Какое, к черту, Aishiteru?!

Прим.автора: для полноты предстоящей картины советую отыскать и послушать композицию The GazettE – Red – Дим, не проголодались еще? – в комнату, где мы с Лешкой сидели уже несколько часов, заглянула мама. Как всегда, печется о том, что любимые детки будут ходить голодными. Я улыбнулся. – Не, мам, спасибо, – ее взгляд метнулся в сторону Алекса, и мама покачала головой. – Неисправим, – констатировала она и так давно известный мне факт. Я развел руками. – Если что, я там картошку сварила, в холодильнике селедка. Поедите. – Хорошо, – кивнул я, – А вы с папой уходите что ли куда-то? – Ну да. В магазин съездим, закупимся на неделю. Хочешь с нами поехать? – мама мягко улыбнулась. Я отрицательно мотнул головой. – Я, пожалуй, дома побуду. Устал уже в транспорте колесить, – да уж, пока добрался из Астрахани в родной город, проклял все, что можно, включая даже трамваи. – А, ну отдыхай, отдыхай, родной. Мы ненадолго, – мама помахала мне рукой и вышла из комнаты, закрыв дверь. Я вздохнул. За все то время, что мы с братом находились в одном помещении, мы ни слова не сказали друг другу. Лешка, влетев в комнату, сразу же напялил наушники, и даже мне был слышен шум его музыки. Сначала я хотел немного отдохнуть, поэтому лег на свою кровать в надежде заснуть. Не вышло. И виной тому был не только подвывающий неподалеку Леха – просто мой организм не привык спать днем. Недолго думая, я достал свой альбом, карандаш и ластик и принялся рисовать то, что попадалось на мои глаза. Не трудно догадаться, кто стал моим натурщиком. Впрочем, Леша, кажется, даже не замечал того, что я его рисую. Он сидел, закрыв глаза и прислонившись спиной к стене, и даже не отреагировал на приход мамы. Просто не слышал, ведь на голове брата были массивные наушники, а сам он, мало того что пел, еще и отбивал ритм ладонью. Его правая нога была согнута в колене, левую мальчишка поджал под себя. Эта поза казалась такой расслабленной, что художник во мне не удержался: я шустро набросал эскиз и принялся прорисовывать фигуру полностью. Я почти закончил свой рисунок, когда входная дверь квартиры хлопнула. Родители ушли – тогда подумал я, а вновь обратив свой взор на брата, столкнулся с пронзительным взглядом голубых глаз. Опять? Сперва Леша просто смотрел на меня, даже молчал. Я не стал упускать момента, перевернул альбомный лист и стал рисовать его портрет. Да, для работы такого жанра нужно было бы сесть поближе, но, честно признаться, я боялся сделать лишнее движение. Вдруг Алекс снова закроет глаза и абстрагируется от мира или же, наоборот, вскочит с места и уйдет по своим делам. Мальчишка словно понимал мои опасения без слов, продолжал смирно сидеть и сверлил меня взглядом. Из наушников вдруг раздался жуткий шум, и я снова настороженно взглянул на брата. Лешка усмехнулся и увел глаза в сторону лежащего на диване плеера. Эту хитрую рожу я знаю с детства, Леха что-то задумал, а, в череде последних событий, это что-то может мне не очень понравиться. Пока мой мозг хаотично предполагал, что может выкинуть этот мальчишка, брат встал с дивана и в мгновение ока очутился в центре комнаты. Плеер был поспешно спрятан в задний карман спортивных штанов, а на губах вновь промелькнула улыбка. - Look at me… - прошептал он довольно четко, и голубые глаза снова устремили свой взгляд на меня. Английский язык я знал на достаточном уровне, чтобы перевести его слова, вопрос заключался в другом: зачем я должен «смотреть на него»? Впрочем, ответ не заставил себя долго ждать – брат вновь стал подражать исполнителям, но, в отличие от предыдущего раза, когда он даже не знал о моем присутствии, теперь этот двинутый мальчишка не сводил с меня взгляда. Мне стоило огромных трудов убедить себя в том, что та песня, которую так эмоционально сейчас пел для меня (а в этом уж не пришлось сомневаться) брат, в принципе, ни о какой любви быть не может. Активно мешала моему самоубеждению жестикуляция брата, который то протягивал ко мне руки, то закрывал ими лицо, как в трагическом спектакле. Все это, в совокупности со словами, которых я не понимал ни на йоту, смотрелось настолько гармонично, что вся моя уверенность резко пошатнулась. Алекс бросал на меня такие взгляды, что хотелось провалиться под землю от мыслей, возникающих в моей голове в те моменты. В глазах брата я читал желание, в его движениях я видел неприкрытый соблазн, и, черт возьми, я не мог оторвать от него взгляд. Куда катится этот мир и я с ним вместе? – Dakishimete uso wo shitte ita noni, Oboreru kokoro kakusenai. Kuchibiru ni shizumu anata no netsu ni Mitasarete yuku modorenai imasara* - перевести хоть слово было выше моих возможностей, но, когда Лешка коснулся пальцами своих губ, а затем протянул эту же руку ко мне, я, кажется, даже перестал дышать. Общий смысл песни понемногу становился мне понятен, но, честное слово, лучше бы этого не происходило. Факт, что я – идея фикс своего младшего брата, как-то совсем меня не радовал, а, в какой-то мере, даже напрягал. В большей степени, конечно, именно из-за того, что я все еще не мог от него отвернуться и наблюдал за его изощренными танцами, а ведь он – мой брат. Брат, мать вашу! На худой конец – парень, хотя меня, как человека творческого, этим вряд ли удивишь. Леху, видимо, не смущало ни первое, ни второе. Вновь сверкнув глазами в мой адрес, он зашагал в сторону моей кровати, продолжая воодушевленно о чем-то петь. Наверное, знай я конкретно, о чем, то насторожился бы. – Tameiki majiri no kotoba ni unazuki kaesu, – мелодично пропел брат, не отрывая от меня своего пристального взгляда, и уперся правым коленом в кровать сбоку от меня. Рассекающая до этого воздух рука мальчишки коснулась моих волос, скользнула по щеке и замерла на подбородке и так запрокинутой головы. – "Kake chigau koto de mata futari wa warai aeru sa" – Лешка резко перекинул второе колено, усаживаясь на мои ноги, и, прошептав: – I want to believe it**, – с жадностью припал к моим губам. В его наушниках по-прежнему играла музыка, а мы… два идиота, один из которых бесстыжий провокатор, а второй просто псих – не иначе. Нормальный человек никогда бы не позволил своему младшему брату зайти так далеко в своих глупых играх и уж тем более не стал бы отвечать на этот внезапный поцелуй так, словно он был последним в его жизни. Немного неумело, но с полной отдачей процессу, Лешка продолжал целоваться, а у меня просто рвало крышу от происходящего. Стоило только вспомнить этот взгляд, как все здравые мысли покидали пределы моей головы, и поцелуй становился глубже. Пальцы брата вновь вцепились в мой свитер – теперь уже на предплечьях, а мои руки обвивались вокруг его талии, поглаживая спину и так и норовя спуститься ниже. Тихий стон Лешки сквозь поцелуй словно окатил меня ведром ледяной воды – я замер. Брат, разумеется, почувствовал, что мой былой пыл сошел на нет, и медленно отстранился от моего лица. Впрочем, вставать с моих колен он не удосужился и сейчас вопросительно взирал на меня с расстояния сантиметров в тридцать. – Что-то не так? – тихо задал он, по сути своей, гениальнейший вопрос из всех возможных. – А сам как думаешь? – лаконично отозвался я, Лешка пожал плечами. Ну еще бы тебе знать, ты же у нас влюблен по уши, да? – А мне понравилось. - Задумчиво произнес он и вновь уставился на меня своим гипнотизирующим взглядом. – Да я заметил, – усмехнулся я и тут же отвел от Лехи взгляд. Хватит, спасибо, а то меня эти глаза до статьи доведут. Брат поерзал на моих коленях, что-то пробурчав. – Я просто очень чувствительный мальчик, – выдал Алекс, я даже воздухом поперхнулся. – Слушай, мальчик, – я все же поднял на него глаза, маленькая мерзость довольно улыбалась, доволен, что вновь ввел меня в ступор. – Тебя что, ничуть ситуация не смущает? – я образно очертил рукой нас обоих, а Лешка усмехнулся. – Ну… Немного, да, – начал рассуждать он. Немного? Немного, блять? – Но все, в общем-то, по канону, так что… – Канону? – кажется, я потерял последнюю нить взаимопонимания с этим ребенком. – Ну да… - лицо Лешки вновь проявило черты его развратного Альтер-эго, а я нервно сглотнул. – Ты же у нас такой типичный сэме, темноволосый, высокий… - мальчишка кокетливо вскинул бровь, и у меня возникло одновременно два желания: первое – убить его нахрен прямо сейчас, а второе… о втором лучше не будем. – Ну а я, – продолжил тем временем Лешка и обнял меня, прижимаясь щекой к щеке и продолжая говорить уже мне на ухо, – светловолосый младший братик, которому по определению суждено стать верной и преданной укешкой, послушно раздвинуть ножки и стонать от удовольствия, – чтобы окончательно меня добить, Алекс характерно толкнулся бедрами вперед. – А ну слез с меня! – я нашел в себе силы и придал фразе максимум строгости, Лешка отчего-то засмеялся, но с колен слез. – Ну что ты, как маленький? - протянул он, я скептически на него зыркнул. Это я-то маленький? Как раз я веду себя по-взрослому, задумываясь о последствиях. – Я же вижу, что ты меня тоже хочешь, так чего ломаться? – философски спросил мальчишка, я даже не нашелся, что ответить на это. – Во-первых, ты – мой брат, во-вторых, ты – парень, в-третьих, с чего ты взял, что я тебя хочу? – Ахах, ну я же не первый день тебя знаю, Мить. Я вижу, как ты смотришь на меня, раньше такого не было. – Самоуверенность Лелика прямо лилась через край, но, увы, он был прав. Отчасти. – Как и любой здоровый парень, я просто польстился на доступную… – я осекся, подбирая более тактичное слово, хотя Алекс и так понял, о чем я хотел сказать. – Это две личности одной и той же сущности, – произнес он с намеком на серьезность, но тут же разрушил атмосферу, странно хохотнув. – Уруру! Всегда мечтал это сказать. – Э? – Лелик определенно потерял пару извилин за время моего отсутствия. Послышался щелчок входной двери. – О! Предки вернулись, – как ни в чем не бывало пролепетал он, переключая песню в плеере. – Kiss-kiss, fall in love! – возопил он, в очередной раз подпевая музыке, и, послав мне воздушный поцелуй, с диким топотом ускакал в коридор. Неадекватный ребенок. ___________________________ The GazettE – Red * Обними меня, хоть я и знал, что это все ложь, мне не скрыть свое тонущее сердце. Мне достаточно тонуть в тепле твоих губ. Я не могу вернуться даже сейчас. ** Я кивнул в ответ на твои слова, смешанные со вздохом. «Когда-нибудь мы снова посмеемся над нашими разногласиями». Я бы хотел в это верить.