Последняя из рода Сандерс

— О нет, малышка, как же нас угораздило?   Как я мог не заметить? Видимых повреждений не было, но по асфальту весьма недвусмысленно растеклась густая лужица бензина.   — Что, пробил бензобак? — подал голос Джереми.   — Да, — скрипнул я зубами и, выругавшись под нос, ласково погладил отполированный кузов. — Ничего, моя хорошая, мы тебя обязательно подлатаем.   — Это всего лишь машина. Поедем на моей, а когда закончим, помогу тебе отогнать её в автосервис. Я знаю отличного парня, сделает из неё конфетку.   Она и есть конфетка!   — Может быть, для дикарей вроде тебя совершенно нормально рассекать на машине с выбитым стеклом, но я не такой, — огрызнулся я. — Это не какая-то там «всего лишь машина» — это Шевроле Импала шестьдесят седьмого года, раритет. Таких больше не делают.   Куда мне деваться? Я распахнул багажник со всяким охотничьим барахлом; многое мне, конечно, не понадобится. Ствол, пара запасных магазинов, сумка с приличной одеждой, кошелёк с кредитками и медицинской страховкой, что ещё?   — Если поторопимся, к ночи управимся. Максимум — к завтрашнему утру, — заверил меня Джереми. Он по-варварски громко бахнул дверью «Доджа», и секунду спустя по улице прокатилось неровное урчание заведённого двигателя.   Отстегнув край потрёпанного нелёгкой жизнью навеса, я как попало запихал сумку с вещами в кузов его пикапа и буквально провалился в мягкий диван переднего сиденья — несомненно удобный, но и близко несравнимый с тем, к чему я привык. Недовольство, по всей видимости, явно читалось на моём лице.   — Зато он проходимый, — Джереми небрежно похлопал ладонью по рулю. — Если дорогу размоет, — он кивнул на тучи, собравшиеся тёмной линии горизонта, — на твоей Импале мы далеко не уедем. Да и в целом там такие дороги, что подвеску угрохать недолго.   — Возразить нечего, — пробурчал я в ответ. — Давай просто закончим с этим побыстрее. Как там её зовут?   Джереми резко тронулся и, вывернув руль, прибавил газу.   — Его, — поправил он меня. — Имени не помню, много лет уже прошло. Фамилия вот на слуху — МакЛауд, если не ошибаюсь. Имя выясним. Данвичская психиатрическая лечебница не такое уж большое заведение.   — Сколько нам ехать?   — Не дольше часа. Ты не против? — Джереми кивнул на аудиомагнитолу и, не дожидаясь ответа, шлёпнул пальцем по кнопке радио.   «…Обнаружен труп женщины около двадцати пяти лет, обстоятельства происшествия выясняются», — из колонок раздался профессионально бесчувственный голос диктора.   — Чёртовы психи, — прокомментировал он и прибавил скорости. Мимо пронёсся ржавый указатель с надписью «Джаспер», перечёркнутый косой чертой. — Твой брат так и не перезвонил?   — Нет, — буркнул я. — Сейчас попробую ещё раз ему набрать. Засада…   Телефон выскользнул из рук и со стуком шлёпнулся под ноги. Скорчившись, я вслепую попытался нащупать его под диваном.   — Вот, это твоё, — наткнувшись на непонятное устройство, похожее на диктофон, найденное под сиденьем, я протянул его Джереми.   Тот с непониманием взглянул на мою находку.   — Это не моё.   — А чьё же ещё? — удивился я. Таймер на крохотном дисплее отмерял время: 20:22, 20:23, 20:24… — Вот, смотри, оно пишет, кажется.   Джереми с такой яростью ударил по тормозам, что сам чуть не впечатался лицом в приборную панель. В последнее мгновение я успел упереться рукой в крышку бардачка.   — Ты что, мать твою, творишь?! — Этот псих, кажется, меня не расслышал. Джереми вылетел из машины, плюясь в воздух беспомощной матерщиной, и с силой ударил дверцей. — Ты в своём уме? — крикнул я, выйдя вслед за ним. — Хоть бы на обочину съехал.   — А ну вылезай оттуда! — рыкнул он на кузов пикапа. — Или за шкирку тебя достать?   К моему удивлению, под кожаным навесом что-то зашевелилось, и секунду спустя из-под него вылезла лохматая тёмная макушка.   — Охренеть, — вырвалось у меня.   — Ты, кажется, говорил, что твой брат за ней присматривает, — упрекнул меня Джереми, не сводя с неё немигающего взгляда. Эшли перепрыгнула через край кузова, спешно отряхнулась и скрестила руки на груди, недовольно нахохлившись. — Я, конечно, рад, что её внутренности не стали наружностями, но какого чёрта тогда она делает здесь?   — Хватит говорить так, будто меня здесь нет, — фыркнула Эшли, выдрав свой диктофон из его рук.   — Действительно. Где Сэм? — строго осведомился я.   Эш смерила меня презрительным взглядом и всунула диктофон в задний карман штанов.   — Там, где ему и полагается быть, — протянула она почти скучающе. — В полицейском участке.   — Ты… ты… Ты сдала моего брата копам?   — А что мне оставалось делать?   — Ты совсем охренела, Сандерс? — взвыл я.   — Не кипятись, Винчестер, — почти промурлыкала она, спрятавшись за спину своего парня. — А то, чего доброго, инсульт тяпнет. Вон какая венка на лбу вздулась.   Эта женщина. Клянусь, я её прибью.   — Э-эй, — примирительно позвал меня Джереми, — остынь, приятель. Мы вытащим твоего брата.   — Сам разберусь, — проворчал я. Надо позвонить Бобби или кому-нибудь ещё из папиных друзей, у кого есть связи в полиции. — Я сказал тебе не лезть в это дело! Взрослые дяди сами разберутся.   Её глаза недобро сверкнули. Отодвинув от себя Джереми, она вытянулась, твёрдо расставив ноги на ширине плеч. Казалось, коснись её — и ударит током, пустит по коже двести двадцать вольт; под её давящим взглядом становилось не по себе.   — Ты не будешь указывать мне. Вы оба — не будете. Придётся потерпеть мою компанию, — отмерила Эшли, развернувшись на пятках ботинок и уверенно направившись дверце со стороны пассажирского сиденья.   — Знаешь, я видел женщину, — швырнул я ей в спину, уже почти не надеясь вразумить. — Какие-то психи-сектанты раскурочили ей внутренности и подвесили её на дереве. Голую. Она была точь-в-точь как ты.   — Как это мило, спасибо на добром слове, Дин, — выплюнула она через плечо. — Вот только мне совсем не страшно.   Лгунья.   — А должно быть.   Оставшуюся часть пути мы провели в гнетущем молчании. Диджей по радио травил банальные шуточки, но я не особенно вдавался в их смысл. Вскоре леса сменились редкими покосившимися домиками, явно построенными не в этом веке; они выглядели брошенными, местами окна были криво забиты досками. Возможно, в них давно никто не жил. До заката ещё было далеко, но воздух под тучами сгустился сизыми сумерками, и всё вокруг — и дорога, и деревья, и редкие дома — казалось серым, будто сошедшим с чёрно-белой плёнки.   Вдруг Джереми круто вывернул руль, будто объезжая яму. Тряхнуло так, что Эшли боком врезалась в меня и ухватилась за край дивана.   — Джер, кто тебе выдал права? — подколола Эш.   — Я объезжал труп собаки, — объяснился тот. — Овчарка, кажется. Если хочешь, можешь выйти и посмотреть.   — Романтичненько, — ухмыльнулась она, пихнув локтем его в бок. — Мне ещё никто не предлагал посмотреть на труп собаки на дороге. Ты первый.   — Ой, заглохните уже оба, голубки, — влез я. — Джереми… — Договорить уже не успел.   Он затормозил в последнюю секунду. Машину протащило юзом с неприятным дребезжанием и свистом шин, стираемых о дорожное полотно.   — Сандерс права. На месте полицейских я бы твои права аннулировал.   Я выскочил из машины первым. Впереди, в паре метров от неё, посреди трассы замерла фигура в длинном кожаном плаще, перехваченном толстым поясом вокруг талии. Высокая, почти с меня ростом, женщина.   — Простите? — окликнул я её. Она заторможенно обернулась на мой голос. Тонкие губы тронула едва заметная доброжелательная улыбка. Лёгким жестом женщина коснулась дужки черепашьих солнцезащитных очков, таких неуместных в пасмурную погоду. Невозможно было сказать наверняка, сколько ей лет — тридцать? Сорок пять? — Вы в порядке?   — В порядке, — эхом откликнулась она. — Не стоит вам туда ехать.   — Что вы имеете в виду? — раздался голос Эшли.   — Я желаю вам добра, — отстранённо прошелестела женщина. — Он уже проклят. — Я проследил за её рукой, в указующем жесте направленной на Джереми. — Я ничего не смогу сделать. А в остальном… всё под контролем.   Что под контролем? Кто она такая? Местная сумасшедшая? Сильно сомневаюсь.   — Уезжайте отсюда прочь.   Она замолчала, и хлынул ливень такой мощности, что за потоками воды перестали угадываться её черты. Футболка и джинсы моментально облепили тело; одежду, наверное, придётся отжимать.   — Может быть, вас подвезти? — крикнул Джереми, но его вопрос утонул в гуле дождя — так и остался без ответа.    

***

  Джереми заглушил двигатель у заправки через дорогу двухэтажного здания мотеля. Внутри, я уверен, эта ночлежка выглядела так же убого, как и снаружи: серо-зелёная местами отбитая краска, издевательская вывеска «Уют» над входом, болтающаяся на честном слове, дверь с мутным стеклом, которое будто бы никогда не мыли.   — И всё-таки что она имела в виду? — снова спросила Эшли.   Если бы только кто-то мог ответить ей на этот вопрос.   — Не знаю, — пожал плечами Джереми, — я не психиатр. Подождите меня здесь, ладно? — обратился он уже к нам обоим. — Только заброшу вещи сушиться, под навесом наверняка всё вымокло. И сходим куда-нибудь перекусить. Я быстро.   — А ты что думаешь по этому поводу? — принялась Эш допрашивать меня. — Она сказала, что Джереми проклят.   — Конечно, проклят. После знакомства с тобой.   — Не смешно! — Эш деланно ощетинилась, но в уголке её губ расцвела сдержанная улыбка.   — Да брось. По-моему, неплохо.   Она сжала расплывающиеся в улыбке губы — даже прикрыла рот тыльной стороной ладони, чтобы я её не раскусил. Что с неё возьмёшь? Девчонка. У меня больше не получалось на неё злиться — и за это я злился на самого себя.  Дождь понемногу стихал. На дороге серым глянцем блестели лужи, и в них отражалось прояснившееся небо. Эшли с видимым волнением сверлила взглядом мотельную дверь.   — Его долго нет, — заметила она. — Пойду выясню, в чём дело.   Не дожидаясь ответа, она выскользнула со стороны водительской двери и помчалась через дорогу. Лужи разлетались крупными каплями под грубыми подошвами её ботинок. Можно было её понять: прошлой ночью Эш пришлось несладко, ещё эта странная женщина на трассе под дождём; и всё же я не находил серьёзных причин для тревоги. Что могло произойти с её парнем в мотеле средь бела дня за эти полчаса?   Или причины для тревоги всё-таки были. Она возникла на пороге мотеля десять минут спустя, вся взъерошенная и бледная — я видел, как посерела её кожа, даже через дорогу сквозь мокрое боковое стекло. Эш торопливо прикрыла за собой дверь и рваным нервным шагом двинулась через проезжую часть. Постучала костяшками пальцев по стеклу, чтобы я открыл дверь.   — В чём дело, Эш?   — Пойдём, — дрогнувшим голосом позвала она. Я машинально выдернул ключ из зажигания и запер машину; Эшли переминалась с ноги на ногу в тревожном нетерпении. — Быстрее, — поторопила она меня. Чуть плечом не выбила входную дверь — мне пришлось придержать её, чтобы не получить по лбу.   Администратор мотеля был занят посетителями, и нам удалось прошмыгнуть мимо него. В последний момент он поднял голову, оторвав взгляд от гостевой книги, и нахмурился в нашу сторону, но ничего не сказал.     — Эшли, да что случилось-то?   Она пихнула меня кулачком в грудь, заставляя остановиться у двери с табличкой номер четырнадцать.   — Дин, ты только… — откашлялась Эш и вдруг замолчала, сведя брови к переносице молитвенным «домиком». — Я знаю, ты видел всякое, но это… Я хочу сказать, нам надо вести себя тихо.   Оттеснив её в сторону, я решительно толкнул дверь внутрь, но что-то помешало ей распахнуться настежь. Это был ботинок. Ботинок на ноге Джереми.   — Срань господня, — выругался я. Эшли втолкнула меня внутрь и захлопнула за нами дверь, а затем для надёжности задвинула щеколду.   Сколько же там было крови — беднягу будто заживо выпотрошили, как тряпичную игрушку. От футболки на его груди остались драные лохмотья, шея — вывернута под немыслимым углом; не надо быть патологоанатомом, чтобы предположить, что целых позвонков в ней не осталось. В носу закололо от металлического запаха крови. Кровь пропитала всё вокруг — и его одежду, и лакированный дощатый пол, и прикроватный коврик. Крови было так много, что я почти чувствовал её кислый привкус на языке. Если бы сегодня завтракал, меня бы уже вывернуло наизнанку. Два свежих трупа за несколько часов — это слишком даже для меня.   Закрытая на молнию сумка с вещами валялась на проходе — Джереми даже не успел её расстегнуть.   Я обернулся — Эшли вжалась спиной в дверь и прилипла перепуганным взглядом в тело, распластавшееся у её ног.   — Теперь мне всё понятно.   — Что тебе понятно, Эшли? Она тяжело сглотнула и с усилием подняла глаза.   — Это лажа полная, Дин.