Their Verdict of Vagaries

— Так откуда ты узнал о подчиняющем проклятии? — полюбопытствовал Риддл. Гарри глубоко вдохнул морозный ноябрьский воздух, придумывая подходящую ложь и пытаясь унять колотящееся то ли от волнения, то ли от злости сердце. Каждый день один и тот же нескончаемый поток вопросов. Каждый день новая, такая хрупкая, придуманная второпях, но осторожная ложь… — Я читал о нём, — просто ответил Гарри. Риддл заметно удивился короткому объяснению, так что он добавил: — Много читал. — Но ты справился с ним поразительно быстро. Похоже, оно далось тебе проще пыточного… Ничего поразительного в этом не было: Гарри уже доводилось использовать подчиняющее проклятие, когда они ворвались в Гринготтс за чашей Хаффлпафф. По крайней мере, оно не пугало его так, как пыточное. Хотя блаженное спокойствие того, кто оказался под подчиняющим проклятием, несло с собой столько же безмятежности, сколько и опасности. — …если, конечно, ты не использовал его раньше, — закончил Риддл таким тоном, будто сам не верил в собственное предположение. — Нет, это было впервые, — тут же солгал Гарри. — И никто тебя им не проклинал? — Нет, конечно, — он неестественно рассмеялся. — Да и кому это нужно? Риддл промолчал, и Гарри мельком взглянул на него, надеясь разобрать чужие мысли, но напрасно — по бледному лицу ничего нельзя было прочесть. — А откуда ты узнал о Непростительных? — задал свой вопрос Гарри. — Так же, как и ты: из книг. Хотя мы с друзьями начали практиковаться лишь на шестом курсе. Кажется, Риддл не слишком-то рвался учить одноклассников незаконной магии, пока они не овладели основами других, не менее жутких её ветвей. И похоже, понадобились годы, чтобы приучить их к Тёмной Магии… по крайней мере, Гарри хотелось так думать. Интересно, а когда сам Риддл научился Непростительным? Наверняка куда раньше своих последователей. Впрочем, это интересовало Гарри меньше всего. — Из тебя вышел неплохой преподаватель, — заметил Гарри. — Твои уроки занимают других больше школьных. Риддл слабо улыбнулся. — Школа не даёт тех знаний, которыми делюсь я, а я делюсь так, чтобы научился каждый. Пускай они бездари по школьной программе, но кое-что всё же умеют. Главное — к каждому найти подход, показать, что они могут быть талантливыми в некоторых областях Тёмных Искусств, что им есть чем гордиться, пусть даже они больше ни в чём не будут разбираться. Риддл частенько объяснял всё в мельчайших подробностях, гордо расписывая каждую деталь. Словно ему важно было донести, сколько усилий он приложил для создания собственного войска. И отчего-то разговаривал он чаще всего именно с Гарри, упорствуя даже тогда, когда новичок ещё не горел желанием присоединиться к ним. Каждый день Риддл подходил к нему, невзирая на то, были они одни или в окружении других Пожирателей. Сперва Гарри боялся, что староста пытается выведать его тайны, но тот чаще говорил о себе. — Чего добиваешься ты? — спросил Гарри, изо всех сил делая вид, будто его мучает совершенно невинное любопытство. — Ведь они будут знать о Тёмных Искусствах больше любого выпускника, когда закончат Хогвартс. Риддл задумался на мгновение, как и Гарри: зачем он задаёт вопросы, ответы на которые и так знает? Может, хочет, чтобы слова Риддла привёли его в чувства? Ведь в последнее время Пожиратели Смерти начали казаться куда простодушнее по сравнению с теми, кем им предстояло стать. — Я не собираюсь использовать их, — солгал Риддл. — Просто мне нравится сама мысль, что с помощью Тёмных Искусств я медленно, но уверенно делаю наш мир сильнее. — И что же, по-твоему, они будут делать с такими знаниями? — Учить других, писать книги или исследовать суть магии — кто знает, — а вот Гарри знал, что Риддл наперёд расписал, кому какая роль отводится в будущем, даже своим врагам: например, Хагриду. После секундного молчания тот спросил: — А чем ты хочешь заниматься, Джонатан? — Не знаю, — правдиво ответил Гарри. Он пока не думал, как прикрыть свои истинные намерения. Нельзя же прямо сейчас заявить, что ему хочется стать Пожирателем? По крайней мере, нужно дождаться, пока он сможет сказать эти слова без отвращения. — Но мне интересны Тёмные Искусства… может, после выпуска я и дальше буду их изучать… Риддл чуть удивился, но Гарри заметил, каким торжеством блеснули его глаза, прежде чем староста отвернулся. — Достойный выбор, — учтиво заметил Риддл. — Ты хорош и в мастерстве, и в силе… Гарри промолчал. В самом деле, почему ему так просто даётся Тёмная Магия? Ни черта он не «хорош», тут же одёрнул себя Гарри, просто Риддл учил тому, что он и так знал. Оказалось, всё это время Риддл вглядывался в его лицо, и он постарался придать себе беспечный вид. — Иногда мне кажется, что всё это тебе не по душе, — тихо произнёс староста. — Вовсе нет, — выпалил Гарри, пеняя себя за слишком яркое проявление чувств. — Я, ммм, просто никак не привыкну, что многие учат Тёмные Искусства… тайком… мне казалось, такому должны учить в школе… Риддл улыбнулся. Оставалось надеяться, он поверил, будто Гарри недоволен притеснением тёмной магии. — Уверен, однажды настанет день, когда в Хогвартсе всё изменится, — произнёс Риддл. — Некоторые магические школы — взять, например, Дурмстранг — уже приучили не забывать о древнейших и, по сути, сильнейших в мире ветвях магии. Но Хогвартс слишком горд, чтобы вот так просто отбросить маску добродетели, за которой скрывается самый обычный страх перед силой. — Согласен, — выдавил Гарри, изо всех сил желая, чтобы Риддл отвлёкся своими же разговорами. Интересно, а сам он уже решил стать преподавателем Хогвартса? — Слабаки слишком долго боялись Тёмных Искусств, боялись силы, заключённой в поистине изумительных ветвях магии. Эти безвольные дураки клеймят всё, что несёт в себе знания, надеясь словом «зло» отпугнуть тех, кто стремится к успеху. Но я верю: однажды — очень скоро — магический мир признает их силу. — Да, — осторожно согласился Гарри, пытаясь понять, какого ответа от него ждут. — Уверен, этот день настанет очень скоро, — чужим голосом закончил он. Риддла, несомненно привыкшего, что окружающие либо никогда в полной мере не понимают его слов, либо просто не знают, что сказать, совсем не тронули пустые поддакивания. Так, например, Пожиратели Смерти были хороши в Тёмных Искусствах, но они чаще не понимали и половины того, о чём толковал Риддл. А Гарри был слишком осторожен, хотя он-то понимал, как каждое слово вплетается в будущее. В повисшей тишине Риддл достал что-то из кармана. И Гарри, в первую очередь подумавший о палочке, едва не дёрнулся в сторону, пока не понял, что Наследник рода Слизерин сжимает в ладони самую обычную пачку сигарет. Ему доводилось видеть такие у волшебников, страдающих этой не смертельной, но въедливой привычкой. Гарри глубоко вздохнул, усмиряя заполошное сердце. Риддл подцепил сигарету и протянул ему пачку: — Будешь? — Кхм… — замялся Гарри. — Вообще-то я не… — В стенах этой школы курят все, кому исполнилось пятнадцать, — с едва заметной улыбкой перебил Риддл. — И я не мирюсь с запретами. Возьми. Гарри посмотрел на него. В маггловском мире сигареты, и правда, были запрещены для несовершеннолетних из-за вредности, но магов это мало заботило. И в нынешнее неспокойное время наверняка — как и утверждал Риддл — многие позволили себе пристраститься к табаку. — Спасибо… — он всё же взял одну. Они сжали сигареты губами и прикурили в полной тишине. Риддл расслабился и прикрыл глаза, затягивая и выдыхая клубы дыма. Гарри в своё время тоже пару раз пробовал табак, но так и не привык к нему. И хотя Гермиона — под влиянием родителей-стоматологов — всегда осуждала это пагубное пристрастие, в особенно тяжёлые времена рука тянулась к пачке, спрятанной в подкладке чемодана. Ему нравился вкус и запах, несмотря на то что они напоминали не о самых приятных моментах. Лёгкий наркотик успокаивал и помогал справиться с трудностями. Риддл всё это время не сводил глаз с его лица, а Гарри глянул на него лишь мельком, прежде чем устремить взгляд вдаль. Ему не слишком-то нравилось смотреть на старосту, который неизменно пробуждал воспоминания. Те самые воспоминания, что преследовали его в кошмарах, хотя Гарри всегда одёргивал себя, напоминая: не этого Риддла он встретил в Тайной Комнате в свои двенадцать лет. Оставалось радоваться, что он всё-таки не отказался от сигареты. — Скажи, Риддл… — начал Гарри после минутной тишины. — Том, — поправили его. — Точно… — уже не впервой Риддл просил называть себя Томом, но Гарри всегда забывал об этом. По его мнению, они пока были не настолько близки. — Чем ты собираешься заняться после выпуска? Риддл задумался на секунду, снова затягиваясь. — Меня, как и многих волшебников, привлекают исследования. Буду пополнять знания, пока не найду работу по душе. А ещё мне интересно преподавание. Удивительно, как просто Риддл признался, что хочет отравлять умы юных волшебников запретными знаниями. С другой стороны, быть может, он полагал, что на самом деле Гарри нет дела до его планов. Да и слова его на самом деле казались обычными мечтами, если не знать, что произнёс их тот, кому предначертано стать величайшим тёмным магом в истории. — В школе вроде Хогвартса? — Если мне хватит способностей — возможно. Гарри снова затянулся. Он прекрасно знал, что Том Риддл не получит место Мэррисоут, потом наймётся в «Боргин и Бёрк» и убьёт Хепзибу Смит, подставив домового эльфа. Вся жизнь будущего Тёмного Лорда как на ладони — и это жутко. — Но всё может измениться. Я могу заняться преподаванием сразу после школы, а могу — через много-много лет. А вообще глупо строить планы на жизнь, кто знает, как сложится завтрашний день. — Действительно — кто знает… Прозвенел колокол, оповещающий о конце перерыва, они затянулись в последний раз и одновременно выкинули окурки. — Пора идти, — произнёс Риддл, — я никогда не опаздываю на уроки Дамблдора. Хотя он не наказывает за это и даже не отчитывает. Гарри замер на секунду, раздражённо поправляя сумку. Риддл уже шёл впереди, когда они поравнялись. — Трансфигурация… — рассеянно пробормотал он. Риддл по пути снова вглядывался в его лицо, потом спросил: — Не нравится трансфигурация? Мне казалось, ты неплохо с ней справляешься… — Дело не в предмете. Последовала недолгая тишина, прежде чем Риддл снова осторожно спросил, будто что-то прочитав по его лицу: — Тогда — не нравится Дамблдор? — Эээ… нет… нет, просто… Похоже, Риддл расценил его лепет как «да» и отвёл задумчивый взгляд. — Многим Дамблдор нравится, но я иного мнения… И Гарри даже знал почему. Кроме него самого только Дамблдор видел Тома Риддла насквозь. Только его в будущем боялся Тёмный Лорд. Гарри не стал задавать пытливых вопросов, надеясь, что и Риддл не будет выпытывать его собственного «иного мнения». — Дамблдор скрытный человек, — тихо произнёс Гарри. — С чего ты взял? — тут же спросил Том. Вообще-то ему не следовало распространяться на этот счёт, но обида на старого учителя взяла своё: — У него тёмное прошлое, и он всегда что-то недоговаривает. Дамблдор — плут. Они вышли в коридор, полный учеников, и Риддл замолчал. Быть может, у него просто не осталось вопросов, а может, не хотел, чтобы их услышали остальные. Так что они в полной тишине вошли в кабинет, и Гарри занял свободный стол, почти не удивившись, когда Риддл сел рядом. В класс заходили Пожиратели Смерти, и пока Риддл с ними разговаривал, Гарри молча сидел в стороне. Из всех выбранных занятий Трансфигурацию он почти ненавидел и не раз боролся с искушением попросить заменить этот предмет на любой другой, но вовремя себя одёргивал: с чего бы студенту, который очень даже неплох в определённом предмете, отказываться от него? Дамблдор призвал учеников к порядку, и Гарри выпал из действительности, стараясь без злобы смотреть на бывшего наставника. Он отводил глаза только тогда, когда нужно было что-то записать и когда профессор дал им задание. Но Гарри пытался выполнить его не слишком прилежно. Урок тянулся бесконечно долго, пока Гарри вдруг не понял, что студенты справились с заданием. Удивительно, но и перед ним стояла добротная пара ботинок, трансфигурированная из хамелеона. Дамблдор подходил к каждому столу, оценивая работы, и Гарри чувствовал, как с каждым шагом профессора в нём закипает ярость. Наконец, тот остановился у их с Томом стола. — Рад видеть, что вы оба блестяще справились, — Дамблдор улыбнулся двум невозмутимым студентам, и когда Риддл выдавил притворную улыбку в ответ, начал вещать о тонкостях трансфигурации — Гарри не слушал. До тех пор, пока не прозвучало его выдуманное имя. — Должен заметить, Джонатан, вы явно витаете в облаках, — произнёс Дамблдор. — Когда дело касается магии, вы демонстрируете поразительные результаты, однако вам явно не хватает усидчивости. Если захотите о чём-нибудь побеседовать — двери моего кабинета всегда открыты. — Нет, профессор, всё хорошо, — ответил Гарри и сжал кулаки под пристальным взглядом голубых глаз, изо всех сил стараясь держать лицо. Но раздражение никуда не делось, даже когда Дамблдор кивнул и отошёл к следующему столу. — Что ж, замечательно… Удивительно, но злость не отступила даже теперь. Клокочущее сердце по-прежнему качало по венам ярость. — Что это? — вдруг раздался голос Риддла. — «Я не должен лгать». Гарри оцепенел, услышав знакомые слова, и медленно повернулся. Но прежде чем успел понять, откуда Риддл их узнал, тот схватил его судорожно сжатый кулак, на тыльной стороне которого проступили белые шрамы. И время замерло. Словно он с головой ушёл под воду, и волны набегали там, где соприкасались их руки. Пробуждаясь маленькими толчками, они поднимались вверх по руке, с каждым разом всё сильней и сильней. Если Гарри и ждал чего-нибудь от прикосновения будущего Тёмного Лорда, так это обжигающей слепящей, как когда-то давно, боли в шраме, но такого… Гарри отдёрнул руку, изумлённо всматриваясь в чужое лицо. Том растерялся не меньше. Удивительно, как отчётливо отпечаталось это замешательство на бледном лице. Казалось, они смотрели друг на друга вечность, хотя на деле не прошло и нескольких секунд — никто ничего не заметил. А Гарри судорожно пытался понять, что произошло. Раздался звон, и Гарри, радуясь возможности улизнуть от пристального взгляда, подхватил сумку и бросился к выходу. Пожиратели Смерти и опомниться не успели, как за партой остался лишь застывший и потерянный Том Риддл.