Carter Burwell — Who Are They?
— Слушай, это точно она? — спросил своего соседа здоровый парень в бомбере, склонившись почти к его уху. Оба сидели в компьютерном классе, как можно незаметнее наблюдая за девушкой в чёрном балахоне-мантии, со здоровыми наушниками на шее и длинной тёмно-каштановой косой, спускавшейся по её правому плечу, что сидела за компьютером в противоположном углу класса и что-то быстро печатала, напряжённо всматриваясь в монитор. — Да точно она, та самая странная болельщица. Девчонки из команды говорят, она вполне нормальная девчонка, причём довольно сильная, так что вполне возможно, что наша школа в этот раз благодаря ей не будет в самой жопе на конкурсе команд болельщиц — так как теперь можно вставить в программу выступления какие-нибудь трюки. Но ходит вечно, будто траур у неё и типа она вообще «нитакаякаквсе», шарит в компьютерах, да так, что едет на конкурс по информационным технологиям от штата. И ещё водится с Фредриксоном. — Это ещё кто? — спросил парень в бомбере. — Ты его особо не знаешь, вон он, рядом с ней сидит. Сам по себе мало что из себя представляет, местные придурки иной раз не преминут его задеть. Что только она нашла в этом фрике, не особо понятно. — Потому что сама такая же, — усмехнулся парень в бомбере. — А ты, видимо, сам с ней мутить хотел, вот и бесишься. — Ну, она вполне ничего. Просто я даже не знаю, на какой козе этот Фредриксон к ней подкатил — не многие у нас на такое решаются: говорят, у неё два питбуля, с которыми она гуляет утром и вечером, и одного несчастного они чуть не загрызли, когда он попробовал к ней подвалить, когда она их выгуливала. Парни так увлеклись разговором, что и не заметили, как Юля перестала печатать и подошла к столу учителя — молодого мужчины около 35 лет, только входящего в пору среднего возраста, который выглядел как типичный сериальный сисадмин: вытертые застиранные джинсы, клетчатая рубашка на футболку, очки, сильно отросшая щетина, почти превратившаяся в бороду, а во взгляде читалось: «Вы все тупые хомячки и ламеры». Перекинувшись с ним парой фраз, она направилась обратно к себе, слегка притормозив около двух собеседников и еле слышно бросив им реплику: «Сперва нужно научиться заинтересовать даму своей персоной, если не хочется остаться без яиц. Но учтите, тех, кто много болтает, может ожидать участь неинтересных джентльменов.» — Вот поэтому, чувак, у меня мороз по коже от этой девицы, — сказал парень своему собеседнику в бомбере. Во время ленча Юля и Эрик сидели за столиком в дальнем углу кафетерия. Девушка сидела с учебником по французскому, потягивая шоколадное молоко из пакета, краем глаза наблюдая за тем, как Эрик напряжённо читает книгу. — Оруэлл — это взрыв мозга, не правда ли? — наконец разрушила она создавшуюся тишину. — Пожалуй, можно и так сказать, — улыбнулся парень, оторвав взгляд от страниц 1984. — Как по мне, так жанр антиутопии слишком гротесктен. В мире творится куда больше дерьма и гораздо незаметнее. Если бы кто-нибудь смог это достаточно реалистично описать, то я бы аплодировала этому человеку стоя, — сказала она, с шумом втянув остатки шоколадного молока. — Тебе не нравится то, что я читаю? — вдруг серьёзно спросил Эрик. — Мне абсолютно всё равно. — Однако всякий раз ты навязываешься со своим мнением. Ты выражаешь мнение о том, что я читаю, смотрю, какие предметы у меня в расписании, и что из снеков я предпочитаю в магазине. Это, чёрт возьми, странно. Эй, в конце концов, тебе пятнадцать, а не шестьдесят. Такое ощущение, что ты старше меня в несколько раз и повидала дерьма на свете, а меня тут опекать пытаешься. Я мужик в конце концов! — чуть ли не возмущённо заявил щупленький паренёк, грозно сверкая тёмно-синими глазами из-за очков. — Чего ты так завелся-то? — с лёгким недоумением поинтересовалась Юля. — Если тебе нравится книжка, то так и скажи. — Я сейчас даже не о ней… — начал Эрик. — Ого, сколько времени! — перебила его девушка, взглянув на часы. — Пойдём, а то на уроки опоздаем. Ребята встали из-за стола и пошли к выходу. На полпути из другого угла послышалось улюлюканье кучки местных задевал. — Эй, Сони Эрикссон! Куда направляешься? — Ну их к чёрту, пошли, а то опоздаем, — сказала Юля, за плечи уводя Эрика. Уже в середине урока Эрик попросился выйти. Парень не мог сосредоточиться на предмете, его мысли напряжённо переваривали совершенно другую информацию. Эрика уже давно мучила тайна одноклассницы и подруги Джулии Барнс. Что-то было с ней не то, не всё так просто. Она была обычная девушка, может с какими-то своими тараканами, но, в принципе, даже довольно милая. Но иногда она словно будила внутри какой-то древний животный ужас, призывавший держаться подальше. Сам Эрик такого толком и не испытывал, но видел, как другие попадали под влияние этого ощущения. Всю школу можно было поделить на две группы: кто ощущал этот ужас, и кто нет. Как-то это было странно и ненормально: если уж ты внушаешь людям страх, то ты внушаешь его всем без разбора. Сам Эрик очень хотел выяснить, что это всё не просто дурацкие домыслы и догадки, и Джулия действительно скрывает какую-то страшную тайну. Возможно, она была права, сказав однажды, что у него напрочь отсутствует инстинкт самосохранения, когда речь идёт о чём-то с приставкой сверх-. Пока что улик против Джулии почти и не было. Так, догадки. Сказки про её питбулей, которых она подобрала где-то в подпольном тотализаторе, устраивавшем собачьи бои, и которые рвут задницы всем, кто ей неугоден. Её окружение: девица на байке, иногда приезжавшая к ней сразу после уроков, а с недавних пор и ещё одна, в тёмной одёжке, тёмных очках и в капюшоне, с которой она порой резковато обращается. Но это могут быть только лишь собаки и окружение. Не доходя до дверей в уборные Эрик из-за угла увидел картину, развернувшуюся возле двери в мужской туалет: Юля, которая держит за горло болтающего ногами в воздухе хулигана из постоянно поддевающей его кучки. — Ну-ка повторим ещё раз: так как зовут моего друга? — Э-эр-эрик Фред-рик-сон.! — хрипя, ответил парень. — Умница, — она отбросила его к стене. Тот тут же принялся шумно вдыхать воздух, ощупывая горло. — Ещё раз выкинешь что-то подобное или хуже — неважно, ты или твоя стайка имбецилов — и я скормлю тебя своим питбулям. Ты ведь помнишь моих крошек, точнее то, что они чуть не сделали с твоим чересчур неучтивым знакомым? — парень кивнул. — Отлично. Теперь вали на уроки — прогулы из тебя крутого парня не сделают. Когда они ушли, Эрик чуть в пляс не пустился у дверей уборных. Он нашёл одну серьёзную улику. Не всё так просто с Барнс. Барнс… Барнс… Кажется, где-то он слышал эту фамилию.***
Юля осматривалась в комнате, сидя по-турецки на верхнем ярусе кровати-чердака. «Интересно, у всех подростков такие комнаты или наподобие? Мебель простая и дешёвая, повсюду какие-то плакатики, во всей комнате ощущается какой-то хаос». Девушка ощущала, что как бы она ни старалась влиться в обычную жизнь, она всё равно остаётся другой. Хотя бы из-за её комнаты, вечно стерильной и холодной, как больничная палата. Даже у Эльзы в её покоях вечно творится невообразимый бардак, а на рабочий стол вообще смотреть больно: проводочки, микросхемки, диодики и паяльники вперемешку. Зато в оружейном шкафу — идеальный порядок. Все стволы смазаны, аккуратно и любовно сложены, и на каждом — ни пылинки. Потому что это работа. Серьёзная работа. А у Юли серьёзная работа — это вся её жизнь. Девушка услышала шаги Эрика за дверью и тут же приняла более беззаботный вид. Фредриксон зашёл, улыбаясь, держа в обеих руках по банке содовой. — Кидай, я поймаю, — сказала она ему со своего «насеста». — Ты уверена? — скептически произнёс парень, но в ту же секунду кинул банку Юле. Та ловко схватила её, тут же открыла и сделала глоток. — И чего тебе так понравилось сидеть под потолком? — Прикольно же, — улыбнулась девушка. — Попрошу Эль купить мне такую в комнату. — Это же простая кровать-чердак из Икеа. Одна из дешёвых, модель Свэрта. — Потом уточнишь ещё раз, как называется. Я уже решила, что куплю её. — Тебе бы поприличнее модель, если ты с такой лёгкостью принимаешь решение о покупке мебели. — А зачем? Мне и эта нравится. Она достаточно прочная и долговечная. — Как-то странно ты рассуждаешь. Нетипично. — Нетипично для кого? — удивилась Юля. — Да практически для всех, — пожал плечами Эрик. — Такое ощущение, будто не к себе в комнату, а в какую-то казарму мебель смотришь. А как же эстетическое удовольствие от красивой мебели, комнат, обставленных со вкусом? — Чисто убранная комната — уже вершина эстетики. Которой в твоей комнате как раз таки не хватает, — Юля обвела взглядом апартаменты Эрика. — Полы наверняка давненько не подметал. На столе творческий бедлам. Мусорная корзина под столом уже полная — ты перевёл кучу салфеток. Я не замечала, чтобы ты в последнее время страдал насморком. — Ты уже и в корзину успела заглянуть, — сказал, краснея до кончиков волос, Эрик. — Я просто кинула взгляд. Про кого ты берёшь комиксы? — перевела тему девушка, кивнув на стопку в книжном шкафу. — Да так… Мутанты, сверхлюди, всё как обычно. Тебе это действительно интересно? — спросил он, вытаскивая стопку. — Конечно, раз я спрашиваю. Фредриксон занял почётное место рядом с Юлей, держа в руках кучу выпусков о разных супергероях. Девушка тем временем распустила волосы, переплетая косу, и воздух вокруг наполнил густой и яркий запах шампуня. — «Чистые волосы заплетаешь по десять раз на дню — вечно пряди выбиваются», — смущённо пробормотала она. — «Тебе обязательно их в косе держать? Оставь так», — посоветовал ей Эрик, блаженно купаясь в ореоле аромата от её волос. — «Пожалуй, ты прав», — сказала девушка, прекратив переплетать пряди, и перекинула волосы за спину. — Хм… Куча выпусков «Людей Х». — Они в большом ассортименте в любой комиксовой лавке, — пожал плечами Эрик. — К тому же сейчас просто бум по ним, в частности по Х-23, Росомахе и прочим. А тебе можно было бы её закосплеить, — сказал он, взглянув на Юлю. — Если бы ещё в папашах был бы какой-нибудь крутой перец типа Росомахи — было бы прямое попадание, — хохотнул он. — Неа, — помотала головой девушка. — Моего папашу уделали Мстители, крутым перцем его не назовёшь. Он привёз меня из Асгарда, но теперь я здесь в качестве заложницы. — Так ты… — Хотя мне здесь нравится больше — в конце концов, почти никто здесь и не знает, что я бастард Локи. Потому я долгое время жила в Вашингтоне — у Капитана Америки — он и сейчас иногда приезжает на выходные и мы играем в бейсбол на заднем дворе… — Юля осеклась. — Прекрати так на меня таращиться, я же над тобой издеваюсь! — она расхохоталась и ткнула его в плечо. — Ты так вдохновенно врёшь, что тебе иной раз можно и поверить, — буркнул он, потирая плечо. «Нет. Это просто ты чего-то навертел в своей голове, что готов мне поверить. Что-то раскопал. Ведь про случай в Питере ты сразу сказал, что я вру», — подумала Юля. — Пойдём лучше в игрулю какую-нибудь порубимся, — сказала она уже вслух, легко спрыгивая с верхнего яруса. Юля всегда становилась чересчур эмоциональной, когда в её руках была игровая мышка либо джойстик. Она постоянно применяла запрещённые приёмы, как-то толкала Эрика, пихалась, громко визжала ему в ухо и ещё многое, чему она научилась в этом деле от Эльзы. Правда, когда Эрик пригрозил, что завернёт её в плед и привяжет намертво к дивану, оставив только руки, она немного утихомирилась, правда, изредка встряхивала головой, окатывая соседа волной тёмно-каштановых волос, когда что-то шло не так. Каждый раз, когда по его щеке и плечу вновь скользили длинные волнистые пряди, Фредриксон стоически стискивал зубы и думал о том, сколько салфеток он переведёт сегодня, когда останется в одиночестве, проклиная свою гормональную бурю. Ближе к вечеру Юля засобиралась на свою неполную смену в закусочной. — «Ты заходи как-нибудь — я всегда с удовольствием плюну тебе в кофе», — рассмеялась она. — «Спасибо. Теперь я знаю заведение, куда точно не стоит заходить — ещё отравлюсь», — не остался в долгу парень. Подойдя к двери вместе с Эриком, девушка увидела только что пришедших родителей Фредриксона. Поздоровавшись, она шмыгнула за дверь и поторопилась в закусочную. Эрик остался в прихожей под обеспокоенным взором родителей. — Вы чего на меня так смотрите? Да, я, оказывается, могу приводить друзей из школы. — Давно ли эта девочка учится с тобой в классе? — осторожно спросила его мама. — Она новенькая, как и я. — Тебе… Лучше с ней больше не общаться, — ещё осторожнее сказал отец Эрика. — Постойте… Что за детский сад? Вы серьёзно сейчас? — Эрик, мы знаем, что это звучит глупо и абсурдно, но тебе и в самом деле лучше держаться от этой молодой особы на расстоянии. — Вы можете привести мне внятный аргумент, зачем я должен вас послушать? — скептически спросил парень. — Тебе недостаточно авторитета того места, где мы с матерью работаем? — Один из филиалов бывшего Щ.И.Т.а, прям содрогнулся от авторитетности. — Ты же понимаешь, что мы переехали не просто так. — Сначала я обрадовался, что мы поедем в более стоящее место, чем наша туманная глушь, в которой никогда ничего не произойдёт, но мы поменяли шило на мыло. Просто перевели вас в другой отдел, вот и всё. — На самом деле нас перебросили сюда, как и многих других из разных штатов, чтобы наблюдать кое за кем. — Почему же мы тогда торчали в Сан-Франциско во время событий в Нью-Йорке и Вашингтоне, если вы такие ценные работники? — События такого уровня вне нашей компетенции, — спокойно ответил отец. — Надо ему сказать, — обратился он к матери. — У него тот возраст, когда подобного рода запреты — что красная тряпка для быка. — Это секретные документы, — сказала она. — Ну, а он наш сын, и знает, где мы работаем. Пойдём в кабинет, Эрик. В кабинете родители извлекли из сейфа какие-то папки и положили на журнальный столик перед Эриком. — Это что? — спросил он. — Семья этой очаровательной особы, — сказал отец, разбирая папки. — Вот это — мать, Ракша Вольф, как записано в этих документах, первый претендент на место в Мстителях, трагически погибла семь лет назад. Профессиональный киллер, работала с четырнадцати лет, через три года после смерти своих родителей — именитых советских агентов. Вот отец — Джеймс Барнс, известен как «Зимний Солдат», — у Эрика внутри похолодело. Барнс! Вот откуда он помнит эту фамилию. — Думаю, его послужной список тебе рассказывать не надо. Её названая сестрица — Эльза Моран, та ещё чертовка. Дочь Софии Моран, снайпера из Польши, её удочерила Ракша после смерти Софии — нужно было оставить девчонку в поле зрения Щ.И.Т.а. Истинная дочь своей матери ещё и хакер, вдобавок. Напоследок держи вот это, — отец протянул ему пару папок, — очень ценные документы, копии и перевод с русского, будь аккуратнее, пожалуйста. Номер сто семнадцать. Нора Танакова-Барнс — и тут прослеживается желание хоть косвенно связать её с холодом и зимой, в этот раз через имя напрямую. Эрик потерянным взглядом смотрел на мрачное лицо маленькой Юли с не по годам тяжёлым взглядом. — Замкнута, конфликтна со сверстниками, неконтактна… — читал он, едва шевеля губами. — Это отчёт из Базы №3, где она воспитывалась до 3 лет. Отчёты в другой папке намного интереснее. Эрик послушно взял другую папку. — А почему здесь… — Российской базе ГИДРЫ скормили ложную информацию об имени девочки. — Проект «Валькирия»… Боже… Они так издевались над ребёнком дошкольного возраста?! — Это ГИДРА. В их борьбе хороши все средства. А начальник этого проекта метил на создание лучшего из них. — Но она же… Она… Нормальная. — ГИДРЕ не нужен был полоумный разъярённый киллер постоянно. Над ним нужен контроль. А если этот киллер появляется лишь после определённых манипуляций, им гораздо легче управлять. Сильный выброс адреналина — и она уже сумасшедший маньяк, оставляющий за собой горы трупов. — Это… Невозможно. Просто невозможно. Ей же… сколько мне. — У меня нет другого выхода, — отец Эрика взял ноутбук с рабочего стола и поставил перед ним. Покопавшись в папках, скорее всего, засекреченных, он включил запись со скрытой камеры. Эрик смотрел видео, и волосы шевелились у него на затылке от ужаса. Та самая Джулия, которая сидит с ним за соседней партой на математике, вдвое младше своего сегодняшнего возраста расправляется с охраной на этаже с ловкостью заправского убийцы. Эта песенка… Внушает дополнительную порцию страха. Она иногда мурлыкала этот мотив себе под нос, когда сильно погружалась в какую-то работу, чаще всего с компьютером. И теперь он видит, как она расстреливает взрослых мужчин без всякого колебания, напевая тот же самый мотив. Эрик так хотел раскрыть эту тайну… Но теперь он понял, что некоторые вещи должны оставаться неузнанными. — До последних нескольких месяцев за ней велось наблюдение, но и без этого несчастных случаев с гражданскими обнаружено не было. Только вот недавно она порвала с нашей союзной организацией в России и прибыла сюда. Некоторое время она была для нас потеряна, но вот мы снова её обнаружили и ведём наблюдение. Таких, как она, без слежки оставлять нельзя. Она даже хуже бомбы: тут ты никогда не знаешь, когда она взорвётся. Эрик не помня себя, добрался до комнаты и рухнул на диванчик. Да, некоторые вещи должны быть навечно скрыты покровом тайны. Он сейчас узнал самую страшную. Но ещё страшнее то, что он узнал её слишком поздно. Когда упала последняя капля. Когда ярко-синие глаза и длинные волнистые тёмно-каштановые локоны заняли прочное место в его душе.