Ожидание и реальность

Если с вами рядом идёт удача – она обязательно наведёт вас на это очень редкое растеньице. — Эй, Хината, не валяйся на траве! — на ходу упаковывая мяч в сумку, Кагеяма быстрым шагом подходил к напарнику, растянувшемуся на залитой солнышком ярко-зелёной лужайке. Хината жмурился и потягивался, довольно кряхтя, хихикал и крутился, переворачиваясь с боку на бок, отмахиваясь от мятлика и клевера, упрямо щекочущих его шею. Когда тёмная тень от фигуры Тобио упала ему на лицо, рыжик открыл глаза и широко заулыбался, снова лениво потянувшись. — Но хорошо же, Кагеяма, ты тоже попробуй! — маленькая ладошка, покрасневшая от частых ударов по мячу, приглашающе похлопала по пружинистой травке рядом с собой, маня и гипнотизируя, так что Кагеяме не оставалось ничего другого как, потупив взгляд, кивнуть и скромно присесть рядом, поджимая колени и обхватывая их руками. — Мы только что потренировались, ты вспотел… — Снова забубнил сеттер, вызывая у Хинаты сдавленный смешок-усмешку – вечно этот Букагеяма ворчит почём зря, совсем не умеет веселиться! — Да ладно тебе, — пальцы Шоё в какой-то миг оказались на чужом запястье, резко дёрнув. — Ложись уже рядом. Отдохнём немного и пойдём есть. Ладно? Хочу рамен. Будешь рамен, Кагеяма? Тобио, увлечённый на удивительно мягкую траву, уже удобно располагался, предпочитая не думать, что вполне может лежать на муравейнике или ещё чём похуже. Пальцы напарника требовательно сжались на запястье, Кагеяма повернул голову, встречаясь с вопросительным взглядом лучистых улыбающихся глаз Хинаты, всё ещё спрашивающих о его единоличном выборе блюда на обед. — Буду, — коротко кивнул парень, получая в благодарность за своё такое простое и совсем не важное согласие самую яркую и, что греха таить, замечательную улыбку, что только могла быть на свете. Они пролежали рядом, в взаимном безмолвии, совсем немного. Может быть целую минуту, а может и час – облака за это время успели вымокнуть в ставшем золотисто-рыжем небе, поменяв свою белоснежную окраску на более нарядную, праздничную. — Эй, Кагеяма, скажи же, что то облако похоже на слона, да? — Хината умиротворённо смотрел в небо. Он выглядел уставшим, но счастливым, тихо радующимся отлично проведённому дню, плодотворной тренировке и, может быть, чужим пальцам, переплетённым с его собственными. — Похоже на облако… — пожав плечами, кое-как ответил Кагеяма, отвыкший за время молчания говорить – даже странно. Шоё затрясся от беззвучного смеха. — Пф-ф-ф, какой ты скучный, — он повернул свою голову в тот же самый момент, что и Тобио, столкнувшись с ним взглядом, который пришлось спешно отвести. — С-Смотри, а вон то – круглое, почти как наш мяч! Ой… Хината поднял свободную руку так резко, указывая в направлении облачного мяча, что умудрился случайно выдрать несколько травинок, взвивая их в воздух и ссыпая на себя и Кагеяму. — Эй, не бросайся травой, Хината! — Извини… Ох, одна травинка застряла прямо между пальцев, гляди. И правда, овившись вокруг указательного пальца правой, будто тоненькое кольцо, с тыльной стороны ладони торчал зелёный листочек какой-то странной формы, которая почему-то показалась Тобио смутно знакомой. Он пригляделся и тут же удивлённо вскинул брови, ловко сцапывая руку Хинаты и пододвигая её к себе ближе. — Хината, это же четырёхлистный клевер! — Кагеяма сел, разминая плечи – всё-таки долго лежать на земле и правда не следовало. — Правда? — Шоё тоже пригляделся и поднялся с травы, усаживаясь рядом, соприкасаясь локтями с Кагеямой, который смотрел на необычную травинку как на какое-то чудо. — О, у него действительно четыре листочка, а у всех остальных по три, как необычно! Эй, что это с тобой? В синих глазах искрился восторг. Знай Хината Кагеяму подольше, а тот был бы сговорчивее, то возможно бы рыжику досталась душещипательная история о маленьком мальчике Тобио, который когда-то давно облазил не одну полянку в поисках заветного растения со странными листиками. — Говорят, что если найти такой, то тебе всюду будет сопутствовать удача и всё будет получаться само собой. Четырёхлистный клевер – это большая редкость, — со знанием дела очень серьёзно сказал Кагеяма, смотря как-то странно на Хинату и его новое приобретение. Короли не завидуют, совсем нет. И уж тем более не тем… Не тому… Не Хинате. Нет. Он правда рад за него. И ничуть не удивлён, что именно такой парень как Шоё смог найти четырёхлистник, один на десять тысяч – как и сам Шоё. Хината молчал. Задумчиво разглядывал неожиданную находку, раздумывая что такого в этом кусочке природы. В нём живёт магия? Удача? Как она поместилась в такой крохе? Это даже забавно. — Кагеяма, а ты веришь в такие штуки? — взгляд стал мягким, смотрел с интересом и любопытством на задумавшегося Кагеяму, который с новым вопросом вдруг раскраснелся и живо зажестикулировал, отодвигая от себя чужие ладошки. — Что? Нет, конечно. Это всё ерунда… — Хочешь, я подарю его тебе? — Хината подсел поближе, протягивая листок обомлевшему от такого предложения Тобио. Неужели, он и правда не понимает, что за сокровище у него в руках? Хината и правда иногда такой болван. Кагеяма отрицательно качнул головой и стал подниматься на ноги, попутно отряхивая штаны. — Нет, не хочу. Я ведь сказал, что не верю в такие штуки, просто найти такой листок – это большая редкость, я же сказал. А если он и правда приносит удачу, то лучше оставь его себе, может быть хоть клевер улучшит твой приём, — кровожадно усмехнувшись, осклабился сеттер, коварно хихикнув. Хината моментально надулся, быстро пряча растение себе в нагрудный карман. Прежде чем он успел что-либо сказать, Тобио протянул ему руку, старательно уводя взгляд в сторону: — Мы же вроде собирались поесть, да?.. Больше причин для возмущения не было. Одна ладонь держала другую крепко и уверенно.

***

Остаток дня пролетел быстро и незаметно, хотя это и были всего лишь последние капли-песчинки, истаявшие вместе с ало-золотым закатом и наступающими после него лиловыми сумерками. Пора было прощаться. Гудели ноги и в голове звенела, ухая, как заплутавшая сова, от нечаянных касаний безмятежная и неправильная нежность. Кагеяма к ней привык, принял как должное, и больше не сопротивлялся, когда в его футболку сзади вцеплялись пальцы Хинаты, который вроде бы и не настаивал, но очень хотел, чтобы его взяли за руку. Тобио брал. Грел чужую ладонь тёмной безлюдной ночью, стараясь не разглядывать смущённой улыбки под боком и не улыбаться самому. Старался смотреть, запоминая каждый миг, каждое движение и слово, прежде, чем расстаться. — Ну, я поеду?.. — Хината медленно седлал велосипед, перекручивая педали назад. В корзинку на руле уже пристроили сумку и спортивные обновки, которые они выбирали вместе. — Ага. Будь, ну… Аккуратен будь по дороге. — Хорошо. — И позвони, как доберёшься! — по привычке повышая голос, грозно зыркал на ухмыляющуюся рожицу Тобио. — Ладно! Кагеяма, ты как моя мама – вечно переживаешь, когда я езжу вечером по горам. — Иди к чёрту, болван! Я просто беспокоюсь – ты же постоянно влипаешь во всякие неприятности. — И ничего я не влипаю… — Надулся Хината, покачавшись взад-вперёд. Ещё не всё. — Езжай уже! — Отмахнулся от напарника сеттер, и тот разочарованно опустил голову, усаживаясь на седло. — Еду. До завтра, Кагеяма. — До завтра… — буркнул Тобио, и хотел было уже махнуть на прощание, как быстро сделал шаг вперёд, схватился кончиками пальцев за рукав, осторожно приближая своё лицо к лицу Хинаты. Губами касаться губ было больно – сжималось сердце от когтистой лапы, сотни иголочек протыкали кожу. Целовать Хинату было приятно – приятно так же, как волейбол, как выбивать очко с подачи без касания. Необъяснимо и волшебно. — Д-До завтра. Шоё на него не смотрит, он краснеет и растекается в улыбке, молча кивая, садится и укатывает по дороге вверх, зажигая огонёк бледно-жёлтой фары. Кагеяма усмехается. Смотрит вслед ещё несколько секунд и оборачивается, чтобы уйти. Один из десяти тысяч. Кажется, своё сокровище он уже нашёл. А если пара влюблённых съест четырёхлистный цветок – им будут обеспечены долгие, гармоничные отношения. — Ива-чан! И-и-ива-ча-а-ан! Ойкава нёсся на всех парусах, размахивая рукой и улыбаясь как ополоумевший, по пути перескакивая через разбросанные мячи, подлезая под сеткой, сокращая с каждым шагом расстояние между собой и уже напрягшимся Хаджиме, нервно сжимавшим пальцами мяч. — Ну чего тебе? — Я тут… Фух… Я… — Ойкава упёр ладони в колени и шумно дышал, хватаясь за бок – видимо сильно спешил, раз так запыхался. — Короче, вот. Под нос Иваизуми подсунули грязную ладошку в земле, на которой обретался какой-то мятый комок травы, настолько спутанный, что трудно было даже понять, что за несчастное растение притащил с собой этот дурень, видимо, по большой ошибке считавшийся адекватным человеком. — Ну, и что это? Жабросли? — фыркнул Хаджиме, вспомнив недавний совместный марафон на восемнадцать часов киноэпопеи про мальчика-волшебника. — Боюсь, ты выбрал не то растение – против Ушиджимы это не сработает. — Да нет же! — раздражённо отмахнулся сеттер, снова требовательно тряхнув своей ладонью. — Это клевер! — И что? Зачем ты принёс эту грязь в зал? Тут и без этого мусора полно, Тупокава. — Какой ты грубый, Ива-чан, — обиженно надулся Тоору, старательно не замечая, что основной состав понемногу собирается вокруг них, перешёптывается, пихает друг друга локтями, ожидая очередное шоу с последующей экзекуцией. — Это четырёхлистный клевер! Он приносит удачу, и вообще – это огромная редкость, их встречается только один листочек на десять тысяч, ты представляешь какая это удача – найти такое сокровище? А самое главное: считается, что если пара возлюбленных, — тут Ойкава понизил голос до шёпота, подойдя совсем вплотную, — разделит такой листок пополам и съест, то их отношения будут долгими и гармоничными. Ну, смекаешь, Ива-чан? Понимаешь, что это значит? Ойкава поигрывал бровями и сверкал глазами, переводя возбуждённый взгляд то на свою находку, пусть помятую и в компании обыкновенных, трёхлистных листков, но такую драгоценную, то на Иваизуми, скрестившего руки на груди и выглядящего как-то странно отрешённо. Он слушал внимательно, не хмурился и даже не думал перебивать, только тяжело вздохнул, когда Тоору ещё раз выразительно указал на растительность в руках. — Я прекрасно понимаю, что это значит: если ты попытаешься скормить мне, или сожрёшь эту хрень сам – то расстройство желудка обеспечено, — Хаджиме подошёл ближе, осторожно укладывая руку на плечо Ойкавы; команда, следившая неотрывно, замерла. — И скажи мне вот что: ты ковырялся на школьном дворе, выискивая среди газона четырёхлистный клевер, вместо того, чтобы идти на тренировку? — Ну, не совсем так… Слушать дальше Иваизуми не стал. Рука дёрнулась будто сама, на автомате совершая болевой захват, заставляя капитана Сейджо заверещать и согнуться пополам. Оставалось только обернуться спиной к команде, заулюлюкавшей в знак не то одобрения, не то протеста, касающегося притеснения капитана, наклониться следом, дотянуться до уха Тоору, медленно краснеющего в удушающем захвате, не забыть ослабить хватку, и… — Чтобы отношения были долгими и гармоничными, достаточно не совершать всякие бесячие поступки, — тихо шепнул застывшему и больше не выдирающемуся Ойкаве Иваизуми. — Достаточно не предавать и не отказываться от своих обещаний. Вся эта магия – полная чушь, я в неё не верю. Зато верю в себя и тебя, запомни это, — на секунду коснувшись губами чужого виска, подытожил спайкер. — Сейчас я тебя отпущу, но дома ты получишь. — Ива-чан, — восхищённо захрипел Ойкава, и правда выпущенный из захвата. — Ты… Такой очаровательный магл… — Заткнись уж! — легко поддев коленом красного, как редиска, Тоору, отмахнулся Иваизуми, ткнув напарника в спину. — Иди выкинь эту ерунду, и руки вымой. Живей давай. — Будет исполнено, Ива-чан, — козырнул сеттер, широко улыбнувшись всё-таки чуточку смутившемуся Хаджиме. Наверное, то, что с Иваизуми не работают все эти магические штучки, и талисманы на удачу его совсем не интересуют – это даже к лучшему.