Правдивая история Защитника

Вот снова я взялся за перо и снова, сидя за столом, пытаюсь вспомнить, как прошла моя жизнь до этого момента. Я — Гаррет Хоук или ныне Амелл Хоук, и эта история о том, как я стал Защитником города Киркволла. Прошло около трех дней с тех пор, как мы попали в город, и вот, сегодня с утра мы впервые должны были получить задание от Атенриль, нашей хозяйки и работодательницы. Вчера я даже позволил себе выпить вместе со всеми — сестрой, дядюшкой, мамой и даже Авелин. Пока Авелин жила с нами, но вскоре собиралась найти себе комнатку и переехать. Наши с ней отношения стали совершенно дружескими, без всякого намека на романтику. Мы жили в таких условиях, что стесняться друг друга не приходилось, но все оставалось в рамках приличия. Так как нам приходилось переодеваться в нашем в маленьком домике, то, разумеется, можно было периодически увидеть друг друга и в нижнем белье. Кстати, в этом мире как у мужчин, так и у женщин это были кальсоны или подштанники разного покроя и толщины. Разве что у женщин они были очень короткие. Лифчики имелись, но были в дефиците. А подробнее пусть об этом рассказывает сестра, а то ведь я и застесняться могу. Позавтракав дома, мы дружной гурьбой (так сказать, я с гаремом) пошли в сторону Клоаки по улочкам Нижнего Города. Было около девяти утра, и многие, как и мы, направлялись по своим делам. Но, как обычно, повсюду здесь стоял запах грязи и паров из Клоаки, и все выглядело каким-то грязным, неухоженным и неприятным. Поначалу я даже опешил, попав сюда, так как одно дело — игра, иное — реальная жизнь. Но уже на второй день я обвыкся, кое-как приспособился и стал изучать район, где мы вынуждены были остановиться и проживать. Быстро проходя улицы, мы уже знакомой дорогой подходили к еще более необжитому и еще более грязному району — Клоаке. Что о ней можно сказать? Если кому-то знакомо само слово «Клоака», то он непременно поймет что из себя представляет этот район города, хотя бы ассоциативно. А если попадется химик, то, услышав слова «сероводород» и «болотный газ», он моментально испугается. Так вот, возьмите нечто среднее между канализацией, отстойником, болотом и трущобами — и получите ту самую Клоаку, в которую мы сейчас и направлялись. Нет, Атенриль не жила там, но, тем не менее, даже ей по долгу службы приходилось заходить в этот самый ужасный район города. И сейчас был именно такой случай. Ждала она недалеко от Нижнего, в одном закутке и, как мне кажется, она выбрала это место лишь потому, что не хотела дышать тем воздухом, что был ниже. Да и место она выбрала не случайно. Она точно не собиралась пускать нас в свой дом, особенно учитывая тот факт, что, во-первых, сейчас нас трое, во-вторых, она плохо нас знает, и в-третьих, нам самим туда сложно добираться. И вот, придя на место, мы застали ее стоящей у стены и, видимо, о чем-то задумавшейся. Возможно, это была игра на публику, но, пока мы не подошли, она даже не повернула головы в нашу сторону. — Оу, Хоук, приветствую. И вам, девушки, мой пламенный привет. Смысл слов можно было выразить именно таким образом, и мы все кивнули головами, произнося «здравствуй», «здравствуйте». Девушки обращались к ней на «вы», и лишь я — фамильярно на «ты». — Что хорошего скажешь? Улыбнувшись эльфийке, я подошел еще ближе, тогда как девушки стояли позади нас. С чего-то ведь надо было начинать разговор — А что сказать то? Зависит от того, что ты желаешь услышать. — Ну, например, скажи, зачем мы тебе понадобились? Или будем считать, что мы здесь просто заплутали и совершенно случайно увидели тебя? Я хихикнул, а сестра, как потом призналась мне, даже хотела открыть рот от удивления. Ведь я, по сути, перешел все рамки дозволенного, но упрекнуть меня можно было лишь в иронизировании и употреблении неуместных шуточек. Поэтому я и не удивился, а Атенриль даже не заметила сарказма, вернее, заметила, но не стала упрекать меня, а лишь улыбнулась, произнося: — Нет, вы не случайно проходили здесь и вы мне нужны, поэтому я в последний раз спрошу: вы осознаете, на кого работаете и что вам предстоит сделать? Видимо, это был намек на нашу воительницу, которая порой даже мне казалась загадочной, а если говорить еще более прямо, то подозрительной. Вроде не одобряет наши дела, но с нами, должна ненавидеть мага, но принимает его как друга. Странная. Я лишь усмехнулся, сказав, наверное то, что не ожидали ни сестра, ни сама Авелин и уж точно — ни наша начальница: — Я за нее ручаюсь, она не подведет. Говоря так, я не кривил душой, ведь я мог доверять Авелин, а после этих слов она сделает все, чтобы оправдать мое доверие. Это был самый простой психологический прием, который позволял мне стать ее настоящим другом и, возможно, лучше разобраться в ее характере. Главное я знал — Авелин верная и преданная жена, подруга, но так будет до тех пор, пока эта преданность не ограничивает ее свободу. Она имеет свои взгляды на те или иные вещи и только сама решает, что ей подходит, с чем она может мириться, а с чем — нет. По крайней мере, я так думал. И вот теперь я за нее поручился, и этого хватило всем: и Авелин, и Атенриль, и сестре — так что, сразу после моих слов она перешла к делу. — Мне нужны ваши умения для одного дела, а именно — для убийства. Потому что по-другому с головорезами этой мелкой банды никак нельзя. Они появились тут недавно, называют себя Кинжалами и убивают всех, кого встретят на улице. Их бы давно перебили сами Ночники или стража, если бы знали, где их логово. Но теперь они перешли дорогу и мне, и я не хочу, чтобы месть нашей команды досталась кому-то еще, это теперь наше дело, а не Стражи или Воров. — Ты знаешь, сколько их? Задача впечатляла: прямо так сразу — и убивать, но ведь Атенриль наверняка уже слышала про наши подвиги или догадывалась, кто стал причиной роспуска Клинков, хи-хи. Вот, вероятнее всего, она и решила, что можно и дело сделать, и всех нас лично проверить. В том, что она пойдет с нами, я даже не сомневался. — Их численность около двух десятков, но наша задача сначала их хотя бы выследить, а если получится, то проредить. А затем мы нападем всей командой. В команде у нее было около сорока человек, в том числе и нелюди, но члены ее команды были разбросаны, и собрать она наверное сможет от силы с десяток. Значит, на каждого из нас приходится по три человека, по четыре — на меня и сестру, к примеру, еще и с Авелин. Думаю, мы справимся, возможно даже и без привлечения команды. Если, конечно, Атенриль не ошиблась. — Выдвигаемся вечером? Я продолжал вести разговор, тогда как девушки опять молчали, а Атенриль разглядывала нас. Наверное гадала, о чем я думаю и почему так быстро согласился, ведь дело не в том, что она имеет право мне приказывать, а в том, что я уверен в своих силах, а значит, либо я у меня есть какой-то секрет, или же я просто слишком самоуверен. По крайней мере, повторяюсь, я надеялся, что она думает именно так. — Да, вечером. Я сама подойду к вашему дому. Это намек, что она уже знает, где мы живем. Но мы ведь и не делали из этого секрета. Или это уже моя паранойя, а она сказала лишь потому, чтобы было удобнее всем нам. А впрочем, неважно. И в конце я добавил: — Что ж, береги себя и — удачи, точнее, до встречи. И снова, стоя очень близко к ней, светло и искренне улыбнулся. — И ты береги себя. Усмехнувшись попытке соблазнить ее, пофлиртовать и привлечь внимание, она глазами показала мне за спину, но сама не захотела признавать поражение и отходить, но, конечно, не стала и подходить ближе. А я, порадовавшись таким чертам ее характера, продолжал стоять, быстро соображая, что мне делать, но, так и не придумав ничего умнее и лучше, чем все-таки уйти, на прощание поймал ее взгляд и прошептал: — Ведь я уже очарован тобой. И отворачиваясь от нее, я искренне надеялся, что никто, кроме нее, этих слов не слышал. — Идемте домой, девушки. И вновь, вернувшись к привычному настроению и выражению лица, я поспешил прочь из этого не самого приятного района. Мы шли молча. Каждый, без сомнения, думал о своем. Я же почти ни о чем не думал. Ничего не хотелось, не было настроения думать и говорить, хотя еще совсем недавно я улыбался. И лишь когда мы подошли к дому, я сказал: — Не хочу домой. Может, куда-нибудь сходим? Денег у нас не было, но возвращаться домой никому не хотелось, поэтому сестра и подруга согласились. Главное — куда? Об этом и спросила Бет. — А куда идем? Ведь не так просто по улицам бродить? Здесь Авелин не смолчала и тоже вставила свой голос в обсуждение: — Может, тогда к морю? «Хм, а почему бы и нет?» Я поспешил согласиться, повернувшись к девушке: — А что? Я согласен, неплохая мысль, может, кто-нибудь захочет нас ограбить, тогда сможем пополнить запасы. Произнеся эту странную фразу, я хихикнул, а сестренка, как и Авелин, понявшие о чем я говорю, по-разному отнеслись к моей идее: сестра тоже усмехнулась, а Авелин немного погрустнела. Ну вот, опять. И ведь понимает, с кем связалась, а все равно предана нам. — Прости, но ведь они сами начнут. Словно оправдываясь, хотя на самом деле так оно и было, я коснулся ее локтя своей рукой, сказав: — Идемте. Мы вновь сменили курс, направляясь в Портовый район. Путешествие не отняло у нас много времени, и уже через полчаса, пройдя лестницу и саму Набережную, мы подходили к причалам и, минуя их, пошли вдоль береговой линии, выискивая дальние склады, причалы и уединенные места. Настроение вновь стало прекрасным: свежий воздух, шум прибоя, теплая погода и прекрасная компания — что еще нужно? Девушки, видимо, испытывали такие же чувства. По взаимной негласной договоренности мы говорили только о природе, о жизни, о вечном и любви. Никаких тяжелых мыслей, никаких планов, ничего сложного. Приятная прогулка и неспешный разговор. — Авелин, а ты о чем мечтаешь? Мне давно было интересно узнать, о чем может мечтать эта девушка, и сейчас, прогуливаясь, говоря о наших идеях, планах и просто мечтая, я решил, что самое время спросить. Та, к моему удивлению, ответила, не задумываясь: — О семье и о спокойной жизни. «Вполне, вполне, я бы мог тебя понять, наверное…» Но рот так и не открылся, а я лишь молча коснулся ее руки своей и тут же отнял ее, стараясь этим прикосновением передать все, что я чувствую и думаю. Наверное, у меня получилось, так как девушка улыбнулась, добавив: — Я знаю, это выполнимо. И я к этому стремлюсь. Я только улыбнулся в ответ, но теперь слово взяла Бет, которая и так на удивление слишком долго молчала. — А я вот думаю, что счастливы мы можем быть независимо от обстоятельств. Это как состояние души, ты либо счастлив, либо — нет. То есть, если человек счастлив, ему не важно, богат он или болен, так что ли? Я даже не понял и еще больше замедлил шаг, пытаясь сообразить, что, демоны их возьми, она только что сказала и, вроде сформулировав ответ, возразил: — Состояние души, говоришь. Но оно ведь тоже зависит от внешних факторов. Нельзя быть счастливым, когда тебе плохо. Можно разве что не так хмуро на это смотреть. И если совсем уйти в дебри рассуждений, с которых мы начали разговор, то даже исполнение мечты не даст гарантии, что ты будешь полностью счастливым. Но я понял твою мысль. Авелин странно поглядела на меня. Видимо, я что-то не то сказал. Затем она поправила меня, а может, упрекнула: — Вы так рассуждаете, но на деле ведь никто из нас не знал, что такое счастье. Мы просто принимали происходящее, как должное, нам было плохо или хорошо, но ведь никто никогда не говорил ни себе, ни другим: вот оно, счастье. Что правда, то правда: ни в той, ни в этой жизни я так ни разу не говорил, да что говорил, даже не думал о таком. И сейчас, рассуждая как престарелые старцы, хотя и это было интересно, мы лишь обмениваемся мнениями, но в нашей жизни ничего не меняется. — Да, ты права, — сестренка поняла первая и, улыбаясь, с еще большим энтузиазмом, пошла вдоль берега. — Пора просто жить и наслаждаться этой жизнью, а потом рассказать об этом нашим детям и всем тем, кто захочет узнать. — Да, пора писать свою книгу жизни, строить планы, идти, мечтать и верить, что все обязательно исполнится. И с новыми силами, веселые и отдохнувшие, мы продолжили наш путь.