Заметки на полях

Есть такие люди, которые отвечают вопросом на вопрос. Есть люди, которые на вопрос отвечают уклончиво. Есть такие, кто отвечает иронично или с сарказмом. А есть Валера. Валера делает это всё одновременно. Люди неподготовленные сначала впадают в ступор, потом пытаются понять, что происходит, потом те, кто всё же взял себя в руки, продолжают диалог, привыкают и начинают неистово любить эту его особенность. Но начало нужно пережить. Потому что не каждый человек находит, что ответить на «Вы точно знаете?» на простое «Добрый день»… Когда-то давно, в самом начале наших безумных приключений, мне казалось, что этому наверняка можно научиться. Я ошибался: это врождённое. И ещё передаётся по наследству… но об этом позже. А тогда, в свои юные 17 лет, я просто с наслаждением наблюдал за Валеркиным умением отвечать на неловкие вопросы так, что неловко становилось спрашивающим. Однажды мы случайно оказались в компании его бывшего однокурсника на вечеринке. Это было уже в тот период, когда мы перестали скрываться от посторонних. Так вот, однокурсник был искренне удивлён, он никак не ожидал: Валера почему-то — и кто знает Валеру лично, в курсе почему — считался в университете первым покорителем дамских сердец. Надо признаться, однокурсник был не очень трезв и шутки у него были толщиной с копировальную бумагу. И в конце концов его пробило на «логичные» умозаключения. — Ну как так, Валер? — с пивной пеной на усах он всё-таки не удержался от вопроса. — Ты же в армии служил, пережил её как, а? — Мимикрировал. Ты же тоже как-то университет пережил, — невозмутимо ответил Валера. У одногруппника произошла перезагрузка мозга. Он быстренько ретировался и больше вопросов не задавал. Вообще на темы о личной жизни Валера реагирует феерично. На вопрос слишком любопытной тетушки о делах на личном фронте он ответил, что дезертировал. Можно подумать, что это рефлекс самозащиты — и от слишком наглых вопросов, и от слишком глупых людей. Но этот рефлекс срабатывает и в совершенно будничных ситуациях. На днях я гулял с племянником на детской площадке и стал свидетелем ситуации: мальчишка поднял какую-то грязную бумажку, и мама его тут же одернула: — Выкинь каку! — Это не кака! — возмутился ребёнок. — Ты посмотри, какая она грязная и… После «и» были долгие рассуждения и уговоры выкинуть эту безобидную бумажку. Точно такая же ситуация была у Валеры с Саней, когда тот ещё был помладше. Только диалог был намного короче. — Выкинь эту гадость, — скомандовал Валера. — Это не гадость, — заартачился Санька. — Тогда выкинь не-гадость… Саня подвис. И, насупившись, пошёл выкидывать не-гадость. Мелочи, казалось бы, но мелочи, которые делают будни ярче. Особенно сейчас. Дело в том, что последние несколько месяцев мы живём вместе с моей мамой. Она нам очень помогает с детьми, потому что вдвоём мы бы не справились с четырьмя разношерстными малявками. Но ежедневное взаимодействие Валеркиной манеры общения и тонкого доверия моей мамы — это зрелище не для слабонервных. Так, однажды вечером мама уговаривала Абеля искупаться. Он истерично валялся колбаской по полу, чем вполне отчётливо показывал своё отношение к водным процедурам. Валера читал книгу, сонливо покачивая ногой колыбельку. После, кажется, десятой попытки уговорить Абеля, мама вздохнула: — Ну и что же нам с тобой делать, грязнуля? — Посмотрите в интернете, когда будет акция обмена грязных детей на чистых, — не отвлекаясь от своих занятий сказал Валера. Абель в тот вечер мылся сам… Мама на всякий случай тоже душ приняла. А недавно Саня начал учиться играть на скрипке. Получается у него откровенно не очень. Но его это не смущает. Он старательно пилит скрипку смычком, а бабушка, конечно же, нахваливает. Собралась она отвезти Саню к соседке поиграть с ее сыном. И говорит: — Может, возьмёшь с собой скрипку и сыграешь Марте? Валера отреагировал тут же: — Да, мне тоже она как-то не очень нравится. Валера очень любит козинаки. Собственно, кроме него их у нас никто не ест. Поэтому козинаки у нас есть всегда. На что и рассчитывала мама: заварила себе чаю и захотела тот самый вышеупомянутый козинак — с момента их покупки не прошло ещё и суток. Но их и след простыл… Мама, конечно же, спросила у Валеры. — Мама, ну почему сразу я? — невинно похлопал ресницами Валера. — Так кроме тебя их никто не ест! — резонно заявила мама. — Если еврей сказал, что не брал, значит — не отдаст, — ответил Валера. Мама не сразу нашла, что ответить. А козинаки, оказывается, просто мигрировали в другой ящик… Вообще, тема национальной принадлежности эксплуатируется Валерой серьезно. В любой ситуации и при любой погоде. Однажды за завтраком — как всегда в нашей семье очень хаотичном — я пытался одной рукой (и зубами) открыть упаковку сыра. Во второй руке был шиворот майки Абеля, который пытался галопом ускакать из-за стола. Открыть, конечно же, не получилось, и я швырнул упаковку на стол более эмоционально, чем стоило бы. Валера, понаблюдав за моими попытками справиться с коварной конструкцией, хмыкнул: — Да выбрось ты её уже! — Валечка, зачем? Она же ещё хорошая! — тут же заволновалась мама. — Мама, ну что же вы сразу кипишуете? Где вы видели еврея, который что-то добровольно выкидывает? Мама немного успокоилась, а потом с улыбкой добавила: — Но ты ж то Лёньке предложил выкинуть… — Та эта зараза передаётся половым путём, — отмахнулся Валерка. Про самого себя Валера говорит, что он на одну половину еврей. И на вторую половину еврей. Но у евреев никогда не знаешь, что получится, если сложить две половины. В общем, мастерство невозмутимости у Валеры отточено до механизма. И это порой очень помогает. Так, к примеру, с ним невозможно поругаться. То есть поругаться-то можно, но после его «Драться будем сразу или свидетелей позовём?» или «Не перебивай меня, я сам перебьюсь!» ругаться почему-то не хочется. Вообще, с ругательствами у Валеры особая дружба. Он слишком хорошо воспитан, чтобы нецензурно выражаться, но его мозг выдает такие пассажи, что невольно задаешься вопросом, откуда у человека такая фантастическая способность делать банальное особенным. Поэтому вместо обыденных «проклятий» у нас в доме звучат «чтоб на тебя балкон упал», или «да чтоб тебе воду отключали в сорокоградусную жару», или пожелание быть «укушенным крокодилом за ляжку». Никогда не знаешь, что этот человек выдаст в следующий раз. Может быть, «чтоб тебе последней подгоревшая семечка попалась». Но это если ему сильно насолить. Свой гений он передает новому поколению. Особенно с Саней они хорошо находят общий язык. Потому что Саня сам тот еще тролль. Однажды этот «тролль» с таким наслаждением поедал мороженое, что заляпался с ног до головы. О чём сразу ему и сообщили. — Это так вкусно! — начал оправдываться он. — За это можно душу продать! — Зачем продавать? Сдавай в аренду! — предложил Валера. — Я еще маленький, чтобы работать, — ответил Саня. И ведь они даже не кровные родственники… Но их дуэт — это отдельная песня. Не так давно мы были на море и опаздывали на последнюю электричку, до которой надо было ещё ехать на автобусе, и если бы он не пришёл вовремя, мы бы опоздали. Не смертельно, но ждать следующей пришлось бы до утра. Так вот стояли мы в ожидании на остановке и развлекали Саню. — Мы опоздаем, — канючил тот. — Нам ехать на автобусе пять минут всего и без остановок. Давай посчитаем, сколько пешком идти, — предложил Валера. Саня с сомнением кивнул. — Пять минут автобус едет со скоростью тридцать километров в час. А мы идем со скоростью пять километров в час, — расписал условия задачи Валера. — Что надо делать? — Бежать, — уверенно ответил Саня. Собственно, это передается и по генам. Потому что у нас растет ещё один такой тролль. Хотя он еще даже не разговаривает… Буквально пару недель назад Абель дал нам всем понять, что не лыком шит. Дело было вечером, и он никак не хотел укладываться спать. Ему уже и почитали, и песни пели, и молока теплого дали. Нет, не спит ребёнок, и всё. Валера уже всеми правдами-неправдами уговаривает — не получается. Так он в сердцах и выдал: — Я с тобой поседею! И что мне делать?! Абель посмотрел на папу, почесал нос и удалился. Через минуту вернулся с бритвой… Кажется, скоро у нас станет ещё веселей.