Percanta

Кабинет Смита был пугающе безликим. Коньячного цвета дубовые панели на стенах, дорогой паркет, ковер с затейливым восточным орнаментом, дородная солидная мебель — это были лишь атрибуты любого кабинета богатого человека, не более. Точно такой же был у отца Эрена, с той лишь разницей, что в нем была масса мелочей и вещиц, отражавших своего владельца. Здесь же взгляду открывалась старательно выхолощенная обстановка, лишенная индивидуальности. Тут не было посторонних вещей, предметов, даже запахи были скучные, сигарные, причем не приятные и пряные, а резкие, тяжелые и вонючие. Эрен невольно наморщил нос и мельком огляделся. Они со Смитом были в кабинете абсолютно одни, разве что за тяжелыми портьерами пурпурного цвета кто-то прятался. Но Эрен отогнал эту саркастичную и неуместную мысль, ведь если Смит захочет его прикончить, то наверняка сделает это своими руками, что Эрен отлично понимал. Впрочем, сейчас никто никого убивать не собирался. — Ну входи, чего встал, — окликнул его Смит. Эрен пересек кабинет и остановился напротив стола. Сесть ему никто не предложил, но он и не рассчитывал устраивать посиделки с этим человеком. — Как вчерашний вечер? — спросил Смит, пристально рассматривая пацана. Вопрос был неопределенным, и так же неопределенно Эрен пожал плечами. — Нормально, сэр. — Нормально, стало быть… — протянул Смит. Сейчас, когда самообладание уже вернулось к нему в полной мере, Эрен только кивнул. Пережитое накануне стало казаться ночным кошмаром, хотя он понимал, что это всего лишь защитная реакция сознания. Ведь бесконечно думать о вчерашнем, вновь и вновь прокручивая в голове тот ужас, и снова вернуться сюда и стоять, глядя в лицо Смита, при другом раскладе было просто невозможно. Поэтому пришлось забыть, запретить себе думать и помнить только то, что Леви каким-то страшным и непостижимым образом зависит или принадлежит этому человеку. И пока Эрен не выяснит этого и не поймет, что этих двоих связывает, придется загнать вглубь и отвращение, и зарождающуюся ненависть. Смит же смотрел на Эрена лучистым, как у младенца, взглядом и о чем он думал было непонятно. — Занятный ты пацан, оказывается, — наконец произнес он. — Странно, что я не замечал тебя раньше. Держи! — без перехода он вытянул из ящика конверт и, положив на стол, подтолкнул к Эрену. — Твои чаевые, за девятый. Эрен засунул конверт в карман, даже не заглянув внутрь. — Неинтересно? — тонко улыбнулся Смит. Эрен снова пожал плечами. — Не особо, сэр. — Доук был очень доволен, — снова резко меняя тему, начал Командор. Эрен уже понял, что он делает это нарочно, стремясь лишить оппонента уверенности и самообладания лихими виражами в разговоре, перепрыгивая от одного к другому. — Я никогда не видел, чтобы он был так удовлетворен. Полагаю, спрашивать, что ты сделал, бессмысленно? — снова неуловимая заговорщицкая улыбка. Эрен с трудом сдержал дрожь при упоминании имени больного ублюдка. Доук был доволен?! Чем? Ответа Эрен не знал, да и знать, по большому счету, не хотел. В данный момент его волновал совершенно иной вопрос, но задавать его Смиту он не собирался. Поэтому просто покачал головой и заставил себя улыбнуться. — Неразговорчив, — одобрительно кивнул Смит. — Да ты просто золото… Держи! Обещанная премия, — он перекинул через стол банкноты, свернутые трубочкой. Эрен ловко поймал. — У меня к тебе предложение, Йегер. Эрен вопросительно приподнял брови. — Как ты смотришь на то, чтобы обслуживать номера? Официантом, естественно. Ты не болтлив и, главное, за смазливой физиономией я вижу присутствие мозгов в голове. И сказать честно, — Смит доверительно понизил голос, — из всего сброда, что работает тут, только ты и тянешь на обслуживание моих личных гостей. Что скажешь, а, Йегер? — Сэр, я… — Не спеши, — усмехнулся Командор, поднимая руку и как бы говоря, что дело терпит. — Подумай, прикинь, недели две-три у тебя есть на размышления, пока меня не будет в городе. Решишь — буду рад. Нет… ну, значит, нет, заставлять не буду. Хотя, если совсем уж откровенно, денег ты заработаешь прилично. Подумаешь? — Да, сэр, — стиснув зубы, кивнул Эрен, — подумаю, — сказал, зная, что никогда не согласится. — Вот и отлично, — цыкнул языком Смит. — Свободен, Йегер. Никогда еще у Эрена не возникало такого стойкого желания отмыться. Вот что бы он ни делал в Ла Рейне, какие бы гримерки ни убирал, какие бы помои ни выносил, он никогда не чувствовал себя таким вывалянным в грязи, как сейчас, всего лишь после разговора с Эрвином Смитом. Деньги Командора жгли руку, и первым побуждением было выкинуть их к чертовой матери, как и конверт, оттопыривающий карман и, казалось, кислотой разъедавший ткань и кожу. Остановился даже, но не выбросил. Стиснув зубы, думал, что Леви точно так же получает деньги от клиентов за свои услуги. От Доука вот точно получил! С чего бы больному ублюдку быть таким удовлетворенным. Естественно, Леви знал как удовлетворить, еще бы! Скупые слезы бессильной ярости навернулись на глаза. Коротко размахнувшись, впечатал кулак в кирпичную стену, сбивая штукатурку на пол, а костяшки пальцев в кровь. Помогло. Острая боль отвлекла. Дурные мысли присмирели, однако в груди по-прежнему, если не с новой силой зияющая пустота выла и рвала сердце в кровавые конфетти. Потерянно шмыгнув носом, Эрен встряхнул пораненной кистью, грубо смахнул так и не пролившиеся слезы рукавом и медленно поплелся в раздевалку. Проходя мимо двери в гримерку Леви, остановился. Прислушался. Внутри было тихо. Здравый смысл вперемешку с отчаянием и обидой твердили идти дальше куда шел, не останавливаться, но ошметки глупого сердца умоляли увидеть хотя бы мельком. Не устоял. Шагнул порывисто к двери и замер, неуверенно поднял руку и постучал. Но никто не ответил. Постояв несколько секунд, Эрен вздохнул и побрел дальше. Денег было много. Вывалив все кучей на банкетку, какое-то время Эрен тупо пялился на них. Думалось всякое, все больше неприятное, обидное. Размышлял, можно ли их взять и стоит ли, думал о продажности. Про любовь свою непутевую даже не вспоминал, боясь разреветься, как девчонка. Чувствовал сразу предательство и разочарование, хотя понимал, что Леви ничего и никогда не обещал ему вовсе. В итоге, обозлившись, принялся считать купюры. Вышло почти его двухнедельное жалование. Подумав еще немного, сложил все в конверт и запихнул в шкафчик. Раз Леви может продаваться, он тоже продастся. На этот раз. Смена близилась к концу. Поздний вечер понедельника всегда был тухлым. Клиентов было мало в принципе, последние уходили, оставляя на столах мятые банкноты и мелкую монету. Справившись на сегодня с работой, Эрен тихонько сидел с краю у барной стойки и вяло гонял подтаявшие кубики льда в давно опустевшем стакане. Леви так и не появился, ни вчера, ни сегодня. Страх постепенно пробирался в иссушенную терзаниями душу парня. Не услышь он того разговора между Леви и Смитом, может, и не дергался бы. После него же жуткие вещи приходили на ум, подстегнутый неуемной фантазией. Сложнее всего было принять тот факт, что Леви был не просто содержанкой Смита. Скорее всего, они даже любовниками не были, как и говорила тогда Энни. Ведь Командор, похоже, просто подкладывал Леви под любого, кто больше заплатит. Вот позавчера это был тот извращенец из девятого… Эрена передернуло в очередной раз от отвращения и ужаса, стоило ему только вспомнить алый полумрак комнаты и истерзанное тело на полу. Что этот больной ублюдок мог сделать с Леви?.. Страшно было так, что похолодевшие вмиг пальцы сводило судорогой. Потребность увидеть Леви, убедиться, что он цел и невредим, поговорить с ним, да даже просто посмотреть в серые с прищуром глаза становилась невыносимой. Невозможность реализовать это свое желание сделала Эрена раздражительным и резким. Ребята сначала пытались выяснить что случилось, но, получая в ответ отрывистые пожелания не лезть не в свое дело и убираться к такой-то матери, отстали, обходили его стороной, пожимая плечами, и молча переглядывались. — Ладно, Йегер, хорош тут сидеть с кривой рожей, — заявил Жан, опираясь на стойку со своей стороны. — Еще налей, — в ответ буркнул Эрен, завешивая глаза рваными прядями челки. — Обойдешься! Мал еще вискарь жрать стаканами, — хохотнул Кирштайн. — Иди ты! — обозлившись, Эрен решительно поднялся, но был тут же водворен обратно огромными ручищами Райнера. — Чего злой такой? — спросил он, прижимая его гигантскими лапищами к барному стулу. Эрен, чувствуя подвох, оглянулся. Сзади него, кроме Райнера, стояла Энни. — Оставьте меня в покое! — выпалил Эрен, сбрасывая руки со своих плеч, но уже не делая бесполезных попыток сбежать. Энни, как всегда, удивила. Сев рядом, облокотилась на стойку и, приняв из рук Жана стакан с вином, сделала пару глотков. — Он редко бывает тут после выходных, Эрен, — сказала она о сокровенном так просто и буднично, словно речь была о погоде. — Пропасть на два-три дня для него норма. Разве ты не замечал? Эрен вздрогнул и уставился на нее исподлобья. Жан презрительно фыркнул, а Райнер почесал светлый затылок. — Вон оно как, — протянул он и вдруг плюхнулся с другой стороны от Эрена, прислонившись к стойке спиной. — Парень, ты влип. — Чего это я влип?! — попытался было возмутиться Эрен, но увидев на лицах друзей только молчаливую поддержку, весь его боевой дух испарился, он как-то сразу сник, будто из него выпустили весь воздух. — А то, — ответил Жан, плеснув ему виски в пустой стакан. — Влюбиться, вообще, хреново, Йегер. А в любовника босса — и подавно. Эрен взял стакан со стойки, но пить не стал, просто вращал его в пальцах, наблюдая, как янтарная жидкость лениво набегает на почти прозрачные льдинки. — Да не дрейфь, Эрен, — легонько толкнул его локтем в бок Райнер. — Да чего не дрейфь-то?! — вмешался Жан. — Самое время наделать в штаны. А вообще, Йегер, ты неробкого десятка, как я посмотрю! Я бы на твоем месте уже был на полпути к маминой юбке. Смит не отдаст того, что принадлежит ему. А вот покалечить не разбираясь — это запросто. — Может, хватит уже? — хмуро поинтересовался Эрен, которого порядком уже достали картины мрачного будущего, которое ему, как один, рисовали все. — Мы хотим предупредить, Эрен, — проронила Энни. — Наслушался я уже всего и такого, и этакого. Думаете, я не понимаю?! — он с вызовом оглядел друзей. — Вы так все говорите, будто это так просто взять и… — Эрен запнулся. Хотел было сказать «перестать любить», но даже в голове это звучало по-детски и как-то наиграно, поэтому промолчал. — Не злись, Эрен, — так же тихо сказала Энни. — Мы не собираемся вмешиваться. Просто знай, что можешь на нас рассчитывать, если что. — Говори за себя! — Заглохни, Кирштайн, — оборвал неначавшуюся вспышку Райнер. — Мы все здесь друг за друга. Не согласен — проваливай, только не жди помощи, когда твой зад припечет. — А за Леви не беспокойся, — как ни в чем не бывало продолжала Энни, отмахнувшись от Жана, словно прогоняя надоевшую муху. — Он скоро появится. Самое странное, что Эрен почти успокоился. Не то чтобы разъедающая кислотой тревога исчезла вовсе, нет. Просто выговорившись, пусть даже и так скомкано и не до конца, но он почувствовал себя немного спокойнее. А может, это просто молчаливая поддержка ребят помогла, кто знает. По крайней мере, теперь думалось о том, что Леви не первый раз попадает в такой переплет. От этой мысли становилось невыносимо гадостно, но давало хоть какое-то подобие веры, что Леви действительно скоро появится. К тому же пережитый им самим шок в девятом номере, шок от услышанного позже, какая-то невнятная детская обида на Леви с раздражающей физиономией Смита вкупе — все это как-то притупляло восприятие. Немного успокоившись, Эрен потихоньку потягивал виски. Райнер, Жан и Энни почти не говорили, изредка лениво перебрасывались ничего не значащими фразами. Уже перед самым закрытием в зал вошла высокая женщина в бархатном вечернем платье глубокого зеленого цвета. Все в театре хорошо знали ее. Это была мадам Зоэ, хозяйка самого большого и дорогого публичного дома в Буэнос-Айресе. Конечно же, это заведение принадлежало Смиту, но заправляла и царила там эта решительная и напористая женщина. Именно она поставляла в Ла Рейну шлюх обоих полов и на любой вкус, что было сложно представить, глядя на эту элегантную даму. Что связывало ее и Смита было, в общем-то, понятно, но поговаривали, что когда-то давно они были любовниками, во что легко верилось, учитывая совершенно свойские отношения между ними. Зоэ Смит позволял многое и на многое смотрел сквозь пальцы. Она была, пожалуй, единственным человеком, который мог противоречить Командору. Об этом тоже знали все. Приветливо помахав унизанной драгоценными кольцами рукой четверке у бара, она достала сигарету, вставила ее в длиннющий мундштук и эффектно закинула ногу на ногу. Жан засуетился, полез под стойку, извлекая на свет пузатую матового стекла бутылку Клико. Ловко и с глухим хлопком откупорил ее и наполнил тонкий фужер пенящимся шампанским. Добавил к искрящемуся фужеру хрустальное блюдо с клубникой и собирался уже было нести все это своей самой обожаемой клиентке, когда она его остановила, с загадочной улыбкой покачав головой. Жан замер, с трудом веря тому, что мадам указывает на Эрена. — Я когда-нибудь тебя прибью, малахольный ты выскочка, — процедил он сквозь зубы, сунув растерявшемуся Эрену поднос в руки. — А? — Она хочет тебя, дурень. Неси! Эрен удивленно посмотрел на женщину, ибо они никогда раньше не сталкивались. Да, он знал кто она такая и видел ее много раз в клубе и одну, и со Смитом, и даже с Леви. Но с чего бы вдруг ей сейчас обращать на него внимание? С другой стороны, в последние дни творилось столько всего загадочного и необъяснимого, что ломать голову над очередной загадкой не было уже ни сил, ни желания. Поудобнее перехватив поднос, он подошел к ее столику. — Добрый вечер! — он улыбнулся одними губами, механически составляя на стол фужер с шампанским и клубнику. Чиркнул спичкой, помогая прикурить сигарету. — Приятного вам вечера, мадам, — произнес он и дернулся уйти, как она его остановила. — Постой-ка, не убегай так быстро, — она улыбнулась. — Посиди со мной. — Мадам? — Ты же Эрен, верно? Устав удивляться, он кивнул и сел на указанный кивком головы стул. — А я… — Я знаю, кто вы, — просто сказал Эрен, открыто, но в рамках дозволенного рассматривая женщину напротив. Она не была красоткой, слишком резкие черты лица, нос с горбинкой и довольно тяжелая нижняя челюсть никак не вписывались в общепринятые каноны красоты. Но было в ней что-то, что сразу цепляло взгляд, и отвести его было уже невозможно. Конечно же, в этом были виноваты глаза — большие выразительные, лихорадочно блестящие, пытливо и с любопытством смотрящие на мир из-под непередаваемо изогнутых бровей. Яркая — так можно было сказать о ней, яркая и запоминающаяся. От нее пахло какими-то экзотическими духами и сигаретами, теми же дешевыми и крепкими, которые курил Леви и которые курила она. Почему-то захотелось спросить, что за странное пристрастие к дешевому табаку. И если привычку Леви можно было объяснить, то почему эту же дрянь курит состоятельная элегантная женщина понять было совсем невозможно. Зоэ смотрела на него с неподдельным любопытством, рассматривала прямо как занятную зверушку. Когда она потянулась к изящному ридикюлю и водрузила выуженные оттуда очки на нос, ощущение усилилось. — Это хорошо, — улыбнулась она. — Меньше объяснений. Тогда сразу к делу. Тебе нравится тут работать? — ни с того ни с сего спросила она. — Э-э… да, а что? — А хотел бы поработать на меня? Тут Эрен не сдержал зарока ничему не удивляться больше и округлил глаза. В мире точно происходило нечто, надежно укрытое от взора парня, и уверенностью в этом было стойкое впечатление, что он смотрит пьесу со второго акта. Недавно совсем Смит, теперь Зоэ. Что они все от него хотят? Предложение Смита было хотя бы обосновано, в конце концов, Эрен на него работал. Но предложение Зоэ выглядело более чем странно, ибо «поработать» в борделе ему до сих пор никто еще не предлагал. Эрен невольно улыбнулся. Зоэ улыбнулась в ответ. — Я думаю, я откажусь. — Почему? — резво спросила Зоэ. — Очень специфическое у вас заведение, мадам, — снова улыбнулся Эрен. — Ну так и ты тоже очень специфический юноша, — загадочно протянула женщина. — За такое короткое время так колоссально вляпаться в кучу дерьма — это талант… И не стоит делать такие удивленные глаза, — губы улыбнулись, выпустив струйку сизого дыма, но глаза были серьезны. — Наш общий знакомый, — она подчеркнула эти слова, — попросил меня убрать тебя подальше от Командора. Думаю, ты и сам понимаешь, что в твоих интересах быть как можно дальше от Эрвина Смита. — А вам это зачем? — тихо спросил Эрен. — В смысле, зачем вам рисковать ради меня? — Не ради тебя, — Зоэ сделала несколько глотков из высокого фужера. — Я делаю это для Леви. Хотелось спросить, что их связывает, но Эрен не был уверен, что вправе задавать такой вопрос. Да и не это его интересовало больше всего. Именно сейчас в его голове опять всплыл девятый номер с истерзанным пареньком внутри, приказ Смита и исчезновение Леви. Холодные лапы ужаса больше не были образным выражением для него, они стали настоящим кошмаром. И его прорвало. — Вы его видели? Вы говорили с ним? — подавшись вперед, быстро и сбивчиво заговорил Эрен. — Он не появлялся несколько дней, и я не знаю, что думать… Я кое-что слышал, когда уходил от него в тот вечер… Что с ним? Все говорят, что он всегда так исчезает, но сейчас это не просто так, я знаю! Ведь верно? Скажите мне, прошу вас. — Я его не видела, — ответила Зоэ. Понимая, что Эрен вряд ли ей поверит на слово, она с секунду порылась в сумочке и подтолкнула к пареньку сложенный листок бумаги, небрежно выдранный из записной книжки. Эрен схватил его и впился взглядом в два слова, наспех нацарапанные карандашом: «Вытащи его». Тупо смотрел на листок какое-то время, словно пытаясь осмыслить, а на самом деле сдерживал себя из последних сил, чтобы не сорваться. — Где он? — только и смог выдавить Эрен, поднимая потемневшие глаза на Зоэ. — В безопасности, надеюсь, — спокойно ответила она. — Как вы можете это утверждать, если даже не видели его?! — воскликнул он, сжимая кулаки и резко подавшись вперед. — Если он в состоянии написать и вызвать посыльного, то с ним все в порядке, поверь мне, — так же спокойно отрезала Зоэ, смотря на паренька уже по-другому, насторожено и выжидающе. — Где он? — повторил Эрен, пропустив ее слова мимо ушей. — Не знаю, — она пожала плечами. — Вы лжете, — просто произнес Эрен, в упор смотря на женщину. — Почему вы лжете? Зоэ вздохнула, словно имея дело с непослушным упрямым ребенком. — Эрен, тебе не приходило в голову, что Леви по каким-то своим причинам никого не хочет видеть? И особенно тебя, например? Открыв рот, чтобы возмутиться, Эрен поперхнулся воздухом. Об этом он не подумал. — Это он вам сказал? — едва выдавил он. — Допустим, я просто предположила, — ответила Зоэ. — Я не знаю, что между вами произошло или происходит, могу только догадываться. Также я догадываюсь, что сейчас меньше всего Леви нуждается в чьем-либо обществе. А если бы он хотел тебя видеть, то, думаю, попросил бы тебя привести, разве нет? Эрен медленно поднялся. — В таком случае говорить больше не о чем. Приятного вечера вам, мадам. — Постой! — Зоэ, перегнувшись через стол, цепко ухватила его за запястье. — Мы не закончили. — Я закончил. Простите, мадам, меня ждет работа. — Тебе нельзя здесь оставаться, ты понимаешь это? Сейчас Смит уехал, и то, что ты цел и невредим до сих пор, не значит, что будет так же, когда он вернется, — она тоже встала из-за столика и, ухватив его уже за локоть на удивление сильными пальцами, дернула на себя. — Что и кому ты сейчас пытаешься доказать? — Ничего и никому, мадам, — оказавшись с ней лицом к лицу, он холодно посмотрел ей в глаза, лихорадочно сверкавшие за стеклами очков. — Что бы вы себе ни думали, я только говорил с Леви и всего лишь дважды, почти мимоходом. Значило бы это что-то для Смита — я был бы уже мертв, как вы все и пытаетесь меня уверить. — Считаешь, что знаешь Командора лучше Леви или меня? — усмехнулась Зоэ, прищурившись. — Считаю, что это не имеет значения. И если я решу уйти из Ла Рейны, то мне не понадобится ни ваша помощь, ни тем более помощь Леви. Счастливо оставаться, мадам. — До чего же ты упертый, — покачала головой Зоэ и горько улыбнулась. — Леви с меня три шкуры спустит, но, чувствую, ты наворотишь бед, пока не добьешься своего… Улица Агуэро, дом Фернандеса, квартира номер пять, — добавила она, вглядываясь в открытое и волевое лицо паренька и в такие удивленные, вспыхнувшие сейчас глаза, что она уступила и сдалась. — Даже не знаю, радоваться или огорчаться. — Мадам… — Друзья зовут меня Ханджи. На улице была глубокая ночь, густая и тягучая, влажная, она с восторгом приняла в свои душные объятья взъерошенного паренька, полной луной и яркими фонарями освещая ему путь. Сначала Эрен просто шел, отсчитывая шаги и повороты, не потому, что боялся заблудиться — Реколету он знал хорошо, а потому, что так проще было отвлечься. Его приводило в какой-то странный трепет осознание, что сейчас он увидит Леви. С одной стороны, это было сродни ожиданию любовника — взглянуть, коснуться, ощутить дыхание, с другой — тянущий, зудящий на периферии сознания липкий страх. Поэтому очень скоро Эрен перешел на бег, понесся со всех ног, интуитивно узнавая улицы и проспекты Реколеты, резко сворачивая и в последние секунды огибая фонари, скамейки и редкие парочки. Вновь и вновь Эрен с ядовитой горечью понимал, кто такой Леви и чем именно он занимался в Ла Рейне. Наверное, понимал всегда, потому что, наблюдая за ним и его танго, всегда замечал клейкие гадостные взгляды, направленные на него. Истолковать их как-то иначе было просто невозможно, даже такому неискушенному в этом смысле пареньку. Понимал, да, но осознал в полной мере только сейчас. Или, может, тем злосчастным вечером. Как бы там ни было, факт оставался фактом, не принять который было сложно, а принять еще сложнее и страшнее. Думать сейчас об этом не хотелось и не моглось. Вперед гнал только страх, как справиться с которым не имел ни малейшего понятия. Ноги сами вынесли его на узкую и тенистую Агуэро в нужном месте. Прямо перед ним был дом Фернандеса, трехэтажный, с высокими, широкими окнами и ажурными балконами и статуями перед подъездом. Видно было, что дом богатый и респектабельный, и квартиру тут могли себе позволить только состоятельные сеньоры. Эрена опять больно царапнуло осознанием истинных заработков Леви, но, отогнав эти мысли, принялся рассматривать темные провалы окон. Лишь в двух, на третьем этаже, едва теплился приглушенный свет. Тяжелые рамы были открыты, и теплый влажный ветер лениво качал тонкий тюль в комнате. Не размышляя больше ни секунды, Эрен направился к вычурному подъезду. Дремавший в своем закутке швейцар долго не хотел пускать запыхавшегося взъерошенного мальчишку, совершенно непрезентабельного и подозрительного. Неизвестно чем бы кончилось дело, не ляпни от отчаяния Эрен, что его прислала мадам Зоэ. Как по мановению волшебной палочки шикарные витражные двери распахнулись перед ним, и вместо полицейского участка, обещанного грозным швейцаром, Эрен взлетел вверх по мраморной лестнице с коваными перилами. В два прыжка оказавшись на третьем этаже, а интуиция подсказывала, что именно те светящиеся окна и есть в квартире Леви, он замер перед гладкой полированной дверью с латунной римской цифрой пять в центре. Огляделся, выдохнул и постучал. За дверью было тихо, ни шороха, ни скрипа. Наверное, Леви спал или просто не слышал стука, что и не удивительно, очевидно же было, что квартира огромная. Постучав ещё раз, уже громче, но так, чтобы не перебудить соседей, Эрен прильнул к гладкому и прохладному дереву двери, стараясь уловить хоть что-то в скрытых от него недрах квартиры. — Проваливай, — вдруг раздалось за дверью настолько четко, словно у Эрена над ухом. Вздрогнув от неожиданности, Эрен отскочил от двери, потом снова прижался, прислушиваясь. — Это я, — тихо произнес он. — Йегер?! — в голосе за дверью послышалось замешательство. — Да, сэр, откройте. Ответом была тишина, давящая и бесконечная, с лениво капающими секундами. — Тем более проваливай, Йегер, — наконец, раздалось за дверью. — Убирайся. — Нет. Откройте! — Пошел вон. — Нет! — Дело твое, — ответил Леви. Дверь по-прежнему оставалась закрытой. Эрен на всякий случай нажал на латунную ручку, но было заперто. Уходить он, действительно, не собирался, особенно сейчас, находясь в паре шагов от своей цели и от Леви. Увидеть его, может, даже коснуться, если позволит, хотелось безумно. Было уже откровенно безразлично кто он, чем зарабатывает в Ла Рейне и почему. Было важно, что он здесь, совсем рядом и что их разделяет только эта чертова дверь. Уткнувшись пылающим лбом в полированную поверхность, Эрен коснулся ладонями ее же и проговорил: — Я никуда не уйду, слышите? Если нужно, я всю ночь и весь день просижу здесь. Но вам придется открыть, сэр. Развернувшись, он уселся прямо на мраморный пол и привалился спиной к косяку. Так и просидел какое-то время, пока угол, впившийся в лопатки, не начал доставлять уж слишком сильного неудобства. Чуть переместился, опираясь на дверь, и вздохнул. По-дурацки все как-то получалось, сумбурно. Влюбился с налету, неожиданно, как обухом по голове. Объясниться толком тоже не смог, а теперь что? Зачем-то пришел, навязывался, а Леви, может быть, это и не надо вовсе. Зачем вообще сопливый пацан сдался взрослому мужчине, у которого своя жизнь, свое прошлое, зачем он вмешивается в то, что его никоим образом не касается? Ведь Леви даже повода не давал. Эрен нахмурился, вздохнул, устало сжав переносицу пальцами. Может, к черту все? Плюнуть, встать и уйти? Действительно уехать, как убеждал Армин, и жить дальше… Но как, если задыхаешься, не видя его?! Если он, как яд, смертоносный, но сладкий, уже текущий в венах, уже отравивший, а противоядия нет? Как отказаться, не попробовав?! Когда только и есть, что мимолетный странный взгляд, нечаянное прикосновение и травяной запах волос? Больше не было сил метаться по ночам от вязких неправильных снов, в которых сжимал до боли, целовал до удушья, брал уверенно и нетерпеливо, чтобы потом, очнувшись, крадучись пробираться в туалет, быстро и зло дрочить, кусая губы и скрипя зубами. Дверь открылась внезапно. Вернее, это Эрен внезапно завалился назад, чуть не приложившись затылком об пол, когда дверь тихо приоткрыли, и она распахнулась под тяжестью его тела. Неловко перекатившись набок, Эрен вскочил и, чуть замешкавшись на пороге, шагнул в темный холл. Услышал, как за ним щелкнул замок, обернулся. Темнота была густой настолько, что, казалось, лишала возможности не только видеть, но и слышать, давя на уши, словно укутывала толстенным слоем угольно-черной ваты. И все же даже в этом сумраке он смог разглядеть невысокую фигурку в призрачно белевшей рубашке. А может, благодаря ей и разглядел, но сейчас не это было важно. Особо не раздумывая, а полностью отдавшись ведущему его сейчас инстинкту, Эрен шагнул в темноту, дотронулся до этого призрака, нащупывая пальцами теплое, живое, дернувшееся от его прикосновения. Не сдержался, притянул к себе ближе, коснулся дрожащими пальцами холодной щеки, обхватил лицо ладонями и, склонившись, поцеловал. Леви не сопротивлялся. Сначала, верно, от неожиданности не оттолкнул, а потом почему-то уступил, невпопад отвечая на рваные невесомые и несмелые поцелуи. — Я люблю вас, — выдохнул Эрен, отрываясь на мгновение от тонких губ с привкусом крепких сигарет, но все равно невозможно свежих и вкусных. Внутри все дрожало от небывалых ощущений, целовать мужчину было странно, неправильно и так упоительно, что от восторга на глаза навернулись слезы. — Люблю… — прошептал он прямо в губы напротив, чувствуя, как ледяные пальцы стискивают его локти. Снова склонился, стискивая в руках, вжимая в себя и сам вжимаясь, запрокидывая голову Леви к себе на плечо и вновь собираясь поцеловать. — Заткнись, Йегер, — отрывисто и глухо произнес Леви. Эрен был не против, потому что вовсе не разговоров он сейчас хотел, жадно ловя губами дыхание мужчины, вновь целуя, на этот раз мучительно медленно, с упоением, уже распробовав. Не замечал глухих болезненных стонов и того, что Леви опять отвечал невпопад, не то чтобы даже отвечал, а скорее, позволял себя целовать. Не замечал и того, что от некоторых прикосновений и ласк Леви вздрагивал, сжимался, пытаясь вывернуться из объятий. — Все, Йегер, довольно, — проговорил он, резко вздрагивая от очередной ласки грубоватых настойчивых рук. Вывернулся, тыльной стороной ладони касаясь пульсирующих губ. Эрен хотел было снова обнять его, притянуть к себе, но сталь в голосе Леви подсказала, что делать этого не стоит. Постояв мгновение, он обошел растерянного Эрена и исчез в более светлом проеме двери, ведущей, видимо, из холла в комнаты. Глаза уже привыкли к темноте, поэтому Эрен пусть и в смятении, но все же без труда последовал за Леви. Квартира была огромной, с высокими лепными потолками и широченными окнами. Под ногами упруго пружинил дорогой паркет. Эрен урывками замечал мебель новомодного стиля арт-деко, ковры на полу, светильники, огромные напольные вазы и всякие диковинные вещицы, и эта выдержанная роскошь как-то не сочеталась с идущей впереди невысокой субтильной фигуркой. Они повернули несколько раз, проходя зал за залом, и наконец оказались в кабинете. Именно эти едва светящиеся окна и видел с улицы Эрен. Одну стену занимали два окна, сейчас распахнутых настежь. Наверное, именно поэтому тут почти не ощущался запах излюбленных сигарет Леви, хотя пепельница, с горой полная окурков, стояла тут же. Три других стены покрывали книжные шкафы и полки. В дальнем от двери углу был диван, широкий и явно удобный, со скомканным теплым пледом и зажженным торшером у одного из подлокотников. Именно его свет и видел с улицы Эрен. Рядом с диваном на низком столике стоял поднос с чайником и чашкой, тут же лежала пачка сигарет, спички и раскрытая книга, чьи страницы лениво падали одна на другую, скрывая то место, на котором обитатель кабинета остановился, услышав стук в дверь. Леви подхватил сигареты, чиркнув спичкой, прикурил и, тяжело, будто ему было сложно стоять, привалившись к подоконнику раскрытого окна, выжидающе посмотрел на Эрена. Тот нерешительно остановился, оглядываясь по сторонам. — Ну? — хмуро спросил Леви, затягиваясь сигаретой и рассматривая замершего взъерошенного пацана. — Зачем пришел? Эрен готов был без слов объяснить зачем, но стальной блеск прищуренных глаз отрезвил. Минута необъяснимой слабости Леви прошла, и перед Эреном опять стоял железный человек, в котором уже не было ни капли той необъяснимой податливости, с которой он льнул к нему всего каких-то пять минут назад. — Вы много курите, — невпопад произнес Эрен, глядя на переполненную пепельницу. Леви скептически вздернул брови, но промолчал. Эрен тоже молчал, потому что не знал что сказать. С виду Леви был цел и невредим, по крайней мере, вел себя, как обычно, насколько Эрен мог судить. И все переживания за него сейчас выглядели смехотворно. Говорить о них тоже было теперь как-то глупо. — Вас не было, я волновался, — все-таки произнес Эрен. — Всего пару дней, — отмахнувшись, резко пожал плечами Леви и скривился, будто от острой боли. Впрочем, тут же взял себя в руки и глубоко затянулся сигаретой, выпуская дым через ноздри. — Откуда ты узнал об этой квартире?.. Хотя и так понятно, — он хмыкнул, — Ханджи проболталась. — Еще она сказала, что вы беспокоились обо мне. Эрен в упор посмотрел на Леви. После поцелуя смотреть на него, не смущаясь, было проще. Но по-прежнему совершенно невозможно, потому что в голову настырно лезло мерещившееся в липких снах. Эрен не мог оторвать взгляда от бледного, казавшегося изможденным лица, на залегшие глубокие тени под хмурыми красивыми глазами. В них были вызов и злое отчаяние, непосильные пониманию Эрена, и от этого он любил Леви еще больше. Именно из-за этого взгляда так хотелось обнять его, прижать крепко-крепко и никогда не отпускать, защищая и закрывая собой. — Я просто попросил ее убрать тебя подальше от Смита, — равнодушно произнес Леви, отводя глаза и снова глубоко затягиваясь. — Это не значит, что я беспокоился. Смазливым пацанам в заведении типа Ла Рейны одна дорога, Йегер. И ты уже одной ногой на ней. Дернув щекой, он скривился и выпустил дым, гася сигарету в пепельнице, из которой окурки тут же посыпались на стол и на паркет. Выругавшись сквозь зубы, он хотел было наклониться, собрать упавшее, но передумал. Выпрямился почему-то с трудом, провел рукой по блеснувшему испариной лбу. Эрен в два шага оказался рядом, подхватил переполненную пепельницу, скинул в нее выпавшие окурки, оглядываясь в поисках мусорной корзины, но Леви остановил его. — Оставь. — Я помогу… — Я не нуждаюсь в помощниках, Йегер, кажется, я говорил уже об этом, — огрызнулся Леви, вновь тяжело прислоняясь к подоконнику. Потер висок. — Вы плохо выглядите, сэр, — нахмурившись, произнес Эрен, совершенно не испугавшись вспышки мужчины. — Я в порядке, просто не спал пару суток. Не устраивай бурю в стакане воды и отправляйся домой. — Никуда я не уйду, — тихо и четко возразил Эрен, исподлобья смотря на Леви. — Я останусь с вами. — На кой хрен ты мне тут сдался? Со мной все в порядке, слышал? Проваливай, давай, не заставляй меня вышвыривать тебя. — Попробуйте, — хмыкнул Эрен, упрямо набычившись. Леви дернулся вперед, взаправду собираясь, видимо, выставить нахального мальчишку, но его вдруг повело, качнуло, он схватился за тонкий тюль, оборвал его и стал заваливаться назад, в распахнутое окно. Эрен метнулся к Леви, за какие-то доли секунды оказавшись рядом, обхватив его поперек туловища, с трудом удерживая от падения. Отскочил назад, оттаскивая от окна, одной рукой бережно прижимая голову Леви к своему плечу, другой же стискивал почти бесчувственное тело так крепко, будто его пытались отнять. Склонился, уткнувшись носом в черные влажные волосы, пахнувшие табаком и травами. Стоять бы так вечно. И чтобы никого вокруг в целом мире. Осмелев, поцеловал макушку, затем лоб, ледяной и покрытый испариной, виски с едва ощутимым пульсом на них. — Отпусти, — раздалось едва слышное, полузадушенное. — Никогда, — выдохнул Эрен, совершенно некстати хлюпнув носом. — Пусти, слышишь, — пробормотал Леви, вяло пытаясь вырваться. — Нет, я сказал. Нагнувшись, Эрен подхватил его на руки и, дотащив до дивана, осторожно опустил свою ношу на мягкие подушки. Скривившись, сжавшись в комок и тут же выгнувшись, Леви неуклюже перекатился на живот, ткнулся лицом в подлокотник и затих. Эрен в шоке смотрел на эти не то конвульсии, не то судороги, понятия не имея, что происходит и что делать. Рассудок из последних сил отказывался принимать жуткую правду, а дрожащие руки уже сами тянулись к свободной и не такой уж белоснежной, как казалось, сорочке, подняли, задрали выше, открывая глазам кое-как наспех перетянутый рваными полосами ткани торс. Местами эта самодельная повязка была покрыта бурыми проступающими пятнами, напугавшими Эрена до холодного пота. Выше на бледной коже проступали багровые кровоподтеки, узкие воспаленные рубцы, края разошедшейся, лопнувшей кожи с засохшими корками, следы ожогов. Они словно опоясывали, сбегая со спины на бока, теряясь там, где тело соприкасалось с поверхностью дивана. Эрена затрясло. К горлу подступила тошнота, когда он в полной мере осознал, что это «подарки» девятого номера. Стараясь не думать, как его еще покалечили, настойчиво отгоняя образ замученного парнишки в луже крови и с развороченной задницей, он осторожно вернул сорочку на место, несколько мгновений наблюдая, как плотная ткань постепенно пропитывается кровью из содранных корок. Содранных, между прочим, им, Эреном, когда бездумно сжимал в объятьях безвольного Леви. Почти ненавидя себя, потянулся за пледом и осторожно укутал, боясь своими неловким движением причинить лишнюю боль. Расширившимися потемневшими глазами потерянно смотрел на нездорово бледное изнуренное лицо Леви. Похоже, тот был в забытьи, но стоило только Эрену шевельнуться, как серые глаза приоткрылись, остановив на нем мутный взгляд. — Вам нужен врач, — хрипло, сглотнув колючий ком в горле, проговорил Эрен. — Здесь есть телефон? — спросил он и тут же разозлился на себя — конечно же, он тут был, вон, стоит на столе, заваленном книгами. — Кому мне позвонить, сэр? Леви молчал какое-то время, потом по его телу прокатилась дрожь, и глаза его закатились.