Мадам Первая чародейка

– Бетани Хоук? Мадам Вивьен с легкой насмешкой рассматривала новенькую. – И вы добровольно пришли в Круг? Как это… сознательно с вашей стороны. Под пристальным взглядом Первой чародейки девица стушевалась и уставилась себе под ноги. – И присутствующий тут рыцарь-капитан Каллен совершенно никак не повлиял на ваше решение прислушаться к закону? Видимые чародейке уши явственно порозовели. – Я… собиралась сама, правда. Но мама… а Гаррет, он уехал… и я думала… – Все с вами ясно, цветик мой, можете не продолжать, – прохладным тоном оборвала лепет мадам Вивьен. – Что скажете, рыцарь-капитан? – Не отрицала, не сопротивлялась, не перечила, – кратко доложил Каллен. Ему очень не нравилось, что приходится отчитываться перед магом, пусть и Первой чародейкой, но Рыцарь-Командор, все еще занятая наплывом ферелденских беженцев и другими делами города и Церкви, передала часть вопросов, которые традиционно решаются главами магов и храмовников совместно, в ведение госпожи Вивьен. Правда, пообещала потом обязательно все перепроверить лично. И вопрос о сдавшихся отступниках, бежавших от Мора, как раз попадал в эту категорию. Строго говоря, особо решать тут было нечего: сдался маг, прошел простейшую проверку на магию крови – и приписывается к Кругу. Или принимается решение о его отправке в другой Круг. И Орсино, предыдущий Первый чародей, так бы и поступил, в том числе с этой девушкой, Хоук. Но не такова была мадам Вивьен: она спрашивала не менее строго, чем монна Станнард, а некоторые ее вопросы были не так уж безобидны для юной отступницы. – Магия крови? – Следов на теле нет, – бесстрастно ответил Каллен. Ему не доставляла удовольствия процедура досмотра, но это также было частью его долга, поэтому он выполнял его, как и все остальное – максимально добросовестно и безэмоционально. Он слышал, что некоторые его собратья не отличались подобной сдержанностью в отношении молодых магесс, но в его присутствии никто не позволял себе лишнего. – Но ведь это еще ни о чем не говорит, не так ли, моя дорогая? – Первая чародейка тем временем продолжила допрос. – Я не малефикар, – в ужасе прошептала девица. – В таком случае, милочка, уверена, вам не составит труда объяснить, чем вы целый год занимались в Киркволле, – улыбка Вивьен становилась все острее и холоднее. Сейчас она напоминала Каллену опасную хищную птицу, готовую в любой момент подсечь добычу. – Что? – недоуменно переспросил он. – О каком годе идет речь? Отступница сказала, она в городе около месяца. – И не сразу пришла к нам, не так ли? – Моя мама… – Бетани было откровенно страшно. Она думала, что самая большая жуть – первое объяснение с храмовниками – уже позади, но похоже Первая чародейка здесь ни капельки не лучше рыцарей. – Ах да, ваша мама. Я, кажется, уже слышала эту историю. Но, видите ли, цветик, храмовники, даже если они кажутся вам недалекими недотепами, все же таковыми не являются. И пока вы, милочка, пользовались гостеприимством Казематов в смотровых и в бане, я немного поинтересовалась вашей историей, – она уперла тонкий палец в лежащий на столе фолиант, в котором рыцарь-капитан признал регистрационный журнал беженцев. Труд этот был, по большому счету, бесполезным, поскольку еще до закрытия в город проникли сотни ферелденцев, что собственно и стало причиной ограничения. Но Мередит, педантка во всем, поручила фиксировать факт оплаты за вход и тех, кто ее вносил. И вот теперь эта информация оказалась полезной. – Здесь, в этом пыльном журнале есть запись, датированная годом и сорока двумя днями ранее. И в ней сообщается, что некий Гамлен Амелл внес двести пятьдесят золотых за вход в город Лиандры, Гаррета, Карвера и Бетани Хоук, а также Авелин Валлен. Любопытно, не находите, солнышко? – Я… Я… – Бетани не знала, что сказать. Она не была готова к тому, что кто-то выяснит такие подробности. Атенриль неплохо их с Гарретом прикрывала, и младшей Хоук казалось, что своим поступком она совершит благо для себя и окружающих, но сейчас она начала понимать, что все наоборот, и она сильно подставила многих людей. Сер Каллен хмурился: – Вы соврали. – Ей бы не пришлось, рыцарь-капитан, – сладким голосом пропела Вивьен. – Если бы вы не оказались так внимательны и не заметили нашу милую отступницу, она бы не стала нам врать. Мы просто бы ее никогда не увидели. Так что, думаю, цветик мой, мы отчасти сами виноваты в этой лжи, не правда ли, сударыня Хоук? Яд только что не сочился с пухлых губ Первой чародейки. И это стало последней каплей – Бетани не выдержала и закричала: – Неправда! Я собиралась сдаться, просто ждала, когда… – она захлопнула рот, но с ужасом поняла, что уже поздно. – Когда что, милочка? Не стесняйся, поведай нам. Магесса молчала, и мадам Вивьен продолжила сама: – Твои братья, не так ли, Бетани? – мягко спросила она, впервые назвав отступницу по имени. – Скажи мне, кто-нибудь из них маг? – Нет, – как могла твердо ответила Хоук. Она не знала, что ужас в ее расширенных зрачках выдавал ее так же, как если бы она сказала это словами. – И они пошли в экспедицию с мастером Тетрасом? Экспедицию на Глубинные тропы? В этот момент не только Бетани поняла, что все, произошедшее с ней, не просто дурацкая случайность, но и Каллен заподозрил, что его посещение грязных трущоб, где он нашел магессу, было кем-то красиво срежиссировано. Невнятный кивок со стороны девушки был ответом на последний вопрос: она совсем стушевалась и теперь боялась сделать лишний жест, вымолвить лишнее слово. – Ну что ж, рыцарь-капитан. Мне думается, Бетани Хоук можно пока приписать к Казематам – до утверждения этого решения Рыцарем-Командором, разумеется. А ее родственников мы навестим по возвращении из экспедиции – поставим в известность о судьбе сестры, проверим на отступничество. Простая формальность. Вивьен, безмятежно улыбаясь, поднялась с кресла, на котором сидела, и направилась к выходу: – Добро пожаловать в Круг, цветик, – вымолвила она на прощание.