Скажи, как понравиться Германии?..

Пальцы австрийца почти машинально бегали по клавишам, совершенствуя новую мелодию, которая впоследствии станет очередным вкладом в копилку богатств его народа, если только Австрия признает кого-нибудь из самоучек достойным такого великого дара. Но мысли аристократа на самом деле были далеки от сотворения прекрасного. Австрия, как и остальные, не мог не заметить, что в последнее время он ведет себя слишком неестественно и вызывающе. Собственно, он и раньше не отличался покладистостью, но теперь это стало особенно бросаться в глаза. И по иронии судьбы изменения эти замечали все, кроме того человека, из-за которых они и происходили. Справедливости ради стоит сказать, что Гилберту и правда следовало бы давно обо всем догадаться. Даже Италия уже знал, что Австрия не случайно провоцирует все их ссоры. Хотя по началу даже провокации не требовалось - австриец и прусс всегда находили, за что перемыть друг другу косточки. И лишь спустя довольно продолжительное время Родерих осознал, насколько он устал от всего этого и как хочет прекратить эту бесполезную грызню. Понял он и то, как ему нравится бесшабашность Байльдшмидта, его ничем неприкрытое огромное самомнение и бахвальство, которых он нисколько не стеснялся и позволял окружающим думать о нем все, что вздумается. Австрия же так не мог и поэтому в какой-то мере даже завидовал пруссу, нисколько не зависящему от чужого мнения. Гилберт вносил в размеренную, аккуратную, тихую жизнь Эдельштайна приятное волнение и хаос, которые давали почувствовать Австрии радость настоящей, обыденной жизни и чувств. И пусть он не знал, что сам Пруссия думает об этом, но Австрия от своего отказываться определенно не собирался. Хотя брюнет так же смутно представлял, что он намеревался доказать Гилберту, медлить он с осуществлением плана не стал. *** - Германия, скажи, я могу понравиться Пруссии? - Австрия, не смотря на всю собранную в кулак решимость, чувствовал себя несколько неловко. Германия от удивления едва не уронил на ноги гантели, с которыми сейчас упражнялся. - Гилберту... - Людвиг озадаченно присел на скамейку. - Хмм... Гилберту... Гилберту?.. - Да, Гилберту, - недовольно повторил Австрия. - Неужели все безнадежно? - Ну почему же... Может исполнишь ему что-нибудь из своего репертуара?.. - Для его музыкальных пристрастий мой инструмент не предназначен, - немедленно возразил Австрия. - А сам он меня на смех поднимет. - Есть другой вариант... - Германия немного замялся. - Какой? - Стриптиз под классический медляк. Ты же одной рукой умеешь играть? - Изыди! *** - Америка, скажи, как мне понравиться Пруссии? - Австрия едва дождался конца какого-то очередного глупого совещания. - Ха-ха, Пруссии? Ну это пустяки! - с энтузиазмом отозвался Альфред. - И что мне сделать? - заинтересовался Родерих. - Покажи, какой ты герой! - Герой... - Давай мы с Англией нападем, а ты его спасешь? Троица печально сидела после на живописном берегу реки. - Какого хрена я в это ввязался? - прошипел Англия, потирая подбитый глаз. - Ну прости, кто ж знал, что там Венгрия будет... *** - Россия, скажи, я могу как-то понравиться Пруссии? - Думаю, что можешь, - Иван как всегда мило и ободряюще улыбнулся, от чего Австрия на всякий случай отодвинулся немного подальше. - А как?.. - Ну как же... Друзей держи рядом, а врагов еще ближе, ведь так?.. - Ээ... Я не думаю, что... - Тебе что-то не нравится? Разве ты не хочешь быть рядом с ним? - Хочу, но... - Тогда в чем проблемы? - Мы, конечно, не ладим, но он же мне не враг... - Ну, значит, будет, да? - еще одна добрая и ласковая улыбка и потоки темной ауры вокруг русского. - Ведь будет же?.. После этого визита Австрия невольно все же подумал, а действительно так ли ему оно надо... *** - Франция, скажи, как мне понравиться Пруссии? - Австрия искренне надеялся, что хотя бы Бонфуа, как самый опытный, сможет ему помочь. - Байльдшмидту? - Франция ненадолго задумался. - Ну что ж, думаю, не все потеряно! Ты должен его покорить своей уверенностью! - Это как?.. - спросил Австрия с подозрением. - Ты должен его первым завалить, - торжественно изрек Франциск. - А как только он будет у тебя в руках, то можешь действовать дальше! Сперва ты ему ***, потом вставляешь *** в ***, после ты***, а затем вы оба в полном ***! Улыбка француза стала менее уверенной при виде кислого лица Родериха, с каким он слушал вдохновенную тираду местного героя-любовника. - Что, не подходит?.. - огорченно спросил Франция. - Даже не знаю... Вот только скажи мне, с чего ты так уверен, что я буду сверху?.. *** Эдельштайн возвращался домой в еще большем раздражении, чем ушел. В очередной раз он окрестил про себя все сборище окружавших его государств бесчувственными эгоистами и идиотами. Отчетливо грызло чувство, что его попросту не воспринимали всерьез. Неужели он действительно выглядит непроходимым занудой, скрягой и снобом? Не сразу Австрии удалось избавиться от столь неприятных мыслей. - Ладно, вот сейчас буду дома и попрошу Елизавету сделать что-нибудь вкусное к ужину... Стряпня бывшей жены была единственным, что могло примирить в таких ситуациях аристократа с нелицеприятной действительностью. Не считая, конечно, верного фортепиано. Но сейчас Родерих всерьез опасался переломать клавиши от выражения своего негатива посредством музыки. Лишь по случайности Австрия, проходя к главной двери, заметил в саду нежданного гостя. И что Гилберт тут забыл? Да еще и так нагло позволяя себе спать под любимым хозяйским деревом. Подумав, Австрия направился к Пруссии, с намерением разбудить визитера и вежливо попросить отсюда. - Пруссия!.. - как можно резче и решительнее позвал Австрия. Тот и ухом не повел, продолжая лежать за подложенными за голову руками и болтая закинутой одна на другую ногой. Нахмурившись, Австрия прокашлялся, готовясь повысить децибелы, но довольно неосторожно он подошел к Байльдшмидту слишком близко. Всем известно, что во сне даже не очень приятные в общении люди приобретают некое, весьма притягательное очарование и сходу подкупающую беззащитность. А поскольку Австрия все же намеревался добиться взаимности, то мигом растерял всю уверенность и умолк, не пытаясь больше разбудить визитера. Тем более там было за чем понаблюдать. Даже во сне Гилберт так и лучился своим фирменным самодовольством, а на губах играла довольная улыбка. Австрия негромко фыркнул, чувствуя все большее умиление. Подойдя еще ближе, он прислушался к невнятному бормотанию белобрысого. - Nanka sugee tanoshisou da na... Yoshi, ore mo iccho yatte mikka... - донеслось до Родериха сонное бормотание спящего. -Eins-Zwei-Drei-Vier! Marukaite chikyuu Marukaite chikyuu Minna tsuite koi Ore-sama da ze... Австрия снисходительно фыркнул. Да, Пруссия верен себе, даже во сне не забывает себя прославлять. Опустившись рядом с ним, Родерих еще какое-то время прислушивался к все менее вразумительному бормотанию и негромкому сопению. И что он только нашел в этом человеке?.. Терпению брюнета тоже был предел. Он как можно осторожнее наклонился к Гилберту и замер, когда до его лица оставались считанные сантиметры. - Еще немного... - Австрия зажмурился. - Я смогу... Задержав дыхание, Эдельштайн резко отстранился. - И чего я боюсь? Разве я не этого хотел?.. Ладно, еще раз... Снова Австрия, сдерживая волнение и дрожь, потянулся к Пруссии, но, не выдержав, опять отодвинулся. - Вот же... Я же хочу, чтобы он ответил... Но если он меня потом пошлет... Даже наверняка пошлет... Да и черт с ним, хоть будет что вспомнить! Куда быстрее и смелее Австрия предпринял последнюю попытку. И, не смотря на все самовнушение, уже готов был снова спасовать и сбежать куда подальше, так и не исполнив задуманного. Секунду Австрия нервно сжимал губы, всматриваясь в лицо Гилберта и, возможно, так все же и не решился бы ни на что. Но в последний момент загребущие руки якобы спящего прусса потянули австрийца вниз, рассеивая все сомнения. Растерявшийся Родерих даже не сразу почувствовал, что уже сам нетерпеливо отвечает на поцелуй. Только когда очки упали куда-то вниз и имели угрозу быть раздавленными под тяжестью двух тел, Австрия протестующе замычал и оторвался от губ Пруссии. Крайне смущенный, Австрия чуть дрожащими руками нашарил очки и вернул на законное место. Теперь он имел возможность ясно видеть перед собой хорошо знакомую ухмылку Гилберта, довольно смотрящего на него. Хотя в ухмылке этой уже не чувствовалось присущего ей сарказма. - Теперь и мне есть, что вспомнить! - подал голос Пруссия. - В следующий раз предупреждай... - Австрия пытался справиться с непрошеным смущением от подобной ситуации. - Ксе-се-се, предупреждаю: между первой и второй перерывчик небольшой...