Евангелина молчала, не в силах пошевелиться. Она с ужасом смотрела на распростертое, на земле тело. Дыхание оборвалось, сердце больше не билось. Он был мёртв. Страх отступил, забрал с собой панику, а вкрадчивый голос проник в сознание. Опустошил чашу, наполненную любовью, радостью жизни, разрушил все мечты. Девушка сжала руки в кулаках и посмотрела на побелевшие костяшки. Что-то не позволило ей закрыть глаза и потерять сознание. Это было то самое чувство, которого она всегда боялась. Паника захлестнёт всего на мгновение, зато неприятный осадок останется, да и сердце не перестанет биться с ужасающей силой. Страх отступит, но человек всё равно будет бояться. Ему уже не пережить эти минуты. Ран на теле нет, только крюк в сердце. Он не сопротивлялся, ничего не делал, лишь почувствовал боль. Смерть пришла быстро, даже как-то через, чур. Его противник хотел услышать крики боли, но близость Евангелины, всё помешала. Девушка не должна была услышать этого, да и увидеть. Просто так получилось. Она оказалась не в том месте, не в то время.
Пэн приобнял Еву и легонько подышал на руки. Она была не готова к такому. Что-то шевелилось в сердце, а на глаза наворачивались слёзы. Капитан Весёлого Роджера умер без сражения. Просто не успел увернуться, не понял, как с его руки исчез крюк. Просто сталь быстро мелькнула, и уже через мгновение он лежал на земле, раскинув руки. В его глазах ничего не отражалось, там не было даже немого вопроса. Ничего. Он просто ничего не успел сообразить, а Питер был быстрее. Его скорость не была магической, просто он умел подгадать момент. Наверное, Киллиану не стоило класть руку на плечо той, кто стала любимой Короля Нэверленда. Пэн не мог сдержаться, не мог простить такое своеволие.
— Идём? Нужно возвращаться в лагерь.
Ева молчала. Она не могла сказать ни слова. Сейчас для неё всё отступило на второй план. Даже эти нежные объятья, которые обвивали её словно змеи. Девушке было страшно, а в мыслях копошился один единственный вопрос: «Неужели он может так же убить и меня?». Чувства исчезли, Королева Нэверленда покачнулась и вцепилась в Пэна. Он повернул голову и подхватил её на руки. Евангелина никак не отреагировала на это проявление нежности. Сейчас для неё ничего не существовало. Знание мира перестало быть нужным, просто тишина, которая была вокруг неё. В глазах любимого человека отражалась лишь зелень вечных джунглей, появившихся с началом жизни острова.
— Ева?
Девушка не обращала внимания на его слова. Картина смерти до сих пор стояла перед её глазами. Неужели всё так быстро могло закончиться? Она не должна была быть в том месте, не должна была оборачиваться, лишь понять, что это голос того, кто её любит. Зачем нужно было травмировать себя? Что-то оборвалось внутри Евы, она застыла, словно. Пэн смотрел на неё с безмолвной мольбой прийти в себя и дать ему повод успокоиться. Раньше Королева Нэверленда без слов понимала его и могла успокоить, а сейчас та Ева исчезла. Прекратила своё существование.
— Ева? Очнись! — Питер уже не просил, он требовал, а в глубине его глаз зажигался яростный огонёк.
Он жил с пониманием своего превосходства и лишь с появлением Евангелины в его душе стало искореняться это желание. Пэн всё чаще стал оставаться в лагере не для того, чтобы следить за порядком, а скорее просто так. Ему хотелось видеть Еву рядом с собой, чувствовать, как она берёт его за руку и нежно улыбается. Любое её слово успокаивало, давало свету, оставшемуся в сердце Питера — время. Именно времени им не хватало. Постоянное волнение стало выматывать. Генри должен был отдать Сердце Истинно Верующего, а спасители уйти. Всё встало бы на свои места, правда, за исключением одного — Генри было бы уже не вернуть. Но ведь его смерть принесла бы Нэверленду пользу! Пэн начинал понимать, почему все эти люди, пришедшие за Генри, так докучают им. Они не хотели его смерти, хотели спасти мальчика, но с того момента, как Ева стала похожей на стеклянную, Король Нэверленда перестал понимать реальность. Ему всё стало казаться злым, бесчестным, ненужным.
Питер опустил Еву на поваленное дерево — их излюбленное место. Крона деревьев закрывала небо над головой, но в просветах была видна синева, которая быстро затягивалась тучами. Настроение природы отзывалось на настроение Пэна. Остров и вечный мальчик были связаны. Эта связь была тонкой, но прочной. Она давала силы, но ведь здесь всё стояло на магии, а именно магия пропадала. Евангелина дёрнула головой, открыла глаза и тут же с глухим всхлипом закрыла. Она не могла долго смотреть на того, кого ранее любила. Он был для неё идеалом, который нужно изменять. Монстром, который заплутал в тропинках разных судеб. Сейчас девушка не могла понять, что она сделала не так. Почему он не изменился, стал хуже? Это был ужас, который она переживала раз за разом. Лучше бы рядом с толом Капитана Крюка была кровь, лучше бы там происходило сражение, в котором победил Питер. Тогда бы смерть Киллиана была бы не такой слабой. Тогда бы вечный мальчик не стал бы для Евы кошмаром её снов.
— Зачем, Питер? Зачем? Что он тебе сделал?
Это был именно тот вопрос, который юноша не хотел услышать. Только не его! Ответ уже был ясен, но девушке хотелось услышать его от любимого человека. Он должен был перешагнуть через себя, ответить для неё. Ева опустила голову на колени, закрыла глаза и укусила себя за палец. Больше для неё не существовало ничего. Чужой мир, в который она попала по ошибке. К Королеве Нэверленда тихо подошла Венди и приобняла, словно лучшую подругу, с которой они знакомы уже давно. Питер всё понял и так же тихо ушёл. Теперь, в этом месте, ему нечего делать. На нём висит разрушенная судьба сына, и теперь к ней присоединился ещё и кошмар Евы. Парень перевёл взгляд на двух девушек, скрючившихся под листвой деревьев. Две жизни, которые он загубил, оторвал от мира. У Венди были родители, любящие её и ждущие, но Евангелина была одинока. Она была рада появиться на острове, протянуть Пэну руку, одарить его своей улыбкой и позволить Нэверленду расцвести. Сейчас он не позволил свершиться этому, обрубил её радость на корне. Ева не должна была всё это видеть, лучше находиться в сладостном неведении, чтобы не стало хуже. Девушка перестала быть самой собой, исчезла из этого мира. Прекратив своё существование, она указала Пэну на его место. Зачем жить вечность. проводя её без любимой? Ответа у вечного мальчика не было, он просто молчал, с грустью поглядывая на Венди и Еву.
Такие милые, юные, только Ева перестала быть маленькой. Венди ещё не забывала о том, что раньше она жила в мире без магии, росла как обычный ребёнок, не хотела забывать детство, страшилась взросления. Королева Нэверленда выбрала другой путь. Она перестала вспоминать свои ранние годы, в обычном мире, с полноценной жизнью. Только вот так кого-то не хватало… Эти люди приходили к ней в снах, протягивали руки и смотрели сияющими глазами. Девушка никогда не забывала их, просто отложила на определённую полку памяти, чтобы при возможности достать, открыть эту книгу и посмотреть на образы родных ей людей. Может быть они уже изменились, может быть умерли. В обычном мире время течёт по другому. Никто не знает их судьбу, да и Еве они теперь не нужны. Мысли давно перестали быть на переднем плане. Просто тьма и тишина. Иногда сквозь эту пелену проникал чей-то нежный шёпот, напоминающий девушке шёпот сестры. Та была мимолётна, скоро воспоминания о ней разгладились, стали похожими на белое полотно. Запомнился лишь её голос, проникающий в самую глубину сердца.
***
— Киллиан?
Шум раздвигаемых веток раздался ближе. Сердце Спасительницы забилось сильнее. Уже несколько дней они не видели друг друга, и сейчас, гуляя вблизи лагеря, разбитого группой спасения Генри, она ожидала встречи с Капитаном Весёлого Роджера. Шум раздался ещё ближе, джунгли пропустили человека. Им оказался не тот, кого ждала Эмма.
— Папа?
Взгляд его глаз сказал Спасительнице всё, что она никогда не хотела узнать. Опустошение, смерть, тишина. Никто из них двоих не мог понять горькой правды. Что же такое случилось, почему же беды сыпятся на них? Нежность вдруг забыла всех, кто был ей нужен. Они стоят на крае, последний шаг и смерть. Никто не сможет остановить её от решения, это её жизнь, её мысли. Слёзы и тупая боль. Эмма заставляет себя встать. Ненависть затмевает разум, приказ отдан. Они наступают, они спасут сына. Знакомое чувство, когда, кажется, что потеряла уже всё. Она сберечь его не сумела, словно проклятье. На двоих одно дыханье. Он обещал ей, не смог сдержать слово, пульс замедляется, смерть, страх. В душе терзанья, теперь они не должны проиграть. Оступиться не боятся, готовы уничтожить, отомстить. Нужно уметь сказать «Прощай!». Эмма не умеет говорить это слово, она не умеет прощаться. Страшно, больно. Он не первый, но боль тупая, проникает так же глубоко.
— Я уничтожу его!
***
Ева словно очнулась от сна, провела рукой по лицу, убирая нити снов. Рядом с ней тяжело дышала вторая девочка. Она ничего не обещала, не смогла начать сначала. Её жизнь не загублена, но что-то болезненное живёт и в её сердце. В её душе. Королева Нэверленда аккуратно встаёт, чтобы не разбудить Венди. Девушка знает, куда она идёт. Путь проложен, хочется посмотреть ему в глаза. Увидеть там хоть капельку раскаяния. Неужели она так и не смогла изменить его? Пэн полулежит около огромного дерева, рядом с ним Феликс. Потерянные Мальчики занимаются своими делами. Евангелине больно, но она упрямо подходит к юноше. Ему трудно поднять на неё глаза. Первый раз за всю его жизнь, он не может держать на губах лицемерную улыбку. Это замечают все, яростные, безжалостные мальчики, которые уже готовятся свергнуть своего правителя. Они не боятся его. Страх давно исчез. С появления Евы всё изменилось. Она дала им время, теперь нужно возвращать долг. Тот самый день пришёл. Разве Потерянные Мальчики могли знать о том, что месть со стороны Евы не станет ждать своего момента и желания с их стороны. Девушка не удивлялась тому, что к Питеру уже присоединился Феликс, да и Венди с Генри были в лагере. Король Нэверленда видел жителей острова во всех подробностях в любом месте.
— Почему? — ответа не следует и Ева падает.
Слёзы заливают её лицо, девушка раскачивается из стороны в сторону. Неужели она не смогла изменить его? Холодные пальцы касаются её щеки. стирая мокрые дорожки. Евангелина поднимает голову и встречается взглядом с Феликсом. Дождь поливает двоих отступников. Он качает головой, замечая в её движениях рвение, броситься за Питером. Теперь Королева Нэверленда всё понимает — ещё не время. Этот момент не пришёл, слишком быстро она хочет действий, не даёт прийти в себя. Всё проясняется. Девушка прижимается к Феликсу и закрывает глаза. Ей больше не хочется слушать Пэна, лучше просто закрыть своё сознание от него. Отключать, чтобы не глотать яд.
— Неужели я никогда не услышу от него ответа? — Ева поднимает голову и смотрит на Феликса.
— Когда-нибудь сможешь. Он поймёт тебя, и сделает правильный шаг.
Девушка понимает, что времени совсем не осталось. Тропа выбрана, путь намечен, значит, она никак не сможет помочь Питеру. Правда открылась слишком резко и Евангелина не смогла предрешить её продолжение. Шаг в сторону и она уже падала в пропасть темноты… Она больше не хотела ничего слышать. Лучше исчезнуть и не приносить проблем.
Её тело рассыпалось лепестками роз. Они словно капли крови упали на землю и исчезли. Полу рык прокатился по острову. Потерянные Мальчики застыли на своих местах и подняли головы к небу, на котором наливались синевой тяжёлые тучи. Страх пробрал всех присутствующих до костей. Феликс торопливо поднялся на ноги и скрылся под густой кроной дерева. Тут же хлынул ливень. Струи дождя, словно нити тянулись с небес, больно хлестали не успевших спрятаться. Началась паника, костёр потух. Раздался чей-то крик и остров охватило пламя. Огненные языки пламени лизали верхушки деревьев. Генри с изумлением смотрел на Венди, которая отвечала ему таким же взглядом. Никто не мог защититься от всепожирающего огня.
***
В его глазах навсегда застыла боль. Огонь его не трогал, только окружал. словно страшный, дьявольский ореол. Никто не мог понять его, никто из Потерянных Мальчиков не чувствовал настоящую любовь. Они были всего лишь юнцами, которые погрязли в своей ярости. Разве они когда-нибудь чувствовали настоящую любовь. На острове никогда не было девочек, и тут появилась Ева, а затем и Венди. Теперь мальчишки могли понять это, но они предпочли строить планы на свержение Пэна. Король Нэверленда знал об этом, но был уверен — никто из них не сравнится с ним. Один из лепестков нежно коснулся его щеки, словно напоминание о Еве.
— Уйди!
Это был крик боли, который превратился в тихое завывание ветра. Всё закончилось, лепестки прекратили падать и летать по воздуху. Теперь они тихо лежали на земле. Боль на мгновение отрезвила всех и напомнила о Еве.
