Не хочу быть героем

- Тёмная тварь! – рявкнул предводитель. - Взять их! Каноники стали медленно надвигаться на нас, а Эрил торопливо схватил лук и прицелился. - Не советую… - ехидно протянул предводитель. – Долго подыхать будешь, мальчишка! - А мне плевать! – с каким-то отчаянным надрывом в голосе крикнул Эрил и выпустил первую стрелу, точно попав ближайшей многоножке в огромный фасеточный глаз. Тварь издала вой и завертелась на месте, отбрасывая мощными ударами хвоста своих товарок, раздавался противный стук и хруст… но паники, как я надеялся, не возникло. Всадник сумел как-то успокоить многоножку, и она замерла неподвижно, а строй Благородных продолжал медленно надвигаться на нас. Эрил выпустил ещё несколько стрел, но на сей раз всадники сумели защитить своих многоножек, опустив им на головы бронированные щитки, и стрелы бесполезно отскочили. Нирка, сжав в кулаке нож, явно готовилась дать отпор Каноникам, а я… Я призвал второе зрение, надеясь, что как-то смогу обездвижить тварей. Их, в отличие от людей, не окружали «коконы», лишь неясная лёгкая серая дымка, а вот «плетения» я видел ясно. В области голов многоножек переплетались тонкие червеобразные грязно-серые жгуты, и я понял, что у этих тварей имеются какие-то зачатки разумной деятельности. Более того, от головы каждой многоножки тянулась к её всаднику тонкая оранжево-чёрная нить. Вот оно… Всадники как-то могут воздействовать на мозг этих тварей, вот почему многоножка так быстро успокоилась. И я, как можно быстрее стал рвать эти связующие нити. Огромные бронированные твари словно взбесились. Они крутили головами, извивались и подпрыгивали так, что содрогалась земля, пытаясь сбросить своих всадников. И по большей части это им удавалось. А освободившиеся многоножки быстренько разворачивались и удирали в степь со всей возможной скоростью, подальше от наших разборок, что только укрепило моё мнение об их некоторой разумности. Только несколько «нитей» я не успел порвать – но этого хватило. Оклемавшиеся Каноники навалились на нас всем скопом, несмотря на отчаянное наше сопротивление. Эрил, у которого кончились стрелы, отбивался посохом, Нирка, отчаянно визжа, тыкала ножом во всякого, кто пытался к ней приблизиться, я старательно проделывал то же самое. Однако силы были слишком неравны. Первой скрутили Нирку, потом пропустил удар по голове и почти отключился я, последним захомутали Эрила. Да, сознание я не потерял, но всё виделось, как в тумане, перед глазами мелькали кровавые точки, а эти… гады, скрутив меня, от души отпинали ногами по чему попало. Я старательно прятал от ударов лицо и пах, но всему остальному телу досталось по полной, хотя я и тут сознания не потерял. Последним был сильнейший удар по рёбрам, мне даже показалось, что что-то внутри хрустнуло, но тут предводитель рявкнул: - Не убивать Тёмную тварь! Меня после этого оставили в покое, и я сумел кое-как оглядеться. Всё-таки по лицу меня разок зацепили, левый глаз заплыл, правый видел еле-еле, но основное я разглядеть успел. Пленив нас, Каноники невозмутимо занялись своими делами – часть развела костёр, часть отправилась в степь, ловить сбежавших многоножек, часть оказывала помощь друг другу. Меня неласково швырнули на холодную земельку, поодаль костра, рядом устроили связанную Нирку, которой тоже досталось, хоть и не так сильно, как мне. Неизвестно, какие цели преследовали Каноники, но Нирку они особо не трогали. А из их коротких реплик я понял, что девушку подарят кому-то из руководства для опытов и исследований. По спине пробежал холодок. Во что мы влипли? А вот связанного Эрила держали двое каноников – предводитель явно пожелал рассмотреть получше нежданный трофей. Эрил – даже растрёпанный, в порванной одежде, с синяками и ссадинами после драки выглядел… потрясающе. Всё-таки он очень красивый… Но похоже, что так думал не только я. Предводитель Каноников рассматривал пленённого юношу с явным удовольствием тонкого ценителя. А когда рассмотрел – заявил: - Думаю, что можешь спасти свою жалкую жизнь, приспешник Тёмной твари… Не хочешь знать, как? Эрил вместо ответа плюнул ему под ноги. Против ожидания, предводитель не разозлился, а заулыбался. Только вот улыбка его была такова, что от неё обдавало могильным холодом. - Непокорный… Красивый… Горячий… ты можешь стать украшением моего гарема… Разумеется, после того, как всем сердцем примешь учение Великого Сарайа… Эрил собрался с силами и очень спокойно высказал всё, что думает о гареме, Канониках и Великом Сарайа, а также о порядках в Гобарском Сарайате в целом. Ей-Богу, заслушались все, и только этим объясняется то, что Эрил сумел произнести свою пламенную речь до конца. А после того, как князь закончил, предводитель издевательски улыбнулся, похлопал в ладоши и заявил: - Неплохо. Но это слишком горячо. Думаю, что тебя следует проучить, мальчишка. Я не ревнив, а братьям следует снять напряжение. После этого двое, державших Эрила, радостно заулыбались, и я понял, что, если не случится чуда, то Эрила просто изнасилует сейчас на моих глазах кучка озабоченных подонков-фанатиков. Я стал делать отчаянные попытки призвать второе зрение, но всё, что я смог увидеть – это неясные фрагменты «коконов» и «плетений». Всё понятно, я уже потратил много сил на излечение Нирки, а сейчас попытался воздействовать на многоножек, не сумев толком восстановиться… Блин, по-моему, я проявил излишнее человеколюбие… всадников нужно было убивать… А теперь моя ошибка приведёт к самому поганому исходу для нас всех – меня казнят, Нирку отдадут на опыты, а Эрила заставят ублажать озабоченных скотов… нет, не хочу! «Костя, Костя, успокойся, - неожиданно прозвучало в голове. – Будешь паниковать – не спасёшь никого и сам не спасёшься…» Фелька! Хитрый фарт успел скрыться в горячке драки! Вот хорошо, хоть кто-то из нас спасётся… «Костя, соберись… Послушай меня… Ты можешь спасти всех… Разбуди Проклятого, слышишь! Он поможет вам…» «Проклятого?» - переспросил я. «Костя, не тупи! Статую попроси!» - надрывался у меня в мозгу фарт. «И как я его разбужу?» - поразился я. «Зов! Пошли Зов! - отозвался Фелька. – Давай же, не медли!» И ощущение его присутствия исчезло. Зов? Какой Зов? Как я могу сделать то, чего не умею? Я был в отчаянии, а Каноники уже насели на Эрила, разрывая его одежду в клочья. Князь отчаянно отбивался, но силы были слишком неравны. Я видел, как его повалили на землю, как один из Каноников ловко вбил в землю два колышка, привязав к ним руки Эрила… Нет, только не это, нет! И я отчаянно завопил мысленно: «Проклятый! Очнись, Проклятый! Очнись, прошу тебя! Помоги нам!» Я вопил снова и снова, рядом тихо всхлипывала Нирка, а Каноники уже готовились начать своё мерзкое дело, когда я всё-таки услышал… «Ссслышащий… Ссслышащий взывает к Проклятому? Ссслышащий хочет помощи?» «А ты можешь помочь?» «Могу… Это было условием освобождения моей души… Когда Слышащий попросит у меня помощи, моё искупление закончится… Моя душа вновь отправится на перерождение… Я так долго ждал этого, так долго… Я помогу тебе. Но ты должен будешь отпустить меня…» «Я отпущу… Помоги нам скорее, прошу тебя, Проклятый…» «Хорошшшооо…» - прозвучало в ответ. И земля дрогнула. Каноники перепугались. Понятное дело, вряд ли в этих степях случались землетрясения. А земля продолжала дрожать, словно по ней шагал кто-то огромный, жуткий и неуязвимый… Гулкие толчки приближались, и вскоре пламя костра осветило ноги огромной статуи, продолжавшей неуклонно приближаться к лагерю Каноников. Похоже, даже учение Великого Сарайа не предполагало ничего подобного, но эти люди, несмотря на испуг, пытались противостоять приближающейся статуе. Они начали громко, нараспев, читать молитвы, осыпая статую градом стрел. Эффект от этого, как предполагалось, был нулевой. Статуя даже не обращала внимания на стрелы, продолжая неуклонно приближаться. И тогда предводитель скомандовал: - Жидкий огонь – к бою! Каноники бросились к своим оставшимся многоножкам, из седельных сумок которых они повытаскивали какие-то округлые сосуды с торчащими из горлышек шнурами. Ага… Видно, здесь уже изобрели порох... или что-то вроде "греческого огня", а это что-то наподобие примитивных бомб… Моё предположение подтвердилось, когда Каноники стали поджигать шнуры и, когда те загорались, метать сосуды в статую. Один или два всё-таки попали по назначению, полетела острая каменная крошка, но большого вреда статуе они не причинили. А большинство сосудов статуя отбила, легко, как теннисист отбивает простую подачу. Несколько горшков отлетели в степь, распугав возвращавшихся Каноников с отловленными многоножками, один ударил прямо в группу из нескольких человек, грохнул взрыв, и люди попадали на землю – раненые или оглушённые. Остальные дрогнули и стали отступать в степь, оставив нас лежащими на земле. Статуя медленно подошла к нам с Ниркой и наклонилась. Бедная девушка, не выдержав, наконец, творящего вокруг ужаса, пискнула и потеряла сознание. Но статуя явно не собиралась причинять нам вред – она легко, словно гнилые нитки, разорвала связывающие меня верёвки, и я, вскочив, бросился к Эрилу. Отвязав его руки от колышков, я стал оглядываться в поисках хоть какой-то одежды, ведь, то, что было надето на Эриле, Каноники превратили в кучу лоскутков. Но ничего лучше брошенного кем-то из Каноников плаща, я не нашёл, как не нашёл и наших вамми. Едва в лагере поднялась паника, умные животинки сделали ноги подальше от всей этой суматохи. Но Эрил, похоже, был рад и этому. Он торопливо завернулся в плащ и бросился помогать Нирке, а статуя наклонилась ещё ниже, выставив вперёд ладонь. «Сссюда… заббирайтесь сюда, Слышащий… Я унесу васс подальше, а потом ты отпустишь меня… Торопитесь, вскоре они вернутся…» Никаких возражений по этому поводу у меня не нашлось, и я махнул рукой Эрилу, который следом за мной с Ниркой на руках, вспрыгнул на огромную ладонь. Статуя выпрямилась, поднесла руку к плечу, и мы оказались на довольно ровной каменной площадке. «Сидите здесссь… Я унесу васс от врагов…» И статуя двинулась вперёд спокойным размеренным шагом. Нас даже не трясло. Но тут меня словно обожгло: «Фелька! – отчаянно мысленно позвал я. – Где ты?» «Всё в порядке, - услышал я беззаботный ответ фарта. – Я вас догоню. Не волнуйся. У меня тут дело небольшое образовалось…» Вот же вредина. Дело у него. Ну, ладно, пусть только вернётся – хвост-то я ему понакручу… Мне показалось, или статуя издала короткий внутренний смешок? Но тут Эрилу удалось привести Нирку в чувство, и она разрыдалась в три ручья. А Эрил, одетый в один лёгкий плащ, дрожал от ночного холода. Так что пришлось заняться делами – успокоить Нирку, снять с себя верхнюю рубашку и носки и отдать их Эрилу, хотя тот и сопротивлялся… Статуя же продолжала медленно и размеренно двигаться вперёд, оставляя злобных Каноников всё дальше позади… Постепенно мы все успокоились, прижались друг к другу, чтобы согреться, и задремали.