Сказка

      Коту сегодня было скучно. И есть неохота, и мыши не боятся, и выспался на неделю вперед. Играть с ним давно уж никто не хотел, поэтому он развлекался сам. Точил когти о новые сапоги ведущего актера, гонял из угла в угол новое перо со шляпки ведущей актрисы или лениво лежал на новом камзоле директора труппы. И никто, ну совсем никто его не ругал. Кота почему-то побаивались. Он с младенчества кошачьего был символом труппы. Ну и вел себя, как наглый символ. Совершенно никого не уважал. Нет, бывало, конечно, что его скидывали с трона, и делал это как раз наш герой; но только когда этого никто не видел. Однажды он даже потихоньку выкинул его из повозки через заднюю дыру, когда труппа переезжала в соседний городок. И не иначе кто-то из Самых Высших Сил благоволил коту. Потому что за следующим поворотом у повозки сломалась задняя ось, и труппа встала на большой привал.       Кот нагло вышел из-за ближайшего дерева через пять минут. Кстати, звали кота Девятый Бес. И никто не знал, почему именно девятый. Актер наш иногда думал, что просто у кошки девять жизней, а этого уже восемь раз убили.       Ну не знаю я, почему в том городе, в который приехал театр на колесах, все жители, как водится в сказках, с наступлением темноты прятались кто куда. В основном, конечно, по домам; но случалось всякое. На главной площади, где играли представление, яблоку негде было упасть. Но стоило актерам выйти на последний поклон, как народ со скоростью звука растворился в наступающей темноте. Хорошо, хоть деньги успели покидать в коробку. Кто-то, конечно, не успел; а скорее всего, не очень-то и хотел.       Ну вот. Актер наш положил ведро и пошел переодеваться. Переодевались прямо в повозке – больше-то негде. И вот... он только рубашку снять успел, как споткнулся обо что-то незапланированное и чуть не упал. Под ноги ему попалась чья-то босая пятка. Это он уже потом понял, что пятка, когда вниз посмотрел. Забившись в самый уголок, сидела на полу девушка.       – Красивая? – перебила его девочка.       – Лохматая, – ответил рассказчик.       – У-у-у-у...       – Но это не значит, что некрасивая, – хитро прищурился парень, поймал второй карандаш и продолжил:       Она посмотрела на актера...       – Стой, – опять перебила девочка.       – Чего?       – Как его все-таки зовут? А то все актер да актер...       Парень задумался.       – С именами у меня как-то не очень, – пожаловался он. – Придумай сама.       – Дан, – захохотала девочка и бросила в него ручку.       – Хорош смеяться, – нахмурился парень. – Ладно, если хочешь. Тогда она будет Кристиной.       – Это еще почему?       – А мне так хочется, – ответил парень и бросил ручку обратно.       – Ты что здесь делаешь? – удивился Дан, натягивая рубашку обратно.       – Не видишь – прячусь! – сердито ответила девушка и дернула полу накидки, на которую он наступил.       Дан поспешно шагнул назад.       – От кого прячешься-то?       Девушка быстро приложила палец к губам.       – Ты не знаешь? Темнеет...       – И что?       – Нельзя...       – Объясни толком, что ты все загадками говоришь! – рассердился Дан.       – Это давно началось, несколько лет назад. Тогда у нас жизнь тихая была. И никто ничего не боялся. Были, конечно, разбойники – да где ж без них обходится? И были они такие славные, если подумать сейчас... Ну, деньги отберут, коня отнимут... Так на то они и разбойники. А убивали они редко – если уж совсем нахальная жертва попадалась.       – Интересно, какие отношения у них были с котами, – задумчиво сказал Дан.       – Что?       – Ничего, ты рассказывай.       – Так разбойники были еще цветочками. Вскоре у нас началось такое... Ну, сначала было не очень страшно. Просто, задержавшись до темноты, люди не могли найти свой дом. Нет, дом стоял на месте – но его было не узнать. Менялось количество этажей, цвет стен, крыльцо, дверь и окна... Притом соседние дома оставались прежними. И если хозяин пытался зайти в свой-несвой дом, он... сходил с ума. Не сразу, постепенно; потому что внутри тоже все было другим. И это другое начинало шептать на разные голоса... Этому дому тоже нужен был хозяин. А один человек не может быть хозяином двух судеб сразу. Некоторым со своей бы разобраться...       – Это точно, – проворчал Дан. – А уйти из такого дома можно было?       – Конечно. Только не позже, чем через час. Иначе откуда бы люди узнали, что происходит? Но выходили не все. Некоторые оставались. Насовсем. А если хозяин выходил, то потом, вернувшись в свой настоящий дом, никак не мог отделаться от того, второго... Он вылезал в самые неожиданные моменты, подворачивался под ноги, заставляя спотыкаться...       Девушка схватилась за руку Дана и неловко попыталась подняться.       Он подхватил ее, не дав свалиться.       – Чего ты падаешь?       – Нога...       – Подвернула?       – Нет, затекла. Я давно здесь сижу. Как темнеть стало...       Дан прислушался.       – Сейчас здесь будет куча народа. Потом дорассказываешь.       – Нет! – переполошилась девушка. – Не хочу. Я боюсь.       – Чего ты боишься? Никто тебя не обидит. У нас народ довольно славный. Даже кот...       – Нет, ты не понимаешь! Чем больше людей, тем хуже!       – Ты права, – засмеялся Дан, – не понимаю. Ну так давай уйдем.       Он отодвинул задний полог и посмотрел в чернильную ночь за ним.       – Нет! Там еще хуже!       – Тогда я не знаю, что с тобой делать. Не могу же я спрятать тебя в карман! Решайся уже на что-нибудь!       Девушка явно была растеряна. Она смотрела то на него, то в ночной мрак чуть ли не со слезами на глазах. Наконец Дан понял, что ждать можно до бесконечности; махнул рукой, спрыгнул вниз и потянул ее за собой.       Выбравшись на улицу, девушка вцепилась в его руку. Прямо как ребенок в мамочку. Нет, в папочку. Ну... Хорош смеяться! Сейчас сама будешь рассказывать!       – Не буду!       Девочка так заразительно хохотала, что парень засмеялся тоже, подошел к дивану и забрал у нее пенал. Про сигареты он уже забыл.       Ну ладно.       – Чего все-таки ты так боишься? – спросил Дан. – Мы же не пойдем искать твой дом.       – А у меня его нет. И дом – это теперь не самое страшное. Особенно если его уже нет.       – Куда же делся твой?       – Я не успела до темноты... И решила вообще гулять до утра. А оказалось, что если дома тебя никто не ждет, – он просто исчезает, если ты не зайдешь в него за эту ночь. Был дом – и нет.       – Я все равно не понимаю. Если дома уже нет, чего бояться?       – А тебя начинают звать чужие дома. Им нужен хозяин – и все равно кто...       – Так можно ведь постучаться к друзьям, соседям. Тем, которые у себя дома. Переночевать у них.       – Никто не откроет. Боятся все. Мало ли кто бродит по ночам. Далеко не каждый, кого ты пустишь ночью в свой дом, окажется человеком. С теми, кто проводил ночь на улице, могло случиться всякое. Одна женщина сошла с ума и теперь бродит по улицам, боясь зайти под крышу. А наш сосед стал оборотнем и убил всю свою семью.       Дан задумчиво посмотрел на повозку с раскрашенным пологом. Уже несколько лет она было его домом. И дом этот возил его с места на место, знакомил с новыми людьми. Если не вернуться в него сейчас – он тоже изменится? Ведь они ушли оттуда, когда никого еще не было... И все его друзья-неприятели вместе с директором, актрисами и котом – вернувшись туда, сойдут с ума? Хотя актерам, наверное, это не грозит. Они и так вполне себе двинутые... Вот за кота страшно. Неизвестно, во что превратится это создание, если у него поедет крыша...       – Туда теперь нельзя, – поняла его девушка. – Даже не думай.       Дан присмотрелся к натянутой пестрой ткани. Ему показалось, что раскрашенные маски неуловимо изменились; он никак не мог почему-то вспомнить, сколько их было – три или четыре.       – Пойдем отсюда скорее, – прошептала девушка ему на ухо, заставив вздрогнуть, и потянула за руку.       Он колебался какое-то мгновение, затем, решившись, шагнул за ней в ночную тьму.