Ожидание и реальность

«Утро начинается не с кофе» – именно таким был девиз Ханамаки на сегодня, впрочем, как и на любой другой день, но сегодня было особенно паршиво. Будто издеваясь, на глазах беспардонно топтались целые толпы солнечных зайцев, а из приоткрытого окна слышалось ленивое полуденное урчание машин и омерзительно-весёлое чириканье птиц – совершенно не то, что хотелось бы ощутить и услышать с похмелья. Уж лучше мрачную тьму непогожего дня, чем это дебильно-радостное весеннее оживление природы и города заодно. Башка болела зверски. У Такахиро складывалось ощущение, что вместо мозгов у него теперь какая-нибудь тварь, решившая срочно вылупиться и во что бы то ни стало прогрызть своим стальным клювом сквозь его череп себе путь на свободу, и у неё, надо сказать, это неплохо получалось. Руки и ноги слушались – уже плюс, но с трудом – это минус, и окончательный счёт Маки против отходняков снова приравнивался к нулю, тут же уходя в ещё большее состояние «задницы» из-за таки вылупившейся заразы. Парень глухо застонал и перевернулся на живот, уткнувшись лицом в липкую от пота подушку. Дышать таким образом не получалось, так что пришлось устроиться на боку, спрятавшись от солнца и, наконец, разлепить глаза. Комната казалась незнакомой и почему-то всё время расплывалась, вызывая приступ головокружения, а за ним и ещё чего похлеще, так что Ханамаки снова зажмурился и пошарил рукой под подушкой, искренне надеясь, что даже в пьяном угаре за ним водилась выдрессированная им самим же привычка складывать всё самое необходимое под это чудо мысли человечества. Разыскиваемый мобильник был найден. Он сонно глазел тусклым экраном на своего хозяина, рискнувшего снова разлепить глаза, дабы удостовериться, что аппарат пригоден для звонков. Телефон оказался почти разряженным, но его сил должно было хватить на один звонок. По привычке ткнув на кнопку быстрого набора, Такахиро, не глядя, приложил трубку к уху, прислушиваясь к какой-то попсовой бредятине вместо гудков. К счастью, песенке не пришлось долго разрывать мозг и барабанные перепонки парню – на том конце раздался бодрый голос, просто сочившийся ехидством: — Проснулся уже? А мы делали ставки, и из-за тебя я проиграл Ива-чану, — немного обиженно, но всё-таки слишком уж злорадно выдал Тоору, и Ханамаки усилием мысли воспроизвёл в голове скалящуюся морду-лица старого друга, не понятно даже для каких садомазохистских целей. — Чёрт, Ойкава, где я? — Голос был странно хриплым, но, судя по общему состоянию организма Такахиро, это было ещё ничего. Собеседник в трубке громко фыркнул и будто бы пожал плечами, лениво потянув: — Откуда мне знать? Не со мной – это точно. Но по идее должен быть дома. — Правда? А что вчера было? — Ну, вечеринка вроде бы как, — в трубке послышался скрип кресла и негромкий вздох – Тоору устроился поудобней; Ханамаки в свою очередь перевернулся на другой бок, но тут же был ослеплён бессердечным солнцем, так что пришлось накрыться одеялом с головой, под которым тут же стало жарко. — Так было указано в приглашении, по крайней мере. Хочешь сказать, что ты и этого не помнишь? — Неа, вообще ни хрена не помню, — честно признался парень. Внезапно в голову пришла стоящая идея: — А ты часом не подсунул мне какой-нибудь дури? — Вот ещё, — Ойкава, кажется, действительно надулся. — Ты, что ли, в курсе как с травки уносит? Я чего-то не знаю, Маки-чан? — Ты мамочка мне, что ли? — едко фыркнул Ханамаки, поскорее переводя тему. Если этот придурок узнает, то… Ух, лучше не думать. То было давно и не правда, да, именно – не правда. — Говори уже давай, чем ты меня напоил. Тоору на миг заткнулся, а потом рассмеялся так звонко, что уши закладывало. — Да ничем я тебя не поил, — всё ещё хихикая, ответил Ойкава. — Ты сам добрался до одной из подаренных на новоселье коробок с конфетами, напичканными то ли бренди, то ли ромом, то ли ещё какой алкогольной хренью. — Да ты гонишь… — Неа, и Хаджиме подтвердит, — весело защебетал парень, произнося имя своего благоверного с особым приятством, катая его на языке, как дорогое красное винишко. — Не понятно только, коробка ли была такой огромной, или просто ты так легко улетаешь с детских конфеток с алкоголем, но все наши с большой охотой расскажут тебе, да и что там – покажут, как ты, умпа-лумпа переросток, жрёшь эти конфеты горстями как не в себя, и потом, словно укуренный, шатаешься где не попадя. — Он замолчал, давая Маки переварить услышанное, а потом обиженно добавил: — А ещё ты надругался над моим новым диваном. Теперь пришла очередь Ханамаки бесстыдно ржать. Кажется, этот эпизод он припоминал, чудом лишь, но всё же помнил. — О боже, нет, я не хочу становиться твоим родственником, — сквозь хриплый смех выдавил он, буквально чувствуя, как на том конце провода мрачнеет щепетильный в отношении собственной мебели Тоору. — Скажи, что ещё не поздно, пусть твой диванчик сходит к плотнику, и тот исправит этот ужас. Я ещё не готов завести новые креслица. Ойкава обиженно фыркнул, но хоть трубку не бросил – и то ладно. — Шутишь, значит? А это, между прочим, натуральная кожа, чтобы ты знал, — сухо посетовал он, но тут же сменил гнев на милость – кажется, ущерб был не столько по-настоящему страшным, сколько просто мерзким и неприятным для хозяина квартиры. — Ладно уж, раз зубоскалишь, то уже в порядке. Смотри по сторонам, Матссун должен был отнести тебя домой, если, конечно, не сбросил в какую-нибудь канаву по дороге, что вряд ли. Такахиро сдавленно зашипел, закатывая глаза. Чёрт, почему из всех людей именно он? — Иссей? Ох, чёрт… Меньше всего я бы хотел просить его это сделать… — Да ладно тебе, принцесса, выбирать всё равно было особо не из кого, твою всем признающуюся в любви тушу способен был уволочь домой только он, так что… дальше сам разбирайся. И да, ты так мило смотрелся у него на ручках, так что это мы с парнями тоже засняли, — ласково сообщил вчерашний новосёл, кажется, крайне собой довольный. Ханамаки зло скрежетнул зубами. — Ну и сволочь же ты, Ойкава. — И я тебя люблю, сладкий, — звонко чмокнув динамик, засранец Ойкава повесил трубку, оставляя Такахиро один на один с похмельным угаром. Мучительно застонав, парень решился всё-таки оторвать себя от кровати и добраться до какой-нибудь другой поверхности: сперва вертикальной, потом снова более-менее горизонтальной – посмотреть, во что превратилась его собственная рожа после вчерашнего, и добыть себе что-нибудь съестное. Судя по руладам желудочного кита, кроме тех грешных конфет в его животе ничего не было со вчерашнего дня. Комната больше не плыла, даже более того – она узнавалась и была типа-спальней самого Ханамаки, жутко маленькой комнаткой, так до конца и не обставленной вещами, всё ещё томящимися в коробках в кладовке, но всё равно спальня претендовала и с успехом завоёвывала звание уютной и пригодной для сна, а большего от неё и не требовалось. Таки поднявшись на ноги, парень аккуратно побрёл на выход, в гостиную, пытаясь озираться в этом адовом солнечном свете, выпрыгивающим из всех окон, как девицы супер лёгкого поведения из картонных тортов. С каждым шагом опасаясь быть размётанным в прах, как какой-нибудь вампир, Маки медленно продвигался к кухне, одновременно напрягаясь ещё больше и выдыхая со спокойствием, когда за очередным углом его жилплощади не находилось одной кудлатой головы. Пожалуй, стоило сознаться – сейчас он больше всего боялся наткнуться на кого-нибудь. Ну ладно, на очень конкретного кое-кого. На Матсукаву, если уж совсем конкретно. Если он действительно принёс его слюнявую умпа-лумпичью тушку домой, то с него бы сталось остаться и удостовериться, что Такахиро проснётся в полном (почти) порядке, и только тогда бы он ушёл, молча, не говоря ни слова, не выказав ни жестом своего мнения насчёт попойки и устроенного зрелища, если можно было верить словам Ойкавы. В этом весь Матссун, но, слава богам, кажется, сегодня он решил уйти по-английски, что было только на руку помятому донельзя Такахиро. Скользя по коридору, он на миг задержал взгляд на небольшом зеркале, тут же отшатнувшись от него – зрелище было ещё то. Отчасти прилизанные волосы теперь топорщились, как пучок пересушенного на солнце сена, о роже – именно так – стоило бы и вовсе промолчать. В более плачевном состоянии Ханамаки был только тогда, когда он получил в нос от какого-то ублюдка на парковке перед супермаркетом, кровищи тогда было… Сейчас её не было, но ненормальная пухлость всего лица была точь-в-точь как в тот раз. — Ну прекрасно, — всплеснув руками, парень потащился на кухню, замирая на пороге. — Это что ещё за… Сердце в груди довольно ленивенько, но взволнованно подпрыгнуло, заинтересованно забившись. На круглом кухонном столике высилась небольшая горка, надёжно укутанная кухонным полотенцем с каким-то смешнявым рисунком. На самом верху этой интригующей конструкции возлежала крохотная записочка с ёмким посланием от Матсукавы – его почерк Такахиро узнал бы из тысячи. — «Здесь» – что бы это могло значить? — буркнул себе под нос горе-сладкоежка и стянул полотенце, тут же расплывшись в умилённой улыбке. — Матссун, зараза… Под прозрачной полусферой какой-то глубокой миски, – Такахиро даже не знал, что у него такая имеется в хозяйстве, – на цветном блюдце уютно устроились политые сиропом домашние блинчики и румяные куполки профитролей с кремом. На стенках и верху миски собрались капельки конденсата, так и кричавшие о том, что хотя бы одно из двух угощений было приготовлено Иссеем лично. Желудочный кит утробно завыл оду блинчикам, подсказывая своему хозяину, с чего стоит начать. Просить дважды Ханамаки было не нужно, и он, налив себе спасительной жижи густого чёрного чая, приступил к позднему завтраку. Блинчики были чуть тёплыми, так что шерлокохолмовские флюиды в организме парня услужливо подсказали ему, что Матсукава ушёл часа три назад или того больше, а это означало лишь то, что он действительно остался с ним на ночь, чтобы проследить за состоянием, но в конце концов решил любезно предоставить друга самому себе, что делало ему честь. Прожёвывая лакомство, Ханамаки задумчиво пялился в совсем не интересный стол, думая о том, какой же он идиот. Нет, ну правда. Вот уже пятый, а то и ещё больше, год он был втюхан по самые уши в Матсукаву Иссея – старого приятеля и славного малого. Матссун был каким-то особенным, в целом, или только для него, Такахиро, – это не так важно. Сердечный парень, отличный друг и просто магнит для девчонок, хотя по нему трудно было сказать, что барышни небольшими, но всё-таки, стаями увивались хвостиком за его угрюмой мордашкой. Наверное, он привлекал дам своим особенным очарованием так же, как тот вечно недовольный чем-то кошак из интернетов – не понятно, что такого в унылой рожице, но все тащатся и просят ещё. Вот и Такахиро тащился, да только попросить стеснялся. Даже боялся, давая себе волю только наедине с самим собой и своей этой никчемушной «любовью». Конечно, никаких сопливых переживаний не было, как не было и какого-нибудь девчачьего вздыхания по любимому на подоконнике – Маки честно пробовал, но после того, как сверзился с оного под громкий собственный мат, такой фигнёй заниматься зарёкся, – но изредка накатывала такая тоска, что хоть волком вой. Размышляя о своей незавидной участи, парень машинально забрался в карман шорт, в которые почему-то был одет, и вытащил оттуда мобильник, на автомате набирая сперва одну смску – для Иссея с благодарностями, и вторую – для своей «девушки», которой на самом деле и не существовало вовсе. Это был просто пустой адрес почты, не принадлежащий никому, и Ханамаки пользовался им время от времени, скучая или развлекаясь, написывая на этот мейл без надежды на ответ, хотя в данном случае, получить ответ с этого адреса было бы куда как страшнее, чем молчание в эфире. Наверное, психологи бы назвали это всё каким-нибудь красивым витиеватым словом, означавшим расстройство или ещё чего похлеще, но так было удобно, Маки в первую очередь, а это главное. — «Матссун, спасибо за блинчики. И за то, что притащил домой, и за то, что терпишь меня, идиота, и ещё… — Далее шёл внушительный список, но пришлось его значительно укоротить – размеры сообщения были смертельно крошечными. — Короче говоря, я у тебя в долгу. Может я смогу угостить тебя ужином как-нибудь в благодарность? Выпивки не предлагаю, хех». — Прежде, чем отправить сообщение, Такахиро раз десять перепрочёл его, и всё-таки жамкнул на заветную кнопку, тут же настрочив липовое сообщение на незанятый никем адрес: — «Привет, прости, что не написал сразу – проснулся только сейчас. Вчера неплохо погуляли у Ойкавы на новоселье, и я как-то перебрал, так что доставил много неприятностей кое-кому важному… Ещё раз извини. Спасибо, что терпишь меня». На вкус Ханамаки, смска получилась очень и очень странной, но душа или что там у него было вместо этой метафизической материи, требовала что-то именно в таком духе, а отказывать он не смел, так что отправил второе сообщение и устало ткнулся лбом в столешницу, приятно холодившую кожу. Телефон в руке мгновенно звякнул – пришёл ответ от Матсукавы. Причем, довольно своеобразный: целая толпень разношёрстных смайликов. Крохотная злодейски ухмыляющаяся рожица, телефон, ладошка, карамелька в яркой обёртке, бутылка чего-то, какой-то очень унылый бледно-зелёный смайлик болезненного вида и завершала композицию мизерная картиночка дивана… Маки сощурился, и на миг ему показалось, что где-то он такое уже видел. Однако, что значила эта «наскальная живопись», он так и не понял ни через минуту, ни через три, так что отправил Иссею ещё одно сообщение с лаконичным вопросом: «Это что за хренота?», и стал нетерпеливо дожидаться ответа, но вместо него удостоился звонка. Матссун звонил. Первый. Сам. Сейчас. Ханамаки так и хотелось заорать «Это что за хренота?!», но на вопли времени не было, так что он медленно поднёс трубку к уху, готовясь уже прочувственно «аллокнуть» своим хриплым голосом, как его опередили: — А ты так и не догадался, да, Маки-чан? — этот голос он узнал бы из тысячи. — Что телефон Матссуна делает у тебя, Ойкава? — Так и не догадался, — разочарованно протянул Тоору, усмехаясь в трубку. — Ну ладно, сделаю тебе скидку только потому что ты, не давеча как вчера, конфетами накидался будь здоров, и скажу, как есть: мы с Ива-чаном и ребятами немного поколдовали над твоей телефонной книжкой, и кое-что заменили, кое-кого переименовали. И предвидя твой вопрос: нет, рабочие контакты я не трогал, можешь не благодарить, — елейно выдал этот патлатый засранец, нагло хихикая. — Да ты!.. Да вы! Чёрт! Да вы бы хоть подумали, прежде чем такое творить! У меня же там контактов до хрена и больше, и не лень вам было столько перелопатить?! — зло выплюнул Такахиро, ругаясь уже мысленно – толку-то, всё равно уже ничего не исправить. — Не лень, — мягко сообщил Ойкава, добавляя уже дружелюбней и без ноты издевательств: — Ладно уж, там не всё так плохо, но повозиться тебе придётся, чтобы найти кое-кого. Считай, что это моя маленькая месть… — Что? Месть? За что? Эй!.. Вот гадёныш. Диванный мститель бросил трубку. Конечно же, послание тут же расшифровалось само собой, а бестолочь Ойкава из «Матссуна» тут же переименован в «Тупокаву» – Маки искренне надеялся, что Иваизуми не потребует авторских прав за это обзывательство. Голова шла кругом. Представить, сколько номеров успели переименовать эти придурки, называющиеся друзьями, не представлялось возможным. Контактов у Ханамаки было больше трёх сотен, очень меньшая половина которых была исключительно для работы. Их, по идее, трогать не должны были, но проверить стоило. После краткой серии быстрых звонков и глухо пролепётанной отговорки «Ой, я набрал случайно», Такахиро удостоверился в честности Ойкавы – рабочие адреса они не меняли, но вот зато теперь, когда он попытался позвонить Иваизуми, ответил ему крайне удивлённый, но как всегда чуть-чуть нахальный парень по имени Куроо Тетсуро, который на самом деле был знакомым экс-капитана Сейджо. Позвонив самому Куроо, точнее тому, кто прятался под его именем, Маки нарвался на сонного Киндаичи и прослушал целую серию ругательств от Куними, который непонятно что делал рядом с этой Луковицей-храпуном. Набрав Киндаичи, он попал на какого-то подозрительного типа, деловито предложившего Такахиро купить сноп свежего «сена», от которого «закачает по-взрослому», как уверял анонимный агроном, сразу же занесённый в чёрный список. — Боже, это просто настоящий пи… — Оставленный в покое телефон мягко мурлыкнул – пришло сообщение. — Это ещё что? В тот момент, примерно между страдальческим вздохом и значком нового смс на экране мобильника, Ханамаки ещё не знал, что «настоящий пи…» только впереди. Сообщение было от неё, от несуществующей девушки. От пустого, созданного им самим же, адресанта. Такахиро нервно выругался и ещё раз открыл-закрыл телефон, удостоверившись в том, что сообщение реально, и это просто не отголосок его вчерашнего конфетного разгула. Мистическое послание никуда не делось, более того – пришло второе, звучно крякнув прямо в руках парня. Телефон чуть не выскочил из рук, едва ли не став чемпионом по прыжкам в кружку с чаем, но Маки безжалостно порушил его мечты и, содрогаясь от волнения, открыл первое послание. — «Тебе самому-то не показалось сообщение странным? Думаю, да. Теперь представь мою реакцию», — вслух прочитал Ханамаки, нервно рассмеявшись. Кто бы там ни был по ту сторону дисплея, но чувак знал его, судя по всему, как облупленного, что уже резко сужало список подозреваемых. — «Как себя чувствуешь?», — прочёл парень и тупо уставился на поставленную в конце смски ехидную рожицу. — Да лучше всех, блин! Телефон захлопнулся и полетел на стол, неуклюже подпрыгнув пару раз. Ладони накрыли болящие глаза, пряча Маки от всего этого чёртового мира, который буквально за один звонок перевернулся с ног на уши, если не как-нибудь ещё хлеще. Представляя подобные штуки с переименованием номеров в телефонной книжке, он видел это жутко прикольной вещью, которой бы и сам занялся при случае, перекроив мобильник Ойкавы в список главных героев «Звёздных войн», обозвав Иваизуми Ханом Соло, а самого Тоору принцессой Леей – ну а что, подходит же. Короче говоря, он бы веселился от души, забыв о последствиях, а сейчас, попав сам на место небезызвестной космо-дивы, понял, какой геморрой ему предстоит. Проще, кажется, было бы выкинуть мобильник и купить новый, начав заполнять его контактами, чем выискивать необходимых людей среди этого вороха подставных имён и лиц. Телефон обиженно фыркнул очередным сообщением, ударом под дых напомнив Такахиро о том, что дело так и не решено. На этот раз это был оператор связи, услужливо подсказавший, что в личном счёте абонента прожрана здоровенная дыра долга и стоит её залатать в ближайшее время, иначе всё станет ещё хуже, чем есть. В ответ Ханамаки устало вздохнул, мельком подумав, что хуже уже не будет. — Ладно, ладно… Нужно с этим заканчивать, — дав себе воображаемого пинка под зад, Маки рывком поднялся со стула, тут же хватаясь за стол – мир крутился и вращался, как волчок в руках неумелого ребёнка – не слишком сильно, но всё равно немного мутило от этого кружения, стоило на нём сосредоточиться. — Всё потом, потом… *** Всё действительно было «потом». Не сказать бы, что даже слишком. После того разговора с Ойкавой, серии звонков и смсок, заталкивания собственного имущества под подушку на грани истерики и беспробудного сна почти до самой ночи, Ханамаки стало получше. Тогда, хорошенько поразмыслив, он решил оставить всё как есть. Идея умом не блистала, но это было куда как лучше, чем обзванивать всех и каждого, тупо при этом хлопая глазами и не зная, что сказать барышням, которым обещал позвонить, но так и не позвонил, старым приятелям, с которыми и поговорить-то толком не о чем вот уже несколько лет, доставщикам пицц и прочей жевательно-глотательной дряни, которую заказывать Такахиро не собирался. — Будь что будет, — сказал он сам себе, умывая руки. Единственной интересующей вещью осталась так и не раскрытая личность, уютненько расположившаяся под именем его воображаемой девушки. «Отсу-чан» – так звалась горяченькая штучка, выдуманная пытливым умом скучавшего Такахиро, больше не напоминала о себе и упрямо молчала после последнего сообщения Маки с просьбой рассекретить личность по понятным обстоятельствам. Идея была не самая здравая, но почему-то казалась логичной: если, положим, Ханамаки рискнёт по привычке настрочить что-нибудь своей воображаемой даме сердца, то или попадёт в неловкую ситуацию, или самолично выкинет из своего шкафа со скелетами один из образцов костлявых тайн, что было куда как хуже какой-нибудь пошлой ерундистики. На том конце мог быть кто угодно. Друг, враг, старый знакомый, школьный семпай, какой-нибудь родственник – короче, по-настоящему кто угодно. И самое интересное в этом было то, что на телефон «Отсу-чан» не отвечала, ни в какую. Мобильник не был выключен, звонки просто игнорировались, а вот сообщения уходили исправно, и теперь Такахиро ждал ответа на своё последнее послание, но барышня не спешила, отчего, по правде говоря, на душе у парня становилось как-то легче. Ответ застал его в ванной спустя неделю. К этому времени многие из тех, с кем постоянно болтал Ханамаки, нашлись и вернули себе свои имена, жизнь понемногу налаживалась. — «Чем занят?» — Прочёл Такахиро, прекратив сосредоточенно намыливать коленку. Телефон в руках заскользил и пришлось его на время отложить, дабы не утопить вместе с растущей интригой. — Кто же ты, чёрт возьми? Уже выходя из душа, он быстро накромсал ответ собеседнице, которая вполне могла оказаться и собеседником, во второй раз сообщив о необходимости представиться. В последствие, как оказалось, на все необходимости второму участнику диалога было глубоко наплевать. И снова наступило молчание, на этот раз затянувшееся надолго. *** В баре было шумно, предсказуемо пахло алкоголем, человеческим потом, заглушаемым дешёвыми запахами духов, и отовсюду гремела музыка, под которую дрыгалась, словно в конвульсиях, ошалевшая от свободы молодёжь. Ханамаки еле протиснулся к занятому ими с Матсукавой столику, держа над головой две кружки с пивом и лёгкую закуску, настолько «лёгкую», что её практически и не было. — О, спасибо, — Иссей улыбнулся и благодарно принял свою порцию выпивки, за локоть притягивая к столику Такахиро, застрявшего между парочкой лихо отплясывающих мальчишек прямо перед их местом заседания. — А ты уже отошёл от той вечеринки, как я посмотрю, да? Матссун хитро щурился и очаровательно тянул губы в улыбке, прошивая ею насквозь сердце несчастного Маки. — Заткнись уж, — беззлобно гоготнул он, плечом в плечо толкая приятеля. Рука потянулась к кружке с нефильтрованным, быстро поднося к губам. — Тогда я просто долго был в завязке, а те конфеты были с ромом или ещё какой хренью, а он почти такой же сильный, как русская водка, если не круче, — попытку оправдаться не засчитали – Матсукава с усмешкой пялился на друга, медленно потягивая холодное пивко. Ханамаки было нахмурился, но тут же разулыбался в ответ, как влюблённая девица, разве что не хихикал смущённо. Пусть так, главное, что он рядом, доволен жизнью, и всё остальное, то, что он сейчас сообщит ему – за тем и припёрлись в бар – не так уж и важно. Да пусть хоть объявляет, что Ойкаву в жёны берёт (Хаджиме всё равно не отдаст своё чудовище, так что нет никаких причин для паники), лишь бы так же улыбался и с теплом смотрел на него, пускай больно, но ощущение, будто нет никого и ничего важнее, чем взгляд влюблённых тёплых глаз цвета нежнейшего кофе, было просто неповторимым. — Ну, так что ты хотел сказать? Иссей будто бы опомнился, быстро заморгав. Он отставил кружку и залез во внутренний карман, что-то там быстро нашарив. Находка уже через секунду вертелась в руках Маки. — Новый номер, — казалось, виновато признался парень, углядев вопрос на лице друга. — А со старым что? — Телефон потерял. Понятия не имею где, так что вот… — Ханамаки покрутил в руках новую мобилку Иссея, ещё блестящую с защитными плёночками, которые тут же захотелось коварно отодрать, опередив хозяина аппарата. — Запишешь? — Ты мог прислать смску или попросить кого-нибудь переслать мне его, — недоумённо пожал плечами Такахиро, но внутренне ликовал от переполнявшего счастья. Это чудо, Матсукава, в смысле, решил с ним даже встретиться лично, хотя мог провернуть нехитрый манёвр кучей других способов, но... Чёрт, это жутко льстило. Ханамаки кивнул и быстро вытряхнул из кармана свой телефон, тут же приступив к манипуляциям. По правде говоря, такие обстоятельства были только на руку, о чём он не преминул поделиться. — Знаешь, а я так и не нашёл твой телефон после того случая с местью Тоору, так что новый номер – это очень даже вовремя. Вот и всё, держи. Матссун кивнул и немного полюбовался на зафиксированную информацию, разглядывая забавный смайлик, который успел приписать к своему имени Маки. — Спасибо. — Да не за что, а теперь… — Такахиро коварно оскалился. — За это надо выпить! Иссей только беспомощно рассмеялся, уже зная, что его ждёт. *** Волочь домой долговязую и почти бессознательную тушку Ханамаки было делом привычным. Матсукава даже мог бы назвать это своим хобби и всерьёз указывать в резюме, совершая очередную попытку устроиться на работу, правда, мало бы кто оценил, но это уже дело десятое. Упитый вусмерть Такахиро был прелестен, и Иссей бы не побоялся такие слова применять к пышущему алкогольными парами парню. Обычно весёлый, энергичный и достаточно шумный, он прилежно затихал, становился до безобразия покладистым и разве что не мурлыкал, как сытый котёнок. Так и сейчас, Маки нисколько не буянил, плёлся кое-как, трогательно вцепившись в чужую крепкую руку, и тёрся щекой о плечо Матссуна, нежно заглядывая в его двоящиеся глаза. — Куда мы идём? — Домой. — К тебе или ко мне? — Развратно мурлыкнул парень, попытавшись дотянуться до друга, чтобы чмокнуть того в щёку. — К тебе, Маки, — улыбнулся Матсукава, но от поцелуя увернулся. — Как себя чувствуешь? — Нрмлн, — твёрдо пробулькал в ответ Такахиро и стал медленно оседать на асфальт. — Оп-пля-пл!.. До полноценного «Пля!» дело не дошло – Иссей успел подхватить падающее на зависть Пизанской башне тело и прижать к себе, дабы предотвратить столкновение с явно не чистой твердью земной. Ханамаки бесстыдно отрубался, так что после недолгих размышлений было принято решение поступить как всегда – взять на руки эту принцессу-алкоголичку и быстренько сгрузить дома, который, слава всем богам, уже был не так далеко. Да и дело привычное, пусть и повторялось не с такой частой периодичностью... как хотелось бы. На ощупь включив свет, Иссей прислонил сопящего друга к стеночке, одной рукой придерживая, другой стягивая с него и с себя заодно ботинки. Разувшись, он потянул спящего красавца, во всю пускавшего слюнявые пузырьки, в спальню, пристально следя, чтобы тот ни обо что не ударился и не врезался. — Матссу-у-ун, мы где? — лениво потянул Такахиро, очевидно умудрившись выпрыгнуть из полусонного бреда. — Дома, у тебя. Ты опять перебрал в баре, так что ложись и спи, — ласково отозвался Матсукава, попутно укладывая приятеля на кровать и укрывая лёгким пледом, зачем-то старательно его приткнув со всех сторон. — Отдохнул бы ты, и уже завязывай с выпивкой, раз не умеешь этого делать, — в несвойственной себе манере хихикнул парень, разглядывая хмурящуюся рожицу, белеющую на подушке. — Спи. — А телефон мой?.. Дай, а? — вдруг попросил Ханамаки, неуклюже приподнявшись на локте. — Дай? Матссун хотел было отказать – зачем ему телефон в таком состоянии был нужен, автоматически включилась опция «Позвонить всем бывшим»? Он действительно хотел отказать, но Маки выглядел таким несчастным, протягивая ладошку за своим сокровищем, так что отвертеться Иссей был не в силах, он послушно выпотрошил карман куртки друга и протянул ему желаемое, которое тут же было обнято на манер плюшевого мишки. — Спасибо, — сладко причмокнув, отозвался Такахиро, уверенно прибавив: — Иссей. Матсукава не нашёлся что сказать и только кивнул, мигом выскакивая из спальни. Путь его лежал на кухню, как всегда в таких ситуациях. Уже привычка, традиция бы не сказать. В квартире было тихо, на кухонном подоконнике лишь тикали часы, отмеряя бег безлунной ночи. С плохо затянутого крана соскальзывали капельки воды, звонко шлёпаясь о какое-то недомытое Маки блюдечко. Непонятное унылое настроение накатывало на Матссуна, и он решительно полез за своей тайной заначкой, которую ещё с десяток таких ночных визитов назад запрятал за шкафом. Сигареты были на месте, и, кажется, даже не интересовали Ханамаки, который, скорее всего, их так и не нашёл за этот год с лишним. Покурить удавалось настолько редко, что с первым вдохом Иссей закашлялся с непривычки, втянув слишком много дыма, однако обжигающее тепло первой затяжки всё равно доставляло неимоверный кайф и кружило замутнённую всякой ерундой голову. Снова по имени. В который раз. Да ещё и такой взгляд, хотя сегодня не особо было видно, но наверняка он такой же как всегда – удушающе тоскливый, безжизненный и полный желания ответной реакции. Иногда ему хотелось ответить, но… За это «но» Тоору и Хаджиме называли его идиотом и отчасти были правы, наверное. Будь это кто-то другой – Матсукава бы ответил, если бы симпатизировал, конечно, но это был Ханамаки, не просто кто-то, а чёртов засранец Ханамаки, с которым не всё-то так просто. Ломать дружбу, проверенную десятилетием, Иссею не хотелось, даже несмотря на все эти чувства и прочее. Заверения Ойкавы, что они взаимные, не работали, самым лучшим подтверждением было нечто другое, диаметрально противоположное заявлениям экс-капитана Сейджо. У Такахиро была девушка. Матссун сам не раз видел, как он писал ей смски, хвастался, цепляя на лицо такую довольную улыбочку, что любого бы завидки разобрали. Её никто не видел, но все до единого верили в её существование, не усомнившись ни разу – странно, конечно, но так оно и было. После одного инцидента никто из их компании не знакомит со своими пассиями, так уж вышло. А теперь что-то вдруг... поменялось. После того раза, новоселья у парней. Иссей привычно притащил домой конкретно подбуханную умпа-лумпу в лице Такахиро, всю дорогу напевавшую оды в честь Вилли Вонки, даже сподобился обеспечить его приличным завтраком, за что получил не благодарность, а кое-что очень странное. Только потом, узнав от Тоору, что случилось, Матсукава понял, что его перепутали, причём с кем-то особенным. И тут словно ангелы запели в его голове, преподнеся ему над головой взамен нимба – ярко светящуюся лампу с обыкновенной нитью накаливания – идея поиграть с Маки пришла спонтанно, но воспользоваться ею Иссей так и не смог. Ни то совесть не позволила, ни то решимости не хватило, хотя первого у Матсукавы не было и в помине, а второго, наоборот, в избытке, но ни написать что-то стоящее, ни ответить на вопрос он так и не смог, в конце концов, сдавшись. Почти докуривая в нехолодную ночь, Матсукава вынырнул из внепланового флэшбека, отвлекаясь на вибрацию в кармане джинс. Это был старый телефон, который теперь якобы потерян для общества и Ханамаки заодно. Маленькая лампочка на старой модели ярко мигала голубеньким глазком и услужливо подсказывала о паре входящих сообщений, не переставая уютно вибрировать в большой ладони Матссуна. Это от Такахиро. Пришли сейчас, буквально минуту назад. Неужели он сейчас их пишет неосознанно? Просто по привычке, делясь чем-то важным с другим человеком? Иссей шумно сглотнул скопившуюся слюну, потушил окурок о скат подоконника и прислонился к оконной раме, нерешительно открыв первый «конвертик» с посланием. «Надоело. Я себе противен. Сколько я смогу просто смотреть, сколько буду терпеть, глупо улыбаться и прикрываться фальшивыми оправданиями?» — Матсукава удивлённо вскинул брови, старательно читая слово за словом, буквально чувствуя их тяжесть. Второе. «Иногда бывает так невыносимо. Лучше бы уехал, как хотел, после школы учиться в Америку. Лучше бы никогда не попадался вообще мне на глаза. Лучше бы не стоял рядом, когда просят. Лучше бы не улыбался так мне, не был бы так добр. Лучше безразличие, чем так.» — Сердце пропустило удар, замерев на миг и забившись снова так громко, что оглушало, а его бешеный стрекот заполнял безмолвную тишину квартиры Ханамаки. Иссей всё понял. «Это правда невыносимо». «Но тебе-то что, Отсу-чан? Ты мне всё равно никогда не ответишь...» — Слишком много подсказок, но как же он был слеп, если не увидел их? Глупо получилось. «Я идиот, нужно всё это закончить. Всё. Закончу. Обязательно, потом. Когда-нибудь». «Никогда» — по сонному коридору проскользили тяжёлые шаги. «Я идиот. Кого я обманываю? Никогда не смогу разлюбить Матссу…» Дописать Такахиро не успел, испуганно вздрогнув и выронив телефон из рук, когда дверь его спальни с грохотом открылась, стукнувшись о стену. — М-Матссун? Ты чего? — голос Ханамаки не казался ни сонным, ни затуманенным алкоголем, он был хриплым, дрожащим, будто тот только что рыдал несколько минут кряду, как девчонка над слишком жалостливым фильмом про собачку. — Ты ещё не ушёл? Что ты?.. Иссей медленно прошёл в комнату, молча поднимая руку со всё ещё крепко сжимаемым телефоном. Маки, наверняка, побелел от ужаса и испуганно зашелестел одеялом. — Матсукава, это… это не то… — Что я подумал? — ни то закончил за приятеля, ни то спросил он, угрожающе надвигаясь на уже сидевшего на постели Такахиро. Он остановился возле него и медленно опустился на корточки, поравнявшись с хозяином квартиры. Глаза в глаза; Маки испуган до чёртиков и вот-вот сиганёт сквозь стену, как в мультиках, оставляя дыру в форме своего тела, Матссун спокоен, в его голове кавардак, но такая его форма, которая приятна владельцу этого хаоса, которая сама подсказывает, что делать. Может не самое лучшее решение, но зато такое соблазнительное. — Всё я правильно подумал, Хиро… Ханамаки смешно округляет глаза и не успевает толком удивиться или возразить что-то, будучи увлечённым в поцелуй. Иссей касается давно желанных губ с таким трепетом и боязнью, будто Маки из тончайшего фарфора, но когда его драгоценность отмирает, понимая, что происходит, действия становятся уверенней, поцелуй крепче, раскованнее. Такахиро в порыве закидывает руки на шею Матссуну, притягивая его к себе и дальше на кровать, заваливая, цепляясь сильней, всё ещё не веря своему счастью и реальности происходящего. Телефон с недописанной смской скатывается с кровати, падая на пол. Пока что он не понадобится своему владельцу. *** — Так что, вы теперь вместе? — Тоору задорно блеснул глазами, по очереди разглядывая сверкающего, как новогодняя ёлка, Ханамаки, счастливого и влюблённого по самую макушку, и Матсукаву, более сдержанно реагирующего, но точно так же счастливого и довольного донельзя. Такахиро в ответ молча кивает и под столом стискивает ладонь Матссуна, чтобы никто не видел этой милой нежности, к которой уже давно были готовы оба, но пока что всё ещё не привыкли. — Что-то вроде того, — неуверенно пожимает плечами Иссей, до сих пор оглушённый минувшей ночью. — Пришлось многое обсудить и провести нехилый ликбез, но думаю, что ты прав – мы вместе. — Ну, поздравляю тогда, парни, — сдержано, но не без радостной улыбки одобрения, высказался Иваизуми, вдруг многозначительно подняв палец в воздух. — Только предупреждаю сразу, не забывайте о защите, и… — Ива-чан, ну что ты как маленький! Сами они будто бы не знают! — дёрнул его за рукав Тоору, получая за прерванную речь тычок под рёбра. Хаджиме надулся и поплёлся на кухню за напитками. — Нэ-нэ, а вы уже успели… Ну это, того самого? — заговорщически зашептал Ойкава, поигрывая тонкими бровями. — Я всё слышу, Тупокава, а ну перестань их доставать! — В сторону гостиной из кухни полетел скрученный рулетом полотенчик, чуть было не угодивший в хитро захихикавшего парня. — Тоже мне мамочка всея девственников! — фыркнул Тоору, пожимая плечами и наклоняясь к друзьям ближе, доверительно зашептав: — Это всё потому, что он сам мне отдался только спустя почти год… — Ойкава! — Молчу-молчу, Ива-чан! Эти двое препирались ещё минут десять, а Ханамаки и Матсукава, сидя бок о бок, смотрели на склочную парочку, довольно хихикающую и носящуюся друг за дружкой по новенькой квартире. Ощущение безграничного умиротворения накатывало и укрывало с головой в свои беспечные объятья, расслабляя и давая небывалое чувство того, что всё хорошо. Действительно хорошо, правильно, впервые за много-много лет. — Хиро, — Ханамаки, оторвавшись от впечатляющей картины шуточного удушения заразы Ойкавы, перевёл взгляд на Матссуна, тут же решив попрощаться с жизнью – этот его нежный взгляд останавливал сердце и выбивал дыхание из лёгких. Подушечками пальцев он коснулся щеки Такахиро, мигом покрасневшей. Он всё же влюблён. Они оба. — Хиро, я тебя… — Эй, Тоору, не визжи. Смотри, — Иваизуми прикрыл рот Ойкавы рукой и кивнул на сладкую парочку, забывшуюся в поцелуе. — А миленько, — отплюнувшись от ладошки благоверного, улыбнулся парень, потянувшись для объятий к Иваизуми. — Ну, что, кого следующего сведём? Хаджиме на миг задумался, а потом коварно разулыбался, лениво протянув: — Тупокава, а как давно ты своего кохая видел, м?