Не хочу быть героем

Амма Тана машет рукой – пустое мол, улыбается и говорит: - За то, что вы малыша спасли и о нём позаботились – это самое малое, чем я отплатить могу… А сейчас – кушайте и слушайте… И начинает рассказывать… Если кратко, то дело, оказывается, вот в чём… Когда-то на Нилезисе существовала весьма древняя и развитая цивилизация – мудрая и подобная богам. Под руководством этой цивилизации все другие развивались в мире, согласии и процветании. Называли эту расу Сайюшис, что переводится, как Слышащие… - Что? – вырвалось у меня. – Так Слышащие – не люди? Амма Тана качает головой: - Нет, мальчик. Все Слышащие, о которых говорится в позднейшей истории Нилезиса, были потомками Сайюшис. - Но я… - Потерпи, - улыбается мне Амма Тана. – С тобой всё немного по-другому. Но я всё объясню. Так вот, - продолжает она, – Нилезис процветал долгие годы, и в мире жили все разумные существа – и Сайюшис, и люди, и фарты, и бурбуры, и Подземный Народ… и те, кого ныне сейчас даже не поминают, потому что не помнят, и те, кто сумел скрыться от всех за стеной тумана на Ганьджабе, не желая более ничего слышать о другом материке… Но и их настигло то, от чего они пытались скрыться… - Но что же случилось? – поражаюсь я. - Случилось нечто, о чём толком не знаю даже я, - признаётся Амма Тана, - но это привело к всеобщей катастрофе и гибели почти всех Сайюшис. Цилекия и Ганьджаб оказались разделены, Ганьджаб скрылся за стеной тумана… Не знаю, выжили ли тамошние Сайюшис… Никто не знает. А на Цилекии не осталось никого из чистокровных этой расы… Наступило тёмное, смутное время, наполненное бесконечными войнами и борьбой за власть самозваных правителей… Кончилось время мира и милосердия, настало время меча и раздоров… Постепенно людям удалось подчинить или уничтожить других разумных… Подземный Народ ушёл в свои пещеры, более не желая иметь дела с людьми, бурбуры были почти истреблены, немногие из них сохранили разум… фарты… Ну, твой фарт, Костя, наверняка рассказывал тебе, в каком положении сейчас находятся эти существа… Мы же, древние обитатели и хранители, Матери и Отцы Священных лесов, скорбели всем сердцем, видя это, но ничем не могли помочь тем, кто страдал по милости людской. Мы могли лишь дать приют страждущим, укрыть их от преследователей… Но даже это не нравилось людям… и наши дивные леса, леса, обладающие душой, стали подвергаться разрушению и опустошению. Возможно, люди уничтожили бы всё… и погибли бы сами, ибо, уничтожая его законных обитателей, они умножали зло и уничтожали сами себя… даже магия, которой владели человеческие маги, стала вырождаться в нечто жестокое и кровавое, требующее неисчислимых жертв… так вот, может быть всё было бы уничтожено людьми, но в некоторых из них стала пробуждаться кровь Сайюшис… Они перерождались, становясь Слышащими, и только они не дали злу и смерти окончательно завладеть нашим миром. Слышащие напомнили погрязшим в крови и зле о милосердии, добре и справедливости… Они лечили и учили, помогали всем, кто нуждался в помощи, и творили магию Жизни… В их силах было исправить даже души людские… И жестокая, бушевавшая несколько веков война начала успокаиваться… Образовались государства, в которых появились законы и воцарился хоть какой-то, но порядок, люди оставили в покое разумных существ и Священные леса… и мне даже стало казаться, что всё ещё может наладиться… Но, дети-дети… как же я недооценила порочность людской натуры… Амма Тана вздохнула и потёрла виски так, словно у неё внезапно заболела голова. - Может быть, вам стоит отдохнуть? – заботливо спросила Нирка. - Нет, - улыбнулась Амма Тана, - это всё потому, что я слишком долго провела в неподвижности, скованная проклятьем и лишённая возможности помочь своему лесу… Скоро всё пройдёт… Слушайте же, что было дальше. Когда на Цилекии воцарился относительный мир и порядок, люди стали хуже относиться к Слышащим… хотя бы потому, что от них невозможно было скрыть истинные помыслы и прикрыться красивыми словами лжи. И если наиболее мудрые из правителей часто делали Слышащих своими Советниками, ибо любому правителю нужен тот, кто может сказать правду в лицо, то простые, обычные люди просто желали жить спокойно, получать свои маленькие радости и не думать ни о высоких материях, ни о совести, ни о расплате за дурные поступки… Так что Слышащих стало появляться всё меньше… А когда они исчезли совсем, многие даже вздохнули с облегчением – ведь теперь никто не сможет их заставить мучиться совестью от совершённых дурных поступков… А кто из нас их не совершал? Лучше уж забыть, не думать, продолжать жить сыто и спокойно… Но люди забыли, что пусто место свято не бывает… - Может быть, наоборот? – удивился я. – У нас… то есть в моём бывшем… то есть там, откуда я… есть поговорка: «Свято место пусто не бывает…» - Это хорошо, - усмехнулась Амма Тана, - это значит, что в том мире ещё остались святые места. А вот в нашем – с уходом Слышащих – не осталось… И тогда возникло одно из самых неприятных верований… - Вы имеете в виду Великого Сарайя и его учение? – вежливо поинтересовался Эрил. - Да, - сурово сдвинула брови Амма Тана, - я имею в виду этого шарлатана Сарайа, сумевшего основать государство фанатиков, нетерпимых ни к чужому мнению, ни к чужому разуму… Для них всё зло, что не Книга Откровений Великого Сарайа, и все Тёмные твари, кто разумен, но человеком не является… - А как же их многоножки? – удивился я. – Они, вроде бы, показывают зачатки разума… - Именно что зачатки, - вздохнула Амма Тана, - предки многоножек были вполне разумны, у них было даже что-то вроде поселений на Болотных Пустошах… По приказу Сарайа эти поселения были уничтожены, взрослые многоножки перебиты, а детёныши их взяты для дальнейшего воспитания и превращены в ездовой скот. А с каждым поколением остатки разума терялись… так что теперь это просто животные, которые хорошо поддаются дрессировке и верно служат хозяевам, как это ни печально. Но теперь нам стоит перейти к сути. К великому моему несчастью, мой лес находится слишком близко от Гобарского Сарайата… И именно в моём лесу был один из последних выходов на поверхность из пещер Подземного народа. И, увы, старший сын правителя Подземного народа, принц Таурин, проведал о нём и стал довольно часто бывать наверху, тщательно скрывая это от других… Именно в моём лесу он и повстречал дочь крестьянина из приграничной деревни Сарайата… Девушку звали Латха. В те незапамятные времена законы Сарайата были ещё не так строги по отношению к женщинам. Им не предписывалось, как ныне, всё своё время проводить на женской половине дома мужа или отца, занимаясь домашними делами и уходом за детьми, ещё не требовали от них выходить из дома только в сопровождении старшего родственника мужского пола, непременно укутав лицо и фигуру в огромное чёрное покрывало… Некоторые женщины тогда даже были грамотны… Вот и Латха была на редкость красива и разумна, поэтому сам староста деревни хотел просватать её за своего сына. Но Латха и Таурин встретились и полюбили друг друга, и не имело для них значения, что принадлежат они к разным народам, что Подземный народ презирает людей, а соотечественники Латхи считают соплеменников Таурина Тёмными тварями, что он – принц, а она – крестьянка… Ничего для них значения не имело, кроме того, что они сразу поняли, что являются половинками одного целого и друг без друга жить уже не смогут. Но сохранить свою связь втайне они не сумели, ибо были влюблены и счастливы, а значит – неосторожны. Более того, Латха уже была беременна от Таурина… Отец Таурина был в гневе, он потребовал от сына отречься от его человеческой возлюбленной и полукровного выродка, но Таурин отказался… и был изгнан. Что же касается родных и соплеменников Латхи, то они пришли в такую ярость, что едва не растерзали девушку, хорошо, что Таурин сумел вмешаться и отбить её. - И они ушли в лес… - тихо сказала Нирка. - Да, - кивнула Амма Тана, - именно так. Таурин с помощью своей магии выстроил этот дом, а я укрыла его от всех, кто мог желать им зла. Два счастливых года прожили вместе Таурин и Латха, два счастливых года и ещё полгода… А потом пришла беда. Дело в том, что сын старосты, которому Латха предназначалась в жёны, воспылал такой яростью и ненавистью, так возжелал отомстить ей и её возлюбленному, что пошёл в ученики к Благородным Каноникам, прося научить его самой сильной и страшной магии, которой они владели. И ему не было отказа. Сын старосты, Архас, оказался сильным магом и ценным приобретением для Каноника, а два года ученичества и тёмных ритуалов окончательно обратили его душу ко злу… Более того, он сумел найти некий древний артефакт, способный парализовать мою магию, магию Матери Священного леса. Архас прекрасно понимал, что Латху и Таурина не нашли до сих пор только благодаря тому, что я укрываю их своей силой… И в один ужасный день отряд фанатиков вошёл в мой лес, а моя сила была скована, и я не могла сопротивляться этому… Они разыскали убежище Латхи и Таурина, тот отчаянно пытался защитить Латху и маленького сына, Тонто… Но силы были слишком неравны. Тёмную тварь, Таурина, сумели захватить живым… и жестоко пытали несколько часов, а потом на его глазах насиловали Латху… и снова пытали его … и снова мучили женщину… А маленький Тонто всё это время заливался плачем в своей колыбельке… А потом насильники и убийцы ушли, оставив разорённую хижину, мёртвую Латху и умирающего Таурина… Тонто же не мог уже плакать, он только хрипел, но был ещё жив… И Таурин понял, что никто из его соплеменников не придёт ему на помощь и не спасёт хотя бы его маленького сына. И он, умирая, проклял свой народ – не за себя, а за жуткую смерть от голода и холода, на которую был обречён несчастный Тонто… Таурин и своих убийц проклял… но тех проклятие настигло не скоро… А когда Таурин умер и маленький Тонто остался совсем один… Он не понимал, что с ним творится… Он только чувствовал, что случилось что-то плохое… Он страдал, ужасно страдал… И Тьма, которой был насыщен оставленный Канониками артефакт, парализовавший меня, вошла в ребёнка, превратив его в чудовище, живущее в лабиринте… Так на мой лес пало Проклятие, и земли эти стали называть Проклятыми. А те же, кто был причастен к гибели Латхи и Таурина, не нашли себе покоя после смерти. Они обратились в жутких чудовищ и стали преследовать тех, кто имел неосторожность забрести в эти земли. Но и сами чудовища постепенно гибли… но их искорёженные Проклятием души оставались в моём лесу, поддерживая Тьму и не давая мне возможности освободиться. И только ты, Костя, смог развеять проклятие, ты смог вернуть малышу человеческий облик, ты уничтожил вместилища гнилых душ… там, в лабиринте… - Это те големы? – спросил я. - Да, это они. Души убийц стали грязью, и нет им ни посмертия, ни перерождения. - Так и надо! – запальчиво воскликнул Эрил. - Может быть, - кивнула Амма Тана. – Но случилось всё, как случилось. И теперь я свободна от проклятия, а души Таурина и Латхи удостоятся того посмертия, которое они заслужили своей любовью и верностью. Но нам стоит решить ещё один важный вопрос – как быть с Тонто?