69

Как только дверь за матерью захлопнулась, я подскочил с постели как на пружинах. Я готов был сам себя расцеловать в задницу! Бля, я бы даже у себя отсосал за то, что почти собрал сумку. Мои вещи и документы были аккуратно сложены, оставалось забросить туда бельё, что я и сделал. Окинул взглядом комнату, вспоминая, не забыл ли чего. Ошейник! Ну конечно! Нехрен оставлять здесь хоть что-то по-настоящему важное для меня! Подарок Гепарда хранился в самом нижнем ящике стола. Я быстро схватил его и сунул в карман сумки. Потом я застегнул сумку, перебросил её через плечо и ломанулся в родительскую спальню. Да, давненько я тут не бывал! Но, если ничего не изменилось, карточки по-прежнему в тумбочке у кровати с правой стороны. Я распахнул дверцу и выгреб содержимое. Слава консерватизму моей матери! Карточка «на всякий пожарный» лежала в своём конверте вместе с кодом. Я сунул листок и пластиковый прямоугольник в карман, не испытывая каких-либо угрызений совести. Теперь не хватало только наличных, но я знал, где их взять. В отцовском кабинете я нашел пакет со своим конфискованным вчера добром — придать «эту мерзость» огню предки ещё не успели. Замечательно! Переложив игрушку, смазку и журналы в боковой карман сумки, я довольно усмехнулся. Так, пока что все идет просто замечательно! А сейчас будет ещё лучше. Я увидел свой системник, стоящий на полу около стола. Быстро смотался назад в свою комнату за отверткой и вскоре уже вытаскивал из компа жесткий диск. Хрен тебе, папочка, а не моя личная жизнь! Винт я тоже запихнул в свою сумку, а потом выдвинул верхний ящик отцовского стола. Там он всегда хранил небольшие суммы — на карманные расходы, оттуда выдавал их мне, но сам я никогда не смел взять и копейки. До сегодняшнего дня. До того, как меня предали. Улов оказался небогатым — всего-то пятьдесят гривен. Но этого мне с лихвой хватит, чтобы добраться до ближайшего банкомата. Я сунул купюру в карман и на секунду прикрыл глаза, вспоминая, ничего ли я не забыл. Вроде нет. Я перевёл дыхание и пошёл в прихожую, снял трубку домашнего телефона и набрал номер соседки: — Бабушка Надя? Здравствуйте! Это Артур. Да... Тут такое дело... Я ключ свой найти не могу, а мне срочно в институт надо — документы сдавать. А родители на работе, ага... Спасибо. Жду. Я повесил трубку и замер у двери с колотящимся сердцем. Секунды почему-то тянулись как никогда долго. Но вот в замке повернулся ключ, и в дверном проёме показалась соседка. Я подлетел к ней, чмокнул в морщинистую щеку и помчался вниз по лестнице, ничего не поясняя и не тратя время на вызов лифта. По закону Мерфи, он обязательно застрянет, а откроются двери прямо перед носом моей матери. Втиснувшись в маршрутку, я подъехал к банкомату, находившемуся вдалеке от центральных улиц. На мое счастье, очереди не было. Зашибись! Я вставил карточку и быстро ввел пин-код. Баланс карты. На экран. 5000 Выдача наличных. Сумма 5000 Сунув купюры в карман, я вытащил карточку, сломал её напополам и выбросил в урну. Всё. Больше она мне не понадобится. Следующей моей целью был магазин сотовой связи. Всего за пару тысяч я стал владельцем новенькой «Нокии», ещё полтинник — и у меня снова есть номер. Я вышел из магазина, подошел к табачному киоску, купил сигареты, а потом свернул в один из двориков. Мне нужно было сделать один очень важный звонок. Звонок, который определит моё будущее. Сначала я вставил в телефон карту памяти, потом — новую СИМку, но набирать Гепарда сразу же не стал. Слишком сильно дрожали руки и колотилось сердце. Я сел на лавочку у чьего-то подъезда, достал из пачки сигарету, прикурил, пару раз затянулся и только потом набрал цифры, которые уже успел выучить наизусть. Я никогда на память не жаловался, не подвела она меня и сейчас. Глубоко затягиваясь, я слушал длинные гудки. И умирал с каждым из них. Но вот трубку наконец-то сняли и любимый голос произнес резко и недовольно: — Слушаю. — Это я... — Артур?! Твою мать! Убоище мелкое! Где тебя носило? — заорал он так громко, что я сморщился и чуть отодвинул телефон. — Со вчерашнего утра — ни слова, ты бухал что ли? — Почти, — улыбнулся я, — я выезжаю, Гепард. Сегодня. — Что случилось? — Пиздец. Отец всё знает. — Откуда? — Журнал, — вздохнул я. — Блин. Ты цел? — обеспокоенно спросил он. — Частично. А компу и телефону — крышка. — Насрать. Новые купим. Он бил тебя? — Двинул разок по челюсти, — не стал скрывать я. Все равно Ник увидит мое опухшее рыло. — А так все нормально. — Не врешь? — А смысл? — я выдохнул дым. — Ты всё равно завтра увидишь. Или... — Никаких или! Дуй на вокзал за билетом. У тебя деньги есть? Если нет, я скажу тебе номер своей карты и код, снимешь. — Не надо, мне хватит. А... я тебе точно нужен? — У тебя времени дохрена? — иронично спросил Гепард. — Нет, а что? — А то, что не мели ерунды! Поднимай нашу задницу и пулей на вокзал, пока тебя не хватились! — Нашу? — переспросил я. — Ну, мы, кажется, уже решили, что твоё тело... — Наше дело, — закончил я за него. — Я уже встал. — А у тебя? — Ник! — возмущенно фыркнул я. — Проверка реакции, — в его голосе слышалась улыбка. — Или эрекции? — И того, и другого! Давай, болтать будем в поезде. Я жду тебя, Котик. Он повесил трубку, а я едва сумел подавить желание заорать, заплакать и засмеяться одновременно. Ник меня ждет! Он переживал из-за меня, а значит, «мы» все еще есть! Кроме вонючего закона Мерфи, в ходу всё же было и вселенское равновесие. Свою долю дерьма я за эти сутки уже выхлебал, а значит, должно было и повезти. И мне повезло. Билет на поезд, отходящий в Киев через два часа, для меня нашёлся. Но самое смешное было в том, что он оказался СВшным. Снова. Потом я потопал в зал ожидания. В тот, который повышенной комфортностью славится. Плюхнувшись на мягкое сиденье, я первым делом набрал Гепарда. В этот раз он ответил мгновенно. — Да. — Я купил билет. — Отлично. Когда тебя ждать? — Завтра, — я назвал номер поезда и вагона и время прибытия, — но я и сам доберусь. — И будешь орать под дверью, как бродячий кот. Я поменял замок после твоего отъезда. — Зачем? — Да так. Выяснилось, что один товарищ примагнитил запасной ключ. А, зная его любовь к веществам... — Француз? — Да. Так что в любом случае я тебя встречу. Как ты? — Нормально. Только челюсть ноет. Я теперь целоваться не смогу. — Вот и хорошо. — Чего хорошего? — изумился я. — Никого в поезде облизывать не будешь, и тогда у тебя появится шанс выиграть пари! — насмешливо пояснили мне. — Я и так его выиграю! — Мечтать не вредно! — Поживем-увидим, — примирительно буркнул я. — Я... соскучился по тебе. Очень. — Знаю. Ладно, Котик, мне бежать пора. Свяжемся вечером. Если я не закончу этот грёбаный перевод сейчас, меня нахрен выпрут. Я должен был сделать это ещё вчера. — А что помешало? — Да так. Один мелкий засранец не вышел на связь. Не ответил ни на одно из моих сообщений и даже не объявился в скайпе, — перечислял скороговоркой он. — И я разом позабыл все артикли... — Он не мог, — тихо обронил я. — Теперь я это знаю, но вчера понятия не имел, что могло случиться. Я подумал... — Что? — Что он нашел себе занятие поинтереснее, чем готовить мне еду, стирать мои тряпки и пороть меня плеткой, — Гепард говорил негромко и торопливо. — И я чертовски на него обозлился. И на себя. — За что? — За то, что снова поверил в «мы». Решил еще раз поспорить с теорией. За то, что... Блин, шеф вызывает. Всё, давай. Созвонимся. Ник повесил трубку, а я улыбнулся, спрятал свой телефон и окинул зал ожидания внимательным взглядом. Буфет! То, что надо! Жрать мне хотелось жутко, я вдруг вспомнил, что со вчерашнего обеда ничего не ел. Я подошел к стойке, заказал себе отбивную, картошку фри и салат. И подумал, что такое же ел в тот день, когда впервые встретился с Гепардом. Я невольно улыбнулся и направился к столику — дожидаться своего заказа. Пока я ел, я то и дело бросал настороженные взгляды на дверь — я боялся, что моя мать здесь объявится. Я дал себе слово, что скорее сдохну, но домой не вернусь. Нечего мне здесь делать! Я не хочу жить под одной крышей с людьми, которые простили мне разврат, пьянки и даже разбитую машину, но не сумели простить... любовь. Реакция отца меня, в принципе, не удивила. Я знал, как он относится к геям, и ожидал чего-то подобного. А вот мать... Я понятия не имел, сумею ли когда-нибудь простить ей предательство. Сейчас я был слишком зол на неё. Я надеялся, что папаше досталось как следует, и мать пробудет в больнице не один час. А когда она вернется домой, я буду уже вне пределов досягаемости. И пусть потом ищут! Пусть заявляют в милицию, если совести хватит. А ещё меня преследовало чувство, что Гепард никак не может сказать мне что-то очень важное. Он порывался сделать это несколько раз и всё никак. Или я это просто выдумал? В любом случае, я скоро его увижу и всё узнаю сам. Облегченно вздохнул я, только когда поезд тронулся, и родной город остался позади. В этот раз моей попутчицей оказалась стройная блондинка средних лет. Но я даже не обратил внимания на её лицо и не запомнил имени. Вся усталость навалилась на меня разом, стоило только сесть на диван. Тогда я сунул под сиденье свою сумку, постелил постель, рухнул на неё лицом к стенке и отключился. Разбудил меня телефон, завибрировавший в кармане. Это мог быть только Гепард, ведь этого номера не знал больше никто. Я вытащил мобилку, зевнул, поморщившись от боли в челюсти, и открыл сообщение. Всмотрелся и тряхнул головой, решив, что всё ещё сплю, и это мне снится. Я даже глаза протер в лучших мелодраматических традициях. Но ничего не изменилось. Оно никуда не делось и не исчезло. «Люблю». Слово из пяти букв. То, которое я так и не решился сказать вслух. Я очень боялся быть высмеянным, а оказалось, что боялся зря. «И я», — набрал я, не попадая по нужным буквам.