Прямой эFEAR

Суббота, 12 марта 16.01       Я чувствовал себя совершенно разбитым. Чего и следовало ожидать после бурных возлияний и дурного сна. Тело ломило так, будто меня правда всю ночь подвергали изощренным пыткам. Навязчивый солоноватый привкус во рту не исчез окончательно даже после литра воды, за которой я несколько раз ползал на кухню. Хотелось просто сдохнуть.       Глядя в мерзкий розовый потолок, я упорно гнал от себя мысли о пережитом страшном сне, но они возвращались с завидным упорством. Никогда не считал ночные кошмары чем-то из ряда вон и относился к ним совершенно спокойно. Но то, что произошло со мной в настоящий момент — настораживало. Впервые в жизни мне пришлось столкнуться с жуткими снами, объединенными одним и тем же злодеем в главной роли.       Что есть сновидение? Своеобразная рефлексия? Набор картинок и образов, что формирует мозг в качестве ответа на происходящие события? Конечно, сейчас у меня в жизни не все гладко. Но не настолько, чтобы ночами подсознание демонстрировало мне сериал, посвященный различным человеческим страхам.       Сторонники эзотерики и духовных практик считают, что сон — это путешествие души в иную реальность, из которого, если очень не повезет, можно и не вернуться… От жуткой мысли по позвоночнику пробежал холодок. Я и второй-то раз не хотел бы попасть в те места, а уж перспектива зависнуть там на веки вечные пугала до мурашек.       В фольклоре бытует поверье, что сон — младший брат смерти. Не хочу, чтобы его сестренка на деле оказалось каким-то одержимым монстром, или маньяком с нездоровой любовью к погоням и пряткам. В моих фантазиях она всегда была обворожительной красоткой, затянутой в черный латекс, которая явится к месту автомобильной или авиа-катастрофы, либо к моему бездыханному телу, не выдержавшему героиновой передозировки. Ну на самый худой конец — к постели дряхлого старца, окруженного скорбящими друзьями и родственниками. Да и умирать раньше двадцати семи я совершенно не планировал.       И вообще, что за странный персонаж, проявляющий чрезмерный интерес к моей скромной персоне? Я слышал о том, что присниться могут только люди, лицо которых ты когда-либо видел в жизни. То есть, этот внушающий страх парень уже когда-то попадался мне на глаза? Наверное, я бы запомнил человека с такой внешностью, повстречайся он мне на улице. Но с другой стороны, сколько лиц я успел повидать за двадцать два года своей жизни? В городе, по телевизору, на фотографиях в Интернете? Миллион? Больше? Обладатель такой наружности с одинаковой вероятностью мог быть студентом моего университета, участником какой-нибудь скандинавской металлической команды, или сборщиком чая где-нибудь в Гималаях. Возможно, воспаленный мозг просто рандомно выбрал первое попавшееся лицо из многомиллионного архива и трансформировал его до нужного состояния. А может, у меня просто проблемы с психикой?       Списав все на депрессию и весеннее обострение, в конце концов я пришел к выводу, что нужно поменьше забивать голову всякой фигней.       Планы посетить спортзал, которые я строил всю рабочую неделю, провалились. В таком состоянии тренироваться было опасно для здоровья. Но я убедил себя, что нужно дойти хотя бы до ближайшей аптеки (купить обезболивающее, что-нибудь от похмелья и витаминки), а в идеале еще и до магазина, потому что холодильник отказывался телепортировать в себя продукты самостоятельно, сколько бы я в него ни заглядывал.       После получасового аутотренинга удалось выдернуть свое тело из постели и отправить его в душ. Скинув одежду, я открыл вентили, подставил лицо струям теплой воды и завис так на несколько минут. Капли мягко стекали по груди, спине, плечам, даруя желанное расслабление, голова постепенно пустела. Не хотелось думать о своей жизни, группе, семье, работе, будущем, предательстве близких людей, ночных кошмарах, вообще ни о чем. Жаль, что восхитительный вакуум в голове не может быть вечным.       Не знаю, сколько времени я так простоял, но урчание пустого желудка скоропостижно вернуло меня в реальный мир, напомнив о том, что с водными процедурами пора закругляться. Я вышел из ванной и услышал надрывающийся телефон — звонок был от Панды.       — Привет. Ну как ты? — голос подруги был непривычно хриплым.       — Хреново, честно говоря.       — Ага, и я, — она хмыкнула. — Гуглю, как быстро избавиться от последствий бурной вечеринки. Если Лекс увидит меня такой красавицей завтра — весь мозг съест.       — Ну ты же девочка, накрасишься посильнее, и нормально. А вот для меня это сейчас будет полезно. Что там, нашла что-нибудь?       Она усмехнулась:       — Мочегонные препараты, маска с сырым картофелем, компресс из крепкого чая — выбирай.       — А фруктовый в пакетиках подойдет? — я рылся в шкафу, выбирая, что надеть.       — Сомневаюсь. Слушай, Дизи… — Оля на мгновение замялась. — А парень, что вчера с нами болтался, он вообще как? Нормальный? — в ее голосе слышалось смущение.       — Саша? Ну да, приличный вроде.       — А внешне как?       Я расхохотался:       — Панда, ты что, не помнишь лицо чувака, с которым обжималась весь вечер? Очевидно, три «Лонг-Айленда» для тебя были лишними!       — Вот тебе смешно, а у меня полвечера как в тумане! Чтобы я еще раз мешала траву с алкоголем... Никогда в жизни.       — Слушай, ну я прямо удивлен! — Я продолжал глумиться. — Ты вчера вполне вменяемо себя вела. А сегодня оказывается, что это был автопилот.       — Угу. — Оля недовольно хмыкнула. — Ты что там делаешь? - видимо, вопрос подразумевал звуки моего копошения на заднем плане.       — Одеваюсь, до магазина хочу дойти, — убрав на секунду телефон от уха, я натянул толстовку, демонстрируя чудеса ловкости. Потом вернулся к теме: — Хаха, слушай, это все потому, что ты связалась со мной и ступила на скользкую дорожку пропащей рок-звезды. А путь этот ведет на САМОЕ ДНО.       Панда фыркнула и сказала:       — Не вздумай проболтаться Лексу, он нас вдвоем убьет за такой досуг. Он же моралфаг, разорется, что мы себе такое позволяем за неделю до концерта, — я угукнул, а подруга продолжила: — Ваня обиделся, что с собой его не позвали.       — Ну бывает, что ж поделать.       — Слушай, ну ты уверен, что этот Саша нормальный? — Я чувствовал, что этот разговор ее смущает. — Он мне просто сейчас написывает и в друзья ломится, а я не знаю, что ответить.       — Ну добавь, пообщайся. На свидание сходи — пожрешь на халяву. Он же явно на тебя запал. А может, это твоя судьба? — Эта тема меня так развеселила, что голосом диктора из кино я произнес: — Они встретились на закрытой вечеринке, будучи пьяными в дрова — романтика!       — Я тебя завтра пну. Будешь глумиться — кармой ударит, еще и не такую судьбу найдешь.       — А я, вообще-то на полном серьезе! И даже немножечко тебе завидую, гыгыгы. Я вот совсем не против найти свою судьбу, даже в условиях глубокого алкогольного угара.       Вдруг раздался звонок в дверь. Кто бы это мог быть? Единственный человек, который бы вздумал меня сейчас навестить, висел на другом конце провода, остальных мое существование мало волновало. Я вырулил в коридор.       — Оль, ладно, тут ко мне пришел кто-то. Давай позже созвонимся, или до завтра, — я плечом прижимал к уху корпус телефона, повернул ключ в замке и дернул дверную ручку.       — Окей, пока, Дизи, — ответила Панда и отключилась.       И в следующую секунду все пропало. Рухнуло. Опять. На пороге стояла Алина. Серое пальто, идеально подчеркивающее точеную фигуру, черные кожаные перчатки до локтя, воздушный бежевый шарф, оттеняющий лицо. Выразительный макияж, пепельно-русые волосы, собранные в легкий небрежный пучок с несколькими как будто случайно выбившимися прядями… Выглядела она прекрасно, как и всегда. Стерва.       Я так и застыл с телефоном у уха и раскрытым от шока ртом. Все мое хилое, едва восстановленное за день душевное равновесие улетучилось в один миг.       — Привет. Я книги забрать. Впустишь? — В ее интонации невозможно было разобрать никаких эмоций. Но я чувствовал, что где-то там, в самой глубине этого родного, спокойного голоса спрятаны нотки неловкости. И отвращения.       Стоя в ступоре, я не знал, что делать. Послать нахер, прокляв последними словами? Рвануть в комнату, достать ее макулатуру и унизительно швырнуть в лицо? Броситься в ноги, разрыдавшись от боли и обиды? Чудовищным усилием воли я взял себя в руки.       — Проходи.       Спокойствие, Денис, только спокойствие, нужно сохранять лицо. Эта тварь не должна догадаться, что из-за нее уже который месяц у тебя на месте сердца кровоточащая дыра, а душа в руинах.       Я повернулся спиной и прошел в комнату, Алина последовала за мной. Три тома «Собрания сочинений Михаила Булгакова» стояли на полке рядом с другими книгами.       — Держи. Еще что-нибудь?       — Денис, — в голосе Алины зазвенела требовательность, которая всегда меня раздражала.       — Что? — я набрался смелости и посмотрел на нее, направив всю волю на то, чтобы ни один мускул на моем лице не дрогнул.       — Мы можем поговорить?       Этого я хотел меньше всего. И уже успел пожалеть, что впустил бывшую и ругал себя за то, что не посмотрел в глазок. Меня ужасно напрягало ее присутствие на моей территории.       — Я очень спешу.       — Куда? — она оперлась о дверной проем и сложила руки на груди.       — Ты пьяная что ли? О чем нам теперь разговаривать? Забирай свои книги и уходи.       — Денис, я не хочу, чтобы между нами осталась недосказанность.       — Ты мне мозги насиловать пришла? — огрызнулся я.       Алина снова оставила мой выпад без внимания:       — Что с тобой? Ты так сильно похудел, — на мгновение она потянулась в мою сторону, но тут остановила порыв. — Непривычно видеть тебя таким. И, честно говоря, тревожно. Ты здоров?       — Да ла-а-адно, — протянул я, — с чего вдруг интерес к моему здоровью? Я в полном порядке, можешь не беспокоиться. — Тут в голове что-то щелкнуло, и у меня вырвалось: — Насколько в порядке может быть человек, которого только что предали лучший друг и любовь всей жизни.       — Любовь всей жизни, ну надо же, — Она всплеснула руками и горько усмехнулась: — что-то раньше ты этого не упоминал.       — Ты об этом хотела поговорить? — сказал я как можно спокойнее.       — Нет. Я просто хотела прояснить ситуацию. Про нас троих.       — А вчера ты слилась у меня на глазах, чтобы речь подготовить? Да что тут прояснять, и так понятно все.       — Денис, не начинай.       — Что не начинать, Алин?       — Наезды свои! — у нее сорвался голос.       — Нет, по наездам у нас ты спец, дорогая. Да и вроде как это ты начинаешь что-то. Заявилась вдруг, поговорить захотела. Я думал, мы три месяца назад во всем разобрались: я — уебище, ты — хорошая. Прошла любовь, адьес, прости-прощай. Но нет, у этой истории сиквел есть, оказывается, — я чувствовал, что слетаю с катушек, но остановиться уже не мог. — Ну ладно, раз такое дело, поведай мне, как Артем в постели? Лучше меня?       — О господи! Какой же ты идиот. Знаешь, я по-нормальному хотела, но с тобой нельзя, видимо, по-нормальному. Да, я теперь с Артемом, и в этом нет ничего криминального, — она на секунду отвела взгляд. Видимо, все же сомневалась в отсутствии состава преступления. Меня это взбесило:       — Ну, он симпатичный, не спорю. Стабильный, работа хорошая. От него, знаешь, я тоже такой подставы не ожидал. Но бывают в жизни огорчения, что поделать? — я закатил глаза и картинно пожал плечами, изображая популярный в Интернете мем, потом продолжил: — А давно вы поебываетесь-то? А то, может, ты меня рогоносцем сделала, а я и не в курсе?       — Иди к черту! — внезапно Алина сорвалась на крик.       — Сама иди к черту! Ты меня идиотом выставила перед всеми!       — Каким идиотом, ты что несешь? — как обычно, от возмущения у нее не хватало слов. Набрав побольше воздуха в легкие я произнес самым сладким голосом, на какой был способен:       — «Бывшая ушла из его жизни, прихватив на память сердце и друга»… Супер!       — А-а-а-а. Так до тебя все никак не доходит, почему я ушла? Да? Продолжаешь жертву из себя строить, да? — Алина вытянула руки по швам и сжала кулаки. — И когда ты уже повзрослеешь, Денис? Да, Тёма лучше тебя! Умнее, перспективнее, ответственнее! Он не забывает про наши планы, не отменяет их потому что «ой, милая, прости, совсем из головы вылетело, ой, я не могу, у нас с ребятами репетиция, это же капец как важно»…       И мы начали на повышенных тонах оскорблять друг друга, припоминая старые обиды, выплескивая горечь и непонимание, что скопились за три года отношений. Во мне закипела злоба, в разы концентрированнее и сильнее, чем была вчера в клубе. Большие усилия требовались, чтобы сдерживать себя и не запустить в бывшую первое, что попадется в руки. Под сошедшей лавиной агрессии я слышал жалкий писк остатков рассудка, умолявших этого не делать.       — Да вылези ты уже из своего кокона, Денис! Ты же в воображаемом мире живешь. Обманываешь сам себя, весь такой несчастный, талантливый. Непризнанный гений, блин! Ждешь, пока на тебя с твоей убогой группой свалится вселенская слава и мировой контракт. Как будто добрый дядя-продюсер его вам на блюдечке принесет. Как будто ты в один миг проснешься звездой! Да так только с единицами бывает, с единицами из миллиардов, Денис! А посредственных музыкантов, как ты, в одном нашем городе тысяча.       Каждое ее слово было пощечиной, каждое предложение — ударом под дых.       — Три! Сраных! Года! Я тебя на своей шее тащила! Денисочка, пиши диплом, нужно закончить универ, получить образование. Денисочка, не груби отчиму, взрослые мальчики должны уметь выстраивать отношения. Денисочка, найди работу, чтобы мы могли снимать приличную квартиру, а не эту убогую халупу, в которой ты живешь! Да в ней разве что только клопов нет! И что? Да нихуя! Денисочка хочет только развлекаться, бухать с друзьями, такими же дебилами, возомнившими себя рок-звездами. Как же ты мне противен, — ее грудь вздымалась от резких вздохов, а лицо искривила злость.       — Так ты поебываться с Артемом стала, чтобы восстановить вселенскую справедливость? Из мести мне, за то что лучшие годы украл?       — Знаешь что, иди-ка ты нахуй! Это уже не твое дело, и оправдываться я ни в чем не собираюсь!       — Шлюха.       — Выродок!       Она рванула вперед и наотмашь врезала мне ладонью по лицу, резко развернулась и вылетела из комнаты. Спустя минуту послышался громкий хлопок входной двери. Хватая ртом воздух, я потер кулаком горевшую от удара щеку. Ноги стали ватными и подкосились, заставив осесть на пол и адресовать вселенной риторический вопрос «Что это, блять, было?». Меня трясло. Теперь требовалось что-то посильнее банального обезболивающего. Успокоительное. Снотворное. И абсент. ??.??       Темно. Спина затекла, скрючившись, сижу на неудобном сидении.       Ощущаю вокруг какое-то шевеление, слышу шорохи, смешки, шепот — ничего невозможно разобрать. Гул сотни голосов говорит о том, что я среди толпы людей. Общественное место.       Та-да-дам-там-там! Камнем по голове — оглушительный аккорд, треск, вспышка сотни огней. Пронзительные звуки духового оркестра и вибрации отдаются в зубах, но музыкантов нигде не видно. Потоки света хаотично мечутся по залу: красный, зеленый, белый, желтый, оранжевый — десяток разноцветных прожекторов в дерганном танце выхватывает из темноты клубы дыма, тряпичные стены, купол цирка, арену и амфитеатр. Сам шатер черно-желтый, от полосатого мельтешения болят глаза и кружится голова.       Замечаю, что все сидения пусты. В зале только я, сижу на первом ряду. Что за херня? Я же слышал других людей. Я чувствовал их присутствие! Дергаюсь, и понимаю, что ноги, торс и запястья привязаны к железному стулу.       — Здр-р-р-равствуйте, здравствуйте, здравствуйте, дорогие гости и зр-р-рители нашего пр-р-редставления! Добр-р-о пожаловать! — В этом голосе рокот стихии и скрежет металла, хруст ломающегося под ногами льда, веток и костей, он пронзает кожу тысячей горячих игл. И я знаю, кому он принадлежит.       На арене в цилиндре и черном фраке исступленно жестикулирует Темный. Длинные черные волосы блестят и переливаются под светом софитов. Он так четко и раскатисто произносит слова, что с каждым слогом его лицо искажается по-новому, и широкий кривой рот обнажает ряд острых зубов:       — Только сегодня и только у нас — незабываемое зр-релище! Буйство кр-расок, вечный пр-раздник, бред сознания! Акр-р-робаты, дрессированные звери, укр-р-ротители огня! Такого вы еще не видели! И больше не увидите нигде...       Он рывком снимает цилиндр, подкидывает его под самый купол, делает шаг вперед и ловит за спиной. Улыбка, оскал, поклон — аплодисменты. Откуда?! Кручу головой, озираюсь по сторонам, но все зрительные места так же пусты. Тем временем Темный демонстрирует фокус — запускает руку в цилиндр и извлекает оттуда голубя. Дохлого. У птицы свернута шея, он отбрасывает ее в сторону. Мертвая тушка с глухим шлепком падает на арену. Мне становится нехорошо, а Темный снова засовывает руку в шляпу и повторяет трюк. Еще раз. И еще. И вот цирковой манеж уже усеян десятком птичьих трупов, еще один летит в зрительный зал. Раздаются громкие овации, Темный раскланивается во все стороны перед невидимой толпой и удаляется за кулисы.       Все освещение направляется наверх, туда, где установлена замысловатая конструкция из канатов и железных труб. Под куполом двое акробатов в цветастых обтягивающих трико — парень и девушка. С такого расстояния сложно различить лица, но я узнаю в них Алину и Артема. Поклон, прыжок — и пара уже демонстрирует в воздухе немыслимые поддержки, различные сальто и кульбиты. Под аккомпанемент оркестра они парят под шатром цирка, перепрыгивая с трапеции на трапецию, то группируясь для кувырка, то широко раскинув руки.       Я понимаю, что они вот-вот сорвутся, они должны сорваться. И они срываются. Их тела летят вниз, падают на манеж и разбиваются сотней черных ворон, бросившихся в стороны. Стая птиц описывает круг по арене и скрывается за кулисами. Я сижу раскрыв рот и не могу осознать, что произошло.       Освещение в зале на мгновение меркнет и разгорается вновь. После небольшой паузы звучит веселая музыка, и из-за занавеса выбегают, весело пританцовывая, трое детей. Следом за ними вышагивает лошадь, на спине которой торжественно восседает юная акробатка. Это моя сестра. Пустой опять зал встречает компанию призрачными аплодисментами. Мне страшно.       На лице Марины застыла натянутая улыбка, но глаза стеклянные и пустые. В светло-розовой балетной пачке она сидит верхом на огромном черном скакуне, описывающем круги по цирковой арене. Те, кого я сначала принял за детей, при рассмотрении оказываются карликами. Они в таких же костюмах как у сестры, с белым пухом на голове вместо волос, семенят на месте, комично топчутся с ноги на ногу, выбрасывая вверх чирлидерские помпоны, зажатые в коротеньких ручонках. Грязь из-под копыт животного разлетается в стороны, забрызгивая несуразные одеяния, тела и лица. Морда лошади уродлива: вместо глаз гниющие щели, раскрытая пасть пузырится белесой слюной, обнажая острые гнилые зубы. На звере нет ни узды, ни поводьев, а брюхо вспорото, на ходу из него прямо на землю падают куски внутренностей. Это выглядит омерзительно. С каждым кругом конь набирает скорость, и сестре становится все труднее на нем удерживаться. Я наблюдаю бешеную скачку и нервничаю все сильнее. Группа поддержки бежит за кулисы, Марина из последних сил держится за шею лошади, несущей ее туда же.       «А-а-а-а!!!»       Я слышу крик и глухой удар.       Свет в зале снова гаснет, но в следующий миг на арену выходят люди с реквизитом для огненного шоу. Экстравагантные костюмы, переплетение множества ремешков, россыпь металлических колечек, блестящая черная ткань и красный латекс, черные маски, закрывающее все лицо. Четыре парня и девушка. И я догадываюсь, кто это.       Звучит помпезная музыка, и команда начинает представление. В воздухе крутятся огненные пои, подлетают шесты и булавы, пылающими крыльями порхают веера в руках хрупкой артистки. Завораживающий танец, огненная магия, бьющие в такт музыке снопы искр и фонтаны огня. Я бы оценил всю эту красоту, если бы не был напуган до чертиков.       По очереди выступающие скидывают маски, я присматриваюсь и вижу знакомые лица: Панда, Ян, Ваня, Лекс и Князь. Как я и думал. В желтом круге арены становится все больше огня.       Лекс плюет пламенем в Князя, у того почему-то загораются волосы, но он как будто не замечает этого, продолжая двигаться в ритм музыке, на Панде вспыхивает отделка костюма, огонь с поев в руках Яна постепенно переползает на его тело. Темп музыки ускоряется, команда исполняет номер как ни в чем не бывало.       — Эй, осторожно! Хватит! Остановитесь!       Я дергаюсь и кричу во весь голос, но друзья меня не слышат, они продолжают свое смертельное выступление. Происходящее на сцене превращается в огромный костер, от жара у меня на лице выступает пот. Наблюдаю, как мои друзья горят заживо, и не могу ничего сделать. Воздух наполняется запахом горелого мяса, мною овладевает ужас и тошнота. Рев огня перебивает музыку, отворачиваюсь, не в силах смотреть, как лопается кожа и до костей обугливается мясо. Уже буквально трясусь в бессильных рыданиях, как все обрывается в один миг. Свет гаснет и загорается, освещая совершенно пустой манеж без каких-либо последствий пожара. Пространство вокруг взрывается громогласными криками восторга и хлопаньем. Ничего не понимаю, но, кажется, можно выдохнуть. Или нет?       На арене снова появляется Темный в костюме конферансье.       — А теперь, — громогласно объявляет он, растягивая слова, — нам нужен самый одинокий, жалкий и никчемный человек из зала!       Оглядываюсь по сторонам, хотя уже знаю, что это обо мне. Все равно здесь больше никого нет. Он прижимает ребро ладони ко лбу и делает вид, что шарит взглядом по зрительному залу:       — Ну же! Кто это? — После нескольких поворотов головы как бы случайно находит меня. Узнавание. Озарение. Оскал. — Не стесняйся, малыш, скорее иди сюда!       В следующий миг я уже на арене, стою перед ним на коленях. Карлики выкатывают из-за кулис здоровую деревянную доску с нарисованным распятием и мишенью в центре, к которой прибиты несколько ремней. Всхлипываю:       — Пожалуйста, не надо.       — Не бойся, мой хороший. Мы просто немного с тобой поиграем, — шепчет Темный мне на ухо, склонившись, и едва касаясь, проводит кончиками острых когтей по моей щеке. Хочу вырваться и бежать, но тело не слушается, оно вообще не реагирует на приказы мозга — я парализован. Темный с легкостью поднимает меня под руки, будто тряпичную куклу, ставит к доске и начинает застегивать ремни, ласково приговаривая:       — Только ты и я, чуть-чуть поиграем. Это совсем не больно, вот увидишь.       Я с раскинутыми руками и широко расставленными ногами скован и распластан на деревянной поверхности. Он отходит на несколько шагов, оценивая проделанную работу.       — Тц-тц-тц, — с наигранным недовольством парень цокает языком, - нет, это никуда не годится! Такой наряд не подходит для выступления на сцене, — он снимает цилиндр, жестом ловкого фокусника извлекает оттуда кинжал и возвращает головной убор на место. Несколько уверенных движений — и вся моя одежда, превращенная в рваные тряпки, лежит на земле. Карлики подхватывают лохмотья и убегают.       — Так намного лучше! — Темный, хищно улыбаясь, осматривает мое тело с головы до ног. От пронизывающего взгляда хочется съежиться. — Дамы и господа, поприветствуем нашего добровольца!       Призрачная толпа взрывается аплодисментами, одобрительными криками, свистом. Свет софитов, направленный на меня, заставляет сощуриться и отвернуться, глаза слезятся. Я смущен и хочу провалиться сквозь землю. Это унизительно.       Темный поворачивается спиной и громко отсчитывая вслух делает широких 25 шагов — стоп! Звучит барабанная дробь. Он вскидывает руку с кинжалом, который держит за кончик, и, не прицеливаясь, с разворота кидает. Со звонким ударом острие втыкается в доску в паре сантиметров от моего левого уха.       Изобразив на лице сожаление, парень склоняет голову к плечу, снова снимает цилиндр и извлекает оттуда несколько кинжалов разом. В следующий миг они все летят в меня: первый вонзается над головой, оставив росчерк режущей боли на скальпе; второй протыкает правое бедро; третий втыкается в доску в миллиметре от тела, оцарапав бок; четвертый по рукоятку входит между ребер.       Призрачные зрители неистовствуют от восторга. Я хватаю ртом воздух, чтобы закричать, но с булькающим звуком начинаю задыхаться — пробито легкое. Темный поклонами благодарит невидимую публику, купаясь в овациях, поворачиваясь ко мне:       — Вот видишь, ничего особенного.       Болевые импульсы вспышками проносятся по всему телу, но я все еще не могу заставить конечности шевелиться, не могу дернуться и закричать, только смотрю на своего мучителя со всем ужасом и ненавистью, на какие способен.       Темный двумя руками хватается за рукоять кинжала между моими ребрами и с хрустом проворачивает его. Схожу с ума от боли. Из раны пульсирующим фонтаном хлещет кровь, заливая арену. Высунув длинный язык, он слизывает кровь с острия. На его лице удовольствие и… похоть? Приблизившись к моей шее, он ведет кончиком языка влажную дорожку от ключиц к открытой ране, и погружает в нее язык. Я корчусь в болевой агонии, наконец-то получается заорать и…       …Я с криком подскочил на постели и почувствовал, как капли холодного пота стекли по лицу. Усилием постарался унять дрожь и восстановить сбившееся дыхание.       О боги, что за херня мне только что приснилась? Почему даже в мире снов все не может идти по моим правилам, и я вынужден страдать?       Вытерев со лба выступивший пот, я уставился в темноту, спасительно укрывшую от зрения ненавистный розовый цвет. Удивительно, но спустя минуту голова была совершенно ясной, а сознание трезвым, как будто все прошедшее время я бодрствовал, и лишь на миг закрыл глаза. Я потянулся за телефоном и посмотрел на время: 05.44       Экран мобильника так же уведомил о новом сообщении на рабочей почте. Я запустил приложение и прочитал короткое электронное письмо от программного директора:       «Денис, жду Вас в понедельник в 11.00. Будем обсуждать перспективы дальнейшего сотрудничества.»       В голове со скоростью света понеслись мысли. В 11 — это после планерки? Перспективы сотрудничества? К этому давно все шло. Подобный формат радио-передач утратил свою актуальность. Видимо, нас закроют. Ну пиздец.