.Свободные пары.

Три дня прошли мимо меня так, словно их и не было, я витал в каких-то липких грузных облаках, не понимая, о чём я размышляю, терялся сам в себе и в глазах своего демона, что продолжал жечь меня с расстояния. Я знал, я чувствовал, и от этого пробивал озноб, что то ли студил кровь, то ли разжигал желание. Я к нему так и не подошёл, так нормально ничего и не сказал, так и... Да всё, блять, нахуй, надоело. Бесит и выводит из себя. Вообще, от слова "совсем". Не должно так быть, но так оно и есть. Сейчас же я сижу и думаю о том, где же я так лоханулся. И вообще, что я такого натворил в прошлой жизни, что судьба снюхалась со злым роком и воспринимает меня в пики. Да чушь всё! "Свободные" посещаю, потому что надо. На–до, блин! Но больше забавы сокурсников и универа в целом меня не привлекают. Я смотрю на несчастных страдальцев у доски и понимаю, что хочу вскочить с места и разъебашить эту самую доску в щепки, чтобы к ней никто больше не подходил. Не честно, не правильно, не нужно так сильно унижать людей, прикрываясь высокими мотивами и призрачными материями, не имеющими под собой адекватного основания. У нашего брата иное мышление, мы нестандартно относимся к подобному, нельзя нам ставить такие дисциплины. Ведём себя как отщепенцы мира. Чёрт! Но и не ходить нельзя. За то, что я тогда сбежал с занятия, я горько заплатил — торчал в архиве несколько часов, дышал плесенью и пылью, переносил письменные данные в электронную картотеку, будто на зло поставленного в помещении компа-динозавра. А ведь в администрации универа всё новейшее, и только здесь ПК похож на переработанный материал. Жесть. Уже через час работы слезились глаза от усталости, и нос болел, опухнув и покраснев от постоянных чиханий. Ну пытка в чистом виде. В принципе, на то оно и наказание, чтобы отбывающий его мучился. Ага, и понятие человечности сдохло в зародыше. На "свободных" меня пока не спрашивали, видимо дядя-шут решил, что не стоит мне отсвечивать своим жутким рылом. Ну хоть у мужика есть чувство достоинства. Или чувство прекрасного, ибо он слишком сильно заботится о своём внешнем виде. И эти чёртовы цветы в вазе на его столе, каждый день свежие, похожи на кошмарный сон. Маме говорить о том, что поцеловался с дверью, не прокатит. Пришлось доказывать, что не дружу с футболом. Ну, и опять я не соврал, я реально с ним не дружу, просто обычно отсиживаюсь на скамье запасных, ибо смотреть на меня на поле — обрыдаешься от ужаса, такого кривоногого ещё поискать нужно. А после того, как ещё в начале семестра того года я так "удачно" забил гол, меня вообще ненавидеть в этом виде спорта стали. Всё бы ничего, но ворота наши были. А я ещё и танцевал от радости. Хых. Не, ну надо было предупредить, блин, я-то откуда разбираюсь в таких тонких материях? Мама, конечно, надо мной тряслась до посиневших губ, но зато я стал выглядеть приличнее, после её бесконечных примочек бадягой. Грр, ненавижу такое лечение, я готов был кожу с себя живьём сдирать, лишь бы не чувствовать чёртов зуд. Лиссе я, переминаясь с ноги на ногу и отчаянно краснея, подарил букет каких-то цветов, "самые красивые", сказал я продавцу в цветочном, они оказались и самыми дорогими, но девушка заслужила. Вдогонку ей впихнул в руки коробку конфет и побыстрее дал дёру, чтобы не блеять овцой свои красноречивые "спасибо" и не вспыхивать ещё больше. Впрочем, Деймон отстал, наверное, сестра накрутила хвост, уж больно резвой оказалась девушка. Он даже слегка морщился, при попытке сесть и поворотах, неловко держась за бочину. От чего я содрогался в сочувствии. И я даже не знаю, что я чувствую по этому поводу, потому что его внимание выбивает из колеи. Вроде бы. Но внутри пусто. Не испытываю ни зла, ни ярости, ни жажды мести. Нда, ну и характер у меня. К чёрту. Пошли всей группой, какой-то из каких-то частей, более-менее знакомость состава была, но в основном — человеки* левые. Кроме немногих, в числе тех были, кого бы не хотелось видеть там, где положено отдыхать. Потому что напрягают. Демон, мой демон, ну какого чёрта он тоже поплёлся с нами? Ещё и с Лиссой разговаривает таинственным шёпотом, такое чувство, что они что-то задумали. Или мне просто кажется? А ведь совсем недавно она на него фыркала. Тягомотно здесь. Тела дёргаются, сладким разит, блики света режут глаза - всё так чертовски раздражает. Но хуже всего стрёмная тоска. Скучно. Очень скучно! К чёрту! Весело! В помещении клуба всё за гранью шаловливости. Много огней. Много шума. Чертовски много музыки. И дохуя спиртного. Но я не пью. Из принципа. Не хочу проблем на свою тощую задницу. И провалов. И казусов. И... И много чего ещё, что я начинаю сгребать на свою голову даже в лёгком подпитии. Да и вообще, тут итак обезбашенно, классно, так круто, как никогда. А музыка кружит, и пот струится по спине, почему-то азартно, и я до чёрта на взводе, ликую и отрываюсь душой от тела, наверное, я просто давно не отдыхал. Тут душно, очень душно, но на улицу идти в лом. Не хочу. Хочу продолжать танцевать, пить холодную минералку и дышать дымом чужих сигарет — это особый шарм, другая вселенная, и больше, словно, никого нет вокруг. Только я, неоновые лучи и грохот из колонок. И пусть всё катится нафиг, мне хорошо. Просто хо-ро-шо. А в голове всё сильнее гул от жара, от радужной лихорадки, от спертого воздуха, от знойного ритма, и кружится-вертится, заплетая ноги и отнимая равновесие у тела. И это забавляет ещё больше. Хочу свежего воздуха, очень хочу, но позже. Понимаю, что развозит, откровенно и с силой, утягивая в какое-то нереальное пространство, словно я здесь и не здесь одновременно. Понимаю, что меня охватывает чистый садистский восторг, пока я ожидаю крайнего момента, чтобы вывалиться под свет фонарей и прижаться спиной к шероховатой стене, потому что приложиться головой об асфальт от влажного уличного кислорода будет тянуть слишком сильно. И сейчас тянет, просто тянет — дикое возбуждение внутри. Не пошлое, радостное, но и оно, разливаясь адреналином в теле, плещется через край, заставляя орган твердеть, от чего хочется продолжать отплясывать лишь сильнее и яростнее. Фигуры. Фигуры людей в клубах тумана. Аромат. Запах коктейлей, духов, пота и табака. Волосы. Чужие локоны хлещут по плечам то справа, то слева. Хорошо. Мне так великолепно, что просто изумительно. Я. Я не я, я растворился в атмосфере. Руки. Сильные руки по телу, прямо на танцполе. Сжимают, мнут, оплетаются вокруг талии и тянут на себя. Резко — спиной к груди. А я смеюсь, так восхитительно, так здорово. Запрокидываю голову назад, затылком на плечо и кричу: — Яху-у-у! – задрав руки вверх. А рубашка уже расстёгнута, и кожа пылает, пальцами по груди и сознание расщепляется, щиплют кожу и распаляют, касаются и трогают, травят сознание восторгом и своим откровением. Изворачиваюсь в кольце рук, не желая потерять эти объятия, я знаю, кому они принадлежат, знаю. Уже понял по конечностям, на которых нет рукавов — футболка прячет тело в ткань. Мой демон. Он смотрит на меня, а я на него. И мы движемся, медленно, в такт, теряя друг друга в отражении наших глаз. И мне бы задуматься, о том, что же, блять, тут происходит. Но не могу. Я счастлив, что он рядом. Просто счастлив. Это переполняет меня, ширится и множится внутри, захватывает власть над телом, выливаясь в страсть. Открываю рот, чтобы всё-таки спросить его, почему он соблазняет меня, но не успеваю, губы, его губы глушат звуки, языком проникает в меня, так сладко, так тяжело, так желанно, откровенно. И уже сам выворачиваюсь, вокруг себя, лицом к лицу, да к чёрту всё, просто отвечаю на поцелуй поцелуем, руками обхватывая его шею. Пальцами в волосы — восторг, телом по телу — жар, языком по кромке зубов — подбрасывает на месте. И мы движемся, перемещаемся, почти не отрываясь друг от друга. Хочу оттолкнуть, спросить, узнать, истребовать ответы, но не даёт, не позволяет, мы просто растворяемся друг в друге, в тёмном углу, где нас никто не видит, где можно приспустить штаны и, обхватив два изнывающих органа, просто трахать друг друга руками, дроча так, что воздух выбивает хрипом из лёгких. Абсурдная ситуация, нас могут спалить, и это так в кайф, так остро, что невозможно остановиться или прекратить, просто продолжать — это единственное, на что хватает сил и упрямства. — Д... – всё, на что хватает голосовых связок. Бит по ушам, а он вжимает меня в стену сильнее. И ведёт, так чертовски сильно ведёт, что ноги подкашиваются, но я заперт между стеной и Им, и это так чертовски пошло, классно нужно, не-об-хо-ди-мо! Рука горячая, влажная от смазки, дрожу и чувствую своим органом его, он сжимает нас сильнее в ладони и двигает, двигает вверх-вниз, изнурительно и ошеломляюще тягуче. Цепляюсь за него, глаза в глаза, и губы опаляет сорванным дыханием. Весь сжимаюсь, не знаю, куда деть руки, потираюсь ногой о его ногу, выгибаюсь в спине, изламываю поясницу и ускоряюсь, подаваясь бёдрами вперёд. Вокруг люди, нас не видно, но всё равно так страшно, что спалят, так страшно. И так заманчиво. Всё, что хочу — принадлежать ему. Всегда. И вот сказать бы об этом, но язык не слушается, прилип к нёбу, и горло сводит судорогой стонов. — Я так хочу тебя... – хрипло над ухом. Простреливает. Заводит. Швыряет в пламя отчаянного безумия. Жмурюсь от ощущений, прикусывает ухо, выдыхает в него же, рычит, и я чувствую, телом чувствую, как пульсирует его член, как его вторая рука сжимает мою ягодицу, как он касается меня, кажется, что везде. Яйца поджимаются, воздух разряжен, нечем дышать, и от этого так шало. Внутри звенит и содрогается от восторга. Руками по плечам, ниже, цепляясь за футболку, царапаясь сквозь ткань, сжимаю поясницу и хватаюсь за его задницу, сильнее прижимая своего демона к себе. Вздрагивает, целует, сводит с ума, сильнее рукой по органам желания — стискивает и убыстряет движения. Снова гнусь, ощущая, как венки пылают на собственном члене, как они наливаются током крови, как рисунок из них чертит что-то абстрактное и слишком чувствительное. Не могу. Хриплю, хватаюсь за него сильнее, висну, стону, вжимаюсь грудью в грудь. Горит, скапливается, тянет — возбуждение, желание, страсть, необузданная любовь. Всё и сразу. Махом. Как обухом по голове. Выгибаюсь в спине с явным хрустом и кончаю, уносит, меня уносит далеко. А Он продолжает трогать, гладить, сжимать... Движения, жесты, хаотичность. Приникаю к губам, касаясь языком кромки зубов. Вздрагивает и тоже ляпает свою ладонь. Стоим, дышим, и мне так хорошо, так замечательно, так невероятно, вот только кислорода будто нет, и в голове вакуум, штормит на месте, и кажется, что я падаю в пропасть удовольствия и нереализованного до конца желания. Я так ничего и не сказал. Вот вроде не пил, а голова пополам расходится, как по шву, болит и ноет, и так тянет вновь уснуть, но будильник настойчиво сообщает о том, что пора, блять, вставать. Пытаюсь это сделать и замираю, в трусах липко, проверяю — точно, мокрые сны меня посетили. Сцуко! Становится стыдно перед самим собой. А потом всполохами горячего и яркого, мутного и сладкого, колоссального и сочного — моменты из клуба, танцы, поцелуи, веселье, почти секс. Ой-ё, ну и сны мне снятся. Насколько я помню, вечеринка была скучной. Как и всегда. Вот зафиг я пил? Понятно же, что наклюкался, ибо мне только со спиртного так конкретно память отшибает. Ничего, через пару дней восстановлю хронологию. Снова смотрю на свой пах, как-то убито и жалостно. Эхх... Разумеется, на фига моему персональному демону вжимать меня телом в бархатную стену (... эээ... А что это за клуб-то был? В "Мобиусе" ТАКИХ стен нет, а мы именно туда ходили. Ну, ещё одно подтверждение, что это сон...), надрачивая мой и свой член в унисон дикому и необузданному поцелую? Твою. Мать. Я же на него в универе теперь смотреть не смогу. Во меня переклинило. Чёрт. И всё же... хороший был сон. Жаль, не реальность. К тому же, была бы реальность, маман с меня бы три шкуры спустила за приход-приполз-при-чего-то-там домой в непотребном состоянии. А раз я могу смотреть на мир обоими глазами, а не одним очаровательно-подбитым, то-о-о, делаю выводы. Точно сон. Да, как обидно-то, блять!