Гнездо иволги

Комната была очень уютная, правда в ней немного дуло, так что Элли сделала себе в уме заметочку — нужно заклеить рамы, а то зимой тут вообще ветра гулять будут. Такие окна большие! Зато сколько же от них света, это так замечательно. В её старую комнату через малёхонькое оконце солнце заглядывало только к вечеру, часа на полтора. Девушка с удовольствием бы задремала, но чуткий носик манил запах съестного, и Элисон спрыгнула на пол. Покрутилась перед зеркалом, поправляя волосы. Странно. Ей так явно показалось, что за спиной кто-то есть, что Элли даже обернулась. Никого. Она прикрыла дверь и отправилась вниз, в столовую. Да, в доме была настоящая столовая, и Меган уже приготовила поднос, укрытый белоснежной накрахмаленной салфеткой. Даже приборы серебряные положила. Правда, тут же всё впечатление испортила, заявив, что подала старое столовое серебро: новое достают только для важных приемов. Но Элли не обратила внимание на такие пустяки. Девушка выпрямила спину, важно кивнула сама себе, и представила, что под потолком горят все свечи в люстре, а за длинным столом сидит не менее десятка гостей. Порыву воображения мешало сопение кухарки за спиной. — Меган, присядь, ведь в доме больше никого нет? И расскажи мне поподробнее о соседях. Да, и вспомни, у кого-то в округе есть такая большая черная карета? Меня подвезли, но когда я увидела, что внутри никого нет, думала: это Летающая карета Инфилда* из болот примчалась. Кухарка поджала губы: сесть с госпожой за один стол — это ведь такое отступление от правил! Однако пристроилась на краешек стула напротив и сложила пухлые руки на белом фартуке. — Но это только пока никого нет, мисс Аддерли! В доме-то сейчас только я, ну и сторож там, возле ворот. Завтра с утра, в понедельник, вся прислуга приступит к работе: горничная, садовник да и новая экономка миссис Бенсон тоже приедет. Та, что у вашей тёти служила, уехала к своей сестре помогать управляться с детьми. Видя, что Эллисон ест и согласно кивает, кухарка приободрилась и продолжила:  — Большая карета? Что вы, никакая она не летающая! Такая в округе только у мистера Шелдона, он, вероятно, остался ночевать в городе, а кучера отпустил — этот джентльмен любит по утрам совершать пешие прогулки, вроде как для здоровья полезно. После этого Меган набрала побольше воздуха и понеслось. Из безостановочной болтовни прислуги Элли узнала, что неподалёку живет почтенная вдова — с ней дружила её покойная тётя. У вдовы есть взрослая дочь мисс Кимбрли. Чуть дальше, на ферме, проживают Моррисоны, у них пятеро маленьких детишек, очень бойких и шумных. Нотариус мистер Бигль приедет завтра к десяти часам, так, чтобы управиться с делами и остаться на ланч. Вот это Элли заинтересовало — она всё ещё волновалась, что появятся новые обстоятельства, и дом ей не достанется, хотя завещание уже было вскрыто и оглашено, а юрист приезжал, чтобы Элисон вступила в права владения на месте и для передачи в дар вещей людям, которых указала в прощальном слове тетушка. Поэтому Элли подробно расспросила о мистере Бигле и утвердила меню ланча. Еще ожидалось, что, может быть, приедет двоюродный племянник тети, а следовательно кузен Элли, мистер Семюэль Торнтон. Матушка Элли мистера Семюэля недолюбливала, считая, что молодой мужчина тоже претендует на наследство, проиграв своё состояние в карты. Но Элли нравился симпатичный кузен, и она была бы рада, если бы он действительно приехал. От мясного пудинга и безостановочной болтовни Меган девушку стало клонить в сон, так что она попрощалась, быстренько умылась и рухнула на кровать, мгновенно провалившись в сон. Только успела подумать, что она же, кажется, задвинула шторы? Почему же луна так ярко светит в окно? *** Проснулась Элли по привычке очень рано и удивилась царящей вокруг тишине. На околице Бастеда, где они жили последнее время, уже было бы шумно — кричал бы молочник, прачки отбивали бельё и гремела тележка зеленщика. А тут только еле слышно чирикали воробьи под окнами. Еще с полчасика девушка просто нежилась в кровати, поглаживая пальчиками кружева на подушках, настолько было хорошо. Разве что прохладно — по комнате явственно разгуливал сквозняк, а еще Элли иногда казалось, что на неё смотрят. «Уберу я портрет со стены, а то взгляд этого неизвестного джентльмена будто следит за мной» — лениво подумала Элли, рассматривая строгое лицо на тёмной картине, взиравшее на неё с легким неодобрением во взоре, будто укоряя за праздность. Из вредности Элли хотела поваляться подольше, но уже не спалось, да и всё равно нужно было вставать. К тому же вспомнилось, что сегодня в доме будут незнакомые гости — настроение у девушки слегка испортилось. Элли немного побаивалась чужих, но никогда бы в этом не призналась. О том, что у неё бывают приступы ужасной робости, знала только матушка и Розмари, подруга по пансиону. Именно Розмари во время учебы подбадривала Элли и даже придумывала ей шуточные задания для преодоления застенчивости: подойти и поздороваться с незнакомым человеком, а потом извиниться, или что-то подобное. Как только Элли, потягиваясь, села на кровати, в дверь настойчиво постучали, а потом в комнату вошла миловидная девушка с подносом. — Доброе утро, мисс Элисон! — пристроила поднос на столик возле кровати и ещё шире распахнула шторы, расправила их, и с улыбкой присела в реверансе. Вот так Элли познакомилась со своей горничной, бойкой на язычок девушкой, которая вытащила госпожу из кровати, уговорила пить чай, пока делала ей прическу, нещадно дергая волосы, так что пришлось попросить её уменьшить рвение. Наряды Эллисон горничная не критиковала, но ненавязчиво рассказала, где в городе находится швея и на какой улице можно купить кружева, ленты или шляпку. Воткнула последние шпильки и подала Элисон ручное зеркало: оценить работу. Прическа была непривычной, Элли обычно просто закалывала волосы узлом на затылке, а тут пряди подняты вверх, завиты и закреплены шпильками с жемчужинками. Это было красиво, а ещё немного изменило привычный образ, делая девушку солиднее, заставляя держать спину прямее, а подбородок - чуть выше. Чувствуя себя несколько странно, как будто оказалась в собственном сне, Элли поблагодарила и оставила горничную сражаться с подушками, а сама спустилась вниз. Ей нужно было привыкнуть, что всё вокруг принадлежит ей. Именно ей, даже не её матери! Поэтому она шла по дому, легко касаясь перил, ваз, рам картин. Покружилась в холле, раскинув руки и улыбаясь солнечным зайчикам, скользящим по паркету и стенам. Потом оглянулась — не видел ли кто из прислуги столь неподобающего поведения, и пошла знакомиться с остальными работниками. __________________________________ * Летающая карета Инфилда — английская легенда о карете, что подбирает по ночам заблудших путников и исчезает с ними в болотах.