Кривое зеркало

—… а это все был Тассельхоф Непоседа, никакой не дракон, но об этом никто ничего не знал, ни наши, ни дракониды! А еще… — У вас тут была большая война, да? — уточнил Локи, пока Кастельян не начал очередного рассказа о подвигах своего сородича. Они бродили по Новому городу в поисках какой-нибудь магической лавки, ибо спутник знающий Башню — это хорошо, но вокруг той еще Роща, которую, по его же словам, было довольно тяжело пройти. А что наиболее действенно против магии? Правильно, магия более сильная! Вот они ее и искали. Точнее искал в основном Локи, а кендер больше трещал. За то время, что они обходили первую улицу, на трикстера вылился целый поток информации, повествующей о том, что в Кендерморе стало «очень-очень» скучно; что Колленоф Попрыгунчик на самом деле «самый скучнющий» из всех кендеров, которых он когда-либо встречал, потому что не пошел вместе с ним в Соламнию; и что почти у всех королей не меньше двух подбородков, что выяснено опытным путем. Но было в этой трескотне и кое-что интересное. Например, ас узнал о том, что маги в этом мире более-менее организованы, и подчиняются они Конклаву, который состоит из трех Лож и заседает в другой Башне, с другим странным лесом вокруг, что все время перемещается. Он попытался уточнить про третью Ложу, помимо Черной и Белой, но кендер, видимо, посчитал это неинтересным, поэтому переключился на то, как они с Колленофом Попрыгунчиком гонялись за той Башней и почти догнали ее вблизи Абанасинии, «места, где начались приключения Тассельхофа Непоседы… ну и остальных Героев Копья… Кроме Лораны». И потом Кастельян говорил только о том, сколько разных «интересных штук» сделал тот, другой кендер. — Ась?.. Не-е, у нас было мно-о-ого войн! Темная Королева все время борется с этим, этим. С самым светлым богом, да. У него такие светлые драконы, блестященькие, а у нее страшные и едят все-все, и пять голов!.. Ну, у Такхизис, не у драконов… хотя она же тоже дракон? А тот дракон платиновый!.. Вот! — кендер остановился и ткнул пальцем в небо, на котором все еще сверкали звезды. Трикстер тоже поднял глаза. — И сильные они, ваши боги? — спросил он, вглядываясь в указанные созвездия. Правда похожи на драконов. — А то! Они Катаклизм устроили — сбросили на Короля-Жреца огненную гору, и теперь вместо Истара… он ведь в Истаре жил?.. там Кровавое море, где водятся морские эльфы, жуткие, еще страшнее, чем такхизисные драконы!.. я думаю. Просто я не то чтобы совсем сам их видел. Мне рассказал Колленоф Попрыгунчик, а ему… А почему ты сам об этом не знаешь? — вдруг поинтересовался Кастельян. — Просто ты знаешь гораздо больше, — почти не соврал Локи. — Это да, — беззаботно отозвался кендер. — Но ты ведь просто не отсюда совсем, я это еще в таверне заметил! У нас такое не носят, все знают про кендеров, и лицо у тебя какое-то странное… Нет, ты совсем даже не страшный, наверное наоборот, просто… А что мы ищем? Я здесь все знаю! — опомнился он и с невероятной скоростью завертел головой. Ас фыркнул. — Магическую лавку, изворотливое создание. Если мы хотим попасть в Башню, нужно пройти Шайганову Рощу, а она, я почему-то подозреваю, заколдованна. — Ага! Вот ты и попался, пришелец! — захлопал в ладоши Кастельян. Локи глянул на него вопросительно. — Роща по-другому называется! И то, что она заколдованна — это и мой знакомый Колленоф Попрыгунчик знает, а до него вообще мало-что доходит, если уж начистоту. Хотя друг хороший… — он свел брови домиком и приложил палец ко рту, задумавшись. — Так знаешь, где она? Дожил. Раскрыт каким-то остроухим мальчишкой. Слишком много говорит, значит глупый — так в большинстве случаев и бывало, но, если бы трикстер сам не валял дурака, то понял бы, что конкретно эти создания очень прозорливы и внимательны к деталям. — Конечно, но сейчас же ночь, и она почти наверняка… нет, совершенно точно закрыта, потому что у нас все по ночам спят, — дружелюбно «просветил» его кендер. — Ну, мы ведь не станем их будить. Можно просто одолжить то, что нам нужно. Кастельян взглянул на аса с невыразимым восторгом. Его глаза влажно заблестели. — Ты самый лучший кендер из всех, кого я знаю! Ты бог кендеров! — он кинулся к недоумевающему и заранее проклинающему себя за то, что вызвало столь бурный всплеск эмоций, трикстеру обниматься. — Ты единственный в этом красивом городе, кто меня понимает!.. Ты, кстати, так и не представился. — Локи я, Локи, — мрачно объявил тот. — Ло-ки. Звучит!.. А можно-можно-можно мне одолжить? Я туда и обратно! — Все что угодно, кендер. Только положи на место мои ножи. Их одалживать не надо. — Ой! И как они тут оказались?.. Кастельян вернулся действительно довольно-таки быстро, нагруженный настолько, что с его лба катились капельки пота, а сам он пыхтел как маленькая печка. Оно и не удивительно: его груз, уложенный в огромные мешки за спиной, возвышался над кендером как минимум вдвое и, вдобавок, покачивался на ветру. Трикстер был определенно впечатлен. — Зачем так много? Я же написал, что именно нам нужно. — Я… Ух!.. Я не понял. Ну, то есть, почерк у тебя очень понятный, я бы даже сказал… эх… аккуратный, но вот, что ты имел ввиду, я совсем-совсем не знаю, — смущенно сознался помощничек, отдышавшись. Локи раздраженно вздохнул, но решил-таки посмотреть, что там. — Эй-эй-эй! Ты же не думаешь все эти замечательные скляночки и амулетики вываливать здесь? — тут же встревоженно подскочил к нему Кастельян. — А что? — Рыцари по-моему как раз в это время здесь гуляют, я думаю, что они могут расстроиться, если увидят, что мы так много одолжили. — Те усатые? — Локи усмехнулся. — Этим напыщенным железякам вряд ли захочется марать в Новом городе свои узорчатые доспехи… — Соламнийцам?! — кендер удивленно вытаращил глаза. — Ах да, ты же не слышал, неверное, откуда ты мог слышать? Вот смешно!.. Соламнийские рыцари живут по этой… ну этой… Мере, вот. Они всегда выполняют все, что их попросили выполнять, хотя, наверняка это ужасно скучно… — Откупимся, в крайнем случае, — ас потянулся за кошельком. — А где деньги? — От соламнийцев?! — Кастельян потрясенно обхватил руками рожицу. — От соламнийцев никак не откупиться! Кодекс, Мера, они думают, что должны быть совсем-совсем… — Где деньги, ты, маленький… — Спокойно! Спокойно. Без него ты в Башне заблудишься или нарвешься на ее стражей… Локи выдохнул. — Где мой кошелек? Большой такой, набитый золотом, где он? — Понимаешь, Локи, когда ты одалживаешь и потом возвращаешь эту хорошенькую вещицу туда, где ты ее нашел — это не беда, хозяин просто-напросто ведь не успеет расстроиться, что ее нет! Но когда ты одалживаешь зельички, эти замечательные цветные… — Где. Мои. Деньги? — повторил вопрос ас. — Я их оставил в лавке, чтобы хозяин пока не скучал без своих вещей, — кендер опустил кончики ушей и зажмурил глаза, ожидая худшего. Затем поднял одно веко. Второе. — А что ты делаешь? Трикстер смеялся. Просто смеялся. Пусть как-то немного истерически, но все же. — О, мой маленький друг, как же благородно ты поступил — теперь лавочник будет счастлив такому равноценному обмену! Кендер воспрянул духом. — Ты и правда так думаешь? Ас хлопнул себя ладонью по лицу. — Да-да, конечно, не сомневайся… Иди посмотри не идут ли там усы в доспехах. — Что? — радостно переспросил Кастельян. — Иди. Стой. Там. Кендер надул губы и скрылся, в то время, как Локи стал раскладывать в тени какого-то полуразвалившегося строения его «приобретения». — Уж сковороды, ножа и пары глиняных чашек в списке точно не было, — заметил трикстер себе под нос. Среди горы ненужного хлама зелья, делающие выпившего невосприимчивым к направленной против него магии, все-таки были; магически заряженные амулеты против нежити — тоже; пару заклинаний он и сам знал: неугомонный наследник асгардского престола тому поспособствовал. В своей магии Локи не сомневался — она уже ни раз и не два послужила ему в бою, но о качестве остального можно было только догадываться. Скрепя сердце, ас выбрал из кучи все более-менее подходящие вещи. Ничего. Навешает побольше амулетов. Выпьет все зелья, которые есть — божественный организм позволяет. А вот насчет кендера могли возникнуть проблемы… Хотя, какое ему, в принципе, дело? — Никого нигде нет, прямо-таки совсем, — отчитался Кастельян, к которому снова вернулось хорошее настроение. — Ой, сколько на тебе амулетиков! А зачем так много? А мне хоть один дашь? Локи молча кинул мальчишке целую горсть, так что тот от радости чуть-ли не прыгал. — Пошли. Рожица кендера приобрела растерянное выражение. — А как же мои мешочки?.. — с грустью поинтересовался он. — Можешь остаться здесь, — великодушно предложил трикстер. — Но тогда в Башню я пойду один. Кендер застыл на месте переводя взгляд то на родные мешочки, то на удаляющегося к центру Палантаса пришельца. — Кастельян Красные Щечки — первый кендер, прошедший Шойканову Рощу, — медленно и торжественно произнес он, вслушиваясь в каждое слово, будто в чудеснейшую музыку. — Подожди, Локи! Подожди! — решил все-таки он, бросаясь со всех ног к темной и страшной Башне. Шли они молча. Даже кендер. В последний раз он говорил, когда у границы Рощи им пришлось пить защитные зелья, и была это фраза: «Хуже, во много-много раз хуже, чем у моей мамы, которая готовить не умела совсем-совсем». Локи лишь мрачно хмыкнул и начал произносить заклинание. Было страшно, вот и все объяснение. Находясь в Роще, испытываешь совсем иные чувства, нежели находясь просто с ней рядом — ужас чистейшей воды. Такой безумный страх, что даже у аса кружилась голова. Призрачные взгляды, следящие за каждым движением, полу-сгнившие слизкие пальцы, тянущие под землю… Но что-то было не так. Локи чувствовал, что проклятье работает не в полную силу. Можно было бы, конечно, списать все на действие зелий и амулетов, но почему монстры Шойкановой Рощи даже не пытались напасть? Из хватающих за ноги пальцев мертвецов легко вырывался даже Кастельян, что уж говорить об асе?.. Это был скорее конвой. Они чувствовали, как за ними, словно ворота колыхнулся зловещий мрак, отрезая все пути к отступлению, и даже поднимающееся солнце его не развеивало. Это был капкан. — Локи… — кендер тихонько дернул его за полу плаща. — Что там? Кендер дрожащей рукой показал на подножие Башни. Там, внимательно глядя на пришедших кислотно-зелеными глазами с вертикальными щелками зрачков, сидел огромный зеленый, опять же, дракон. Он предвкушающе улыбался.