69

Снились мне, как ни странно, ласки: умелые горячие руки гладили моё тело, не менее искусные губы касались шеи. Я не видел лица своего любовника, а просто чувствовал его прикосновения. Пошевелиться я почему-то тоже не мог — только благодарно постанывал, всё сильнее заводясь. И всё больше мне хотелось, чтобы мой таинственный партнер осмелел и принялся ласкать меня по-взрослому. Желание ощутить прикосновение его губ к члену отзывалось тянущей сладостью в поджавшихся яичках. Влажно-горячий язык, дразня, прошелся по внутренней стороне бедра, коснулся промежности, спустился ниже, и я обиженно заскулил — говорить я почему-то тоже не мог. Только сорвано и тяжело дышать, надеясь на то, что мой загадочный любовник всё же поймет, чего я хочу. — Да-а... — благодарно простонал я, когда эти губы наконец-то коснулись члена, — м-м-м... — теперь я точно знал, кто меня ласкает. Так делал минет только... — Ник, — я дернулся, открыв глаза, и даже не удивился, увидев голову Гепарда у своих бедер. — Что ты творишь? Оставив на секунду мой член, Ник ответил с улыбкой: — Новый вид будильника. Нравится? — Очень... эффективно, мне это снилось. — Знаю, ты так сладко стонал, Котик, — зелёные глаза лучились озорными искрами. — Так? — спросил я, издавая пошло-порнушный стон, решив немного пошалить. — О-да, милый, — подхватил мою игру Гепард и шепнул на ухо: — Позлим ещё змею? — Позлим, — подмигнул я. Уж что-то, а поделать кому-то нервы всегда было моим любимым занятием. И я выдал ещё пошлее: — О... да, да... не останавливайся... — О-о-о, ты такой горячий! — громко простонал Ник, обхватывая рукой мой член. — Я хочу тебя... — Так трахни меня! — я с трудом сдерживал смех. — Возьми меня... Тут в стену возмущённо застучали, мы переглянулись и продолжили: — Ты такой тугой, — почти проорал Гепард и уткнулся в мою шею лицом, пытаясь не рассмеяться в голос. — А ты такой твердый! — апофеозом порно-маразма ляпнул я и выдохнул еле слышно: — Всё. Не могу больше. Балаган, блин. — А то! Цирк уехал, клоуны остались, — снова подмигнул мне Ник. — Но ты действительно горячий, — добавил он тихо, глядя на меня потемневшим взглядом. — А ты... твердый, — облизнул я губы, чувствуя, как упирается в моё бедро член Гепарда. — Я сверху? — он захватил губами колечко в моём соске и потянул на себя. — Да, — выдохнул я, стискивая его бедра ногами. И теперь стоны были настоящими, как и срывающееся дыхание. Как сплетённые пальцы и сами собой закрывающиеся глаза. Как тело, выгибающееся навстречу Гепарду. И таким же настоящим был мой крик, вырвавшийся в тот момент, когда оргазм прошил меня, сводя судорогой пальцы. А через пару секунд я отстранился, стащил с члена Ника резинку и обхватил его губами. Руки Гепарда легли мне на затылок, помогая поймать нужный ритм. И сильно стиснули волосы, когда он кончил, вскрикнув так же громко, как и я сам несколько минут назад. Потом он притянул меня к себе и прошептал на ухо: — Я забыл сказать тебе доброе утро... — Ты — хам и невоспитанный тип, — усмехнулся я. — Так же тебя вчера змея обозвала? — Не-е-т, она назвала меня... — Земляным червяком? — вспомнил я слова Багиры. — Нет. Грёбаным хренососом, — с трагически-серьёзной миной изрек он. — И знаешь, в чем прикол? — М-м-м? — Она права, — еще трагичнее добавил Ник. — И только что я это доказал. — Ты был очень убедителен, милый, — томно выдохнул я и тут же прыснул. — Вот и отлично. Всё, подъем. Труба зовет, — он вздохнул. — На сегодня у меня куча работы. Большую часть я постараюсь домой утащить, но... — А я могу чем-то помочь? — Да. Счета оплатишь и в магазин сходишь, если несложно. — Как два пальца, — улыбнулся я, — только у меня ключей нет. — Уже есть. Я вчера сделал копию. Лови, — он встал, вытащил из кармана своих джинсов, валявшихся у кровати, ключ и бросил мне. — Я подумал, что запирать тебя в четырёх стенах по меньшей мере, нечестно. Я ловко поймал ключ и ответил: — Да я привык уже. — Ничего подобного! Я бы сам крышей поехал, доведись мне просидеть взаперти целый день. Одному. А банк тут совсем рядом. Все платежи у меня на карточке, вставишь в банкомат и всё. — Я в курсе, — усмехнулся я, — у нас дома так же. — Отлично. Чур, я первый в душ! — Гепард показал мне язык, схватил в комоде чистые плавки и скрылся за дверью. Я проводил его взглядом, улыбнулся и снова упал на кровать. И тут же резко сел. Твою дивизию, Гепард только что дал мне ключ от своей квартиры. И собирается вручить свою карточку, чтобы я скупился и оплатил счета. Мне. Парню на ночь. Случайному знакомому. «Я только что целовал своего парня». Вчера это были просто слова. Сегодня у них появились вещественные доказательства. Значит, я оказался прав, и «мы» действительно есть? «Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Так не бывает». Ошибаешься, Гепард, бывает. Когда-то я теорию слышал, что всё во вселенной уравновешено. И если на тебя свалилась гребаная куча говна, значит скоро или не очень скоро, с тобой обязательно случится что-то хорошее. Ник свою долю уже выхлебал. Полной ложкой. Вот и пришло время для везения. Стоп. Это что же получается: я — его приз? Нет, я, конечно, очень себя люблю и уважаю, но на вещи смотрю реально. И знаю, что на самом деле я тот еще гандон. Помню, мне это как-то телка одна заявила. После того, как я её трахнул и бросил, невзирая на девственность, мне подаренную, и кучу сопливых признаний. Я так и не понял, чего от меня эта смазливая курочка ожидала. Что я как настоящий джентльмен на ней женюсь? Так я им сроду не был! А самым ярким впечатлением той нашей ночи стала изгвазданная в крови простыня. Романтика, блин. Цветы, свечи и прочая срань, которой она мне весь мозг выела до того как отдаться. Всё было охренеть как красиво ровно до того момента, как к самому процессу приступили. Рыдающе-ноюще-скулящее бревно в постели — офигенный джек-пот. После этого я зарекся с целками дело иметь. Нахер надо! Я хочу кайф ловить, а не уговаривать расслабиться и на перекошенное лицо любоваться. Но контрольным ниже пояса стал её вопрос, который она мне задала после того, как всё закончилось: — Артур, тебе было хорошо со мной? И она не прикалывалась. Вопрос задавался на полном серьезе. Стаскивая измазанную в крови резинку и брезгливо стирая эту самую кровь со своего тела, я буркнул что-то нечленораздельное. А на требовательное: — Когда мы снова увидимся? Бросил дежурное: — Я позвоню, — что в данном случае означало — никогда. Но отделаться от красотки быстро, к сожалению, не вышло. Город у нас небольшой и почти все друг друга знают, а особенно — в одной тусовке. И вскоре она раздобыла у общих знакомых мои телефоны: домашний и мобильный. Узнала адрес моей страницы в соцсети, и начался форменный писец. Она одолевала меня по телефону, звонила и трагически молчала в трубку. Заспамила мою страницу слезливо-сопливыми песенками и картинками, и я внёс её в Чёрный список. Я испытал от этого акта справедливого возмездия куда больший кайф, чем от секса с назойливой дурой. Сопение в трубку и тупые СМС-ки с каждым днем бесили меня всё сильнее. И я не выдержал. Позвонил ей и сказал, что хочу встретиться, поговорить нам надо. Она радостно согласилась, вероятно полагая, что взяла меня измором. А потом рыдала, когда я совершенно спокойно предложил ей забыть о моём существовании. Свою часть меня она уже получила, так какого хера ещё надо? Ах, я был первым? И что? Мне за это медаль полагается? О, она меня, оказывается, любит? Охренеть. Этого я, ясное дело, запретить ей не могу. Люби себе на здоровье! На расстоянии. А меня больше не задалбывай! И тут я узнал, что тоже, оказывается, её люблю. Прифигев от такой новости, я спросил, глядя прямо в зарёванное лицо: — А ты откуда это взяла? То, что я тебя трахнул значит только то, что я тебя трахнул. — Но... Мы же... — начала она, но я резко перебил: — Нет. Никаких «но» и нет никаких «мы»! И не было никогда! — Но я же тебя люблю! — И что? — я выбил из пачки сигарету и закурил. — Это твои половые трудности, ясно? — Я... я... я вены себе перережу! Таблеток наглотаюсь! Из окна выпрыгну! — истерично завопила она. — На здоровье, — я выпустил дым кольцами. — Только всё сразу — не получится. От таблеток можешь просто проблеваться, мозги на асфальте негламурно смотрятся, так что лучше всего — вены. Только режь вдоль, в ванне с тёплой водой. Говорят, так не больно. — И... тебе будет всё равно? А я тогда записку оставлю, что во всем виноват ты! И тебя посадят, понял! — кажись, о том, что нужно рыдать, она уже начала забывать. Отлично. Продолжая ковать железо, я насмешливо бросил: — А мне и сейчас единохренственно, живая ты или нет. Так что давай, вперёд! А что до записки, это ещё доказать надо, что мы с тобой вообще были знакомы. Я заявлю, что понятия не имею, кто ты. Мало ли какая дура могла в меня втрескаться? Моё слово против записки дохлой истерички. Сама понимаешь, что нифига мне за это не будет! — Ну ты и гандон! — прошипела она, обжигая меня ненавидящим взглядом. — Зато от СПИДа не умру! — лучезарно улыбнулся я. — Ну так что, бритву подогнать или у тебя есть? — Не дождешься! — крикнула она мне в лицо и унеслась. Я помахал ей вслед, поздравив себя с удачным избавлением от навязчивой тёлки. А через пару месяцев я случайно увидел её в обнимку с каким-то оленем. Рожи у обоих были до отвращения счастливые, из этого я заключил, что всё у неё нормально. Меня давно уже поражала уверенность девок в том, что секс и любовь — это обязательно одно и то же. А вот нихрена подобного! Если я сую в телку свой член, это в последнюю очередь говорит о любви. Я просто хочу трахаться, вот и всё! А делать это с кем-то куда приятнее, чем дрочить на порнуху. Когда я говорю тёлке, что хочу её, это значит только то, что я хочу. И ни звуком больше, но они почему-то слышат совсем другое. Придумывают, ищут какой-то тайный смысл в поцелуях, взглядах и комплиментах. Он там есть. Но не тот, который жаждут отыскать самочки. Просто если ласково и мелодично мурлыкать и вовремя лизнуть где надо, гораздо быстрее сумеешь за шкирку ухватить и оттрахать. Вот и всё. Это как война, на которой все средства хороши.

***

А ещё я понял, что недаром шарахался от этой сраной любви как от чумы. Теперь, когда я умудрился заразиться этим грёбаным вирусом, я начал меняться, и меня это пугало. Я боялся сделать Гепарду больно и хотел, чтобы ему было со мной хорошо. Всегда, а не только в постели. Я обнаружил у нас столько общего, что уже перестал удивляться какому-то новому сходству. С ним мне не нужно было притворяться или строить из себя на десятом ладу то, чем я не являюсь. Это начиналось в постели, где каждый стон был настоящим, и заканчивалось в привычке курить одну сигарету на двоих после секса, лежа под одеялом и тесно прижавшись друг к другу. Я пытался понять, почему все же влюбился в него, и не мог. Может, просто права оказалась моя мать? Как-то раз, вскоре после того, как я машину разбил и вернулся домой из больницы, я случайно подслушал их с отцом разговор: — Я не понимаю, как можно быть таким безответственным! — возмущался отец. — Он сел за руль пьяным! Это чистое везение, что никого не сбил и не погиб сам! — Витя, Артур еще совсем ребенок, — мягко успокаивала его мать. — Наташа, этот ребенок меняет девушек как перчатки! Неужели ты думаешь, что он водит их в кино и целует в щеку? Он вырос развратником и превращается в алкоголика! Я в его годы... — Витенька, мы с тобой росли в другое время и в другой стране. У нас секса вообще не было, помнишь? — Помню, но он же может подцепить какую-то гадость! Ты сама знаешь, что по СПИДу наш город догоняет столицу! Я уже молчу о сифилисе и прочем дерьме! — Витя, я врач, забыл? И не волнуйся, Артур предохраняется. — Я надеюсь! Не хватало еще, чтобы обрюхатил какую-то... — пробурчал отец. — И когда он уже образумится? — Придет время, не волнуйся. Ему всего семнадцать, помнишь? Артур повзрослеет, влюбится и... перестанет вести себя так. — Уверена? — Я знаю нашего сына. Он — хороший мальчик. — Ой, Наташа, мне бы твою уверенность, — вздохнул отец. Дальше послышался звук поцелуя, и я от двери слинял. Я поплелся тогда в свою комнату, запер дверь изнутри, достал свою игрушку и врубил любимое кино, предварительно надев наушники. Ну, пришло время. Ну, влюбился... И матери об этом лучше не знать, я уже не говорю об отце. Но, черт меня дери, мать оказалась права! Я действительно изменился. В моих ближайших планах напрочь отсутствовали другие парни и девушки. Я не хотел никого, кроме одного зеленоглазого сукина сына, который только что вышел из душа. В этих долбаных трусах, делающих его задницу ещё аппетитнее. Я заставил себя отвернуться и потащился в ванную сам. Наш распорядок дня: секс, душ, кофе, моё дневное одиночество. Обмен короткими и так много значащими сообщениями, возвращение Гепарда домой, секс, душ, ужин, секс или просто сон, как вчера. Я бы с удовольствием вычеркнул из этого списка работу Ника, но... ничто не идеально в этом мире. Напевая себе под нос привязавшуюся песню, я быстро ополоснулся, попил с Гепардом кофе и проводил его на работу. Потом в темпе прибрался и засобирался исполнить свои поручения. Оплатить счета, скупиться и прогуляться. Хоть последнее без Ника почему-то уже не казалось мне таким интересным. Короче, день обещал быть чудесным, но обещать — ещё не значит жениться.