Sun is out

Wait a second, let me catch my breath Alan Walker—Sing Me to Sleep

      — Твоя идея была очень заманчивой, но боюсь, что отец меня прибьет, — сказала я лежа в траве. Он все-таки сделал это. Уговорил меня на это безумие, которое я напрасно посчитала шуткой. Но мне нравилось то, что Прайм безумец — благодаря ему и моей мягкотелости мы лежали в траве и действительно смотрели на звезды. Он негромко засмеялся и посмотрел на меня своим странным изучающим взглядом. В этот раз я не могла понять, чего же он хочет. Я умела понимать людей по глазам, что иногда помогало мне во многих жизненных ситуациях, но в этот раз его глаза были непроницаемы. Словно он поставил невидимую ширму, чтобы я не подглядывала его мысли. Мы молчали, наслаждаясь моментом. Рядом с ним я забыла обо всем, что меня тревожило: он словно одним своим образом излечивал мои мысли, отгоняя волнения и переживания куда подальше. Никогда не думала, что рядом с человеком может быть так спокойно и хорошо. Оптимус Прайм был прекрасным человеком, и это я точно знала. Получается, идеальный человек без каких-либо темных мыслей и желаний это совокупность человеческого тела и разума робота? Я усмехнулась своей мысли и отвернулась от него, вновь взглянув на звезды. Мне никогда не было так хорошо рядом с кем-либо. Я действительно думала, что могла лежать рядом с ним, мысленно рассуждая обо всём на свете бесконечное количество времени. Душа словно пела от счастья, и я чувствовала себя как-то странно, как еще никогда себя не чувствовала. Словна я была птицей, что наконец выбралась из запертой клетки и вдохнула чистый воздух. Рядом с ним хотелось свернуться калачиком, уткнуться в теплое плечо и заснуть. Он смотрел на меня еще какое-то время, я видела его взгляд своим натренированным боковым зрением. Так странно, неужели опять изучает? Не надоело ему еще? Может стоит купить ему анатомию человека? Тогда уж он точно успокоится и привыкнет ко всему окружающему. Но глубоко в душе я его понимала, ведь он существует как человек неделю, за такое время он ко многому привык. Но только не ко мне, потому что постоянно изучал. — Смотри, вон там Кассиопея, — я ткнула пальцем на указанную звезду. Чувства внутри просто бурлили, наблюдать за звездами было так приятно, хоть я и делала это уже в тысячный раз. — А ещё Полярная Звезда. Говорят, заблудившиеся путники находят свою дорогу с её помощью. — А там Сириус, — он кивнул на самую яркую, что была на небе. Я усмехнулась мысли о том, что, возможно, Оптимус ходил по Сириусу не раз, но спросить его об этом не удосужилась, слишком уж была занята звездами и Праймом. Да, я, откровенно говоря, пялилась на него. Может быть он это заметил, но взгляд словно был прикован к нему. Было так приятно лежать в траве, смотреть в бесконечный небосвод и мечтать. Весь мир ушел на задний план, ничего не существовало в этот момент кроме нас. Только он, только я и миллиарды звезд, что смотрели на нас. Я с усилием оторвалась от него, и в тот же момент увидела падающую звезду. — По легендам, когда падает звезда нужно загадывать желание. Может быть оно сбудется, а может и нет, кто знает, — я улыбнулась и посмотрела на Прайма. Он удивленно глянул на меня, и поймав взглядом одну такую, задумался на несколько мгновений, но затем хотел, было, озвучить свое желание, но я вовремя прикрыла ему губы рукой. — Нет-нет, нужно про себя, чтобы никто не узнал. Он вновь на миг взглянул на меня, затем закрыл глаза и на какое-то время замер, прикрыв глаза. Я улыбнулась и убрала руку от его лица. Надо тоже что-то загадать, наверное. Даже не знаю, чего хочу больше всего. Остановить этот момент? Да, хотелось бы лежать в этой мягкой траве, считать звезды и смотреть на Оптимуса. Казалось бы, что еще для счастья нужно? — Так странно. Никогда еще так не делал, — он неуверенно посмотрел на меня, словно сделал что-то действительно плохое, которое, как минимум, запрещено законом. — Что-то серьезное загадал? — не то, чтобы я хотела узнать, но мне было интересно как он понял эту штуку. В детстве я верещала от радости, когда видела падающие звезды и бегом мчалась в кровать, укутывалась в одеяло и много-много раз шептала желание самой себе, чтобы оно точно сбылось. — Нет… Вроде бы. Я даже не задумался об этом, пришло что-то первое в голову, ничего важного. Я глубоко вздохнула. Прошла неделя, а я влюбилась по самые уши в пришельца из другой вселенной. Почему именно со мной происходит подобная хрень? Я словно избранная-неудачница. Усмехнувшись своей мысли, я потерла ладонью траву, на которой мы лежали. Чувствую, завтра вся одежда будет зеленой. Да, угораздило же нас. На ощупь трава была мягкой и бархатистой. Так приятно, я ведь редко так делаю. И я могла бы отказаться от этой затеи, если бы не щенячий взгляд Прайма, который он каким-то боком научился делать. Черт, даже я так не умею. Засранец же он. Но я все равно поддалась его флюидам. Ну, вообще для человека он был очень даже симпатичным. И не смотря на его внешность, зацепил меня именно его характер, харизма, мужество. Для любого человека Оптимус — идеал. До того момента, как он появился здесь, я считала его настоящим героем. Его жертвенность ради всех на свете восхищала, а сострадание ко всему живому пробивало на слезу. Думаю, в любом случае он — лучшее, что могло со мной произойти. Кто знает, что стало бы, если б из космоса на нас свалился Мегатрон или Локдаун. Точно знаю, что ничего хорошего из этого не вышло бы. Может быть они бы поработили нашу планету, ведь здесь нету Автоботов, которые бы защитили нас. Человеческое оружие против них — зубочистки, которыми можно поковырять в зубах один разок и выплюнуть. А ядерное оружие опасно и для нас самих, так что пользоваться им против них — камень в свой же огород. — Марси, я хотел кое-что спросить у тебя, — неуверенно сказал он, прервав бесконечный поток моих мыслей. Что-то напрягает меня его голос. — М? — меня это немного напугало, а в животе так закрутило, что на душе стало как-то неприятно. — Я чувствую себя как-то странно в последние дни. Не обращая внимания на то, что я стал белковым и любое ощущение в организме пугает и настораживает, именно это меня тяготит особенно сильно. Сердце бьется слишком часто, я считал множество раз. Больше сотни, если считать все разы. Когда мы с тобой куда-то выбираемся, гуляем или что-то делаем — чувствую себя совершенно необъяснимо. Словно сердце вот-вот выпрыгнет из груди по-настоящему. И внутри живота как-то странно крутит. Я спрашивал Питера, но он отвечал, что болезнь здесь не причем. Он сказал, что это как-то связано с тобой. Не понимаю, что это значит. Меня пугает это, Марси. Если мягко выражаться, то я была в полнейшем шоке. Он только что сказал, что влюблен? Либо он действительно влюблен, либо это лихорадка. Вряд-ли это влюбленность, может быть что-то подхватил. Организм слабый, еще не адаптировавшийся, наверное. Черт, сердце бьется от волнения, я чувствую, как начинаю краснеть как помидор. И наверняка уставилась на Прайма с круглыми глазищами. Нет, ну, а что за бредни он тут говорит? Это меня могло угораздить на влюбленность, а его почему? Надо проверить его на болезни, может реально подхватил какую-нибудь инфекцию. Мы же часто ходим среди незнакомых людей по улице. Я аккуратно прикоснулась тыльной стороной ладони, боясь совершать лишние действия. Да уж, лоб был горячий, наверняка грипп. Как он умудрился? И почему я не заболела? Я ведь поддаюсь всем болезням быстрее всех. — Прайм, походу это ОРЗ или что-то вроде этого. Хах, поздравляю тебя с первой болезнью, надо идти тебя лечить, а не в травке валяться, — усмехнулась я и хотела, было, убрать руку, но Прайм опередил меня. Прикоснувшись к моей руке своей, он взял ладонь и крепко сжал ее. Я удивленно посмотрела на него, не понимая, что происходит. Он медленно опустил ее к губам и как-то странно посмотрел на меня. Боже, что он делает? Внутри был парад сумасшедших бабочек. Судя по тому, что со мной творилось, они, как минимум, танцевали степ или брейк-данс. Сердце билось как бешеное, а я не понимала, что же он делает. — Кажется это не болезнь, — проговорил Прайм, и посмотрев на меня, грустно вздохнул. Он опустил глаза, затем снова посмотрел в мои, медленно приблизился и коснулся губами уголка моих. На мгновение мозг отключился и я в ступоре поддалась. Поцелуй был таким необычным, мягким, нежным, что хотелось танцевать вместе с бабочками, что уже, судя по всему, начали стрелять из пулемета. В глазах все искрилось, мир предстал предо мной совершенно в других красках. Я еле подавила желание заплакать от счастья. Мои чувства было невозможно описать: я боялась открывать глаза, думала, что все это сон и я сейчас проснусь у себя в кровати, обманутая своим мозгом. Но открыв их, я не увидела ничего нового. Отстранившись от Оптимуса, я непонимающе посмотрела на него. Он лишь улыбнулся и прислонился лбом к моему. — Кажется ты и меня заразил, — обескураженно прошептала. Весь этот бред. Что вообще происходит? Это все сон? Неужели на самом деле я просто сплю? Если это такой жестокий сон, то я не хочу просыпаться. Я незаметно ущипнула себя за ногу, но почувствовав неприятное ощущение поняла, что все это взаправду. — Я не понимаю, что происходит, — одними губами проговорил он. — Если честно, то я тоже. — я крепко сжала его руку, которая держала мою все это время. Сердце танцевало чечетку, заставляя дышать часто-часто. Такие необычные ощущения… Хотелось верить, что я не сошла с ума. — В какой-то момент мне просто захотелось это сделать. Мозг словно дал сбой и тело само начало действовать. — он потерся лбом о мой. — Инстинкты? — улыбнулась я, не понимая почему вообще способна на какие-то эмоции. Тело ныло от усталости, а сердце, наоборот, пело. — Помнишь, ты говорила, что порой между людьми возникают чувства? Помимо гнева и ненависти. Кажется, это зовется любовью. — не верила своим ушам. Он только что признался в чувствах? Ударьте меня кто-нибудь, я схожу с ума! — Это возможно? Ты вообще когда-нибудь такое испытывал? — Влюблённость... Да, была. Ощущения при ней на были такими... Настоящими. Но ничего подобного. Никогда. Но я почему-то уверен, что это точно не лихорадка или что-либо другое.