Драгоценная госпожа Мэй (Сяо)

— Господин Лей Сиу Чун? — Леон Керкленд, пожалуйста, — нервно улыбнулся Гонконг России. — Вы предпочитаете английские имена? — Я предпочитаю жить спокойно, господин Брагинский. «Тот еще жук. хочет жить спокойно, когда его брат и сестра вот-вот вцепятся друг в друга мертвой хваткой» — Это невозможно, господин Керкленд. Не после «Эрроу». — Кто сказал, — благожелательно откликнулся Леон на на выпад России, — что этот инцидент повредит мне?  — Но вы не сможете остаться в стороне от той войны, которую затеял ваш опекун. — Я и не собираюсь оставаться в стороне, господин Брагинский. Я не оспариваю действия господина Артура Керкленда, и считаю, что он в своем праве. Брагинский пристально посмотрел на молодого китайца. Тот казался абсолютно спокойным. Однако Россия прекрасно знал, что Гонконг боится. Боится, что его услышат, что передадут его слова Англии, а сам Англия найдет способ укоротить язык незадачливому мальчишке. А способы Англии укрощать подопечных порой бывают чересчур жестокими. Что же, дольше оставаться в Гонконге было бессмысленно. Если Леон и знал, где находится Ян Мэй, он бы ни за что никому этого бы не сказал. *** -Договор подписан, уважаемые гости, — Маньчжурия улыбнулся, однако никто из присутствующих не поверил его улыбке, — договор подписан, и видит благое Небо, будет свято соблюдаться всеми сторонами. Мы клянемся Вам в своих дружественных намерениях. Китай стоял рядом, однако его лицо ничего не показывало, ни показного радушия, не искренней печали. Нурхаци выдавали глаза, в которых кипела ярость и злость. В черных глазах Ван Яо была только пустота. Россия даже восхитился умением Китая скрывать эмоции. И не только эмоции. — Надеемся на это, — чопорно откликнулся Англия, — и на то, что трактат будет ратифицирован как можно раньше. — Трактаты, — поправил Артура Франциск, растянув губы в такой же фальшивой улыбке, как у Маньчжурии. *** — Спасибо вам! — хрипло сказал Китай, когда они остались вдвоем. — Я почти ничего не сделал, — натянуто улыбнулся Россия. — Того что вы сделали, оказалось достаточно, чтобы остановить моих дорогих друзей-англичан, — произнес тихо Ван Яо, — и не менее дорогих друзей-французов. — Ваша страна слишком богата, чтобы они оставили ее просто так. — Ну, — улыбнулся Китай, — когда-нибудь они получат сполна. — Верите в это? — Надеюсь. — Я не нашел следов Вашей сестры, и не уверен, что найду. Она проиграла и затаилась. — О ней мы вскоре услышим, — Китай устало прикрыл глаза, — не представляете, Иван, как я устал. — А все только начинается… — Ничего еще не начинается. Вот полвека пройдет — и тогда начнется такая заварушка, которая Вам и не снилась. — Вы, так уверены, господин Яо? — Я слишком долго живу, господин Брагинский, чтобы не чувствовать такие тонкости, — Китай нехорошо улыбнулся. Больше Россия вопросов не не задавал. *** — О-о-о, — подняла тонкую бровь Ян Мэй и хищно улыбнулась, — Вы мне даже нравитесь. Князья переглянулись и с затаенной тревожно взглянули в глаза госпоже Тайпин. Черные глаз госпожи притягивали к себе, заманивали в водоворот безумия и… бесстрашия. Ян Мэй легко спорхнула с трона и обошла их. Она остановила свой взгляд на том из них, кто казался ей оплотом силы и уверенности, легко коснулась она пальцами его шеи, и мужчина вздрогнул. Ян Мэй встала на цыпочки и тихо прошептала ему на ухо: — Я хочу крови. Много крови.