Their Verdict of Vagaries

Как для Гарри — зима со студёными днями пришла слишком быстро. Сквозь разукрашенные изморозью окна виднелся лишь снег, густым одеялом укрывший всю округу. В замке зажгли факелы и растопили камины, но даже они не спасали от этой, без сомнения, суровой зимы. Гарри сидел в гостиной и дочитывал последние главы старинной книги, посвящённой легилименции. Не хотелось признавать, но эта наука давалась ему куда тяжелее Тёмных Искусств. Он всей душой ненавидел занятия с Пожирателями Смерти… но в конце концов, лишними эти уроки не будут… Несмотря на близящийся вечер в гостиной было почти безлюдно. Слизеринцы предпочли всей гурьбой вывалиться на заснеженный двор, нежели маяться от тоски. Так что Гарри безмятежно читал, пока вдруг кто-то не сел напротив него на диван. Он поднял взгляд и увидел, как Том ставит на низенький столик между ними стакан. Только теперь Гарри вспомнил о домашнем задании по трансфигурации. Дамблдор разбил их на пары и, увещевая, как важно уметь работать сообща — на самом деле Гарри было глубоко плевать на эту самую важность — поставил ему в партнёры Риддла. Возможно, он просто не заметил, что слизеринцы сторонятся друг друга. Или наоборот — заметил и решил досадить им обоим в угоду собственному любопытству или недовольству… Впрочем, стоило признать: Дамблдору этого времени, должно быть, наплевать на Гарри. Этот Дамблдор и тот — два разных человека. Пока что. — Здравствуй, Джонатан, — поздоровался Том, сделав вид, будто несколько недель назад между ними не произошло ничего необычного. Гарри попытался ему подыграть, правда, и вполовину не так удачно. — Здравствуй, Том, — ответил он. Диван и кресла в этой части гостиной стояли друг от друга достаточно далеко: слизеринцы не очень ценили вторжений в личное пространство. Исключением были компании вроде Пожирателей Смерти. — Не против, если мы займёмся домашним заданием? — спросил Риддл, смотря в сторону. — Нет, — ответил Гарри. А дальше они работали в тишине. Оставалось радоваться, что на сей раз Том воздержался от так полюбившейся ему болтовни и сейчас с любопытством рассматривал созданное ими животное. Из-за ткани, накрывающей стакан, Гарри не видел результата их трудов, впрочем, ему было неинтересно. Он разглядывал слабо улыбающегося Риддла, которому, похоже, домашнее задание пришлось по нраву… Разве он гей? Гарри неделями сторонился этого вопроса, ведь в своё время ему нравились Чо и Джинни. Но от себя не убежишь. В одном он был уверен наверняка: то, что произошло на трансфигурации, было нечто большим, нежели простым влечением. Простое, без всякого интимного подтекста соприкосновение рук не должно было сказаться так. Дело было не в Томе, а в чём-то другом… обязательно в чём-то другом. Теперь Гарри рассматривал Риддла куда пристальней. Тот был красив, особенно если вглядываться так внимательно. Чёрные — почти такие же, как у Гарри — но послушные волосы. Тёмная радужка глаз не скрывала истинных намерений, которые никак не могли заподозрить большинство учителей… хотя возможно, всех просто-напросто отвлекала приятная внешность. Впалые щёки. Но не так сильно, какими им предстоит стать через год, когда Риддл устроится в «Боргин и Бёрк». Казалось, каждую черту на бледном лице умело прописал маститый художник, от безупречно прямого носа до красивых губ… Гарри отвёл взгляд. Это Волдеморт. Лорд Волдеморт. Он уже убил троих и убьёт ещё: Хепзибу Смит через год. Риддл был средоточием всех его бед, причиной двух магических войн и бесчисленных смертей. Ему предстояло стать величайшим тёмным волшебником в истории. Так что он никак не мог нравиться Гарри! Он раздражённо прикрыл глаза. И как всегда неожиданно в его размышления ворвался голос Риддла. — Расскажи о своём прошлом… — Я уже всё рассказал, — хмуро и вместе с тем взволнованно ответил Гарри, открывая глаза. — Мне нечего добавить. И тут он понял, что Риддл смотрит на него будто бы… огорошенно. Гарри растерялся: в его ответе ведь не было ничего странного… но потом опустил взгляд. Риддл держал в ладони животное из стакана. Змею. И словно в подтверждение, змейка, которая вилась по длинным тонким пальцам, тихо прошипела: — Два говорящих… Один из которых истинный… Это честь… Юноши пристально рассматривали друг друга, когда змейка замолкла, и в гостиной воцарилась тишина. У Гарри не осталось ни единой мысли, только ужас, сковавший всё тело. Первым заговорил Том. — Ты змееуст? Гарри не знал, как ответить. А в следующее мгновение в комнату ввалились промокшие, но бодрые Пожиратели, которые, словно не заметив напряжённо застывших одногруппников, уселись рядом. Рядом с Гарри оказался Эйвери. — Не поверите, как просто напугать грязнокровок взрывающимися снежками, — задорно усмехнулся он. — Хотя нам пришлось удирать, когда один угодил в окно... Джонатан, ты куда? Гарри поднялся, радуясь отвлекающему манёвру, благодаря которому он мог убежать от любопытного взгляда Риддла. — Просто вспомнил, что нужно доделать в библиотеке домашнюю работу... — солгал Гарри и подхватил с пола рюкзак. — Что? Ну же, домашка подождёт. Я расскажу, что произошло с Линдой Энтони! Гарри молчал, шагая прямо к выходу из слизеринской гостиной, подальше от весёлой компании.

* * *

Декабрь пролетел незаметно. Просто Слагхорн вдруг спросил, кто собирается остаться в Хогвартсе на рождественские каникулы, и Гарри с облегчением понял, что все Пожиратели Смерти отправляются по домам. Какая никакая, а всё же передышка от беспокойных будней. Хотя это был спорный вопрос — Гарри видел, как Тома распирает от вопросов, и первый однозначно звучал: "Откуда ты знаешь парселтанг?". У Гарри не было ответа. Шли недели, а ему не удавалось придумать стоящую ложь. От беспрестанных попыток найти выход его мучила бессонница. Риддл наверняка прошерстил сотни книг, пытаясь отыскать все ветви рода Салазара Слизерина, и даже гадать не нужно, чтобы сказать — Гарри там нет. Даже если Том хоть на секунду решил, что они братья, многие знают: у Меропы Гонт был единственный сын. Оставался лишь один приемлемый вариант: дать Риддлу время самому найти ответ. Такова была его природа — неотступно искать правду, и Гарри, как ни нравилось ему это признавать, придётся положиться на наблюдательность будущего Тёмного Лорда. Он сглупил, заговорив, пусть и неосознанно, на парселтанге, особенно сейчас, когда Риддл и так хотел понять тайну их прикосновения. Это ошибка, о которой он будет жалеть до конца своих дней. В день, когда Хогвартс Экспресс развозил учеников по домам, Гарри нездоровилось. Он сжато попрощался с Пожирателями Смерти, поднялся по пустынному коридору наверх и весь ушёл в книгу по легилименции, желая хотя бы на время забыть, что рано или поздно ему придётся вернуться в гостиную Слизерина. Хотелось просто читать и ни о чём не думать. В легилименции медленно, но уверенно намечались первые успехи. Уже через месяц другой у него получится проникать в мысли всех и каждого — кроме окклюментов, разумеется. Кто знает, когда Риддлу вздумается проверить его мастерство, поэтому лучше быть наготове, раз уж он дал маху с парселтангом и той странностью с их прикосновением. А ещё Гарри до сих пор метался в сомнениях. Если вдруг случится так, что его легенда не пройдёт, он всегда мог просто-напросто бежать от войны... но на самом деле ему этого не хотелось, не теперь. Гарри не прочь был втереться в Пожиратели Смерти и увидеть войну воочию, изнутри, а не знать о ней понаслышке от Ордена Феникса. Хотелось лично присутствовать при событиях, которые изменят мир. Но временами хотелось убежать, спрятаться и хоть немного пожить в нынешнем, пока безмятежном мире. Вся жизнь Гарри крутилась вокруг войны, разве он не заслужил передышки? Нет, не сейчас. Сперва нужно довести дело до конца. Сейчас у него уйма времени, чтобы подготовить людей к борьбе с Волдемортом, и эту возможность нельзя упускать. Если придётся, Гарри снова поставит на кон собственную жизнь. Поставит... Снаружи стемнело, и ему — к великой досаде — пришла пора возвратиться в гостиную Слизерина. Библиотеку закроют минут через десять. Гарри встал, поправил мантию-невидимку и, сунув украденные книги в сумку, вышел в пустынные коридоры, которые вели к подземельям. Оставалось надеяться, что Том занят и не станет навязывать очередной разговор. Гарри зашёл в гостиную. Похоже, разъехались не только Пожиратели Смерти, но и вообще все слизеринцы. Хотя разве удивительно, что выходцы из богатых знатных семей так спешат под крылышко честолюбивых родителей, готовых потакать их прихотям? Впрочем, спокойнее от этого Гарри не стало. Стол, за которым обычно собирались Пожиратели, сейчас занимал второй оставшийся в замке слизеринец, Том Риддл. Он читал книгу и, кажется, совсем не заметил, как сквозь толстую стену — через которую мог пройти любой, сказав заветное слово — в гостиную вошёл Гарри. Тот неторопливо и очень осторожно направился к спальне, но замер в десяти шагах от Тома, который вскинул голову, расслышав чужие шаги. — Добрый вечер, Джонатан, — поздоровался Риддл. — А я всё гадал, когда ты вернёшься, — он снова уткнулся в книгу, и Гарри решил, что если не поддержит разговор, ничего грубого в этом не будет. — Привет, — ответил он. — Я почитаю в спальне, если ты не против. — Нет, конечно, — Риддл не отвёл глаз от текста. — Я привык проводить каникулы в одиночестве. — Точно, — не удивился Гарри. — Если тебе что-нибудь понадобится... Он отвернулся от погружённого в книгу Тома и поднялся наверх. Сейчас было около девяти вечера, и Гарри надеялся, что Риддл заявится только часа через два, когда он совершенно оправданно сможет притвориться спящим. А до тех пор он будет читать. Овладеть легилименцией хотелось к концу каникул — всё равно заняться больше нечем. Гарри уселся на кровать, зажёг ночник и, достав из тяжёлой сумки древние фолианты, открыл тот, что прочёл уже на добрую четверть. Интересно, а Риддл замечает, что его одноклассник ворует из Запретной Секции?.. Впрочем, если да, он вряд ли сможет — если вообще захочет — что-нибудь с этим сделать. Гарри расслабленно откинулся на подушки и с головой ушёл в текст. Не прошло и часа, когда дверь спальни распахнулась и в комнату вошёл Риддл. Гарри раздражённо — впрочем, стараясь этого не показывать — поднял голову. — Не обращай внимания, я просто иду мимо, — произнёс Риддл, хотя наверняка его это мало волновало: как-никак, он был лидером. — Я и не обращаю, — глухо ответил Гарри, но к страницам так и не вернулся, наблюдая, как Том подходит к одной из кроватей и собирает принадлежности для ванной. Обрадованный, Гарри отвёл взгляд: значит, его не будет ещё по меньшей мере час. Гарри вернулся к чтению; правда, выходило гораздо медленнее: присутствие другого человека отвлекало, и он ждал, пока не услышал, как Риддл зашагал к нему, а заодно к выходу из комнаты, и чуть расслабился. Но ненадолго: Том остановился у его кровати. Гарри поднял взгляд. — Джонатан, — осторожно начал Том. — Ты не поможешь ответить на вопросы, которыми я задаюсь вот уже несколько дней? Он прислонился к одному из столбов у кровати Гарри, как всегда держась на расстоянии. У Гарри чуть волосы дыбом не встали: он догадывался, что это будут за вопросы, и ему совсем не хотелось на них отвечать, да и он боялся сболтнуть лишнего. — Прости, — сейчас это был единственный выход. — Но у меня нет времени, нужно подтянуться по школьной программе... — Гарри опустил взгляд. Вот только Том не спешил уходить, и он почти испуганно вздёрнул голову. Риддл бесстрастно вглядывался в его лицо, а спустя несколько бесконечно долгих секунд тишины — Гарри тщетно пытался смотреть так же равнодушно — заговорил: — Ты смотришь на нас так, будто в чём-то обвиняешь... и я хочу понять почему. Гарри не ответил, впрочем, Том, похоже, этого и не ждал. Он медленно выпрямился и без единого слова вышел из комнаты. Гарри застыл: Риддл тонко намекнул, что не успокоится, пока не докопается до истины. И упомянул его взгляды, неужели это значит, что, несмотря на щиты окклюменции, он видит его чувства, знает, что он скрывает? Гарри повело. Он наткнулся взглядом на пустую кровать старосты Слизерина, будто надеялся, что она поможет лучше его понять, и стиснул зубы. Вся эта нескончаемая игра давила на плечи. Риддлу был любопытен его дар парселтанга и ощущение, появляющееся от их прикосновения. Впрочем, парселтанг наверняка стоял на втором месте, и спросить о нём было проще. Гарри разглядывал кровать и увидел оставленную на покрывале книгу. Учить легилименцию больше не хотелось, так что он встал и подошёл ближе. Помедлил секунду, прежде чем подхватить раскрытый том. Но так ничего и не прочёл — текст оказался не на английском. Гарри нахмурился, ему никогда и в голову не приходило, что Риддл мог знать иностранные языки. Если судить по некоторым смутно знакомым словам, это был немецкий. Гарри хотел бы знать, о чём здесь написано, но они не давали ни единой подсказки. Он положил книгу, как была, и поднял взгляд на полку над кроватью Риддла. Книги на ней стояли плотным рядком. Без единой пылинки, аккуратно... И вообще, всё кругом будто стояло на строго отведённых местах. В голову закралось подозрение, что Том, возможно, склонен к паранойе. Его кровать была самой опрятной в спальне, а вещи — упорядочены. Пожалуй, такое отклонение впору будущему Тёмному Лорду. И даже кое-что проясняло... А потом вдруг Гарри увидел его. В тусклом свете настольной лампы поблескивало чёрно-золотое кольцо. Гарри замер. Из головы вылетели все мысли... Риддл по неведомым причинам снял кольцо и оставил здесь. Может, это одна из его обсессий... впрочем, плевать. Главное — камень в нём Воскрешающий... Из лёгких вдруг выбило воздух, не позволяя вздохнуть. Перед ним лежало кольцо, о котором он вспоминал всякий раз, тоскуя по тем, кто оставил его, по погибшим близким... И ни разу ему не хотелось присвоить его. Но здесь и сейчас Гарри выпал шанс воспользоваться этой силой. Он по-прежнему оцепенело стоял на месте. Знак Даров Смерти ясно виднелся на чёрном, надёжно оправленном золотом камне. Гарри не знал, чего в нём больше: страха или предвкушения. Живот подвело от волнения, а потом он медленно протянул руку и взял кольцо. В ушах шумела кровь. Гарри не знал, что делать, ведь он впервые прикасался к этому Дару. Ему приходилось видеть его лишь в кабинете Дамблдора и во снах в палатке, которую они делили с Роном и Гермионой. Он месяцами уповал на то, что директор спрятал Воскрешающий камень в золотом мячике, но снитч оказался просто снитчем. И Гарри решил, что тот был лишь уловкой, хитростью, даровавшей надежду до тех пор, пока не настала пора раскрыться правде... Вспыхнула злость на Дамблдора, но Гарри едва ли обратил на неё внимание. Он хотел пробудить мёртвых. Стоило подумать о Дарах Смерти, как он, кажется, понял, что делать с Воскрешающим камнем. Гарри закрыл глаза, положил кольцо на правую ладонь и с мыслями о тех, кого желал вернуть, трижды прокрутил. Застыл на несколько мгновений и с колотящимся сердцем, по-прежнему не открывая глаз, услышал тихий шелест. Глаза распахнулись. Явились.