Драгоценная госпожа Мэй (Сяо)

Этот князь боролся до конца, яростно истребляя ее врагов. Она дарила ему себя редкими ночами, ободряла днем. Он смотрел на нее как супруг смотрит на любимую жену, слабую и зависимую от него. Она позволяла ему это. Пройдет время и он не будет смотреть на нее так. Он совсем не будет смотреть, ни на нее, ни на кого-либо другого. Но пока он сражается так яростно, Ян Мэй позволяла себе притворяться его любимой женой, верной и послушной. Однако она все чаще видела, что вся ярость ее полководца не сможет удержать рассыпающие силы Тайпин Тяньго в едином целом. Старцы, алчущие золота, ошибались все чаще, и войско Тапин таяло, сокрушенное ударами цинской армии. Она ласково улыбалась своему полководцу, однако с раздражением думала об Альфреде Джонсе, который не делал ничего, чтобы облегчить ее положение. Она зря вдохновилась его идеями. Они не стоили ничего на ее родине, и только отвращали от нее людей. Скоро они сами уйдут от нее к ее братцу, тем самым подписав для Ян Мэй смертный приговор. Но этого нельзя допустить! Она отчаянно молилась, сама не зная кому, прося победы для нее у Высших Сил. Потому что только победа давала ей право на Жизнь. И, кажется Высшие Силы благоволили госпоже Ян Мэй, ибо ее генерал побеждал в этой отчаянной борьбе. *** Господин Альфред Джонс с сожалением смотрел на бумагу, которая была у него в руках. С сожалением — потому что эта бумага была фактически приговором его дерзкой любовнице. Он не любил Мэй. Но он желал ее для себя, желал как собственность, не как равную себе. Однако Ян Мэй стала мешать, и Джонс, хоть и не без колебаний, выбрал возможное богатство для себя. Потому стоило избавиться от своенравной девчонки. Альфред еще раз вздохнул, однако запечатал бумагу в конверт и отдал ее мальчишке-посыльному, дабы тот скорейшим образом доставил ее мистеру А. Керкленду. Немного позже из дома мистера Джонса отправился другой посыльный с конвертом для мистера Ф. Бонфуа. *** Мэй схватилась за голову. Как такое возможно! Как небеса допустили это предательство! Она рыдала так горько, что глаза ее опухли, а в груди стало больно от вздохов. Она лежала на грязной постели, не в силах подняться и бороться дальше. Ее генералы еще бились, но они мужчины, а она всего лишь слабая женщина. Она живет не одну сотню лет и она знает, чем все закончится. Она угодит в руки к Ван Яо, и он снова протащит ее через тысячу мучений, а после вручит ей тонкий шелковый шнур с самым невинным видом. И она исчезнет на сотню лет, чтобы возродиться тихой и бесправной красивой вещью, призванной услаждать взгляд хозяина. Служанка подходит к госпоже с самым несчастным видом, какой только можно и представить, и госпожа Ян с трудом открывает опухшие от слез глаза. В руках у служанки письмо, оно запечатано и печать не сломана. Однако и Тайпин и девушка понимают что в нем. Ей пишет ее генерал и он сообщает о значительных потерях. Это шаг к победе для ее брата. И шаг к ее бесконечному мучению. *** Брагинскому не нравилось то, что Китай принял помощь Англии и Франции, но возразить Ван Яо он не мог. Ван Яо больше не выглядел слабым, и от него повеяло отголоском старого, почти всеми забытого могущества. Маньчжурия все чаще впадал в забытие, и Китай сам решал вопросы, касаемые государства. Брагинский почти поверил в двуличие азиата, однако тот, улучив момент между переговорами с Англией и Францией (словно не они мучили его и уничтожали всего десятилетие назад!) шепнул России:"Найдите мою сестру». Такая настойчивость не могла быть продиктована прихотью, и в словах Китая было двойное дно. Найдите мою сестру — и я отплачу Вам за это. Что же Россия обещал Китаю помочь, и не собирался отказываться от своего слова. Россия шел вслед за английскими и французскими солдатами, силой своих стран, затянутых в эту китайскую мясорубку. Важно было оставаться незамеченным, чтобы не спугнуть госпожу. *** Она все еще верила ему, ибо только эта вера оставалась у нее. Америка не может ее предасть, не может ибо это пойдет против всех людских и нелюдских законов! Она отдала ему себя, нельзя разменивать такой дар! Он просто обратит свои силы против Китая, стоит только подождать! Он специально заманивает Китай в ловушку, ибо он любит ее! Не может не любить! Она же веками оттачивала умение нравится и влюблять в себя людей и страны, и несомненно Америка не может устоять перед вековой выучкой! Ее генерал был уверен в том, что это ошибка, и Ян Мэй отчаянно верила в это, хотя тонкий червь сомнений гнездился в ее воспаленном этой войной разуме.