III. Трон Тельмара

Луна взошла. Деревья купаются в её молочном свете. В лесу тихо и спокойно, как никогда. Кажется, даже ветер уснул, оставив в покое изумрудные листья. Цветы тоже спят, наклонив головки к самой земле. — Дитя моё, ты уверенна, что он придёт? — Лесной бог, опирающийся о резной посох, вопросительного смотрит из-под густых бровей. — Он должен. Он обещал. Сегодня. Иначе я бы не просила, — с придыханием отвечает. — Ночи уже не такие короткие, как было прежде. Подождём. — спокойно отвечает седобородый старец, поправляя на голове медный обруч. Он спокойно наблюдает, как она мечется из стороны в сторону, не зная, куда себя деть и чем отвлечь. Молодость. Она нетерпелива и рискованна, заставляет бросаться в омут с головой. Он бы сказал ей, что не стоит так переживать, что слишком уж много значения она вкладывает в эту ночь, хотя на самом деле все уже давно решено и она почти ничего не изменит своим решением. Но мудрость годов заставляет его промолчать. Он знает, что она не послушает. Когда глаза так горят, а сердце из груди вырывается — кто станет к старику прислушиваться? И все-таки она распереживалась не на шутку. Травы под ногами начинают волноваться и шуметь, как от ветра. Цветы, ощущая похолодание, жмутся ближе друг к другу. Становится темнее — разорванные тёмные тучи закрывают луну. — Тише, дитя моё, успокойся, — Лесной бог опускает шершавую, как кора дуба, ладонь на хрупкое плечо дриады. — Мне кажется, я слышу топот копыт. С Юга. Дриада вздрагивает, оборачиваясь в ту сторону, куда указал Лесной бог. Нервно прислушивается, перестав дышать. На губах невольно появляется улыбка — старик не врал, действительно топот копыт. В лесу поднимается ветер. От её нетерпения, смешанного с надеждой и любопытством. Цокот копыт становится все отчётливее. Дриада вглядывается в силуэты тёмных деревьев. Тучи на небе тоже уносит ветер. Становится светлее. Можно отчётливо рассмотреть всадника. Он все ближе. Наконец тёмная лошадь выезжает на небольшую поляну и останавливается. Всадник спешивается и откидывает капюшон тёмного плаща, открывая лицо. По травам будто опять прокатывается волна ветра, заставляя все цветы раскрыться. Над поляной появляются стайки ночных мотыльков. — Аласкар! — дриада срывается с места и бежит к тархистанцу, заключая в крепкие объятия. Он уставший и измотанный — это видно по лицу и слегка заметным тёмным кругам под глазами на смуглой коже. Но он рад, что долгое путешествие через сухую шелестящую бескрайнюю пустыню наконец позади. Как и вся его жизнь. Прошлая жизнь. Почти. — Я так боялась, что у тебя что-нибудь случилось! — Ариадна наконец находит в себе силы оторваться от царевича. — Слухи уже начинают доходить и до нас, о том, что ты… — Но ты же ведь знала, что это неправда? — на устах тархистанца играет улыбка, когда он поправляет цветок в волосах дриады. — Знала… Но все равно, так страшно это звучит… — Это неправда. И я здесь, перед тобой, чтобы больше тебя не оставлять. И без того разгоряченные щеки Аласкара обдает тёплым ветром, когда Ариадна упирается лицом ему в плечо. — Ну что ты, как маленькая, — тархистанец нежно трется носом о макушку дриады, — нас ведь ожидают? Аласкар вопросительного смотрит на опершегося на посох Лесного бога. — Да! — Ариадна отстраняется от царевича и за руку ведёт его к старцу. — Это Боский, он властелин лесов нарнийских. Он свидетелем станет. Царевич кивает, когда они вдвоём, продолжая держаться за руки, останавливаются напротив Лесного бога. Первую минуту тот внимательно смотрит в глаза каждому. Во взгляде всегда степенной и серьезной дриады горит восторг, смешанный с нетерпением. Кажется, ей и на месте трудно устоять. Взгляд тархистанца более спокойный, серьёзный и уверенный. Он твёрдо смотрит в глаза Боскию, не отводя взгляда. В какое-то мгновение ему кажется, что старик в медном обруче видит его насквозь, что он способен читать не только мысли, но и всю его жизнь. От первой до последней страницы. Наконец Лесной бог удовлетворительно кивает. В его руке появляется деревянная чаша. — Ответь мне Ариадна, дочь лесной прохлады, кто для тебя Аласкар? — Моя услада. — Тогда ответь Аласкар, сын солнечного света, ты любишь Ариадну? — Как жаворонок первый луч рассвета. Боский довольно кивает и снова обращается к дриаде: — Скажи мне, Ариадна, готова ли ты делить с ним все, что имеешь, снова и снова? — Готова. — Тогда испей воды из этой чаши. Пусть она будет первым, что ты разделишь с избранным своим. Лесной бог протягивает Ариадне деревянную чашу и та делает из неё глоток, прикрывая глаза. А затем, с подбадривающей улыбкой, передаёт чашу Аласкару. Тот кивает и подносит её к губам. Делает глоток. Затем удивлённо вглядывается в жидкость внутри чаши, переводит такой же непонимающий взгляд на Боския. — Но это… — начинает было царевич. — Не вода? — старец усмехается в седую бороду. — Нет, — отвечает Аласкар, — вино… Могу поклясться, сладчайшее из всех вин, которые мне только доводилось пробовать. — Потому что до этого воды той уста твоей любви коснулись. Отныне и горькие коренья из рук её тебе казаться будут медом. Аласкар, дай мне руку. Царевич протягивает Лесному богу ладонь и тот вкладывает в неё большое семечко. — Теперь ты, Ариадна. Дриада, знакомая уже с их обрядами и обычаями, накрывает хрупкой ладонью руку Аласкара. Их пальцы переплетаются. Оба чувствуют небольшой толчок внутри, но Ариадна придерживает Аласкара, чтобы тот не разрывал руки. Ещё рано. Из ладони выскальзывает небольшой бутон на тонком стебельке. Он оплетает запястья Аласкара и Ариадны, как будто бы связывая их воедино. А затем раскрывается белым цветком. — Это фэдэлитà. Цветок любви и верности. Если проклюнулся он в ваших руках — значит искренни ваши намерения и Дух леса вас благословляет. Скажи Ариадна, кого желаешь ты назвать своим мужем? — Аласкара. — твёрдо отвечает дриада. — Быть сему так, — Лесной бог достаёт тоненькую кисть и выводит краской цвета древесной коры на запястье дриады рисунок цветка фэдэлита. — Ответь мне, Аласкар, кого желаешь ты назвать своей женой? — Ариадну. — И так будет отныне, — Боский выводит такой же цветок на запястье Аласкара. — Осталось скрепить вас союз поцелуем и с этой же минуты станете вы единым и неделимым. Царевич мягко привлекает к себе дриаду и снимает с её головы голубоватый цветок — символ свободы и неприкосновенности. После нежно целует невесту в знак своей преданности. Обряд свадьбы произошёл. Теперь о соединении двух таких непохожих друг на друга душ знали лишь они сами, Лесной бог и ночь. С остальными пока что было решено не делиться. Дриада заводит Аласкара за руку в импровизированный шатер, сотканный из цветущих веток. Сама она не любила тесноту, которой давят крыши и стены, однако знала, что без них Аласкар будет чувствовать себя уязвимо. Ветви раздвигаются, упуская внутрь обрученных, и с тихим шелестом замыкаются за их спинами. Ариадна с веселым смехом прыгает на руки царевичу и тот её ловит, прижимая к себе. Дриада упирается лбом о лоб Аласкара: — Ты веришь?! Веришь, что это случилось?! — в голосе невесты звучит неподдельная, почти детская, радость. — Верю, — спокойно отвечает тархистанец. — И теперь ты всегда со мной будешь. Дриада крепче обхватывает ногами пояс царевича, принимаясь играться с темными прядями. Аласкар тянется за поцелуем дриады, которая, сидя у него на руках, оказалась выше. Получив желаемое, осторожно опускает её на траву. Царевич принимается покрывать поцелуями сначала лицо, а потом шею и плечи дриады, поглаживая по спине. Ариадна несмело подаётся вперёд, находит губы Аласкара и бережно целует, расстегивая непослушными от лёгкого волнения пальцами рубашку. Сбрасывает её. Оглаживает вышколенное многочисленными тренировками мускулистое тело. Боится, что он так замерзает и обвивает его тёплым ветром. Аласкар улыбается её заботе, спускает в ответ шлейки платья, которое с лёгким шелестом сползает на траву. Любуется в ночной тьме очертаниями стройного девичьего тела. Сначала дриада почему-то чувствует укол стыда, от чего тело невольно оплетают стебли вьюнка, прикрывая грудь и обвиваясь вокруг бедер. Она немного краснеет и с извиняющейся улыбкой срывает с себя цветы, отбрасывая их в сторону. Алскар нежно привлекает к себе дриаду, наклоняясь к её ушку и с улыбкой шепчет: — Не бойся, я буду очень нежно. Лесная владычица медленно ведёт рукой по шее царевича вниз, лаская грудь, твердые мышцы на животе и наконец останавливается, принимаясь поглаживать его возбуждение через ткань брюк для верховой езды. Аласкар жмурится, запрокидывает назад голову, с шумом вдыхая воздух. Вовлекает дриаду в полный нетерпения поцелуй, осторожно опускает на траву. Они переплетаются ногами, пытаясь как можно ближе прижаться друг к другу. Когда Ариадна опускает ладони на плечи тархистанцу, тот осторожно касается самого чувствительного места на теле невесты. Далее Ариадна широко распахивает глаза, а в том месте, где она ладонями касалась Аласкара, по телу царевича расползается изморозь. Аласкар не сдерживает громкого стона от неожиданного холода на разгоряченной коже. — Ариадна! — чуть ли не рычит он, выгибаясь. — Прости пожалуйста, — извиняющимся тоном лепечет дриада, стряхивая иней с его плечей. — Я не знаю, почему так получается… Аласкар тихо смеётся качая головой, наслаждаясь тем, как очаровательно алеют щечки дриады. Он наклоняется к ней и легонько целует кончик носа лесной владычицы: — Я люблю тебя. Тархистанец прячет лицо в её волосах, принимаясь тереться от не терпения о неё бедрами. И улыбается, пытаясь представить себе, какой же будет реакция любимой, когда она в первый раз познает наслаждение любви во всю силу. Ураган? Воздух разольется морем? Остаётся лишь надеяться, что дриада не сожжет и не заморозит его от большой любви в порыве страсти.