По ту сторону двери

- Самый обычный дом –

Петуния Дурсль была самой обычной женщиной. Она жила в хорошем районе в уютном доме, стоящем на тихой улочке без каких-либо историй. Её муж, Вернон Дурсль, работал в компании по производству дрелей. У них рос замечательный сын Дадли Дурсль, который в глазах обоих родителей был самым прекрасным ребенком на свете. Дадли был крупным светловолосым мальчиком, наводящим ужас в их квартале. Но его родители ничего не видели дальше собственного носа. Для них их сыночек был само совершенство. - Правильно. Наш сын смог заставить других уважать себя, - заявил однажды Вернон Дурсль. – Я бы не потерпел, если б мой сын вёл себя как маленькая девчонка! - К тому же, он никогда никого не обижает, - подхватила его супруга. – Это просто такой вид игры… Семейная пара пыталась оправдать Дадлика уже в третий раз за неделю. Судя по всему, он и его компания перепугали трех маленьких мальчиков, один из которых был в срочном порядке госпитализирован в клинику. Для них это была всего лишь игра, но что-то пошло не так. На самом деле, Дадли Дурсль был настоящим маленьким монстром, который чаще пускал в ход кулаки, чем собственную голову. - У меня нет доверия к этой особе, - заявила Петуния, подхватив на вилку порцию фруктового салата, стоявшего перед ней. - Она не способна увидеть таланты нашего чудесного сына, - кивнул Вернон. – Она и в прошлом году была к нему излишне придирчива, ты вспомни. - Если не считать того, что в этом году все его оценки дотягивали до выше среднего. Знаешь, иногда у меня создается впечатление, что наш мальчик сверходаренный. Вернон открыл было рот, чтобы возразить, но Петуния продолжила: - О, конечно, это совершенно нормально. Я никогда бы не сравнила его с «другими». Он настолько умен и непонятен. Я не хочу, чтобы мальчик страдал… Вернон жевал огромный кусок картофеля, размазывая соус по усам. Казалось, он о чем-то усиленно размышлял. Затем, отбросив все сомнения и решив, что это не несет в себе никакой опасности, довольно кивнул: раз его сын одаренный мальчик, то так тому и быть. - Да, ты права. Мы должны сдать тесты! И сменить ему школу. В этот момент в комнату вошел другой мальчик. Он был в два раза меньше Дадли, несмотря на то, что был его ровесником. И волосы его были черны, словно смоль. Он держал в руках огромный таз, полный мыльной воды, пытаясь с трудом удержать равновесие. Его одежда, старая и грязная, была слишком велика и плохо скрывала худобу. Он был немного похож на беспризорника, и его присутствие здесь казалось весьма неуместным среди искусной мебели и красивых гобеленов. Тем не менее, взрослые продолжали свою беседу, не обращая внимания на маленького мальчика, только что вошедшего в гостиную. Видимо, они так привыкли к его присутствию, что абсолютно не обращали на него никакого внимания. Последний, наконец, поставил таз рядом с окном и погрузил руки в пенную воду, достав оттуда губку. Он должен был помыть окна, и с радостью приступил к поставленной задаче. Это был один из тех редких моментов, когда мальчик мог увидеть большой мир. Он лихорадочно раздвинул шторы и с нетерпением распахнул окно, ведущее в сад. Улегшись животом на подоконник, закрыв глаза, он с удовольствием вдохнул полной грудью свежий воздух. Затем, медленно открыв глаза, внимательно окинул взглядом Тисовую улицу. Все дома в округе были одинаковыми. Вот из своего вышла соседка вынести мусор. Гарри с радостью узнал в ней миссис Фигг. Он был счастлив, что узнавал соседей – это говорило о том, что они встречались. Миссис Фигг было легко узнать по хрупкой фигуре. Когда она приходила к Дурслям присмотреть за Дадли, женщина постоянно говорила о своих кошках. Дадли на это было наплевать, а Гарри внимал её голосу, сидя в чулане. Он любил истории о мистере Лапке и Снежке, и других кошках… Ему хотелось хоть раз в жизни увидеть кошку. Но он был вынужден оставаться запертым в доме, где никто и никогда не должен был его увидеть. Между тем, миссис Фигг была бы счастлива, если бы узнала, что кому-то были интересны её кошачьи истории. Гарри был в этом уверен. - ПОТТЕР! – взревел Вернон. Гарри вздрогнул и повернулся к дяде. В глазах плескалась паника. Что он сделал не так? Он не разбил вазу, не испачкал диван водой из таза, не задал ни единого вопроса, и вообще, старался быть невидимым… Сердце забилось испуганной птичкой, и мальчик задрожал. - Приберешься в комнате Дадли, - приказал Вернон. – Сегодня ему привезут новый письменный стол, чтобы он подготовился к экзаменам. Вынесешь старый компьютер. Мардж предлагает купить ему последнюю модель, что поступила в продажу. Отнесешь всё во вторую спальню. Поторопись… Ты всё должен закончить до семнадцати часов. То есть, вовремя. - Да, дядя Вернон. Гарри слегка успокоился. Он не сделал ничего плохого, и дядя казался слишком занятым, чтобы тратить свое время на его наказание. Зато сейчас он имел право войти в комнату Дадли. Порой ему случалось подобрать одну-две игрушки, чтобы украдкой унести их к себе в чулан. Что ж, день начался неплохо. Он не только смог посмотреть в окно, но и может пройти в комнату кузена и взять игрушку. Вернон Дурсль приказал Гарри закрыть ставни, ведь его никто не должен был увидеть. Всё, что знал Гарри, это то, что он был найден утром на крыльце дома номер четыре на Тисовой улице. К нему прилагалось написанное от руки письмо его матери, в котором сообщалось, что она в смертельной опасности. Она хотела оставить на время единственного сына у своей сестры, чтобы на время скрыться, но умерла, прежде чем успела забрать его обратно. Гарри хотелось знать, почему его мать была в опасности, но всё, что он получал в ответ – не суй нос не в своё дело. А если настаивал, то получал болезненный подзатыльник. Еще он знал, что маму звали Лили Поттер, а отца Джеймс Поттер. Они были бомжами, пьяницами и преступниками, гнившими в земле, успев подбросить своего грязного ублюдка честным людям. Гарри не верил Дурслям. Если его родители на самом деле были бомжами и пьяницами, значит, для этого была какая-то причина. Скорей всего, они были героями. Агентами, которые должны были скрываться под чужими именами, чтобы оторваться от злых преследователей. Вот что думал Гарри, даже не подозревая, насколько он был близок к истине. Вымыв окно, Гарри поторопился в комнату кузена. Он еще не успел позавтракать, но у него не было времени даже на малейшую передышку. Тем не менее, следовало перекусить, пусть даже если это был маленький кусок хлеба и стакан молока. Но чего на самом деле боялся мальчик, так это дядиного гнева. Уж лучше пусть его желудок сожмется болью от голода, чем пудовый дядин кулак. Стараясь не думать о пустом животе, мальчик сконцентрировался на задании. Комната Дадли… Пожалуй, это была худшая комната в доме. Дадли никогда не убирал за собой, кроме как успешно разводил грязь в каждом углу. Ему доставляло удовольствие знать, что его кузен каждый раз с трудом справляется с работой. Под кроватью Гарри нашел два пакета из-под чипсов и банку кока-колы, жидкость от пролитого напитка глубоко впиталась в ворс ковра. Потом увидел голову коллекционной статуэтки в ботинке, три пары грязных плавок на кровати. Новый пульт от игровой консоли был сломан, Гарри не знал, что с ним делать, и сунул его в мусорный пакет. В тарелке лежал старый затвердевший сыр. Желудок Гарри вновь заурчал от голода, но мальчик ни за что бы ни стал есть заплесневелую еду. Заболеть – вот ещё, не хватало! Будь он болен или здоров, мальчик был обязан день за днем исполнять свои прямые обязанности. Таким образом, он платил за ошибки своих родителей, стараясь быть полезным. Единственным оправданием для его отдыха были дальние поездки дяди. Будь у него сломана рука или нога, его на неделю запирали в чулане под лестницей. В любом случае, Дурсли никогда не вызовут врача, так что самым лучшим было отлежаться, вместо того, чтобы выставить перед соседями приютившее его семейство в невыгодном свете. Гарри добросовестно сортировал игрушки Дадли. Сломанные отправлялись в чёрный мешок для мусора, остальные в разные пакеты в зависимости от категории. Тут были электронные игры, игрушки, конструкторы, наборы юных исследователей, обучающие игры и чисто учебные пособия. Каждая игра убиралась в коробку или ставилась на полку согласно классификации и размеру. Это было сложной задачей, но Гарри знал, что непременно будет вознагражден. Поэтому он, не сетуя, принялся за нудную работу. И действительно, после трех часов напряженной работы он нашел свой подарок. Под грудой одежды и мягких игрушек он нашел тоненькую азбуку. Дадли она была совершенно не нужна, это же очевидно! Вопреки тому, о чем говорили родители, Дадли ненавидел школу и не делал ничего, чтобы хоть как-то улучшить свои катастрофически низкие результаты. Но Гарри, у которого не было возможности посещать школу, делал всё, чтобы научиться читать. Тогда он смог бы прочитать книги в гостиной, ему так хотелось узнать всё и обо всём. Он уже успел выучить алфавит, слушая, как на кухне Петуния с Дадли делали уроки. Но учиться самому без азбуки было очень трудно! Гарри тщательно спрятал книжку под широким свитером. Там же он прихватил два фломастера и несколько листков, поскольку научиться писать хотелось не меньше. Шум, раздавшийся рядом, заставил вздрогнуть, и мальчик поторопился рассовать свои сокровища по карманам брюк. Едва он припрятал с десяток листков за поясом, как дверь в комнату распахнулась с невероятным грохотом. Следом вошел Дадли и замер на пороге. Он никак не ожидал увидеть «чудовище» в своей комнате. Губы мальчишки скривились в дикой гримасе, и Гарри напрягся всем телом. Он не знал, о чем в эту минуту думал его кузен, но последствия явно оставляли желать лучшего. Дадли всхлипнул, закричал, залился слезами, со всей силы топая ногами. В ту же секунду в комнату фурией влетела Петуния, буквально перескочив через ступеньки, и встала рядом с Дадли. Цепким взглядом осмотрелась вокруг. Её сын плакал от испуга, а у племянника было слишком невинное лицо. Было достаточно трех секунд, чтобы понять, что «ненормальный» по-прежнему делает её Дадлику очень больно. - ТЫ! – заорала она, тыкая в Гарри пальцем. - Я… Я ничего не сделал, тётя Петуния. Он вдруг заплакал, я… Я не понимая. Но я… - Лжешь! Она яростно схватила его за воротник и дернула на себя. - Что ты сделал?! Отвечай! - Ничего! – оправдывался Гарри, прикрывая голову руками, чтобы защититься. Петуния трясла его словно грушу, приказывая отвечать. Дадли, перестав плакать, смотрел на развернувшееся перед ним действо с явной заинтересованностью. Каждое наказание, которое получал его кузен, наполняло его душу неземной радостью. Он с одобрением глянул на мать, которая трясла Гарри всё сильнее и сильнее. Фломастеры, которые он успел сунуть в карман, упали на пол. Вокруг всё замерло. Петуния словно рыба беззвучно раскрывала рот, будучи шокированной увиденным. По лицу Дадли расплылась блаженная улыбка, а Гарри попытался вырваться из лап тётки. Черноволосому мальчугану, наконец, удалось освободиться из захвата, и он упал на пол. Лицо тёти Петунии стало пунцово красным, и она заголосила, призывая мужа: - ВЕРНОН! – Её крик разнёсся по всему дому. – Вернон, иди сюда… Гарри постарался отползти от тётки подальше, но Дадли последовал за ним, перекрыв дорогу. - На этот раз ты сдохнешь, недоносок! Гарри не знал, хотел ли Дадли походить на своих родителей или же действительно от всей души ненавидел его. Но посему было видно, что его присутствие в доме весьма мешало кузену, и он мечтал избавиться от двоюродного братца любым способом. Он надеялся, что тот надоел родителям, и те в итоге вышвырнут кузена в канаву, как должны были сделать много лет назад. Сейчас мальчик четко знал, его изобьют до смерти. - Лжец, дармоед, ленивая тварь, бездельник… Да ещё и вор, ограбивший нас! Яблоко от яблони недалеко падает! Ублюдочное семя своих родителей – они тоже грабили честных людей. Если бы я знала, к каким последствиям это приведет, то оставила бы тебя в тот вечер на улице. Может быть, тебя кто-нибудь подобрал или ты замерз от холода, да плевать! Тогда мы бы не сталкивались с твоей чудовищной неблагодарностью каждый день. Мой бедный маленький Дадличек. Меня не удивляет, что он стал таким нервным… ВЕРНОН! На лестнице раздались тяжелые шаги Вернона. Гарри забыл, как дышать. Он точно его убьёт, к гадалке не ходи. И в этот раз Петуния даже пальцем не пошевелит, чтобы остановить его. - Тётя Петуния, я… - Гарри всхлипнул. – Простите, я не знал. Я не хотел его обидеть, я просто хотел узнать… Гарри вытер сопли рукавом слишком широкого свитера. Для Петунии это стало последней каплей, и она пнула его по рёбрам. - Нечего нас заражать своими микробами, ублюдок! Ты разрушил нашу жизнь, тебе этого мало? А теперь хочешь перекинуть свою инфекцию на нас… Она наклонилась и влепила ему две звонкие пощёчины. Не просто пощёчины, которые она порой раздавала племяннику, чтобы произвести перед Верноном хорошее впечатление. А с оттяжкой прямо в челюсть. Если Вернон никогда не колебался, поднять ли ему руку на мальчишку, то Петуния сомневалась, стоило ли бить ребенка. Хороший подзатыльник время от времени, это да. Оскорбления, унижение, лишение чего-либо и заточение в чулане без света – конечно. Но она никогда не опускалась до избиения ногами. Обычно, сие неблагодарное дело женщина уступала своему мужу. Но в этот раз она была так зла, что била его снова и снова… Гарри знал, что всё кончено. Даже если его тетка с остервенением наносила по нему удары, то чего ожидать от дяди? Дяди, который только что вошел в комнату. - Он вор, - с гордостью произнес Дадли. Понял ли мальчик, что только что сделал? Вряд ли. С шести лет он с филигранной точностью копировал действия своих родителей. Его кузена регулярно избивали, так что он не видел особой разницы и в этот раз. Он и сам частенько поколачивал братца, придумав для себя увлекательную игру «Охота на Гарри». Нет, он не понимал, что сейчас его родители переступали черту. Вернону хватило секунды, чтобы глаза налились кровью. Он присоединился к жене, помогая ей избивать ребенка ногами. Вот только по силе удар Вернона разительно отличался от тычка Петунии. С первого раза он сломал мальчишке ребро, вторым отбросил его тощее тельце до кровати. Петуния отступила на шаг в сторону, уступая мужу поле для деятельности, чтобы тот завершил наказание, дабы самой перевести дух. Вернон выдернул ремень из шлевок, и у женщины возник идиотский вопрос, зачем… Они никогда не прибегали к такому роду наказания. Удары рукой или ногой для мальчика и так были слишком болезненны. Количество синяков на теле ребенка впечатляли, без малого месяц назад Вернон под влиянием гнева сломал ему руку. Но перед ремнем у Гарри не было ни единого шанса. В конечном счете, он отдаст Богу душу… На ковре её собственного сына! - Стой, Вернон! Ремень уже дважды со свистом прошелся по тонкому мальчишескому телу. Казалось, тот был без сознания, этого уже достаточно. По крайней мере, он не почувствует боли. На данный момент. Вернон не слышал жены, он коршуном продолжал кружить над племянником, рассекая воздух длинным широким куском выделанной кожи. - ВЕРНОН! Прекрати, ты убьешь его… Вернон повернулся к жене, взбесившись еще больше из-за того, что его прервали. В его маленьких глазах плескалось нездоровое удовольствие… которое он получал от избиения своего, впавшего в полуобморочное состояние, племянника. Но Петуния не видела этого, да и не желала. - Остановись, или ты хочешь убить его? Он уже достаточно наказан… Я не хочу, чтобы мне в затылок дышал констебль. Он не стоит того. - Но… Петуния, этого мальчишки не существует! Нигде! Он был объявлен мёртвым в день смерти твоей сестры. Мы можем делать всё, что захотим, и никто не узнает об этом. «Ты не хочешь стать убийцей», - хотела было сказать Петуния, но промолчала. Она не знала, как далеко мог зайти её муж… Да и она сама – тоже. - Давай запрем его в чулане. Два дня без еды, воды и всего прочего. Он способен умереть от голода только для того, чтобы нам насолить. Ты же не хочешь потерять дармовую прислугу? Он ничего нам не стоит, а польза большая. Казалось, Вернон был недоволен таким решением, но промолчал. Его сумасшедший гнев постепенно угасал, а разум прояснялся. Как алкоголь, который частенько бродил по его венам. Он кивнул и отер с рук кровь. Нужно было вычистить комнату добела, чтобы соседи ничего не заметили. Дадли был в ужасе. До него только что дошло – отец едва не убил его кузена. Из-за двух старых фломастеров? Стоили ли они того? Сначала ему нравилось наблюдать, как мать избивала «мусор». Но когда пришел отец, он увидел… отблеск сумасшествия, сверкающий в его глазах. По спине пробежался рой мурашек. Он не хотел, чтобы отец попал в тюрьму. Возможно, кузен был ошибкой природы, но отец не мог попасть за решетку из-за него. Что бы он сделал для папы, чтобы защитить его? Петуния подхватила на руки маленькое тело и вышла из комнаты. Малыш практически ничего не весил. Возможно, ей следует подумать об увеличении дневного рациона для него? И выглядел он года на три. Для роста ему нужны питательные вещества. Возможно, она могла бы дать ему немного мяса? Следует об этом поговорить с Верноном, когда тот успокоится. Она посмотрела на окровавленное лицо племянника и острая боль кинжалом вдруг пронзила её сердце. Это не было лицом Гарри, она увидела… Ребенок унаследовал черты своей матери. Конечно, у него были черные волосы отца, и нос Джеймса. Вернон всё время норовил сломать его. В нем всё напоминало ненавистного Джеймса Поттера. И это позволяло Петунии запугивать мальчишку без малейшего угрызения совести. Он был сыном гангстера, он должен был заплатить за грехи своего отца, который уничтожил милую Лили. Но за внешностью отца проглядывались тонкие черты его матери. Мягкий рот, овал лица, округлая челюсть. Если бы не кровь, вытекающая изо рта, можно было подумать, что мальчик спал. Петуния открыла замок на двери чулана и вошла в каморку. Здесь было тесно, грязно, воняло спёртым воздухом. Возможно, ей стоило подумать об уборке в этой комнате? Вообще-то, племянник должен был сам следить за своим жилищем, но он был занят, поскольку один держал весь дом в идеальной чистоте. Вернон говорил, что в канализации поселились крысы, и у него нет времени для «другого ненормального». Покрывало Гарри было испачкано запекшейся кровью и желтыми пятнами от мочи. Мальчишка мочился в постель, но и это не смогло рассердить её. Она положила его на матрац и окинула взглядом. Может ли она позаботиться о нем? С её стороны было бы безответственно надеяться, что он сейчас, истекая кровью на её кровати, всё же очнется. Со стороны послышался голос мужа, и женщина осознала, что не будет этого делать. Черт, она чуть не убила сына своей сестры! Петуния закрыла дверь чулана, когда её муж спускался по лестнице. - Что у нас на ужин вкусненького? – поинтересовался он. - Сделаю жаркое из телятины, - отозвалась она. - Очень хорошо, прекрасно. Их жизнь вновь вернулась в свою колею, словно сейчас никто не боролся между жизнью и смертью, будучи запертым в чулане под лестницей. Дурсли собирались поужинать в гостиной своего совершенно обычного дома, и всё было просто замечательно.