III. Трон Тельмара

Девушка в синем легком платье, подчеркивающем цвет глаз, оттесняет шамана от Эдмунда, испуганно глядя на полуобнаженного короля. Удостоверившись, что тот цел, с облегчением вздыхает. Она разворачивается к шаману лицом и грозно смотрит на него: — Я знаю, что ты хотел сделать, и в этот раз твои варварские ритуалы не останутся безнаказанными! Царевич Анзор узнает об этом сегодня же! — Ну что Вы, ясная тархиня, Вам показалось, — начинает лебезить старик. — Ничего мне не показалось! — Эстель делает еще один шаг в сторону шамана. — Стража! Из узкой двери в глуби храма выступают четверо мужчин в латах и остроконечных шлемах. — Я хочу, чтоб один из вас сейчас же отправился во дворец и сообщил царевичу Анзору о том, что шаман пытался убить ритуальным ножом короля Нарнии! Стражник, который находился ближе всего к двери, кивает и исчезает в овальном проеме. — Ваше Высочество все неправильно поняли, — разводит руками старик. — Вы ведь здесь совсем недавно… — Не трать время на беспочвенные оправдания, — уверенным, но таким тонким, женским голосом отрезает Эстель. — Слухи о твоих тайных обрядах ходят давно. А Анзор, будучи маленьким, видел, как ты принес в жертву богине раба, на этом самом столе, перед праздником персикового урожая! — Какой вздор! Ему, должно быть, показалось. У меня нет времени, — старик делает шаг в сторону. — Стража! — такая хрупкая леди в синем цепко хватается за рукав шамана. — Я приказываю вам никуда его не отпускать до прибытия царевича. Стражники беспрекословно исполняют волю жены царевича, окружая старика и направляя в его сторону острые пики копий. Эдмунд ошарашено смотрит на девушку в синем. Конечно, он узнал её. Его симпатия почти из детства. Такая первая (если забыть тот факт, что свою юность королю Справедливому было дано пережить дважды) и чистая влюбленность в девушку, которая так быстро его покинула. Он, правда, скучал первое время, искренне жалея, что отдал не ей венец королевы турнира. Что леди королевы Орландии делала в столице Ташбаана — он искренне не понимал. Но больше его обескураживал тот факт, что Эстель, одетая в восточный наряд, с такой дерзостью и вызовом в глазах раздавала приказы направо и налево. Эдмунд давно знаком с культурой Тархистанцев и с ролью женщины в ней. Леди на юге приравнивалась к роскошному наряду и богатому дому. Если ты состоятельный тархан — в жены тебе достается одна из первых красавиц. Ты будешь одевать ее в редчайшие шелка и украшать самыми крупными рубинами, вот только голос пригодится ей только для того, чтобы усладить слух мужа песней или поэзией. Эстель наконец переводит решительный взгляд на нарнийца и смущенно отводит глаза: — Оденьтесь, пожалуйста. Мне не стоит находиться рядом с неодетым мужчиной. Эд растерянно оглядывается в поисках рубашки и наспех накидывает её на себя, застегивая пуговицы. Орландка удовлетворено кивает и протягивает ему руку: — Пойдем отсюда, Ваше Величество. — Просто Эдмунд. — Эдмунд, — повторяет девушка. Эстель уводит нарнийского короля в закрытый внутренний двор, за что он ей мысленно благодарен — что-что, а свежий воздух ему сейчас нужен, как ничто иное. Девушка осторожно опускается на скамейку, глядя перед собой: — Как ты? — осторожно спрашивает. — В порядке, — отвечает Эд. — Ничего, если я спрошу? Что ты здесь делаешь? И почему к тебе так… Обращаются? Эстель улыбается краешком рта, стыдливо опуская глаза: — Я вышла замуж за царевича Анзора. Эдмунд невольно таращит глаза: — Ну и ну! Я даже не слышал о том, что у него невеста появилась. Леди в синем улыбается чуть шире, опуская ладони себе на колени и принимаясь их разглядывать: — Не удивлена. Знаешь, все случилось так скоро. В его первый приезд мы познакомились, во второй — было что-то вроде романтического свидания, а в третий — пышная свадьба. — Действительно, скоро. — Это, как гром среди ясного неба, произошло. Но, мне кажется, будто так оно и должно было быть. Знаешь, когда смотришь на человека, и сразу понимаешь — это твоё, то самое, и нет смысла искать лучшего, ведь он уже самый лучший на целом свете! Оба замолкают. Тишину заполняет лишь пение восточных птиц. Эдмунд опускает голову, вслушиваясь в отголоски собственных мыслей: — Как ты узнала, что я в храме? И что шаман… — Выходила на прогулку и заметила тебя ещё издалека. — Эстель виновато улыбается. — Твоя одежда сильно выделятся среди местных. Я звала, но мне не удалось перекричать толпу. Ты был далеко, я пошла следом, но шаман успел запереть парадную дверь. Хорошо, что я знала, где есть ещё один вход, не для всех… А про шамана — Анзор говорил мне держаться от него подальше в дни перед праздником… Зачем ты к нему пошёл?! — У меня неприятности, — Эдмунд чувствует себя глупо. — Он помощь обещал. — Нашёл, кому верить! — фыркает орландка. — Это точно. — Может, я помочь смогу? — Эстель чувствует себя виноватой. — В чем дело? — У меня есть любимая… К тому же, она моя невеста. Мы случайно столкнулись с магией и, защищая меня, она взяла удар на себя. Теперь у моей любимой круглые уши, четыре лапы и хвост с кисточкой. Даже усы и когти. И вместо того, чтобы наставлять меня на путь истинный, она гоняет мышей на лугах. — Эд зарывается пятерней в волосы. — А я совершенно ничем не могу ей помочь. Олух. — Эдмунд, выход найдётся, — Эстель ободряюще сжимает ладонью плечо короля. — Ты её любишь? — Очень. Она совсем на меня не похожа: все время думает о других, боится неосторожным словом обидеть. А ещё — она способна превратить любой хлам в произведение искусства. Эстель улыбается, поправляя прядь волос: — Сколько вы были вместе? — Более трёх лет. — А обручены? — Более трёх лет. Орландка обескуражено смотрит на короля Нарнии, пытаясь понять, что не сходится: — Тогда почему вы до сих пор ещё не принадлежите друг другу? Ты в ней сомневаешься? — Конечно, нет! Это ведь, как ты говорила, про того самого, единственного на целом свете. Лира ради меня отказалась от страны Аслана и всего, что было ей дорого! — А ты ради неё? — Эстель с интересом проглядывает на юношу, будучи готовой часами слушать рассказы о искренней любви. Эдмунд не знает, что ответить. Возможно, ему просто нечего сказать. Он погряз в государственных делах, в золотом правиле «делай все с умом» и «никаких опрометчивых шагов». Питер попросил повременить со свадьбой, дабы законом уберечь Люси, ведь она ещё такая маленькая. А что Эдмунд? Мог ведь настоять на своем, нахмурить брови, стукнуть кулаком о стол — никто не осудил бы. А он? Да он и не возражал особо, ведь, собственно, куда спешить? Всегда находились дела более срочные и важные, чем рассылать приглашения, выбирать цветы и составлять меню свадебного пира. Он был совсем не прочь подождать. Сколько? Месяц, год, три — ведь они ещё совсем молоды. Только… А вот хотела ли ждать Лира? К своему стыду, Эдмунд осознает, что не знает ответа на этот вопрос. Никогда не спрашивал Лиру, что она думает по этому поводу — просто однажды поставил перед фактом, а она согласилась. Велика ли вероятность, что ожидание её расстроило? А что, если она, как и Эстель, все эти годы думала, что он просто сомневается в правильности выбора, сомневается в ней? Спросить такое — не тактично и грубо, Лира никогда бы не спросила. Эстель терпеливо ждёт ответа, наблюдая за сменой эмоций на лице короля Справедливого, в то время как во внутреннем дворике появляется стражник: — Ваша Светлость, Его Высочество царевич здесь. Он просит Вас присоединиться к нему. Лицо Эстель сразу же становится серьёзным. Она кивает Эдмунду и возвращается в храм. Эдмунд запоздало вспоминает, что даже не успел поблагодарить так вовремя появившуюся старую знакомую. Встав со скамейки и последовав за светловолосой «тархиней», король Нарнии невольно начинает сомневаться, а в Тархистане ли он вообще? Царевич прибегает по первому зову жены и ПРОСИТ присоединиться? А королевская стража беспрекословно слушается женщину. Нет, тисрок явно теряет хватку. Анзор сурово смотрит на взятого под стражу шамана. Когда в храме появляется Эстель, царевич буквально подбегает к ней, опуская ладони на хрупкие плечи: — Мой свет, ты меня взволновала. Он тебе не навредил? — Нет, радость моих глаз. Но я видела в его руках ритуальный нож, который был направлен в грудь нарнийского короля Эдмунда. Он уже заканчивал молитву. Царевич наконец замечает нарнийца за спиной любимой: — Король Эдмунд… — Царевич Анзор, — кивает в ответ Эдмунд. — Как ты посмел?! — рычит Анзор, приближаясь вплотную к старику. — Ты хоть понимаешь, на кого поднял руку? В этот раз твои тайные обряды не ускользнут от внимания тисрока, как девять лет назад! Он об этом узнает, сегодня же! Шаман принимается бормотать какие-то оправдания, но младший сын правителя обрывает его властным жестом: — В темницу его. Сейчас же. — Богине Таш это придётся не по нраву, — бросает вслед царевичу шаман. Разозленный Анзор в несколько шагов сокращает расстояние между ними, хватая взятого под стражу за грудки: — Ты хоть понимаешь, что мог натворить? — шипит в лицо старику так, чтобы слышал только он. — Щедрая жертва? Да ты чуть войну не развязал! — Таш нас защитит! — Молись, чтобы она тебя защитила перед тисроком, — бросает напоследок Анзор. — Эдмунд! Я должен принести свои извинения… — Не стоит. — Нарнийский король разводит руками. — Основной виной является моя неосторожность. — Твой приезд — приятная неожиданность для нас. — Анзор с нежностью берет за руку Эстель и касается губами тыльной стороны её ладони. — Для нас будет огромной честью, если ты станешь нашим гостем. — Спасибо, но, — Эдмунд улыбается краешком рта, — меня кое-кто очень ждёт.