чём-то серьёзно просто не было сил. А ещё в этом состоянии я слышал голоса Эрила и Аралиана, которые звали меня. Я пытался ответить, что жив, что со мной всё в порядке… и мне, кажется, это удалось, потому что Эрил с Аралианом успокоились. А может, это был только сон. А когда я открыл глаза, то понял, что лежу завёрнутый в какую-то гладкую, серую, шелковистую ткань, что ложе подо мной действительно покачивается, а потолок, слабоосвещённый какими-то гнилушками, действительно плывёт назад. «Ромаш!» - позвал я. «Я здесь! – немедленно отозвался бурбур и возник в поле моего зрения. – Хозяин очнулся! Очнулся!» Я тут же ощутил окружающую меня волну радости и ликования и спросил: «Где мы? Что происходит?» «Как – что? – жизнерадостно отозвался Ромаш. – Убираемся подальше от Сарайата! А ты лежи, лежи, у тебя магическое истощение… Бурбуры тебя на спинах вынесли…» По крайней мере, теперь понятно, что за ложе и почему оно качается…