Ожидание и реальность

      Яку прямо сейчас ненавидел всё сущее. Своё начальство, которое нагло скалилось и с надменным видом раздавало поручения на день грядущий. Свою работу, которая словно убийца в тёмном переулке, спикировала ему прямо на голову откуда-то сверху, разом размозжив его своими объёмами. Нерадивого коллегу, который решил срочно жениться именно в его, Яку, выходной, а его самого на торжество, ― не очень-то и хотелось, пф! ― даже не позвал. Себя самого, за то, что не смог отказаться от предложения поработать в выходной.       И теперь, вынужденный шагать сквозь промозглое утро, Яку зябко ёжился и кутался в шарф, стараясь уберечь собственный нос от хищного утреннего морозца.       Первые заморозки нагрянули внезапно.       Как-то утром весь город одновременно прилип к оконным стёклам, смешно прижимая носы к холодному стеклу, подмороженному инеем с углов. Шёл снег. Огромными комьями, пушистыми и тёплыми. Он укладывался клочками на серый асфальт и ещё зеленеющую траву, мигом тая и превращаясь в угрюмую слякоть. Яку тогда на землю не смотрел, а смотрел в светло-серое небо, роняющее хлопья первого снега на их город; он грел руки о чашку с утренним чёрным кофе и на самую секунду вновь почувствовал, как в его душе разливается радость первому снегу, по-детски чистая и самая настоящая.       На подходах к офису снежные баррикады из мокрого подтаявшего снега окончательно добили Яку. Чавкающий и превратившийся в кашу снег нагло лез в ботинки, мгновенно размачивая обувь и человеческие конечности. Яку поморщился и прибавил шагу, но грязные лужи больше не перепрыгивал, а топал прямо по ним, решив, что без толку уже что-то менять.       День явно не задался.       Здание, отведённое их конторе, всегда казалось неуютным и мрачным. А в выходной, когда людей, его населявших, не было совсем, коридоры и кабинеты казались по-настоящему жуткими. Звеня ключами, Яку открывал двери, зажигал свет и беспрестанно оглядывался по сторонам, пугаясь собственных шагов. Его ботинки страшно чавкали и в какой-то момент показалось, что по пятам идёт монстр, вылезший из мокрого болота или озера, и этот зверь только и ждёт, что рука Яку чуть дольше будет нашаривать выключатель в тёмной комнате его офиса ― тут-то он бы его и подловил. Но, как только в маленьком пыльном кабинетике зажёгся свет, монстр сразу пропал. Зато появились замёрзшие мокрые ноги, мурашки, бодро трусящие от пяток до макушки, желание чихнуть раз двадцать и, кажется, насморк.       ― И чего я, дурак, согласился? ― разматывая шарф и скидывая пальто, ворчал Яку, пребывая в прескверном расположении духа, которое только усугубилось, когда он добрался до собственного стола. На углу столешницы высилась ровная стопка документов, которые, видимо, предстояло обработать. ― Когда-нибудь я прибью этого засранца…       Выше озвученным «засранцем» был тот самый коллега, которому приспичило жениться. Впрочем, женитьба имела очень странный характер, как и «невеста», которая должно быть обладала поистине индейской невозмутимостью, раз смогла (точнее, мог) терпеть Куроо Тетсуро. Но да Бог с ним, с Куроо, своё он ещё получит и не раз. Что было гораздо важнее, так это то, что Яку следовало как можно скорее согреться и приступать к работе, если он не хотел возвращаться домой по темноте.       После кружки горячего кофе и скидывания с ног мокрой обуви, настроение немного улучшилось, и Яку, забравшись в кресло с ногами, поджимая их под себя, преступил к работе, чувствуя, как напряжённая тишина в здании давит на него. Он пытался отвлечься от слышащегося ему шебуршания по углам, включив радио, но назойливая и однотипная музыка быстро надоела, а нерадостные новости не добавляли солнечности и без того гадкому дню. Яку взглянул на часы и вздохнул ― время будто замерло. Он откинулся на спинку своего кресла и устало прикрыл глаза, несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув. Нужно было настроиться на работу и попробовать сделать всё хотя бы до обеда, тем самым спася вторую половину воскресенья.       ― Ладно, нужно… ― В коридоре послышались чьи-то тихие шаги; по спине у Яку пробежали мурашки. Он мгновенно распахнул глаза, вжал голову в плечи и осторожно, стараясь не скрипнуть стулом, обернулся в сторону распахнутой двери кабинета.       В коридоре было сумрачно, свет Яку оставлять не стал, зажёг лампы только в кабинете, так что невозможно было разглядеть того, кто мог бы ходить в пустом здании в тёмном коридоре. Яку аккуратно встал со стула, тут же поморщившись ― пол был до жути холодным, а влезать только согревшимися ногами в раскисшие от снежной каши ботинки совсем не хотелось. Ещё раз подумав, и решив, что посмотреть всё же стоит, Яку бесшумно подобрался к дверному проёму, чувствуя себя героем из ужастика. Он всегда считал, что все те девчушки и парни типичные болваны все до единого, а теперь и сам был точно таким же, рассчитывая на встречу с монстром. Ну, или грабителем.       Медленно, крепко схватившись за дверной косяк, Яку выглянул из-за угла. Сперва выглянули его волосы, потом лоб и только потом уже испуганно округляющиеся глаза. Яку трусом не был, совсем нет, да только вот громадная фигура, шагающая в его сторону из плотной темноты, вызвала практически панический страх и желание сразу же запереться. Что Яку и сделал.       Дверь хлопнула так громко и сильно, что даже было удивительно, как это с потолка не посыпались кусочки извёстки. Яку крепко вцепился в дверную ручку и прижал ухо к двери, слушая, как тяжёлые чавкающие шаги приближаются к его убежищу. Через секунду шаги замерли. Дверная ручка задёргалась, ожив в ладонях Яку. Он закусил губу и вцепился в потеплевший металл ещё крепче, зачем-то закрыл глаза, будто приготовившись к тому, что неизвестное чудовище сейчас выломает дверь и съест его, как вдруг чудовище подало голос, оказавшийся подозрительно знакомым.       ― Яку-сан! Вы чего дверь закрыли? ― Яку открыл глаза и растерянно моргнул. Он знал это чудовище очень хорошо. ― Яку-сан, открывайте, я замёрз!..       Ручка повернулась, Яку отступил на шаг и распахнул дверь. Чудовище печально шмыгнуло и вошло в комнату, кривовато улыбнувшись. Яку не смог скрыть улыбки.       ― И чего тебе дома не сидится, Лев? ― складывая руки на груди, весело поинтересовался Яку, моля всех Богов, чтобы он сейчас не раскраснелся. Что ни говори, но он и правда струхнул, увидев высоченный силуэт в полумраке. Но зато теперь Лев ни сколько страшным не казался, даже наоборот… ― Тебя ведь Куроо к себе приглашал, чего не пошёл?       Лев пожал плечами и принялся стягивать тёплую парку с мохнатым капюшоном и ботинки ― это именно они и чавкали, и как Яку сразу не понял?.. Из рюкзака, болтающегося у него за спиной, он вытащил клубок сухих носков. Задумчиво глянув на босые ступни Яку-сана, Лев незамедлительно протянул носки ему.       ― Я вчера его поздравил, ― ответил он, широко улыбаясь. ― Сегодня там сто-о-олько народа будет, что в их маленькой квартирке будет очень тесно. А вчера Куроо-сан обмолвился, что вы сегодня благородно решили за него поработать. ― Яку даже скрипнул зубами. «Решил» ― да как же! ― Ну, я подумал, что раз уже поздравил его, то может лучше помочь вам?       ― Я думаю, что мог бы справиться и сам… ― гордо задрав нос, сухо ответил Яку, мысленно давая себе подзатыльника. И чего это он?       ― Скучно же одному, ― надулся Лев и пожал плечами. Он нехорошо сощурился и тряхнул рукой с носками. ― А я вас буду веселить... Эй, Яку-сан, наденьте уже носки, а то вы простынете, что тогда делать?       Яку задумчиво посмотрел на протянутый ему клубочек и взял его, вызвав у Льва довольную улыбку.       ― А ты?       ― У меня есть ещё, ― он достал ещё одну пару, ловко подбросив и поймав её. ― Привычка таскать с собой несколько пар наконец мне пригодилась.       Носки оказались полосатыми, красными в белую полоску, и почему-то напомнили Яку рождественскую леденцовую карамель. Они были тёплыми и как только Яку их надел, он сразу блаженно улыбнулся, зажмурившись. Ненависть к этому утру, застывшему стрелками на десяти, отступала.       Теперь было тепло и Лев, подобравшийся сбоку, был тёплым. Он что-то весело мурлыкал, рассказывал о своём вчерашнем походе в гости, и всё время будто бы ненароком касался своей рукой руки Яку, делая вид, что стряхивает невидимые пылинки-снежинки со своих джинс, края которых были подмочены растаявшим снегом.       Он шёл сюда специально, продирался промозглым утром сквозь чавкающие снежные завалы, чтобы Яку не было одному скучно. Чтобы он не чокнулся от работы, чтобы не засиделся допоздна, будучи беспомощным. Стоит сказать, что от Льва гораздо больше проблем, чем проку, но не в этот раз… Яку был ему бесконечно благодарен, хотя Лев потом скажет, что он совсем ничего не сделал.       За окном, кусочек которого виднелся сквозь дверной проём, посветлело. Снова шёл снег. Пушистыми тёплыми хлопьями. Наверняка он смешается со слякотью и скоро превратиться в мокрую пакость, но асфальта Яку не видел. Он смотрел в небо, отчего-то кажущееся ему платиновым, как чудные волосы одного знакомого чудовища в полосатых, таких же как у него, красно-белых носках.       Пальцы Льва аккуратно держали пальцы Яку.       Мориске улыбнулся каким-то своим мыслям, обернулся от окна, встречаясь глазами с яркими глазищами Льва и спросил:       ― Хочешь кофе?       Хайба расплылся в улыбке и радостно кивнул.