Не хочу быть героем

Наконец бесплатный цирк, именуемый княжеским судом, закончился, и все его участники и зрители стали расходиться. Правда, дядюшка Эпаф что-то попытался проворчать насчёт решения Эрила снизить барщину до трёх дней, но князь оказался не лыком шит. Он быстренько сослался на какие-то указы и статуты, которые закрепляли именно этот срок. - Ну, это мы знаем, - заявил дядюшка. – А сиволапое мужичьё пускай бы вкалывало. На то они и мужики… - Прошу прощения, отец, - неожиданно вмешался Эниг, - но тут кузен совершенно прав. Нельзя доводить крестьян до крайности – тогда они начнут бунтовать. Неужели вы забыли про Дни Кровавой Пляски? Сколько тогда погибло благородных семей, когда мужики поднялись на восстание? И если бы не помощь Империи, неизвестно что было бы с нашим княжеством. - Да, - проворчал дядюшка. – Именно после дней Кровавой Пляски Рильгу и пришлось принять Имперский вассалитет. - И это было ещё благородно со стороны тогдашнего Императора, - отрезал Эрил. – Учитывая бедственное положение княжества, оно могло быть просто присоединено к Империи по праву сильного. Так что не стоит пренебрегать интересами, как вы выразились дорогой дядюшка, «сиволапого мужичья»… Дядюшка фыркнул, а я снова подумал, что Эрил прав. У кузена его голова на плечах имеется, так что недолгое дядюшкино правление – а я не сомневался, что оно будет недолгим – княжество как-нибудь переживёт. Хотя и Эрил правитель весьма неплохой… Но, как бы то ни было, власть хороша, но жизнь дороже. В общем, разговор тёк вполне мирно, если не считать гадючьих взглядов, которые на меня периодически кидал дядюшка. Эниг тоже посматривал неласково, но он своё слово уже сказал и лезть с нравоучениями к кузену явно был больше не намерен, так что продолжал скромненько стоять на своём месте, опустив ресницы, изредка бросая взгляды по сторонам. И вдруг я понял, что со зрением моим творится что-то неладное. Окружавшие меня люди оказались словно в странных цветных прозрачных «коконах», обвитых тонкими лентами разнообразного плетения. Например, у дядюшки Эпафа этот «кокон» изначально был благородного стального цвета, но «ленты», обвивавшие его в районе головы, груди и живота, производили самое неприятное впечатление - они были грязно-коричневого цвета и цвета сырого мяса, а образуемые ими плетения напоминали шевелящихся червей. Я чуть не заорал от ужаса, уж не знаю, какими силами сумел сдержаться, но когда перевёл взгляд на Энига, мне стало полегче. У того «кокон» по цвету напоминал отцовский, только был чуть посветлее, а изящно оплетавшие его ленты были нежного голубого и насыщенного золотистого цветов. А вот Эрил… Эрил просто сиял. Его «кокон» был весь в еле заметных радужных переливах, а ленты были лучами белого и голубого света, тоже образуя изящное плетение, немного похожее на плетение Энига, но куда более изощрённое. Я глянул на стоявшую у входа в зал стражу – у них «коконы» были тёмно-синими, но оттенки заметно разнились, как и оплетавшие их «ленты». А узор был довольно простенький, но красивый, чего нельзя было сказать о замешкавшейся в проходе придворной даме в расшитом золотистом платье и изумрудно-зелёном парике. Её «плетения» напоминали гадюк, копошащихся в яме, да и цвет имели соответствующий – мутно-зелёный, как болотная жижа и серо-жёлтый, грязный… да и в воздухе вокруг себя я видел соединяющиеся тонкие ленты, унизанные разноцветными шариками, которые тоже образовывали «плетения»… Что со мной происходит? «Костя! Костя! - неожиданно услышал я голос Фельки в голове. – Откликнись! Что с тобой?» Я тряхнул головой и быстро рассказал фарту о том, что только что узрел. Ответом мне был взрыв чистого восторга. «Костя! Это здорово! Ты и впрямь – Слышащий! Теперь ты видишь суть людей!» -«Вот если б я ещё и понимал, что вижу», - мрачно отозвался я. «Ничего, скоро тебе будет понятно! А если не будет – в Школе Альтернативных Наук тебе помогут! Там наверняка сохранилось что-нибудь о Слышащих!» Я вздохнул. Жаль, что не сохранилось самих Слышащих… Чует моя чуйка, что собственными странными способностями мне придётся овладевать методом научного тыка… Ладно, с этим позже разберёмся. Тем более, что разговор родственников, похоже, снова плавно перетёк на мою скромную персону. - Дорогой племянник, я, пожалуй, пришлю вам лучшего валианского мыла… говорят, что оно способно придать похвальный цвет и нежность даже коже простолюдина, - в очередной раз проехался на мой счёт дядюшка. Эниг чуть усмехнулся, но тему эту развивать не стал, что лишний раз доказало мне наличие у парня мозгов. А вот Эрил ехидно улыбнулся в ответ дядюшке и заметил: - Благодарю за заботу, дорогой дядюшка… Похвален ваш большой опыт в самоличном мытье простолюдинов. А я и не думал, что у вас такие увлечения. Но мне пора, честь имею кланяться. И, прежде чем дядюшка успел что-то ответить, Эрил кивнул мне, развернулся и отбыл восвояси. Последнее, что я смог увидеть и услышать – это откровенный смех Энига и то, как «добрейший» дядюшка начал краснеть, закипая. Возвращались мы в покои Эрила тем же путём, но количество желающих разглядеть меня поближе не уменьшилось – в зале не нагляделись, что ли? Заодно местная элита развлекалась, обсуждая версии моего необычного цвета кожи, и при этом не особо стремилась понижать голос, так что я узнал, что был подмастерьем углежога, плавал юнгой на корабле к континенту Ганджаб и попал там под воздействие весьма специфического проклятья, был создан неким магом в лаборатории, как гомункул, но этот самый маг передержал меня в раскалённой реторте, подрабатывал шлюхой в публичном доме и был проклят любовником – опять-таки магом, провёл несколько лет на каторге в соляных копях Бахшишстана и провалился в яму для выпаривания соли… и много ещё чего такого. Фантазия у придворных оказалась очень богатой, особо, как я понял, изгалялись те, кто претендовал на место в постели Эрила, но так и не добился оного. Очень скоро я перестал прислушиваться к разговорам - начала болеть голова, да и то, что я продолжал видеть «коконы» и оплетавшие их «ленты», тоже не способствовало успокоению. Мне очень хотелось, чтобы моё зрение стало нормальным, хотя бы на время – всё-таки какую-то информацию с коконов я считывать начал – иначе откуда бы у меня взялись в голове мысли, что вон та стройная красивая юная дама думает отравить своего старого мужа и уже припасла подходящий яд, а вон тот довольно потрёпанный господин надеется выгодно выдать замуж единственную дочь… Похоже, визуальная информация и впрямь стала оформляться в мыслеобразы… Видно, это и называлось здесь – Слышать… В спальню Эрила я вернулся, выжатый, как лимон, и, коротко рассказав Эрилу о своих ощущениях, просто-напросто вырубился. Правда перед этим я отчудил одну штуку, суть которой сразу и не понял. - Костя, долго не спи, - сказал Эрил. – У нас времени мало… нужно ещё обсудить всё про сокровищницу… - С Фелькой обсудите, - ответил я. - Но я его не слышу, ты же знаешь, - удивился Эрил. И тут я сделал то, чего сам не понял. Прищурился, нашёл в воздухе начавшее проступать голубоватое плетение, взял двумя пальцами и снял с него «шарик» размером с жемчужину. «Шарик» я метнул в Фельку, который от неожиданности совершенно по-кошачьи мявкнул, а я пробормотал, видя, как вокруг тускнеют все «узоры»: - Мне нужно поспать… Хоть немного… И окончательно вырубился. Не знаю, сколько я проспал, но когда проснулся, почувствовал себя свежим и отдохнувшим. Более того, ко мне пришло интуитивное понимание и «коконов», и «лент», и «плетений». Понятными стали и узоры в воздухе – видно, Слышащих и впрямь было так немного, что при пробуждении своего дара они получали вместе с ним и знания. К тому же, теперь я знал, что могу смотреть и обычным, и новым зрением, усилием воли, словно переключая то или другое. Уф-ф, мелочь, а приятно. Кстати, разбудил меня спор: - Не стоит нам в Тибурею соваться, - спорил незнакомый мне подросток, а Эрил отвечал: - У Кости начали пробуждаться способности. А среди Благородных Каноников Сарайата есть такие, кто может распознать Слышащего. По их вере – Слышащий - это исчадие Тьмы, тварь, подлежащая уничтожению. Нас просто убьют, а Костю будут пытать сорок дней и казнят. Ты этого хочешь? - А в ошейнике у Тибурейских ведьм не хочешь всю жизнь проходить? Будешь у них жеребцом-производителем… - съехидничал подросток. – А у Кости они будут медленно отбирать его Дар, пока он не иссякнет. Это та же медленная мучительная смерть… Это кто ж такой оптимистичный нарисовался? Я открыл глаза и удивился ещё больше. Оказалось, что второй голос, напоминавший голос подростка, принадлежал… Фельке. - Фель, - поразился я, - ты умеешь разговаривать? - Тебе спасибо, - ехидно отозвался фарт. – Ох, и силён ты будешь, когда дар твой полностью раскроется. Давным-давно не было в этом мире такого сильного Слышащего… Ведь речью наделить своего верного фарта далеко не каждый Слышащий мог… - Ну, да, - хмыкнул я, - похоже, наделил на свою голову. Красочно ты тут расписал наше будущее… - Ничего не поделаешь, - тихо сказал Фелька. – Рильг граничит только с двумя государствами, и выбор у нас маленький – либо Сарайат, либо Тибурея. - Ты забыл про Проклятую Пустошь, которая начинается сразу за Дольменом Грха, - задумчиво сказал Эрил. – А ведь это самый короткий путь во Властанию. - И многие им воспользовались со времени Проклятия? – ехидно спросил Фелька. - Нет, - ответил Эрил. – Говорят, что этот путь настолько опасен, что не каждый маг решится пройти им. И даже очень сильный маг хорошо подумает, прежде чем пересечь границу Пустошей. М-да… Что совой об пень, что пнём об сову. Чует моя чуйка, что в результате мы все в этих Пустошах и окажемся… Хотелось бы ошибиться. Но и раскисать не стоит. - Короче, граждане и гражданки, - сказал я. – Мы, кажется, сокровищницу обносить собирались? Вот и займёмся делом. А куда идти? Монетку бросим. Похоже, нам это без разницы. Странно, но в этот момент передо мной в воздухе вновь возникли «плетения», и я увидел, что их рисунок меняется. Похоже, что я несколькими своими словами изменил нашу судьбу. Эх, что ж там получилось – сам пока не понял. И вообще – спокойнее надо быть. А то я такого наплету – все местные маги скопом не распутают. Я тут со своими способностями пока вроде обезьяны с гранатой – как ни крутись, а учиться всё равно придётся… Вот не думал, не гадал, а нечаянно попал… А когда совсем стемнело и шевеление в замке утихло, мы отправились в подземелья – туда, где находилась сокровищница.