Percanta

Все-таки сбежать в Аргентину было его идеей, Армин это понимал. И пусть именно Буэнос-Айрес был на совести Эрена, на совести Армина был тот самый образный пинок, которого вполне хватило его предприимчивому другу, чтобы два молодых и неприспособленных паренька в итоге оказались за сотни миль от родной сытой Германии. Поначалу все было более чем ужасно. Незнакомый город, незнакомые законы и порядки, язык, пожалуй, один из самых сложных разговорных, отсутствие жилья и работы — вот то немногое, с чем пришлось столкнуться изначально. Армин по приезде постоянно пребывал в состоянии перманентного шока, однако, неунывающий Эрен тянул его вперед подобно дизельному локомотиву. В низкопробном — из экономии привезенных с собой накопленных денег — отеле провели всего два дня, Армин даже испугаться не успел. На третий Эрен уже каким-то непостижимым образом нашел жилье на окраине города, ту самую мансарду, в которой они жили до сих пор. В крошечном особнячке кроме них жила большая и чрезвычайно громкая итальянская семья, принявшая оторвавшихся от дома мальчишек, как родных. Они же помогли и кое-как обустроиться, и наладить нехитрый быт. Через каких-то полторы недели Эрен уже нашел работу, что было совершенно неудивительно, учитывая то, что физически он был достаточно крепок, завышенных претензий не имел и был готов выполнять любые обязанности. Так он и стал разнорабочим в известном театре Ла Рейна. Армину же в этом плане было сложнее. Он не был пробивным, как Эрен, не обладал той уникальной способностью располагать к себе людей и становиться своим в любом окружении. У него не было физической силы друга, его ловкости в любом незнакомом деле. У Армина были только мозги, которые никак невозможно было применить в реалиях их нынешней жизни. Да, он быстрее выучил тот своеобразный испанский, на котором здесь, даже несмотря на разношерстность публики, говорила добрая половина населения, но это вряд ли как-то могло помочь в пополнении их общего с Эреном бюджета. Армин чувствовал себя обязанным другу, совершенно от него зависимым и глубоко несчастным. Их общая мечта стала для него капканом, выбраться из которого не представлялось возможным. Чтобы как-то принести пользу, он взвалил на себя все обязанности по дому, мыл, стирал, бегал в ближайшую лавчонку и на рынок, пока однажды к нему не обратился с просьбой их сосед-итальянец. Просьба была простая — грамотно составить и написать прошение в мэрию города. Что Армин и сделал. А после удачного разрешения вопроса дон Чизаре отблагодарил юного помощника бутылочкой домашнего вина, головкой сыра и куском вяленого мяса. А еще порекомендовал Армина парочке своих знакомых, тоже нуждавшихся в услугах грамотного человека. И как-то незаметно Армин оброс своей «клиентурой», которая исправно платила за письма и переводы, за прошения и жалобы, за представительство в вопросах, требовавших хорошего знания нескольких языков и испанского в том числе. Однажды, помогая как раз вот с таким делом, Армин оказался в одной из крупных нотариальных контор Буэнос-Айреса. Хозяин сразу обратил внимание на паренька, ловко переходящего с испанского на итальянский, потом на английский и ругающегося на растяпу-клерка колоритным немецким. Мэрт Солинас пригласил Армина к себе в кабинет на беседу, откуда тот спустя полчаса вышел младшим помощником, а по сути, таким же, как Эрен, разнорабочим. Разве что работал, сидя в конторе, помогал с переводами, подшивал архивы, бегал по городу курьером, следил за порядком в конторе, пополнял запасы канцелярии, сигар и алкоголя. А жалования вместе с «домашними клиентами», которые наравне с деньгами несли еще и съестные припасы, и мелочевку домашнего обихода, вполне хватало на безбедную жизнь. Воскресное утро выдалось чистым и прохладным. В воздухе явно чувствовалось приближение осени, небо было пронзительно голубым и глубоким, каким бывало здесь только в марте. Лучи солнца, размытые полупрозрачной кружевной занавеской на окнах, заливали мансарду, настраивая на благодушный и беззаботный лад. Армин уже приготовил омлет, пару сэндвичей и кофе, накрыл завтрак на обшарпанном столике тут же в комнате и уселся ждать пробуждения Эрена. Тот из-за своей ночной работы спал, как обычно, до полудня. В будние дни им удавалось только ужинать вместе, но тогда Эрен слишком торопился на работу, а Армин был слишком усталый после, поэтому нормально по душам поговорить получалось только вот так вот, в выходные. Армин обязательно что-нибудь перекусывал с утра, чтобы дождаться, когда проснется Эрен, и позавтракать вместе с ним, обсудить дела, поделиться, вообще, поболтать. — Вкусно пахнет, — пробурчал хриплый спросонья голос, и Эрен сладко потянулся на кровати. — Вставай, пока не остыло, — улыбнулся Армин. — Кофе? — спросил он, хватаясь за кофейник. — Давай! Эрен уже выскочил из постели, снова потянулся и плюхнулся в старое кресло рядом со столиком. — Умылся бы. — Да ну, — протянул Эрен, с наслаждением вдыхая аромат свежего кофе в большой глиняной кружке. — Потом. Они с аппетитом ели, жмурясь на солнце, слушая, как дон Чизаре в саду напевает итальянские арии, как его жена донья Эстер с чувством отчитывает нашкодивших внуков, как этому вторят птичий гомон и ленивый лай соседской собаки. — Знаешь, чего не хватает? — сказал вдруг Эрен. — Булочек с корицей, как делает моя мама. — Можно сбегать до пекарни на углу, — улыбнулся Армин. — Не, не то, — отмахнулся Эрен, наливая еще кофе. — Как на работе? — Как обычно, — пожал плечами Армин, помялся немного, глядя на беспечно уплетающего за обе щеки друга, и решился. — Эрен? — М-м? — Я давно уже хотел поговорить с тобой, вернее, спросить… Эрен вопросительно поднял глаза. — Мы уже больше года тут… Что дальше? — В смысле — что дальше? — удивился Йегер. — Ничего, работаем, живем сами по себе, ни от кого не зависим и никто нам ничего не диктует. Губы Армина скривила вымученная улыбка. — Ты хочешь вернуться, — скорее утверждая, нежели спрашивая, сказал Эрен, наблюдая за миловидным лицом друга. — Не совсем, — возразил тот. — Вспомни, мы мечтали увидеть мир. — И вот тебе мир, — сказал Эрен, делая широкий невнятный жест рукой, с зажатой в ней вилкой. — Что не так? — Аргентина не весь мир, Эрен, — тихо возразил Армин. — Я думаю, нам пора дальше. У нас есть сбережения, их хватит даже на первое время пока не обустроимся на новом месте, я считал! Поехали! Эрен глубоко вздохнул, словно собираясь с мыслями, потом какое-то время молчал. Он прекрасно понимал, что движет Армином, то же самое толкало и его в дорогу. Нежелание сидеть на одном месте, быть обязанным следовать чужим правилам, жить по чужой указке, ничего не видеть, кроме четко ограниченного кусочка окружающей действительности. Поэтому они сбежали, мечтая о дальних странах, хотели идти без устали, нигде не оседать надолго. Когда-то. А сейчас он вдруг осознал, что вот она, завершенность, та самая, которой так не хватало всем его стремлениям. И что шел он не за чем-то и не к чему-то, а к кому. И пусть понял он это совсем недавно, зато почувствовал давно, поэтому и не шел дальше, потому что нашел. — Я не могу сейчас, — только и произнес он в ответ на выжидающий взгляд друга. Конечно, это не могло передать всего происшедшего с Эреном и всего, что он чувствовал. Но Армин заслуживал объяснений. — Есть один человек… Лицо Арлерта осветилось робкой улыбкой. — И как ее зовут? Эрен вздохнул и прямо и открыто посмотрел в огромные наивные глаза напротив. — Его, Армин. Его зовут Леви. В комнатушке повисла тишина такая, что было слышно, как в стекло в окне лениво бьется полусонная жирная муха. — Ты пошутил сейчас, да? — недоверчиво спросил Армин. Эрен покачал головой, и его вдруг как прорвало. Он заговорил о сокровенном, наболевшем, быстро, отрывисто, сжимая пальцы в замок так, что, казалось, еще чуть-чуть и хрустнут кости. — Он взрослый мужчина, гораздо старше меня. И он танцует в Ла Рейне. Я только вчера решился заговорить с ним… А еще он, наверное, догадался, что я… я, кажется, люблю его! — выпалил он в завершение и хмуро, с вызовом посмотрел на Армина. Армин молча и, казалось, испуганно смотрел на Эрена. — Влю… Погоди, Эрен, что значит — влюбился? О-о-о, — протянул он. Эрен же, моментально набычившись, сверкнул глазами. — И… что ты собираешься делать? — неопределенно спросил он, не представляя, как реагировать на внезапное признание друга. — Не знаю я, что делать, — передернул плечами Эрен. — Это странное ощущение — сознавать, что любишь мужчину, и мне тоже не по себе от этого. Так что, не стоит делать страшное лицо, — холодно закончил он. — Я не осуждаю! — встрепенулся Армин, в ужасе оттого, что его растерянность лучший друг принял за неприязнь. — Но мой вопрос остается тем же — что ты будешь делать? Эрен обхватил голову руками и запустил пятерни в и без того лохматые волосы. — Понятия не имею, но сегодня вечером я занимаюсь с ним, — вдруг с шальной улыбкой ответил Эрен. Впрочем, она быстро увяла. — Я окончательно спятил. Армин удивленно приподнял брови. — Вчера я смотрел на него и надеялся, что это просто восхищение или наваждение, — пояснил Эрен. — Или еще какая-то неведомая сила. Но меня тянуло к нему так, как ни к кому и никогда, и думать я мог только о том, как хочу попробовать его губы и его дыхание, и руки. Чтобы был он только моим и… я даже не буду тебе рассказывать, что за картины мелькали у меня в голове. Армин неловко кашлянул и потупил глаза. — Но штука в том, — не замечая смущения друга, продолжал Эрен, — что он никогда не ответит мне, понимаешь? — У него есть женщина? — осторожно спросил Армин. — Хуже. У него есть Эрвин Смит, — криво усмехнулся Эрен, отхлебнув остывшего кофе. — Ты с ума сошел, — испуганно выдохнул Армин, и его огромные глаза стали еще больше. — Ты знаешь, что Смит самый опасный человек в Байресе… да во всей Аргентине не найти более жуткого и беспринципного человека, Эрен! Ты подумал, во что ты влезаешь?! — Да ни во что я не влезаю! — вспылив, тот вскочил и нервно заходил по комнате. — Что вы все заладили-то?! — Не ходи никуда сегодня. Эрен остановился и посмотрел на Армина, как на умалишенного. — Невозможно. — Я серьезно, Эрен! Если Смиту только покажется, что у вас с этим Леви что-то есть, то пуля в твоей дурной голове будет за счастье по сравнению с тем, что с тобой сделают люди Смита!   — Ничего со мной не случится, — возразил, впрочем, не очень уверенно Эрен. — Я не собираюсь делать глупости, Армин, это всего лишь уроки танго. — Эрен, пожалуйста. — Я решил. Армину стало не по себе. Упертость друга иногда доводила до отчаяния. Особенно в такие моменты, как сейчас, когда упрямство было не только неуместно, но и просто опасно. Неужели Эрен не понимал?! Смиту достаточно будет взгляда, жеста, слова или даже молчания, чтобы дать повод. И тогда беги-не беги, конец будет один. И хорошо, если быстрый. Где-то далеко, в невоспаленной любовью части рассудка Эрен понимал — Армин был тысячу раз прав. Не стоило влезать в это во все, не стоило идти на занятие. Надо было просто послать Леви извинения и никуда не ходить; да он бы и не расстроился особо — и так было понятно, что не горел желанием давать Эрену уроки. Кстати, очень удивительно, что он вообще согласился. Эрен уже не раз успел подумать, почему вдруг Леви изменил свою первоначальную позицию твердого и безапелляционного отказа. И на ум приходило только одно — то, что заставляло юношеское сердце мучительно биться, а тело трепетать. От смелых и, что греха таить, нагло непристойных мыслей Эрена отвлек появившийся минута в минуту Леви. Хмуро кивнув, он прошел в дальний конец сцены и скинул узкий пиджак. — Не думал, что придешь, — кинул он пареньку. — Я сам не думал, — тихо ответил Эрен. Бахвальство, такое естественное с Армином или наедине с самим собой, в присутствии Леви слетело, потеряв всякий смысл. — Наверное, умнее было бы не приходить, — закончил он, продолжая сидеть с краю у рампы. — Испугался? — холодные с прищуром глаза изучающе скользнули по его лицу. — Немного, — сознался Эрен, наконец-таки прямо посмотрев в глаза мужчине. — Презирать будете? — Только дураки ничего не боятся, — хмыкнул Леви. — Кстати, бояться Смита, может, и не стоит пока, но опасаться следует. Эрен неуверенно и задумчиво кивнул. — А вы с ним… вместе? — внезапно спросил он не удержавшись. Леви прищурился, и глаза его блеснули, не обещая ничего хорошего. — Как тебя там, Йегер, кажется? Эрен поспешно кивнул. — Так вот, Йегер, если ты мне объяснишь, каким местом тебя касаются мои отношения со Смитом, то я объясню тебе их смысл. Еще вопросы? — Нет, сэр, — поспешно затряс головой смутившийся Эрен. — Молодец. А теперь поднимай свою задницу, и начнем, — сказал он отворачиваясь. Эрен нерешительно поднялся и замер, пока Леви в углу сцены возился с патефоном. Когда раздались первые аккорды, чуть смазанные шипением пластинки, Леви развернулся. — Я не знаю, как учить, — начал он, медленно приближаясь, — у танго ещё нет правил и техники, а может, не будет вовсе. Я попытаюсь научить тебя понимать, — его внешне безразличному голосу хрипло вторила рваная, но невероятно чувственная музыка, — и ощущать. Леви подходил все ближе, его настороженный непреклонный взгляд был почти гипнотическим, и Эрен ощутил, как невольно поддается необъяснимому воздействию сочетания завораживающей музыки и серых ртутных глаз. — Здесь неважно, хороший ты танцор или нет, — продолжал Леви, подойдя вплотную. — Здесь важно вот это, — одной рукой он сжал ладонь Эрена, а другой — привлек к себе, приобняв за плечи. Эрен хоть и ожидал этого, а все равно не смог сдержать рваного вдоха. Теплые пальцы жгли кожу ладони, рука на спине была требовательна и невесома, и сам он впервые почувствовал мужчину так близко, что сердце, сделав кульбит, заколотилось, как безумное. — Это близкое объятие, — произнес Леви, выдыхая куда-то в шею Эрена. — Только оно дает полную власть и полную отдачу. Закрой глаза и просто почувствуй. Голос Леви вибрировал в плотно прижатой груди, по нервным окончаниям передаваясь Эрену, и тот послушно закрыл глаза. Так оно, и правда, было лучше. Чувства обострились, заставляя тело теснее вжиматься, голову клониться, сердце биться в унисон. Свободная рука сама, повинуясь инстинкту, легла на талию Леви. — Когда говорят о танго, думают о сексе и страсти, — продолжал Леви, слегка покачиваясь вперед и назад, вовлекая Эрена в это месмерическое действо. — Но я скажу, что танго — это музыка. Женщина в твоих руках инструмент, и только от тебя зависит, какой будет ваша мелодия. Леви вжался в Эрена так, что бедро парня оказалось между его ног. — Почувствуй свою силу, ведь в твоей настойчивости скрыто ее повиновение и покорность, — проговорил он. — Почувствуй эту откровенность. Спина… спина женщины всегда изогнута, это даст тебе возможность почувствовать ритм ее сердца и дыхания. Леви изогнулся натянутой тетивой, смещая центр тяжести, опираясь грудью на Эрена и чуть отклоняя его от вертикальной оси. И пальцы парня сами скользнули с талии на невероятно выгнутую поясницу, замерли в опасной близости от плетеного края ремня. Эрен шумно сглотнул. Теперь он понял, о чем говорил Леви — это было уже не просто объятие. Маленькое гибкое тело почти лежало на нем, в его руках, едва касаясь мысками пола. — Мужчина всегда ведет. Это закон. Если женщина проявит инициативу — танго умрет. Не бойся подчинять, — едва слышно говорил Леви, удобнее устраиваясь в объятьях, упираясь прохладным лбом в пылающую шею Эрена, вызывая непроизвольную дрожь. — Это поединок, в котором ты должен победить и увести ее туда, где между сексом и танцем нет никакой разницы… На счет три плавно вперед, с левой ноги, и — раз, два, три! Эрен, теряясь в музыке и в этом голосе, послушно сделал три шага, попадая в такт, Леви, прогнувшись и закрыв глаза, скользил спиной вперед, повинуясь его движениям. — Почувствуй бедро, — он вжался сильнее. Эрен ощутил не только бедра Леви. Мучительно покраснел, молясь и понимая, что еще несколько таких движений со стороны мужчины и станет совсем неприлично. Но Леви будто не замечал его состояния. — Импровизация… всегда! Ты никогда не знаешь, каким будет следующий шаг. Поэтому важно слышать того, с кем танцуешь. Они опять застыли на месте, покачиваясь, сливаясь, подчиняясь музыке. Дыхание Леви, спокойное и поверхностное, щекотало ключицы, ноздри наполнял дурманящий запах трав, исходящий от темных, почти черных волос; покорное тело в руках будоражило доселе неизвестным ощущением подчинения. Повинуясь музыке и какому-то внутреннему инстинкту, Эрен сделал резкий разворот и, качнувшись в такт, снова сделал несколько плавных шагов. Леви резко вздохнул и беспрекословно отдался движениям Эрена, следуя за ним по маленькой сцене. — Философия танго в одиночестве, запомни, — проронил Леви, — это не страсть, это трагедия, тоска… смерть, если угодно… Поэтому застывшие лица, поэтому не говорят и не улыбаются, даже не смотрят друг на друга. И когда двое танцуют в близком объятии, как мы с тобой, это ничего не значит. — Или значит все на свете, — выдохнул Эрен. — Или да, — едва слышно согласился Леви. Музыка смолкла. На смену ей пришло монотонное шипение под аккомпанемент цикличного стука. Они замерли в который раз. Эрен смотрел сверху вниз на прижавшегося щекой к его груди Леви и не мог отвести взгляда от подрагивающих густых ресниц, от четких линий носа, от трогательного, беззащитного абриса верхней губы. Нестерпимо хотелось поцеловать, почувствовать вкус этих губ. А еще сказать все, что думалось и желалось, и будь что будет. Эрен не стыдился своих чувств, сейчас было не стыдно даже то, что кровь медленно, но верно приливала к паху, и Леви должен был ощущать растущее давление, ведь его нога как раз упиралась куда не надо. То ли поэтому, то ли еще отчего, Леви вздрогнул, словно сбрасывая оцепенение, и высвободился из рук Эрена. Глаз не прятал, но и посмотрел мельком, исподлобья, словно боясь увидеть что-то в зеленых, таких откровенных глазах, говоривших сейчас красноречивей всех слов на свете. Или, может, наоборот боялся не увидеть то, что хотелось. Против его воли и здравого смысла, этот пацан стал глотком чистого и дерзкого воздуха в затхлой и гнилой жизни, наполненной грехами старыми и новыми, длинными тенями прошлого и незаживающими ранами. Почему-то в присутствии мальчишки все это становилось неважным, легко отпускалось, забывалось. И это было опасно. Это грозило большими проблемами самому Леви, но, что важнее, это было опасно для Эрена. Поэтому, поменяв пластинку, он вернулся на середину сцены с твердым намерением больше не приближаться к пацану. По крайней мере, не сегодня. По крайней мере, попытаться. Остаток времени, выделенного под урок, прошел быстро. Леви показывал базовые шаги, повороты, пытался учить слушать музыку. Он делал вид, что не понимает, отчего столбенел Эрен, как только ощущал мимолетные прикосновения его тонких, но сильных пальцев. А тот, в свою очередь, не мог унять бешено бьющееся сердце, совладать с предательской дрожью в коленях и неимоверным усилием сглатывал жесткий комок, то и дело подкатывающий к горлу. Кирштайн призывно махнул рукой и активно закивал, подзывая к себе. Эрен сделал вопросительный жест, в ответ на который Жан чуть не выпал из-за стойки, опять замахав руками точно ветряная мельница. — Чего тебе? — спросил Эрен, проскользнув к бару. — Помогай, давай! — бросил Кирштайн, быстро составляя на поднос тяжелые стаканы для виски, бутылку и содовую. — Шестой, в углу! — Я не могу обслуживать клиентов, — возразил Эрен. Кирштайн швырнул через стойку длинный черный фартук. — Теперь можешь! Хватит бубнить, Йегер, выручай! Народу очень много, даже все кабинеты заняты, ребята не справляются. А ты только и делаешь, что на Леви пялишься. — Ни на кого я не пялюсь! — огрызнулся Эрен, этим самым и выдавая себя с потрохами. Кирштайн был прав. Как раз из-за облюбованной уже колонны Жан и заприметил Эрена, где тот, пользуясь почти полной своей неприметностью, опять простоял как громом пораженный все выступление Леви и Петры. И как только Кирштайн все умудрялся подмечать? Завязывая на себе длинный черный фартук, засовывая за пояс белоснежную салфетку и блокнот для записей, Эрен не мог избавиться от ощущения, что тот знает больше, чем говорит. — Да-да, повторяй это себе почаще, — неприятно усмехнулся Жан, вручая ему тяжеленный поднос. — Собственно, главное, чтобы Смит в это верил. — Во что? — не понял Эрен. — В то, что ты ни на кого не пялишься, идиот малолетний. Шестой в углу! — почти заорал он, едва Эрен приоткрыл рот для нового вопроса. Вечер, и правда, был сумасшедший. Огромный зал плавал в сигарном удушливом дыму, официанты сбивались с ног, и помощь Эрена пришлась как нельзя более кстати. Оркестры надрывались, сменяя друг друга, певички тянули ноты до хрипоты, на танцполе было не протолкнуться. В этой суматохе Смита Эрен разглядел не сразу. Он скорее почувствовал, затылком ощутил тяжелый немигающий взгляд в упор и обернулся. Смит, очевидно, только что вышел из одного из приватных кабинетов, у двери которого и стоял, смотря теперь прямо Эрену в глаза. Позади Командора маячил его «правая рука», Майк Захариус. Этого типа Эрен видел в театре часто, не в пример чаще самого Смита. И так же как и Смит, Захариус не вызывал у него положительных эмоций, хотя ребята говорили, что мужик он, в принципе, неплохой — и за советом можно обратиться, и за помощью, и вроде всем помогал и ни с кого еще платы за это не стребовал. Но Эрену он почему-то не нравился. То ли из-за привычки того обнюхивать все и вся — было в этом что-то неправильное и тревожное, то ли из-за того, что он был правой рукой Командора. То ли просто потому, что совесть сейчас у Эрена была неспокойна. Смит, убедившись, что его заметили, поманил Эрена к себе едва заметным жестом. — Ты чем это занят, Йегер? — поинтересовался он, когда Эрен, лавируя среди публики, подошел к нему. — Ребята попросили, сэр! — как по заученному отрапортовал Эрен. — Посетителей много, не успевают. — И как, получается? Эрен пожал плечами. — Не мне судить, сэр. Но если вы возражаете, я… — Нет-нет, — хмыкнул Смит и, протянув руку, ухватил Эрена за подбородок, повернул его голову так и эдак. Ошарашенный таким обращением Эрен молча позволил ему себя разглядывать, недоумевая, что это взбрело в голову Командору. Но прикосновение большой, сильной руки, держащей за подбородок, было неприятно. Поэтому, когда горячие пальцы отпустили, он вздохнул с явным облегчением. — Милая мордашка, — наконец, хмыкнул Смит, и глаза его странно блеснули. — Знаешь что, Йегер, обслужи-ка этот номер, — развернув недоумевающего парня, он по-свойски положил руку ему на плечо и склонился к самому уху. — Это очень важный для меня деловой партнер, понимаешь? Если угодишь, будешь с большими чаевыми. Ну и от меня награда будет. Эрен искоса посмотрел в безоблачные небесно-голубые глаза босса, которые лучились почти отеческой добротой. Еще неделю назад Эрен им поверил бы. Но не сейчас. Между ними незримо стояла тень Леви, и оба понимали это. Вопрос был только в том, кто первый даст слабину, и Эрен уступать не собирался. — Мне очень лестно, сэр, что вы выбрали меня, — осторожно начал Эрен, стараясь выглядеть как можно более наивным, — но с таким важным для вас клиентом лучше работать Конни или Райнеру, — закончил он и дернулся, чтобы уйти, но его плечо безапелляционно сжала стальная пятерня. — Ты не понимаешь, Йегер, — разочарованно цыкнул языком Смит. — Если бы я хотел, чтобы это сделал Спрингер или Райнер, я бы сказал об этом Спрингеру или Райнеру. А я хочу, чтобы это сделал ты. — Может, не стоит пацана втягивать, Эрвин? — раздалось за их спинами. — Когда я захочу услышать твое мнение, Майк, я спрошу, — не поворачивая головы, бросил Смит. — А пока держи его при себе. Ну так что? — произнес он, обращаясь уже к Эрену. — Как скажете, сэр, — ответил Эрен и сжал зубы, подозревая, что только что подписался на нечто малоприятное, в лучшем случае. А в худшем… В худшем Эрену думать не хотелось. В голове живо крутились шестеренки, но выхода из мутной ситуации не находилось. — Вот и молодец, — Смит весьма ощутимо хлопнул его по спине. — Завтра с утра зайдешь в мой кабинет, — и разлапистая пятерня исчезла с его плеча. С трудом балансируя нагруженным подносом, Эрен постучал в дверь указанного девятого номера и вошел. Внутри горело несколько свечей, с трудом разгонявших сумрак, и как только за ним захлопнулась тяжелая дверь, стало еще и тихо, хотя звуки оркестра и гомон голосов все же долетали сюда. — Добрый вечер, ваш заказ! — обратился Эрен в вязкий полумрак номера. — Вовремя, — ответил мужской голос. — Давай-ка я зажгу побольше света. Одна за другой стали вспыхивать свечи, и скоро Эрен смог осмотреться. Это была небольшая комната с темными панелями на стенах и с тяжелой мебелью, оббитой пошлым красным плюшем. Собственно, это были два низких дивана, расположенных напротив друг друга. А в проходе между ними… Эрен судорожно втянул в себя воздух и замер, чудом удержав тяжелый поднос вмиг заледеневшими руками. В проходе между диванами, на четвереньках и широко разведя бедра, стоял совершенно обнаженный мальчишка, едва старше его самого, на спине которого покоилась стеклянная крышка от стола. — Ставь сюда, — снова раздался голос. Эрен вздрогнул и перевел взгляд на сидевшего на диване мужчину, который указывал рукой на импровизированный стол в проходе. — Ну же, — недовольно поторопил его мужчина, — что ты там замер на пороге? Эрен на ватных ногах приблизился, заставляя себя думать только о том, как бы не выронить к чертям поднос, а не о том, что перед ним на коленях стоял обнаженный человек. Подойдя вплотную, он на секунду замешкался, но все же начал составлять на полированное стекло бокалы, бутылки, пепельницу и коробку с дорогими сигарами. Как ни старался он не смотреть, все же его глаза мельком выхватывали детали, которые он малодушно предпочел бы не видеть: светло-каштановые волосы, к счастью, скрывавшие лицо и глаза, тонкие плечи и руки, дрожащие пальцы с побелевшими костяшками, мосластые коленки, чистую кожу, покрытую испариной. И красно-фиолетовые рубцы на узкой заднице. Они сплошь покрывали тонкую кожу, местами разворотив ее до мяса, и кровь ленивыми струйками бежала по трясущимся бедрам, стекая на пушистый ковер и сливаясь в безобразные пятна. Эрена прошиб холодный пот. Он неловко отшатнулся, оступился, рухнул на диван позади себя и невольно уставился на человека напротив. Мужчина коротко хохотнул, видимо, вся эта ситуация изрядно его забавляла. На вид ему было лет сорок с небольшим, лицо его с хищными чертами казалось изможденным и было жутко выбрито. Он был темноволос, жилист и долговяз, и несмотря на внешнюю солидность совершенно отталкивающе неприятен. На Эрена смотрел с неприкрытым любопытством в близко посаженных холодных глазах. — Командор не перестает меня удивлять! — язвительно произнес он, закуривая одну из принесенных Эреном сигар. — Как тебя зовут, птенчик? Меня мистер Доук. Эрен замер на диване, не понимая как расценивать слова этого человека. Адреналин зашкаливал так, что сердце, казалось, пробьет грудную клетку, а прежде оглушит своим гулким стуком. — Йегер, — выдавил он осторожно, не зная, чего ожидать. — Йегер, — повторил мужчина, словно запоминая. — А имя? — Эрен, — так же напряженно ответил он. Мужчина удовлетворенно кивнул. — Итак, Эрен Йегер, приятно познакомиться. Давай выпьем за встречу! — Простите, сэр, нам не полагается пить с клиентами, — на одном дыхании выдал Эрен, поспешно вскакивая с дивана. — И если это все, то я пойду… — Не все, сядь. — Но, сэр… — Сидеть, я сказал! — рявкнул мужчина, меняясь в лице. — Мы выпьем. Наливай! Эрен понял, что попал. Однако взял бутылку, откупорил ее и разлил янтарную тягучую жидкость в два бокала. — Третий тоже, — указал Доук, пуская дым кольцами. Эрен послушно наполнил и третий стакан, хотя не представлял для кого он, ведь кроме них в номере никого не было. — Ну, за встречу, Эрен Йегер! — Доук поднял свой стакан и залпом выпил содержимое. Эрен едва пригубил и осторожно вернул стакан на импровизированный стол. Глаза он не поднимал, боясь встретиться взглядом с мужчиной, но и смотреть на обнаженного измученного парня почти у своих ног тоже было выше сил. Поэтому старался смотреть в пол, но даже там глаза непроизвольно натыкались на багровое пятно впитавшейся в ковер крови, на дрожащие колени, на торчащий член несчастного, который ловко ласкал носком начищенного ботинка Доук. Эрен отвел взгляд и сжал пальцы в кулаки. Доук же тем временем взял со стола третий наполненный бокал и опрокинул прямо на истерзанную задницу стоявшего на коленях. Мальчишка взвыл, дернулся, предостерегающе зазвенело нагромождение у него на спине. — Стоять! — тут же рявкнул Доук и хлестнул непонятно откуда взявшимся хлыстом свою жертву по мокрым от крови и спирта ягодицам. Юноша захлебнулся воплем, весь дрожа. Эрен в шоке вскочил. Его мутило от омерзения и беспомощности, а еще от осознания, зачем именно его и именно сюда прислал Смит. — Прекратите! — выкрикнул он едва переводя дыхание. — Снимай рубашку, птенчик, — окровавленный хлыст указал на него. — Вы больны! — с презрением выплюнул Эрен. Его взгляд метался от хлыста на несчастного скулящего парня и обратно. — А друзья говорят, что я эксцентричен, — улыбнулся Доук, но улыбка эта напоминала оскал. — Рубашку долой, повторять не буду. Эрен застыл. — Где же он?.. — тем временем пробормотал мужчина, оглядываясь по сторонам и явно что-то ища. — А, черт!.. Ладно, и это сойдет, — с этими словами он схватил первую попавшуюся под руку свечу, раздвинул дрожащие ягодицы парня и, обмакнув свечу в недопитый Эреном виски, забил ее парню в зад. Вопль боли и звук бьющегося стекла расколол реальность. Эрен в ужасе пятился, слыша меленький дребезжащий смех сквозь вой и стоны, уперся спиной в дверь, непослушными пальцами нащупал ручку и вывалился в коридор. Первым порывом было бежать. Бежать как можно дальше, пока ноги будут держать. Потом пришла вся тяжесть осознания — никуда он не денется. Ни сейчас, ни потом. Без Леви он никуда не уйдет. Словно наощупь он добрался до двери гримерки, прислушался и постучал. На этот раз Леви открыл сам. — Йегер?! Какого хрена… — начал он и осекся, заметил смертельную бледность и крупные капли пота на смазливой мордахе. — Заходи! — он схватил Эрена за руку и втянул в комнату. Усадив парня на стул, Леви налил виски и протянул ему стакан, но Эрен, отшатнувшись, спрятал руки за спину и затряс головой. — Да что с тобой, Йегер? Говори! — теряя терпение, потребовал Леви. Смотреть на бледное скуластое лицо и потемневшие от немого ужаса зеленые глазищи было почти больно. — Ну же! — Смит. — Что Смит? — переспросил Леви, сам меняясь в лице. — Он потребовал, чтобы я отнес заказ. — Какой заказ? — Клиенту, в номер. Леви выпрямился. Номера были дорогим удовольствием и предоставлялись только избранным клиентам. И среди этих избранных подавляющее большинство было кончеными садистами и извращенцами всех мастей, ведь именно Ла Рейна подпольно снабжала живым товаром людей такого сорта. Они платили много, очень много, но за это получали карт-бланш от Смита. Но другая мысль заставила его похолодеть. Смит специально послал Эрена в один из таких номеров, клиенты которых не могли остаться равнодушными к такому пареньку, как Эрен. Леви хмуро смотрел на него, настойчиво гоня дурные мысли. — Там был пацан, — глухо начал Эрен, — совсем мальчишка… — Йегер, послушай меня, — решительно перебил его Леви. — То, что ты видел… Они идут на это добровольно, понимаешь? Им за такое платят, и немало. — Вы не видели того, что видел я! — выкрикнул вдруг Эрен, вскакивая, и тут же звонкая хлесткая пощечина пригвоздила его обратно к стулу. Шумно сглотнув, он потупил взгляд. — Спасибо, — выдавил и провел ладонью по лицу, окончательно приходя в себя. — Не за что, — бросил Леви. Отойдя от Эрена, закурил. — Выпей, — кивнул он на стакан. Эрен послушно выпил. — А теперь слушай меня, — он выпустил тонкую струйку дыма. — Забудь. Просто забудь, что видел. Не вспоминай, не говори об этом. Иначе не выживешь. И еще… тебе надо исчезнуть. Совсем. Уходи из Ла Рейны, уезжай из Буэноса, из Аргентины, а лучше — с континента. Смит специально послал тебя туда. Понимаешь? — Без вас я никуда не уйду, — тихо произнес Эрен и вскинул прозрачно-зеленые русалочьи глаза на бледного как смерть Леви. — Нет у меня никакой девушки, понимаете? — хрипло. Леви опустил глаза, глубоко затянулся. Пальцы его едва заметно подрагивали. — Почему вы с ним? — непонимающе, потеряно. — Тебя это не касается, — отрезал Леви. — Тоже из-за денег? — набычившись, спросил Эрен. — Пошел вон, Йегер, — безразлично кинул Леви. Эрен встал, понимая, что сморозил глупость, и не зная, как все исправить. Кто его тянул за язык? Ведь он не думал так, но зачем-то брякнул, а теперь глаза Леви, начавшие было оттаивать, снова превратились в острые льдинки. — Простите меня. — Выметайся. Эрен послушно вышел за дверь, свернул за угол и побрел по коридорчику к черному выходу. Ему срочно нужен был глоток воздуха, не отравленный гнилью Ла Рейны. — Ты куда собрался? — услышал он вдруг за спиной голос Смита. Нервно обернулся, тут же понял, что это было сказано не ему — Смита не было в коридоре. Против воли, прижался спиной к кирпичной стене, превратившись в слух. — Я устал и иду домой, — раздался следом безразличный холодный ответ Леви. — Тебя ждут, так что никуда ты не идешь. — Эрвин, я не в настроении. — А я думаю, что это мне решать, в настроении ты или нет. Так же как и то, перед кем ты будешь раздвигать ноги. Разве мы не так договорились? Эрена в который раз за вечер прошиб холодный пот. — Не слышу! Разве мы не так договорились? — повысил Смит голос совсем рядом, за поворотом коридора. — Так, — процедил Леви сквозь зубы. — Умница, — хмыкнул Смит. — Девятый номер. Он хочет именно тебя. Реальность Эрена опять затрещала по швам.