III. Трон Тельмара

Зафира не спит. Сегодня нельзя спать. Да и не хочется — не дает напряжение и слегка трясущиеся руки. Она проводит часы, прислушиваясь к размеренному дыханию тельмаринца, лежащего рядом. Он спит чутко — она это знает, за три года внезапных, и не очень, встреч… Решив, что достаточно пялиться в потолок, царевна осторожно переворачивается на бок, стараясь не задеть Витольда. Замирает, прислушивается: дыхание все то же: размеренное, спокойное. Она протягивает руку, чтобы приласкать, медленно ведя ладонью от голого плеча аж до кончиков пальцев. Снова замирает — он по-прежнему спит. Не знай Зафира истинное лицо, а главное — характер принца-регента Тельмара, сравнила бы с ангелом. Но это явно не про него. Не в этой жизни. Наспех завернувшись в покрывало и прихватив изящные туфельки, царевна выскальзывает из спальни для гостей и, обувшись в коридоре, идёт вперёд, в ту самую комнату. Калибан уже ждёт. Он слегка удивленно вскидывает бровь, когда в предрассветный час на пороге появляется Её Высочество. — Царевна? Я приятно удивлён, — генерал расплывается в улыбке. — Заткнись, — шипит царевна. — Я отдам тебе то, что ты хочешь, но на моих условиях. — Каких же, Ваше Высочество? — Ты используешь королевский перстень в своих грязных целях, но лишь однажды. Затем он вернётся его законному владельцу. — Разумеется. — Я не закончила! — резко перебивает темноглазая царевна. — А ещё ты мне поклянешься, во имя богини Таш, что в обмен на перстень никогда и никому не скажешь того, что знаешь. Генерал кривится, обдумывая предложение. — В конце концов, я ведь тоже могу сказать отцу, что ты меня шантажировал. И тогда от наказания Витольда тебе не будет никакого удовлетворения — ты умрёшь раньше. — Я согласен. Перстень! — Калибан протягивает руку, но Зафира не спешит расстаться со столь желаемой вещицей для власть имущих Тархистана. — Клянись. — В обмен на этот перстень я присягаю богине Таш, единственной и неоспоримой владычице мира живущих, что ни слова не скажу о связи царевны Зафиры тархистанской и принца-регента Витольда тельмарского. А если же своё слово я нарушу — то утонуть мне в безграничных песках Великой пустыни. С бесстрастным выражением лица царевна опускает королевскую печать в протянутую ладонь Калибана. Тот криво усмехается: — Ну, вот мы и нашли общий язык. — Проваливай к чертям, — парирует Зафира, покидая комнату. *** За завтраком Зафира не встречается с Витольдом и это ее настораживает. Царевна уже догадывается, почему принц-регент не явился в сад, где обычно завтракает тархистанская чета и от этого в груди Зафиры с каждой минутой нарастает неприятное угнетающее чувство. Поковыряв в тарелке какую-то сладость, тархистанка при первой же возможности проскальзывает во дворец, сославшись на головную боль. Едва не бегом минуя темные коридоры и толком не заботясь о том, что подумают слуги, если увидят принцессу в не-женской половине дворца, она наконец достигает гостевой спальни и распахивает дверь, не заботясь о такой мелочи, как постучаться. — Витольд? — Зафира оглядывает спальню, но та кажется пустой: кровать заправлена, да и слишком уж аккуратно все сложено, будто и не жили здесь никогда. Резким движением дверь за ее спиной захлопывается. Сильная мужская рука ложится на талию царевны, прижимая ее к себе, обездвиживая. К горлу приставляют кинжал. Зафира откидывает назад голову, чтобы оказаться как можно дальше от лезвия. — И что ты с ним сделала? — холодный голос где-то в районе правого уха. — Витольд, послушай… — Зафира делает огромное усилие, чтобы оставаться спокойной и не дергаться. — Ты придумала все это с самого начала, правда? — шипит на ухо царевне тельмаринец, слегка надавливая лезвием кинжала на кожу тархистанки. — Решила показать отцу, что ты примерная дочка? — Витольд, успокойся. — Я абсолютно спокоен. — Если ты меня убьешь — это тебе ничем не поможет. — А чем мне поможет продажная девчонка, постоянно околачивающаяся рядом?! — рычит регент Тельмара. — Я это сделала только ради того, чтобы тебя защитить, чертов тельмаринец! — срывается Зафира. — Назови мне хоть одну причину, почему я должен тебе верить? — Отпусти меня, идиот! — царевна бьет Витольда локтем в бок и выворачивается из его хватки. — Ты хоть понимаешь, что натворила? — с яростью выплевывает тельмаринец. — Моя печать на документе — и Тельмар должен будет поставлять вам наших детей, чтобы вы здесь из них тупых воинов, жаждущих крови, муштровали! Тысячи сломанных жизней! — Тебе вернут печать. А с документом мы сделаем что-нибудь. Я беру это на себя. — Ты такая же, как и твой отец. Даже хуже. Ты воровка! — в его глазах нескрываемое презрение. — Я сказала, что все исправлю! — Зафира со злостью смотрит на не менее разозленного Витольда. — Я принесу тебе и твою печать, и тот документ, слышишь? А потом — проваливай, и чтобы я тени твоей больше никогда здесь не видела! Царевна со всей силы пихает тельмаринца в грудь, заставляя того отступить назад и освободить ей дорогу, а затем вылетает из гостевой спальни, прикрывая лицо ладонью. Когда она достигает своих покоев, то с размахом распахивает дверь и с криком выгоняет двух несчастных служанок, которые принесли в комнату ее Высочества свежие цветы. Заперевшись в собственной спальне, царевна сначала с размаху бьет о стену две расписных фарфоровых вазы, наблюдая за тем, как они разлетаются на сотни маленьких черепков. От этого становиться немного легче. Но этого недостаточно. Зафира подбирает с пола большой букет цветов и принимается отрывать нежные головки от стеблей, швыряя их в приоткрытое окно. Царевна замирает, когда ее рука ложится на фиолетовый колокольчик. Она одергивает руку, как от огня. — Кто это сюда притащил?! Я же приказала, никаких фиолетовых цветов в моей комнате! Никаких колокольчиков! — Зафира подходит к окну и выбрасывает туда остатки букета, больше напоминающие хорошо потрепанный жизнью веник. Опирается спиной о стену и медленно сползает на пол, прижимая к груди колени: — Я тебя ненавижу, видеть не хочу, ненавижу, ненавижу!