***
Гин улыбался. Он улыбался вечно, но конкретно сейчас он улыбнулся шире чем обычно. Напротив него стоял Хокаге с Данзо и старейшинами, а так же еще половина деревни. Остальная половина была на заданиях и еще не подозревала какую подлянку устроил им джинчурики в деревне. — Старик, это не я! Честно! Оно само! Я просто за кошкой погнался! — Я удивлён тому, что никто не пострадал. Хокаге перевел взгляд на второго виновника произошедшего. Саске посвистывал и ковырял ножкой в земле, делая вид, что здесь оказался вообще случайно. Итачи, старший брат Саске, хмуро глядел на младшего, который успел пока тот был на миссиях, вляпаться в неприятную историю. Люди не особо доверчиво смотрели на них обоих, пытаясь понять, как эти двое смогли разрушить всю Коноху, никого при этом не травмировав, но невероятно сильно перепугав. Гин оглядев их всех, понял, что одними объяснениями тут не обойдётся и пора брать ноги в руки и бежать как можно подальше. Кто же знал, что та взрывная печать окажется рабочей и рванёт, активировав остальные печати, раскиданные во всей деревне. — Эм... Я пожалуй уйду, — произнёс Гин и использовал технику телесного мерцания на голову Хокаге вырезанную в скале. Вот только и там были взрывные печати, которые активировались, среагировав на сильный выплеск его чакры. — Вот отстой. Вечная улыбка Ичимару Гина исчезла с его лица, сменившись другим, словно он проглотил нечто противное и кислое, сравнимое с лимоном, которое пихал Айзен в чай, забывая добавлять сахар. Взрыв и Ичимару философски глядя в небо, а потом в медленно, с ускорением, приближающуюся к нему землю, а потом снова в небо, прочувствовав затылком на прочность каменный блок разрушенного здания. Затылок оказался прочнее, и каменный блок треснул, подняв тучу из пыли и песка, а Гин с удивлением открыл глаза, глядя на идеальный, белоснежно-белый кафельный потолок. — А? Где это я? — тихо спросил Гин, точнее Наруто, ощупав свой затылок. Или Гин? Обнаружив там бинт, он незамедлительно огляделся, почувствовав знакомый запах палат чётвёртого отряда. Вот только место где он находился, никак не было похоже на больничные палаты чётвёртого отряда, а скорее на обычную больницу мира живых, за исключением странных чёрных каракулей, что окутывали всё его тело и не давали ему сдвинутся. Покачавшись из стороны в сторону, и опознав в каракулях печати шиноби, Гин улыбнулся, создав чакру за пределами тела и начав ею расшатывать барьер. — Не советую тебе это делать. Твоё тело ещё не восстановилось, — тихо произнёс Куросаки из внутреннего мира. — И ещё. Я поговорил с Айзеном, тот сказал, что поможет в нашем плане. — Когда это ты успел поговорить с Айзеном, Ичиго? — удивлённо спросил Гин. — С самого начала. С того момента, как был разрушен наш мир. Кто бы мог подумать, что он будет разрушен именно в тот момент, когда никто ничего не подозревал, в самый лучший момент моей жизни. Гин ощутил невероятное горе и боль со стороны Ичиго и улыбнулся лживой улыбочкой. Его горе и боль резонировало с чувствами Гина, но уже через миг он почувствовал, как эти чувства утопают в жизненной силе собственного тела. А ещё он ощутил невероятный по силе зов природы, на который его желудок отреагировал длительными и протяжным рыком некормленого зверя. В один миг содрав все невероятные по сложности сдерживающие барьеры, Ичимару подскочил на кровати и принялся искать то, что утолит его голод, как увидел огромный пакет возле его кровати. — А мой враг не дремлет и научился готовить еду, — прошептал Ичимару, вспоминая о той тайной организации Конохи. — Задабривают меня. — Саске всячески втирается тебе в доверие, — произнёс Куросаки. — Идёт по твоим стопам предателя. — Я не о нём, а о других. Ты же говорил, что у Конохи есть две тайные организации, — сказал Гин. — Да, точно. Я как-то и позабыл, — в голосе Ичиго сквозило свойственное ему в последнее время равнодушие. — Но всё же этот пакет с едой от Саске. — Ясно, — улыбнулся Гин. — Надеюсь еда не отравлена? — Будто бы это что-то изменило, Гин, — произнёс Ичиго, наблюдая за тем, как Гин накидывается на еду в пакете. — Слушай, а где мой Дзампакто? Что-то я не слышу его в последнее время. — Я тоже не видел. Наверное она материализовалась, а благодаря жизненной силе она может проделывать это очень легко, и куда-нибудь ушла. Но вот куда – не знаю. Гин поперхнулся в ужасе раскрыв глаза. Его сознание онемело, в попытке осознать проблемы, которые принесёт ему Шинсо, учитывая её нулевые навыки существования в реальном мире, помноженный на характер самого Ичимару, женской копией которого она являлась. А в это время, в отстраивающейся от взрывов Конохе, в башне Хокаге, один могущественный старик доставал из тайничка спиртовую настойку травы Валерианы, славящейся своим успокаивающим нервы свойством. Выпив несколько бутылок из горла и не закусывая, Третий Хокаге, а это был он, умиротворённо улыбнулся и потерял сознание, а его сердце перестало биться. Теперь он был спокоен как труп. Вот только он не знал, что Гин способен достать своими выходками даже после смерти. Как-никак Гин являлся проводником душ на тот свет и мимо него не могла пройти ни одна сильная душа в радиусе нескольких десятков километров, прежде чем отправиться на тот свет. Ох и как же ругался Гин, когда к нему посреди ночи являлся очередной дух. Однако подобное относилось не только к Гину но и к его духовному мечу, Шинсо. В это время, стоило душе Хокаге хоть немного вылезти из тела, как на эту душу, на лицо, наступила появившаяся из пространственной складки Шинсо, вбивая её обратно в тело. В кабинет тут же забежал целый отряд АНБУ, поднятых по тревоге сенсоров, заметивших, что чакра их правителя начала затухать, а потом и вовсе пропала. Тихо ойкнув, Шинсо оглянулась по сторонам, оценила ситуацию и стремительно выскочила в окно. Половина отряда АНБУ исчезла в окне вслед за Шинсо, а оставшаяся осталась рядом с "трупом" Хокаге, охраняя его. Каково же было удивление этих бедняг, когда вроде мёртвый старик, медленно поднялся и закашлялся. — Даже умереть нельзя, эх, — с трудом поднимаясь, прокряхтел Хирузен. АНБУ испугались. Проанализировав ситуацию, они тут же атаковали своего правителя, приняв его воскрешение за технику врага.***
Саске был рад. Помимо того, что он наконец-то смог нагнать Наруто и познакомиться, а так же стать его другом, на него наконец-то обратил внимание его старший брат. Его счастливое настроение ничего не могло сбить с позитивной планки, даже то, что сегодня, после окончательного восстановления деревни, брат куда-то пропал. Саске прекрасно знал, что рано или поздно старший брат вернётся, чтобы проследить за ним, огородив его от сотворения несомненно глупых и странных, но весёлых дел. — Стихия огня! Огненный шар! — Саске сложил печати и выдохнул маленький шарик, стреляя им точно в мусорное ведро с бумагой. Недавно Наруто поделился с ним несомненно важной идеей по очистке Конохи от мусора, попутно совмещая это с тренировкой стихии огня. Он предложил Саске на скорость, точность и время оббегать всю Коноху, стреляя огненными шариками в любой попавшийся на пути мусор, совершая несомненно важное и благое дело. В случае же промаха, Ичимару советовал бежать не оглядываясь, чтоб аж пятки сверкали, как можно быстрее к следующему мусору, совершая манёвр сокрытия следов. Бежать и стрелять шариками на ходу было сложно, и редко когда Саске попадал в мусор, зачастую промахиваясь мимо него. — Стихия огня! Огненный шар! — Саске выпустил очередной шарик и тот влетел в окно дома, оплавив стекло и потухнув. Поняв, что промахнулся, Саске побежал очень быстро, слыша в спину грязные ругательства. Наруто говорил, что это они хвалят так его за старательность в его тренировки, что на самом деле это выражение любви к Саске, искренней и незамутнённой мерзким разумом. Саске не особо то и верил, убегая с большой скоростью каждый раз при промахе и заметая следы, хоть и слышал в этих ругательствах то, как желали страстно любить его мать, отца, и прочих его родственников. Саске искренне сожалел, что не может ответить таким же образом: бегая не особо поговоришь, да и являлся очень благовоспитанным мальчиком, чтобы произносить подобные слова. — Ох ты же *зацензурено*, — произнёс Саске, споткнувшись. Ну почти благовоспитанным. Забудем про этот момент, хорошо? Тем временем Гин искал свой дзампакто по всей деревне. Куда она могла уйти, он не имел представления, а потому искал его везде, изредка прерываясь на тренировки, общение с возмущёнными его очень адекватным поведением одногрупниками и побегом от полиции Конохи, вечно недовольных его мирным сосуществованием с жителями деревни. Он снимает стресс на жителях, а жители на нём. Идиллия и спокойствие. — Да не воровал я у вас бобы! — вопил Ичимару, убегая от толстоватого торговца с пышными усами. Убегал не спеша, чтобы торговец чувствовал, что может вот-вот нагнать беглеца, стоит только ускориться. Стоило Ичимару оторваться от торговца, как он тут же изображал астматика, что жутко устал от погони. Это видел торговец, ему это тут же придавало уверенности и сил, которые он тратил на погоню. Сделав малый круг, они вернулись обратно, где от торговой лавки остались лишь горелые доски, мокрые от воды. Ичимару узнал работу Саске. — Стой, Ичимару, проследи за ним, — произнёс Ичиго. Ичимару чуть не запнулся. — Вот и настал тот момент, когда мы встретимся с Айзеном. — Что? Хотя нет, знаю. Ты связался с ним снова в этом мире. Так? — Да, — ответил Ичиго и скрылся. Ичимару тут же разогнался и скрылся за иллюзией, нагоняя Саске. Весь день он следил за ним, ожидая встретить Айзена, наблюдая как прекратив бегать по деревне Саске до полуночи тренировался метать кунаи на полигоне. До тех пор, пока не почувствовал множество одновременных смертей со стороны квартала Учиха и здания полиции. — Ты это тоже почувствовал, Ичиго? — спросил Ичимару. — Ксо! Отвечай! Ичимару тут же использовал технику телесного мерцания и перемещаясь в ней на огромной скорости достиг квартала Учиха, забыв про наблюдение за Саске. Остановившись на черепичной крыше одной из стен ограждающих квартал, он увидел множество трупов на его улицах. Освещённые луной, они казались белоснежно белыми, призрачными. Блестели всё ещё свежие тёмные капли крови, пропитывая землю и каменные плиты дорожек, оставляя на них тёмные пятна. Что-то гулко отозвалось в глубине его души, когда он приглядевшись, заметил среди трупов лица знакомых ему шиноби. Он медленно вдохнул и выдохнул, осознавая их смерть и принимая её. Эмоции его тела были непривычны для него, было довольно трудно их сдерживать. — Знаешь Ичиго, я думал ты найдёшь способ спасти их, — произнёс Ичимару, перемещая взгляд на бумажные стены здания напротив, окроплённые кровью. — Почему? — Так надо для плана по возрождению нашего мира, — сказал Ичиго. Из здания напротив, отодвинув в сторону бумажную панель, вышла тень. — А вот и он, Айзен. Скривившись, Ичимару затушил свои чувства, скрыв их за безмятежной глуповатой улыбкой. Рядом с ним из техники телесного мерцания явился Айзен, одетый в серый плащ и большую соломенную шляпу на голове, держа в левой руке свой дзампакто поблёскивающий в лучах луны. Ичимару медленно развернулся к нему. — Приветствую вас, бывший капитан Айзен, — Ичимару оглядел Айзена с ног до головы, подметив, что тот носит на шее кулон: синий светящийся изнутри шарик на серебряной цепи. — Не думал, что я встречу вас здесь. — Что ты имеешь в виду? Надеялся на то, что я тоже умер? Не думал ли ты, что тот кто отправит вас сюда, не отправится вслед за вами? — спросил Айзен. — Впрочем, это нисколько не имеет отношение к нашему делу. Где Куросаки, Гин? Ичимару почувствовал взгляд. Глаза Айзена словно нависли над его душой, разумом и телом, сконцентрировав на нём всё своё внимание. Его пронзало чужое внимание, глядя в его суть. — Интересно, Куросаки Ичиго. Ты хорошо скрылся от моего взора, — произнёс Айзен. — Мои планы ты знаешь. Что же ты предпримешь? — Мне нет никакого дела до этого мира, Айзен, делай что хочешь, — ответил ему Куросаки из внутреннего мира. — Но только не мешай мне. — Так ты не против? — спросил Айзен. Ичимару же пытался понять, о чём они говорят, но ничего не поняв, решил, что позже спросит у Ичиго. — Нисколько, — ответил Ичиго и Айзен исчез в технику телесного мерцания. — Уходим, Гин. Нам не стоит попадаться другим на глаза, — сказал Ичиго. — Скоро сюда прибудет Саске, а потом шиноби. — Хорошо, — ответил Гин и переместился к своему дому. — Ичиго, мы хотели обсудить с Айзеном помощь в нашем плане, — Гин достал ключ и открыл дверь, снимая обувь. — Вот только я ничего не понял из вашего разговора. О чём вы вообще? — Айзен решил стать богом этого мира, поглотив Кагую. Нам же он обещал передать десятихвостого, взамен вырастив себе нового. Для этого он спас клан Учиха, желая убедить их стать добровольными подопытными и тайными "спасателями" мира. Я же не должен ему мешать в этом, и даже помогать. — Клан Учиха жив? Но как? Я же явно ощутил их смерть, а это довольно трудно подделать иллюзиями. — Шинсо оставила там кристаллы с жизненной силой, которыми потом воспользовался Айзен, чтобы сделать свои иллюзии материальными, чтобы подчинить саму реальность своим мечом. То, что ты почувствовал, не было иллюзией. То была реальность что возникла из иллюзии. — То есть ты всё спланировал с самого начала. Что ты, что Айзен, вы слишком умны и опасны. Может посвятишь меня в то, что вы планируете делать дальше? — Всё просто, Гин, от тебя требуется изобразить Наруто, но не так как сейчас, — ответил Ичиго. — Нужен такой Наруто, чтобы никто не мог усомниться в том, что он потомок Асуры. — Создать иллюзию того, что я Асура? Не знаю, зачем тебе, но это будет чертовски сложно. Асура, сын бога шиноби, желал всегда мира и добра. Наруто являлся его потомком, но не Ичимару. Он не представлял, как сможет изобразить человека с полностью противоположным ему складом ума, слишком наивным и миролюбивым. Но раз это было нужно для плана, то он был готов на всё.