No, you canʼt stop DNA Lia Marie Johnson — DNA
Янтарно-серая луна начинала просыпаться на вечернем небе. Дело шло к закату. Мерцающие блеклые звезды дружелюбно искрились, словно будили своих сестёр поскорее проснуться. В акценте с аквамариновым небом, медленно переходящим в карминовый у горизонта, небесные святила убаюкивали своими плясками и хороводами. На тихой дороге покой и молчание вечера нарушал лишь гулко завывающий ветер да песок, подхватываемый его порывами. — В… В каком смысле спасла? Кто ты вообще такая? — спустя несколько минут молчания спросила седовласую девушку Марси, ничего не понимая. — Когда тот Рийд напал на вас, я очень вовремя вернулась. Пришлось потратить много сил на возвращение в свой стандартный вид, я потратила на это больше часа, — хмыкнула девушка, медленно расхаживая по дороге. — Я почти успела — пришла бы на пару минут раньше — спасся бы Прайм. Ну, его человеческое тело. — Откуда ты знаешь меня? — грозно спросил её Оптимус, нахмурившись. — Я жила с тобой почти неделю. Удивительно, как совпало время — наше местоположение раскрыли Рийды, а ты удачно приземлился у нас в Техасе, — съязвила седовласая. — Погоди-ка, стоп. Что значит «Жила с тобой неделю»? Где жила? Я нихрена не понимаю! — Марси схватилась за голову и простонала. Мало того, что она физически не переваривала информацию, так ещё и голова в присутствии этой дамы болела сильнее и сильнее. Девушка посмотрела на Марси странным взглядом и мягко улыбнулась. Затем до Финч дошло, что она имела ввиду. — Погоди-ка, погоди-ка. Ты хочешь сказать мне, что ты… Спектр? — Неужели, — она усмехнулась и скрестила руки на груди. — Прости, но Спектр, как бы, был кабелем… — Природа наделила нас такой особенностью. Мы можем менять пол, расу, цвет волос, кожи, глаз. Мы можем быть как людьми, так и животными. Здесь все зависит лишь от того, сколько в тебе энергии и выдержишь ты такую трансформацию физически и психологически. В этом нет ничего странного, таковы мы рождены. Истощённый организм, естественно, не способен изменить своё тело. Разве что на какого-нибудь маленького зверька, — она перебила её, поясняя все, что было ей не понятно. От этой новой информации голова закружилась ещё больше, а земля уходила у девушки из-под ног. — Ты ведь не хочешь сказать, что она такая же? — Оптимус кивнул на Марси и отошёл от неё чуть подальше. Он, как и девушка, абсолютно ничего не понимал. История Неурина была известна ему не так широко. Многого важного он не знал, по крайней мере до этого момента. — Нет. Неурийцы делились на две больших группы: высшие и низшие. Высшими были твои родители, — она обратилась к девушке. — Низшей являюсь я. Когда высший рождался, на свет появлялся и низший, что становится его вечным спутником жизни. Низший рождается не от родителей высшего, он словно… Ну… Даже не знаю, с чем сравнить. Он рождается в великой Сиэрие Неурина, эдакая утроба планеты. Низший становится псевдоангелом-хранителем, для особо ударившихся в веру. Он привязывался к своему спутнику от рождения, словно невидимыми нитями. Грубо выражаясь, привязанность до гроба. Высший и низший вместе растут и развиваются, они становятся частью неотъемлемого целого — единой силой. Если умирает высший — низший, как правило, долго не живёт. — Эм… Я… Мягко говоря в шоке. Но… Если ты мой…спутник, то почему ты не была рядом со мной всю мою жизнь? — Я могла быть лишь голосом в твоей голове. Образом, не цельным существом. Когда ты стала чуть постарше, я научилась принимать образ животных — кошек, птиц, собак, хорьков. Мне нужно было за тобой следить — иначе бы в тот раз убили бы тебя, и добили бы его, — грустно закончила Руби, медленно сокращая дистанцию между ними и пренебрежительно кивая в сторону Прайма. — Но почему? — После смерти твоей матери Питер был неумолим. Он винил меня в её смерти, а я ничем не могла себя оправдать — я и вправду была виновата. Он приказал мне исчезнуть из вашей жизни навсегда и уехал с тобой, словно растворился. Спустя долгие мучительные месяцы я нашла тебя, но не могла оставаться в своём человеческом теле. Тогда все это и произошло. — Почему ты не дала мне умереть? Я ведь явно был тебе не нужен, — Прайм присел рядом с девушками, чтобы поближе разглядеть седовласую. Его напрягала странная энергия, что исходила от неё. Она была словно в облаке невидимого и неощущаемого огня, окутываемого её с головы до пят. — Раз ты появился в это время в этом месте, оказался на плечах Марси — значит для чего-то вы встретились. Я не имела права лишать тебя жизни, она ведь не просто так спасла тебя, а ты не просто так её. — И… Что теперь нам делать? — Полагаю, я должна завершить свою первоначальную задачу. Я должна была воспитывать тебя как воина, последователя. Если бы не Питер, сейчас бы ты здесь не стояла и не смотрела на меня так, словно я что-то нереальное. Мне придётся готовить тебя, — печально закончила девушка, каким-то непонятным грустным взглядом смотря на Марси. — Готовить к чему? — вставил своё Прайм, смотря на Марси, что неожиданно встретилась с ним взглядом и неловко потупила взгляд. — При жизни Аннет разработала свой план поиска выживших. Мы должны были найти детей, подобных Марси. Полукровок, которые будут готовы вести нашу расу вперёд. Всего их не так много, как нужно было — но даже двух-трёх хватит для восстановления, по крайней мере, популяции. Стратегически, план был верным. Пускай нашей планеты как таковой не существует и никто не знает, где она сейчас, но мы сохраним род для того, чтобы когда-нибудь вернутся за ней. — Да, здоровский план. Только есть одна проблема — вы нас не спросили, — горько усмехнулась Марси, ёжась от холода. — Не уверена, что мы сможем найти других таких. И не уверена, что хочу такого продолжения. Скрещивать нас как последних выживших Амурских тигров ради сохранения вида? Не думаю, что остальные «полукровки» живы, но они вряд ли захотят такого. Оптимус посмотрел на девушку с сожалением. Он как никто понимал её теперь, когда вся ситуация разъяснилась. Марси сопротивлялась, не хотела такой жизни себе. Но иного выхода нет — такова её судьба, о и чем говорила Руби. Значило ли все это, что теперь между ними огромная пропасть? Все явно вело к этому. Что может быть между ними теперь? Марси почувствовала, как он смотрит на неё, дёрнулась и повернулась ему навстречу. Они вновь встретились взглядами. Что-то внутри кольнуло, она почувствовала, как пустота внутри начала словно расширяться, поглощая девушку изнутри. О чем он думает? Что сейчас испытывает? Она как будто ощущала печаль, что исходила от него. Они делились друг с другом своими эмоциями, потому что Марси тут же стало дурно. Это было необъяснимо, но ей вдруг так захотелось выпить чего-то крепкого и заснуть на несколько веков, лишь бы избавиться от гнетущей горечи. — Ведите меня к своим лидерам, — тихо нарушила их тонкую связь Руби. — Что?.. Зачем? — Мне нужно будет как-то следить за тобой, дорогая. И я нашла идеальный выход из положения.***
Марси сидела в салоне тягача, укутавшись в свою кофту, обнимая ноги. Уже с час они сидели в мертвой тишине — Прайм о чем-то думал, как казалось Марси. А сама она не могла что-либо сказать. После всего, что произошло, а особенно после этих их гляделок она была словно оглушённой. Подбитый камнем маленький зверёк, что забился в норку и ждал своей неизбежной участи. Думать о чем-либо она была не в силах. Из неё словно выжали все соки, она чувствовала себя ненужной забытой вещью. Сон, как назло, все не шёл, и она ничем не могла себя занять. Доходило уже до того, что она начинила считать овец, плюнув на это дело, когда сбилась на тысячи триста восемьдесят пятой. Прислонившись головой к гладкой коже на сидениях, она прикрыла каменные веки. После того, как они вернулись на базу, Руби странно себя вела. Именно она вынудила их ехать обратно. Странность эта заключалась в том, что Руби миновала охрану, достаточно неплохо вооруженную, кстати говоря, и продолжила свой путь, проходя мимо людей, для которых её словно не существовало. Первый день Марси на базе запомнился ей очень хорошо — все агенты НЕСТа смотрели на неё так, словно девушка была чем-то сверхъестественным по сравнению с десятиметровым Праймом. Один вопрос мучал девушку сильнее всех остальных. Каким образом можно было пройти мимо людей, не обратив на себя никакого внимания? Следуя за Праймом, напуганная и ничего не непонимающая Марси ещё сильнее начинала волноваться. Руби быстрым и уверенным шагом поднялась на второй этаж, словно зная, куда шла. Также прошла мимо солдат, что вновь поздоровались с Марси и Праймом и точно так же не увидели седовласую. Завернув в длинный коридор, она направилась к дальней двери, что выделялась своими габаритами — крупная, из прочнейшего металла. Это был кабинет генерала МакАлистера. Финч очень хорошо изучала это помещение изнутри, когда знакомилась с новым управляющим НЕСТа. Человеком он был неплохим, на первый взгляд, но от любого лишнего движения, что совершала Марси, дергался так, словно за спиной девушка прятала какую-нибудь бомбу или что похуже. Он явно был очень опасливым и тёмным типом. Так что, в любом случае, генерал бы точно услышал громкий стук каблука о кафель. В полнейшей тишине, что нарушалась лишь изредка что-то громко говорившими ботами. МакАлистер со всей своей подозрительностью и паранойей выбежал бы навстречу незнакомке. А Руби открыла дверь и медленно вошла, не произнося ни слова. Марси стояла рядом и прислушивалась к тому, что там происходило достаточно долго. Лишь монотонный негромкий голос Руби нарушал тишину, но слов девушка разобрать не могла из-за препятствия в виде толстенной звуконепроницаемой двери. Спустя недолгое время она вышла, и заметив Марси, улыбнулась и подмигнула ей желтыми глазами, что сияли словно два огня свечи. На немой вопрос в глазах «Что ты делала?» она ответила лишь «Нанималась на работу» и направилась куда-то вниз. Что все это значит, как это понимать — думай сама. И вот сейчас Марси сидела в полнейшей темноте и безмолвии, наблюдая как красный огонёк сигнализации где-то далеко впереди то горел, то угасал, частично освещая территорию базы. В голове девушки не могло уложиться все это. Вся природа Руби, все то, что она делала. Её метаморфозы, то, как она меняла форму тела, пол, размер. Теперь это должно было быть для Марси нормальным, теперь она должна была воспринимать это как должное. Как бы не так. Она не считала и не собиралась считать так. Эта природа была для нее инородна, всем своим мозгом она ее отторгала. Она боялась Руби, от которой словно исходила невидимая необъяснимость, опасность. Марси чувствовала, что девушка не причинит ей вреда, но все равно ее боялась. Как поняла Финч, Руби всегда была рядом с ней. С самых первых дней. Забота незримой «няньки» окружала её всегда. Даже когда этого было не нужно. Марси была под наблюдением всю свою жизнь, не догадываясь об этом. Сколько странных, неприличных и нелепых вещей она делала, когда была одна, а на деле — нифига не одна. Получается, всю свою жизнь она была под слежкой и с отсутствием личного времени и пространства. Это ужасно бесило ее — она точно не знала, верны ее догадки или нет. — О чем ты думаешь? — Прайм тихо прервал водоворот ее мыслей, что заставляли гнев вновь проснутся в ней. — Обо всем, о чем только можно думать. Столько бреда в моей жизни, я за ней просто не успеваю. Даже привыкнуть не могу, а должна, — грустно вздыхая, прошептала Марси. — Скоро ты привыкнешь, поверь. Человеческий организм привыкает к чему угодно… — он резко замолчал, поняв, что сказал глупость. Марси больше не являлась человеком. Это отозвалось болью где-то внутри нее, словно душа рвалась на части и страдала. — Прости меня, я не это имел ввиду. — Бывает, Прайм. — она потерла кулаками глаза, в которых опять образовывались дурные слезы. Она готова была поклясться чем угодно — не было бы рядом с ней Прайма — она бы врезала себе как следует. А так она лишь глубоко вздохнула и задержала в себе воздух, затем медленно выдохнула. — Нужно чем-то себя занять, я не могу просто сидеть без дела и пялиться в одну точку, — уверенно проговорила она, садясь на сидениях и потягивая затекшую спину. — Чего ты хочешь? — Ну… Ты можешь покинуть на какое-то время базу? — она медленно провела рукой по панели управления, огибая каждую кнопку. — Да. Есть одна идея, — коротко ответил он ей, и тут же двинулся с места. Марси слегка удивилась такому его поведению — куда он вез ее? Рев мотора, Прайм набирал скорость и ехал по пустой ночной дороге. Так неестественно для него. В последнее время она часто замечала за ним что-то непривычное для того Оптимуса, которого она знала из фильмов. Лидер, не способный на такие чувства, как любовь. Как терминатор. Такой же холодный и безразличный, но в то же время вызывающий в ней такие пылкие непонятные чувства этой своей безэмоциональностью. Марси была более, чем уверена — стадия влюблённости прошла. Сейчас она испытывала что-то непонятное. У их «отношений» не могло быть будущего — это просто было невозможно. Но именно в такие моменты она понимала, как сильно любила его — робота, который вновь возродил в ней эти чувства. Прайм несётся по туманным улицам, опустив стекла окон. Ветер врывается в салон, и Марси, как никогда раньше, чувствует себя такой свободной, словно наконец цепи груза, что был прикован к ней, сломались. А сломал их именно он. Девушка высовывает голову в окно и вздыхает дикий ветер, выпускает его в свои легкие. Странно, что это не вызывало никакого дискомфорта — ей это нравилось, она могла ехать так хоть целую вечность. Лишь бы он вёз её непонятно куда и непонятно зачем. Она все хотела спросить, что же он задумал и какой во всем этом смысл, но понимала, что он хотел помочь ей. И его помощь начинала действовать. Вся эта ситуация, все его поведение, все это — вызывало у неё широкую улыбку, которую она была не в силах скрыть. Затем эта улыбка переросла в громкий смех. Она смеялась от счастья. От того, что после всего этого безумия в её жизни она может просто вот так ехать с Праймом только вперёд и вперёд, чувствуя ласковый ветер на своём лице. Он остановился на перекрёстке двух дорог. Так как ночь склонилась над городом уже давно, все мирные жители спали и не могли помешать им. Она выскользнула на улицу и поняла, зачем он остановился именно здесь. Вообще-то, она многое поняла в тот момент. Что ошибалась, когда думала, что он бесчувственный кусок металла и не способен на хотя бы стандартную симпатию. Что он, пускай и мыслил не так, как она, но все же он видел красоту во всем их мире. Что лето, черт его подери, может быть настолько душным и знойным. Улица. Темная улица, освещённая лишь запоздалыми фонарями да мигающими светофорами, чей свет заглушал туман. Это было так странно для теплой летней ночи, но девушка давно забыла про нормальность — её просто больше не существовало для неё. Была лишь тонкая грань между светом и чернильной темнотой, этот душный вечер и Прайм, стоявший рядом и наблюдающий за ней. Его взгляд девушка чувствовала спиной. Он не повёз её ни на берег какого-нибудь океана или моря, ни в лес, ни куда-либо ещё. Прайм привёз её именно сюда. Потому что знал, чувствовал, что это место понравилось бы ей много сильнее наскучивших лесных пейзажей. Да, они красивы, он не спорил, древнейшие деревья, покрытые мхом и зазубринами можно было разглядывать тысячи лет, анализируя каждую трещинку в коре, но за недолгое время общения он узнал о ней все, что только можно было и даже больше. И то, что девушка слишком сильно любила простые вещи. Простоту и то, что люди видят каждый день и где буквально живут. Минимализм, как он недавно сам узнал. Эти горящие розовыми, голубыми и зелёными огоньками вывески баров и магазинов. Эта дорога, освещённая светофором и периодически гаснущими фонарями. Молочный туман, словно марево во сне, который ей так часто снился. Любой существующий в этом мире должен видеть красоту в этом. Красоту в том, что давно надоело. Он смотрит на неё долго, неотрывно. Изучает её так, как не мог позволить себе на базе или при семье Йегеря. Изучает каждую часть её тела, каждый изгиб, все, что упустил, прибывая в теле белкового. Раньше бы он никогда не увидел в этом красоту. Люди всегда были для него великими, пускай и примитивными, но с огромным потенциалом внутри. Он видел лишь их будущее, их души и непокорные непредсказуемые сердца. Взять Кейда — Прайм даже представить себе не мог, на что способен этот человек. Мужчина спас свою семью, свой мир и самого Прайма. Каждый раз он удивлялся тому, какими могут быть эти существа. Он вспомнил кое-что, что заставило его тихо усмехнуться, не отвлекая девушку, наслаждающуюся видами. Была одна очень важная деталь, про которую он всегда забывал. Марси — не человек. И именно это, наверняка, влекло Прайма к ней. Она словно была магнитом для него, притягивая одним лишь своим голосом, одним мимолетным образом. Только сейчас он понял, как же сильно ошибся, подумав что те чувства прошли. Он любил эту белковую девчонку, которая сводила его с ума, в стандартных человеческих нормальностях. — Марси… — он тихо позвал её, стараясь говорить так нежно, насколько был способен. Девушка повернулась к нему, теперь её счастливый взгляд был направлен на него. — Помнишь, тогда, на твоей Земле ты сказала, что я вряд ли способен на человеческие чувства? — Ну, да, — она прикусила губу и нахмурила брови, словно проклиная себя за неверно трактованные слова. — Ты была не права. Думаю, не до конца. Пускай я не могу дать тебе того, что мог человек, а ты не сможешь теперь выражать свою любовь как тогда, но я… Я все ещё ощущаю это странное чувство внутри. Как будто оно вновь рождается во мне, заставляет думать о тебе постоянно, не прекращая. Ты нужна мне, поверь. Мне незачем врать тебе. Марси удивленно смотрела на него, словно не могла понять того, что он сказал. Спустя несколько мгновений её лица коснулась мягкая улыбка. Она обняла свои плечи и посмотрела в его оптику, поднимая голову. В её взгляде он, наконец, встретил то, что искал так долго. Эту безграничную нежность, преданность и любовь. То, чего она не могла показать, о чем боялась сказать ему или просто не решалась. Где-то вдалеке в темени небосвода послышался глухой гром — небо разразилось дождём, холодным и таким непривычным для июльских ночей.