Their Verdict of Vagaries

Четырнадцатого февраля готовый к очередному долгому дню Гарри поднялся в Большой Зал на завтрак, и его тут же накрыл гвалт возбуждённых голосов: студенты делились предстоящими планами. Даже за столом Слизерина виднелись воркующие парочки. А Гарри, стараясь не смотреть на Тома слишком пристально, думал о том, что ненавидит День всех влюблённых почти наравне с Рождеством. Этот праздник напоминал о свободе, которой у него никогда не было, а напряжённых отношений «Избранному» хватало и без ежегодного напоминания. Накануне они с Томом обсуждали День святого Валентина и, решив не поощрять глупый праздник и чужое любопытство, договорились вести себя как ни в чём не бывало. Гарри это очень даже устраивало, и он привычно занял место напротив Риддла. Они молча вглядывались друг в друга, с лёгкостью разгадывая чувства, пока Долохов, сидевший рядом, не втянул Гарри в разговор. — Есть планы на сегодня? — Нет. — Вот и отлично. Мы собрались в Хогсмид, и нужно, чтобы нас было чётное число. С тобой нас четырнадцать. — А зачем именно чётное? — не скрыл любопытства Гарри. — Сюрприз, — усмехнулся Долохов и отвернулся к одноклассникам. Гарри не успел прочесть его мысли, так что посмотрел на Тома. — Ты идёшь? — Да. — Не знаешь, при чём здесь чётность? — Мои друзья что-то задумали... бывает, они не всем со мной делятся, чтобы я не смог вовремя помешать. — И ты даже не догадываешься, в чём дело? — спросил Гарри, намекая на легилименцию. — Никогда не возражал против их задумок, — ответил Том, — и ни разу об этом не пожалел. Гарри не совсем понял, но сейчас, зная, что Том идёт с ними, почувствовал себя спокойнее. Может, Пожиратели в очередной раз собирались картёжничать и для этого им нужно чётное количество игроков? Завтрак подошёл к концу, и ученики толпой высыпали в коридоры, спеша на утренние занятия. Для Гарри, которому торопиться было некуда, время пролетело мгновенно. И вот он после обеда уже шагал к Хогсмиду с дюжиной одноклассников и Томом во главе. Погода выдалась на редкость ясная: над замком хоть и нависли тучи, но когда слизеринцы подошли к деревне, солнце уже вовсю играло на крышах домов и лавок. — Прекрасный день, и его не мешает кому-нибудь подпортить, — рассмеялся Эйвери, пока они шли по улицам. — Мы никому ничего не будем портить, — усмехнулся Мальсибер. — Просто развлечёмся. — Посмотрим, как ты повторишь это тем, кого мы достанем, — произнёс Эйвери. — Неа, я просто их прокляну, — ответил Мальсибер. Кто-то сдавленно рассмеялся, прежде чем Нотт заметил: — Они всегда могут уйти, если что-то не нравится. — А куда мы вообще? — спросил Гарри. Остальные заухмылялись, а Эйвери ответил: — Почти пришли. К удивлению Гарри, они пропустили Три Метлы. Так куда же они? В Кабанью Голову? Но бар в другой стороне. — Вот мы и на месте, — произнёс Долохов, когда они завернули за угол. Гарри осмотрел улицу и заметил «Перо Бронзописца», лавку Дервиша и Бэнгза и ещё парочку заведений. И лишь оглядевшись во второй раз, приметил ещё один магазин, к которому, собственно, они и шли. — Кафе мадам Паддифут? — недоверчиво спросил он. — В точку, — ответил Долохов. Пожиратели, не сдержавшись, заулыбались, а кто-то даже рассмеялся. И Гарри вдруг понял, почему они идут именно сюда. В кафе наверняка отдыхают десятки парочек, и они никак не ожидают, что в подобное заведение завалится дюжина отъявленных шутников из Хогвартса. Гарри недолюбливал это место ещё со времён пятого курса, а потому не удержал слабой улыбки. Они вошли в кафе под предводительством Эйвери, Нотта и Долохова, и почти все разговоры мигом стихли. Огорошенные студенты поворачивали головы вслед ухмыляющейся компании. Комната была украшена точь-в-точь, как помнил Гарри: глупые оборки на столиках и стенах, приторно милые картины и всё тот же пухлый золотистый херувим разбрасывал повсюду розовые конфетти. И несмотря на свободные столики, здесь было удушливо тесно. Прежде чем они выбрали куда сесть, из подсобки показалась хозяйка кафе. Она буквально потеряла дар речи, разглядывая толпу вошедших, прежде чем глаза её осуждающе блеснули. — Прошу меня простить, — начала она, — но это кафе для пар. — Не беспокойтесь, — усмехнулся Эйвери, — нас же поровну. Мадам Паддифут снова осмотрела процессию, и посмеивающиеся студенты тут же разбились по парам. Рядом с Гарри, легко улыбаясь, встал Том. Впереди остался лишь Эйвери. — Вас семнадцать, — заметила она. Эйвери удивлённо оглянулся. — А, совсем забыл о равенкловцах и хаффлпаффцах... Пожиратели снова разразились смехом, а ликующая официантка продолжила: — Раз так, кому-то из вас придётся уйти... или всем вам, — похоже, она надеялась именно на последнее. Эйвери задумался на секунду, а потом вклинился между Томом и Гарри, приобнимая обоих за плечи. — У нас любовный треугольник. Пожиратели взвыли от смеха, но торжество официантки никуда не делось. — Но вы не пары! — Разве нас не по двое? — спросили из толпы. Раздражённая мадам Паддифут уже готова была объяснить разницу, когда её взгляд упал на посетителей. Похоже, до неё тоже доходили слухи о компании — преимущественно из слизеринцев — которая сеяла вокруг хаос. Теперь она смотрела на них опасливо, но не без любопытства. Пожиратели сочли это победой и отправились занимать столики. Несколько парочек поспешно вышли из кафе под расстроенным взглядом официантки. И скоро угол, к которому шагали Гарри, Том и Эйвери, совсем опустел. Мадам Паддифут понимала, что теряет клиентов, но и выпроводить нежеланных гостей ей было не под силу. Они расселись. Остальные посетители замерли, глядя, как официантка с пергаментом и пером подходит к самому людному теперь углу. Эйвери забрал стул у опустевшего столика и сел возле повеселевшего вдруг Гарри. Том смотрел на Мальсибера, который, похоже, решил на живую разделать одного из купидончиков. — Что будете заказывать? — с лёгким нетерпением спросила официантка. — Не знаю, — ответил Эйвери, который сидел к ней ближе остальных, — а что у вас есть? — Хм, кофе, разумеется, ещё пирожные... — Отлично, кофе и пирожное! — перебил Эйвери. Мадам Паддифут на секунду прикрыла глаза, пытаясь не обращать внимания на грубость. — Какое пирожное вы желаете, сэр? — Я? Что-нибудь шоколадно-ванильное и... какое тебе, Джонатан? — Если есть — с патокой, — усмехнулся Гарри. — Так есть? — спросил Эйвери у официантки. — У нас есть все известные магическому миру вариации, внесённые в... — Чудненько, — снова перебил её Эйвери. — Что тебе, Том? — То же, что и Джонатану. — Нотт, Лестрейндж? — Ежевичное, — выбрал Лестрейндж. — А мне вишнёвое, — ответил Нотт. Эйвери опросил остальных, получая всё более замысловатые заказы, а потом огляделся, будто кого-то забыл, и приметил Долохова на другом конце зала. — ЭЙ, ДОЛОХОВ! — истошно завопил он, заставив официантку подпрыгнуть. — КАКОЕ ПИРОЖНОЕ БУДЕШЬ? Пожиратели снова рассмеялись, и Гарри тоже не сдержался, когда помещение огласил ответный рёв, в котором вовсе не было нужды. — С ДЕСЯТЬЮ ПРОЦЕНТАМИ ЗЕМЛЯНИКИ, ДВАДЦАТЬЮ БЕЛОГО ШОКОЛАДА, ПЯТЬЮДЕСЯТЬЮ ВИШНИ, СЕМЬЮ ЯБЛОКА И СОРОКА ТЁМНОГО ШОКОЛАДА! — Вы не можете такое заказать, — холодно произнесла ведьма, — это просто невозможно. — Да? — удивился Эйвери. — Да, — отрезала она, — нельзя заказать пирожное с начинкой из ста двадцати семи процентов! — СЛЫШАЛ, ДОЛОХОВ? ДВАДЦАТЬ СЕМЬ ПРОЦЕНТОВ НЕ ВЛЕЗЛО! ЧТО ДЕЛАТЬ? — НЕ ЗНАЮ! — проорал тот. — ПУСТЬ ВЫЧЁРКИВАЕТ! — Прошу, не кричите! — громко потребовала официантка. — Смотрите-ка, кто заговорил, — обронил кто-то из них. — Вы в общественном месте, — с надрывом напомнила она. — Не повышайте голос! — Если вы не слышали, Долохов велел «вычёркивать», — как ни в чём не бывало объяснил Эйвери. — Что именно? — огрызнулась официантка. — Нетерпеливая какая, — послышалось бормотание. — Вы забыли записать, — напомнил Эйвери. — Долохов заказал с одной десятой земляники, одной двадцатой белого шо... — Я отлично его слышала! — взорвалась мадам Паддифут. Никогда ещё ей не доводилось обслуживать таких неприятных клиентов. — А мой заказ вы изменили? — спросил Эйвери. — Да, сэр. Каждый раз, когда вы его меняли. — Ну, посмотрим, — сверкнул глазами тот. Ведьма ушла в смежную комнату, а Эйвери повернулся к остальным будто бы удивлённый её поведением. — Больше сюда ни ногой, — разнёсся по кафе громкий голос. — Такая грубиянка! — И когда же она принесёт заказы? — с улыбкой спросил Нотт. — Ей лучше поторопиться, — ответил Эйвери, — или я попрошу свою тётушку — она, к слову, работает в отделе контроля за качеством магических пекарен — прикрыть эту лавочку. — Где?! — В отделе контроля за качеством магических пекарен! — повысил голос Эйвери. — Не так громко! — с насмешливым волнением шикнул Нотт. — Точно-точно, — подхватил Эйвери, — мы же не хотим, чтобы все прознали о моей тётушке. Она ведь ревизор Министерства, как-никак семейная тайна. — И долго вы будете так себя вести? — спросил Гарри, смеясь вместе с остальными. — Ну, — протянул Нотт, — мы каждый год придумываем, как подпортить день Святого Валентина. Правда, прийти сюда решили только на прошлой неделе. Об этом кафе говорили гриффиндорцы, вот и... Конец сомнительного объяснения не услышали ещё несколько студентов, поспешившие убраться из кафе. Новые посетители, стоило им заметить ушлую компанию, тут же поворачивали обратно к двери. — Неужели вам не с кем праздновать? — спросил Гарри. — Увы, дружище, — усмехнулся Эйвери, — но мы исправим это через несколько часов. — За несколько часов, — уточнил Пожиратель, чьего имени Гарри не помнил. Некоторые за их столом рассмеялись. — А если серьёзно, не всем, — произнёс Эйвери, — например, моя девушка Нэнси Уайт решила развлечься с друзьями, потому что… — Мечтай, — осадил его Мальсибер. — Нэнси никогда не станет твоей девушкой! — Неужели? — недоверчиво протянул Эйвери. — Чтоб ты знал, недавно она рассказывала о… — Ставлю десять галлеонов, что сегодня ты не залезешь ей под юбку, — перебил Мальсибер. — Двадцать, что залезу! — вскинулся Эйвери. — Сорок на то, что она сдаст тебя директору, — вставил Лестрейндж. — Ставки приняты, — довольно произнёс Эйвери, — и если я выиграю, то не только заимею самую классную девчонку в школе, а ещё и разживусь деньжатами! Из смежной комнаты наконец появилась мадам Паддифут, левитирующая семнадцать чашечек кофе и семнадцать пирожных. Заказы приземлились перед клиентами, и те, заулыбавшись, взялись за ложки. — Наслаждайтесь, — бросила она, прежде чем отвернуться. — Простите, мисс, — тут же окликнул её Розье. — Кажется, вы перепутали заказ. Девушка повернулась к нему, окинула взглядом мантию Равенкло и ответила: — Этого не может быть. — Я просил вишнёвое. Она опустила взгляд на пергамент. — Вы сказали: «Не хочу кислых вишен». — Верно, — согласился Розье. — Я вас не понимаю, — растерялась официантка. — Ведь это значит, вы не хотели вишнёвое… — Неверно, — перебил Розье. — Я сказал, что не хочу кислых вишен, а не «вообще не хочу вишен». Ведь на самом-то деле вишни сладкие! Так что я имел в виду, что хочу вишен, потому что они не кислые. Понимаете? Хозяйка округлила глаза. — Хотите вишен, потому что они не кислые? — Именно, — кивнул Розье. — Я не хочу кислых вишен, а хочу сладких. — Тогда вам нужно было объяснить свой заказ понятнее, — смешавшись, отозвалась официантка. — Клиент всегда прав! — заспорил Розье. — Я изъяснился более чем понятно! Теперь ведьма казалась вдвойне раздражённой. — Сменить ваш заказ? — недобро спросила она. — Нет уж, спасибо. Обойдусь тем, что есть, — ответил Розье. — Вы отбили мне всю охоту до вишен*. Озадаченная и в то же время смущённая официантка отвернулась, и в чаёвне снова грянул хохот. Похоже, всем было плевать, что Розье отпустил весьма пошлую в своей двусмысленности шутку. Гарри, почувствовав, как нога Тома коснулась его собственной под столом, глянул на него с улыбкой, прежде чем вернулся к пирогу с патокой. Остальные продолжали разговор. И очень скоро в кафе были слышны только их голоса. Они долго просидели в чаёвне, заказывая пирожное за пирожным, одну чашку кофе за другой. Объевшаяся сладким компания стала ещё несдержаннее и хохотала почти без причин. Их смогли вытурить из заведения лишь часов в пять. Эйвери с Мальсибером, смеясь и переругиваясь, затеяли спор. Мальсибер кричал, что Эйвери никогда не добиться Нэнси Уайт; тот возмущённо вопил в ответ, а потом подхватил чьё-то пирожное и запустил им в противника. Десерт угодил Мальсиберу прямо в лицо, но прежде чем он дотянулся до палочки, вмешалась владелица кафе. — ПАЯЦЫ! — кричала она. — ВОН ОТСЮДА, КЛОУНЫ! Я НЕ ПОТЕРПЛЮ РЕБЯЧЕСТВА В СВОЕЙ ЧАЙОВНЕ! ВЫМЕТАЙТЕСЬ! — Чайо-овне! — давился смехом Нотт. — Чай... овне... Мадам Паддифут схватила метлу и заколотила их по спинам, сгоняя с мест. Рыдающие от хохота студенты вывалились за дверь, уворачиваясь от помела. Когда веселье поутихло, Эйвери спросил: — Эй, а кто заплатит, если нас выставили? Мы наели галлеонов на тридцать. Они задумчиво переглянулись. Гарри прикинул: на маггловские деньги выходило фунтов пятьдесят**. — Предлагаю сматываться, — со смехом предложил Нотт. — Так давайте живее! — подхватил Долохов. Посмеиваясь, они бодро зашагали прочь: мимо ателье Глэдрэга, Зонко, кондитерской Ханидьюков, Совиной Почты и остановились лишь на окраине улицы. — Предлагаю заглянуть в Три Метлы, — высказался Лестрейндж. — Да! — поддержали его остальные. — Почему бы и нет, раз мы не потратили ни сикля? — усмехнулся Эйвери. Они ввалились в магический бар и назаказывали вызревшей медовухи из дуба, сливочного пива, огневиски, фруктового лимонада, рома из красной смородины и даже вишнёвого сиропа и содовой со льдом и зонтиками. А через несколько часов по Трём Мётлам шатались порядком охмелевшие Пожиратели. Некоторые разбрелись по компаниям, с которыми собирались возвращаться в Хогвартс. Уже ближе к десяти вечера Том тихо предложил уставшему от шумихи Гарри вернуться в замок, и тот радостно согласился. Они неторопливо пошли к школе, и не одурманенные сахаром и алкоголем, их разговоры были куда сдержаннее и осмысленнее. Горящие в кромешной тьме факелы и фонари замка безошибочно вели к Хогвартсу. Гарри смотрел на школу и тихо радовался, что она больше не пугает его. Забыть о случившейся здесь бойне было невозможно, но куда приятнее смотреть на Хогвартс с почти детским восторгом как на родной дом. — Странно, что нам позволяют так долго гулять по Хогсмиду, — произнёс Гарри, когда они были совсем недалеко от школы. — Только семикурсникам, — заверил Том. — Они мало что могут запретить совершеннолетнему волшебнику. Гарри задумался на мгновение: он почти забыл, что отныне вправе колдовать даже вне стен Хогвартса. Ведь когда они с Роном и Гермионой были в бегах, им ради выживания приходилось соблюдать кучу условностей для простейшего заклинания... Гарри тут же попытался отвлечься от мрачных воспоминаний. — Сегодня был хороший день, — он улыбнулся Тому и получил ответную улыбку. — Моим друзьям всегда удаётся меня развлечь. — Они устраивают такое каждый год? — С разными вариациями, но да, — ответил Том. — Поразительная сплочённость. Временами, — заметил Гарри, когда они подошли ко входу в замок. — Это суть Слизерина. Они миновали тёмные подземелья, и, пройдя сквозь отворявшуюся паролем стену, Гарри удивлённо оглядел пустующую гостиную. Он думал, здесь будет хоть кто-то. Том предложил подняться в спальню: здесь они тоже оказались одни, и на сей раз Гарри мало интересовало, куда подевались соседи... Он прошёл вглубь комнаты, а Риддл уверенно прикрыл дверь. Гарри услышал два заклинания и обернулся: он никак не мог вспомнить, для чего они. Том неторопливо подошёл и, будто поняв его растерянность, тихо произнёс: — Запирающие чары от незваных гостей, — он подступил ближе. Гарри смотрел в тёмные глаза, затаив дыхание. — А Непроницаемые, — Риддл замер совсем рядом, — от чужих ушей, — и мягко поцеловал. А потом ещё и ещё: неспешно, почти целомудренно, вынуждая Гарри первым пустить в ход язык. Том позволял целовать себя, прежде чем осторожно толкнул назад. Теперь Гарри спиной прислонялся к столбику кровати, а Риддл вжимался в него всем телом. Гарри провёл ладонями по чужим плечам, впутываясь в густые тёмные волосы, прежде чем Том чуть отстранился, легонько чмокнул его в губы и спустился на подбородок, прослеживая линию челюсти. Он прижался ближе, подбираясь к уху, и Гарри завёлся ещё сильнее. От чувственных поцелуев в шею сбивалось дыхание. Риддл влажно провёл по ней языком, осторожно прикусил, едва не вырвав у Гарри стон, надавил ладонями на грудь и, поведя ими выше, нащупал узел галстука. — Том… — неожиданно призывно для самого себя прошептал Гарри. И Риддл тут же откликнулся, едва не сведя с ума, когда поцелуями поднялся выше и выдохнул в ухо: — Это твой первый раз? Сердце застучало в висках, когда Гарри, не доверяя голосу, едва слышно прошипел: — Да. Том то ли насмешливо, то ли довольно хмыкнул и прихватил чужое ухо губами, интимно вылизывая мочку. По спине пробежали мурашки, и Гарри не сдержал гортанный стон. Он слышал, как порывисто задышал Том, прежде чем губы снова смял жадный поцелуй… А потом кто-то замолотил в дверь спальни. Том подался назад, заглядывая в зелёные глаза, и секунду они растерянно смотрели друг на друга, прежде чем дверь снова содрогнулась под ударами, но из-за неё не доносилось ни звука. — Они не слышат нас, а мы их, но все мы слышим, как грохочет дверь, — тихо объяснил Том. Гарри вглядывался в тёмно-серые глаза. — Нам обязательно открывать? Том задумался на секунду, но за дверью всё не успокаивались. — Прости, — он отступил и бросил контрзаклинания. Внутрь ввалился Эйвери. — Ну наконец-то! — сдавленно рассмеялся он и выпрямился. А когда рассмотрел, кто перед ним, кажется, немного удивился. — Я думал, вы по девушкам пошли. Зачем заперлись? — Мы не запирались, дверь заклинило, — солгал Том. — Ага, — кивнул Эйвери, будто предполагая этот ответ, замялся на мгновение и глубоко вздохнул: — Я устал! Гарри и Том смотрели, как он с блуждающей улыбкой ослабляет галстук и валится на кровать. — Знаете, я богач, — послышалось невнятное бормотание, прежде чем воцарилась полная тишина. Они пару минут стояли молча. Гарри поверить не мог, что им снова помешали. Он беспокойно глянул на Тома, и теперь они вместе прислушивались к сопению Эйвери. — Вот и полагайся на магию, — вздохнул Гарри. Эйвери сонно заворочался от его голоса. — В другой раз, — прошипел Том. — Может, просто… — начал Гарри. — Мы не можем выставить его и запереться, — серьёзно перебил его Том, — и остальные скоро вернутся. Секунду он вглядывался в лицо Гарри, а потом приблизился и легонько поцеловал. — В другой раз, — повторил Том.