***
Блеклое и ленивое осеннее солнце еле пробивалось сквозь маленькие окна кабинета Зельеварения. Месяц, отведенный на подготовку зелья, подходил к концу. Поэтому утро понедельника тянулось бесконечно долго и изрядно терзало нервы учеников. Гермиона с Теодором были на финишной прямой еще в пятницу, во время их последнего урока. Они получили нужный отвар, и зелье настаивалось двое суток, чтобы затем они пропустили его через ситечко и убрали порошковидный осадок. В любой другой ситуации Гермиона провела бы все воскресенье в кабинете, чтобы удостовериться, что реакция протекает строго по регламенту, но вчера ее бы не заставил спуститься в подземелья даже директор. Профессор Слизнорт не спеша прогуливался между рядов, подробно записывая результаты на длинный свиток пергамента и изредка делая замечания. Он остановился напротив парты, за которой сидел Драко, и пристально посмотрел в котел. — Цвет зелья не такой насыщенный, как должен быть. Профессор Снейп отзывался о вас, как об одном из лучших студентов курса, мистер Малфой, я ожидал гораздо большего, — Гораций поджал губы и покачал головой. Драко смотрел на него исподлобья, ни один мускул на лице не дрогнул, словно ему было абсолютно плевать, но в глазах плескалось раздражение. Профессор двинулся дальше, не дождавшись ответа. Он сообщил Гарри, что его результаты также оставляют желать лучшего, но он все равно проделал работу лучше, чем многие, что позволяет ему рассчитывать на попадание в Клуб Слизней. Гарри облегченно вздохнул и виновато взглянул на Паркинсон, которая вложила в это зелье гораздо больше, но похвалы так и не дождалась. — Так, — протянул профессор, когда поравнялся с котлом, который принадлежал Гермионе и Теодору. Бурлившая в нем жидкость имела приятный медовый оттенок, хоть и была почти прозрачной. — Думаю, вы — главные претенденты на звание моих лучших учеников, — подмигнул профессор, взмахнув ладонью над котлом, чтобы пары с характерным запахом донеслись до его носа. Гермиона и Теодор довольно переглянулись и поблагодарили профессора. — Мне очень понравилось работать с тобой, — сказал парень, когда Слизнорт отошел. — Спасибо. Мне тоже, — заправляя прядь за ухо, произнесла Гермиона. Ей было немного грустно от того, что поводов для почти ежедневных встреч с Ноттом у нее больше нет, но успешно выполненное задание не могло не радовать. Она перевела взгляд за спину своего партнера и наткнулась на угрюмое выражение лица Малфоя, который внимательно слушал их диалог, но тут же поспешил отвернуться, ругая себя за то, что был замечен. — Но, может, теперь мы сможем больше видеться вне стен библиотеки? — спросил Теодор, пододвинувшись, чтобы заставить Гермиону посмотреть ему в глаза. — Например, после субботнего матча? Отпразднуешь со мной победу? — мягко улыбнулся он. — Победу? — озорно улыбнулась она. – Ты, наверное, забыл, что вы играете с Гриффиндором. Скорее, ты будешь праздновать победу со мной. — Посмотрим, — недоверчиво протянул Теодор. — Но я, в любом случае, принимаю твой ответ за согласие. Гермиона смущенно улыбнулась, стараясь не выдавать своим видом бурного восторга или учащенного сердцебиения. Теодор отвлекся на то, как профессор медленно прогуливается между рядов, и девушка решила, что это подходящий момент, чтобы бросить еще хоть один взгляд на Малфоя. Он смотрел на нее, он подслушивал их разговор, значит ли это, что ему было не все равно? Или это всего лишь стечение обстоятельств, которому не стоит придавать никакого значения? В любом случае, теперь, когда он первым нарушил их, как ей казалось, обоюдное обещание избегать друг друга, ничего не мешало ей поступить точно также. Она быстро пробежалась взглядом по его фигуре. Его безупречный внешний вид всегда вызывал в ней множество вопросов. Ее любимые мальчишки даже не думали о том, что им следует чаще расчесываться или хоть иногда гладить рубашки, но Драко — совсем другое дело. Даже ей приходилось тратить не мало времени по утрам, чтобы привести себя в форму. Она даже начинала подозревать, что Малфой знал какое-то особое заклинание, которое позволяло ему всегда выглядеть так, словно он должен присутствовать на обеде с Министром Магии. Даже стрелки на его брюках и накрахмаленные воротнички и манжеты рубашек сохраняли идеальный вид до самого вечера. И хотя она не должна была признавать этого, но все же ей больше нравилось, когда его волосы были слегка растрепанными и небрежными. Раньше она не обращала на это внимания, но теперь она могла присмотреться и заметить, что иногда в задумчивости он проводит рукой по волосам, убирая челку назад, и она самостоятельно опускается на его лоб в непослушном, но очаровательном состоянии. Прямо как сейчас. — Мы все равно неплохо потрудились, — с обидой произнесла Лаванда, стараясь хоть как-то поднять настроение Драко. Ей почему-то казалось, что в этой неудаче он винит ее. — Да, конечно, — как можно мягче проговорил он, поворачивая голову к ней. — Я рад, что все это, наконец, закончилось, и мы можем отвлечься от учебы и заняться по-настоящему интересными вещами, — он улыбнулся, пристально взглянув на нее. — Не всем же быть такими занудами, как Грейнджер. Он был уверен, что она услышала свою фамилию и теперь сверлит его спину взглядом. Но, не обращая на это никакого внимания и даже наслаждаясь этой уверенностью, он положил ладонь на колено Лаванды и погладил его. Девушка посмотрела на него ошарашенно, но не спешила скидывать его ладонь. Малфой наклонился к ней ближе и начал шептать на ухо комплименты, ни один из которых он не применил бы к ней, если бы глупая Грейнджер не заставляла его. Она, на самом деле, не заставляла, но что-то внутри Драко хотело, чтобы она видела, как другие девушки таят от его слов и прикосновений, что-то внутри хотело, чтобы она поняла, что такое ревность. Гермиона гневно уставилась на руку Драко, которая плавно поглаживала чужое колено. Она повернулась, чтобы удостовериться в том, что Рон не заметит этого ничем неприкрытого флирта, но, увидев его отсутствующий взгляд, немного успокоилась. Его мысли носились где-то совсем далеко, видимо, выбирая между куриными крылышками и томленным ягненком. Размышлять о том, что ему стоит съесть на обед, было для него гораздо интереснее, чем обращать внимание на происходящее вокруг. Опасность миновала, никакой угрозы того, что Драко может быть замечен, не было, но сердце девушки все равно было не спокойно. Она испытывала настолько противоречивые чувства, что не могла решить для самой себя, что же именно ее мучает. Неужели это действительно была пресловутая ревность к девушке, которую она сама попросила соблазнить? И почему Гермиона вообще думала об этом, если обещала себе, что даже смотреть на него не будет, как минимум, месяц. Но не замечать его было невозможно. Она почти сутки пряталась в гостиной Гриффиндора и прятала глаза в пол, чтобы случайно не наткнуться на него в коридоре, но в этом семестре у них было несколько общих предметов, поэтому скорая встреча была неизбежна. Сегодня они впервые встретились взглядами, и ее словно окатило холодной водой, столько пренебрежения было в его глазах в ту секунду, столько отвращения было в его искривлённых губах, когда он отворачивался. Душу кольнула обида от осознания того, как легко он скрывал эмоции, если вообще их испытывал. Два дня назад он целовал ее и просил остаться, а теперь, неожиданно вспомнив о том, кем они приходятся друг другу, даже не хочет смотреть на нее. Обида смешивалась со злостью и желанием, чтобы все это поскорее закончилось и снова встало на свои места. Она затеяла опасную и грязную игру, за последствия которой расплачивается. Те качества, благодаря которым Гермиона и выбрала Малфоя на роль помощника в этом нелегком деле по разрушению чужого счастья, сейчас могли в любой момент повернуться против нее, если уже не повернулись. Потому что даже не смотря на нее, выполняя ее же просьбу, почему-то он причинял ей тонкую, колющую, острую боль. Она резко отвернулась, взмахнув волосами. Пусть он делает, что хочет, ей нет до этого дела. Пока он соблюдает аккуратность и придерживается плана, все в порядке. До остального ей дела нет!***
И без того мерзкая погода, царившая последнюю неделю, в эту субботу превзошла все самые мерзкие прогнозы. Дождь лил, как из ведра, вымочив все скамеечки на стадионе, и если бы не осушающие чары, которые ученики так умело применяли, то они не смогли бы дождаться даже свистка мадам Трюк, знаменующего начало матча. Гермиона в этот раз не сопротивлялась приглашению пойти на игру. И, накинув теплую мантию и красно-желтый вязаный шарф поверх белого свитера, сама поторапливала Джинни и Лаванду, чтобы успеть занять хорошие места на трибуне. Ей не терпелось увидеть этот матч. Разумеется, болеть она собиралась за Гриффиндор, но уж очень ей хотелось посмотреть, как будет играть Теодор. Она не раз приходила на игры со Слизерином, но никогда не обращала внимания на одного из их охотников. Сейчас же ей было не важно, с каким счетом закончится игра, и поймает ли Гарри снитч, она просто надеялась, что Теодор не забудет своего обещания, и они прогуляются вдоль озера после игры. Девушки подоспели на стадион к самому началу матча. Они еле успели найти места на Гриффиндорской трибуне прежде, чем услышали оглушающий свист, и четырнадцать игроков один за другим взмыли в воздух. Квиддич, как одно из немногих увеселений среди скучных школьных будней, проводился при любых погодных условиях, поэтому игрокам было привычно выходить на поле и в снег, и в зной. Они потуже завязывали мантии и поплотнее надевали очки, защищающие глаза, и без страха смотрели в лица противников. Сидящим на трибунах мириться с такой погодой было гораздо проще. Полумна комментировала этот матч с особым рвением, лишь изредка отвлекаясь на какие-то посторонние факты. Но, благодаря ее громким восклицаниям, зрители более отчетливо представляли, что же происходит за стеной проливного дождя, сквозь которую с трудом просматривались противоположные трибуны. Гермиона с особым интересом следила за игрой, стараясь не обращать внимания на Малфоя, постоянно маячившего перед глазами. Вдобавок к тому, что он всегда оказывался рядом с Гарри, за рывками которого она пыталась уследить в надежде, что он сумеет первым дотянуться до золотого мячика, так еще и Лаванда Браун, сидевшая по левую от нее руку, беспрестанно нашептывала ей на ухо, что не может определиться, кому форма идет больше, ее Бон-бону или великолепному Малфою. Гермиона хотела ответить, что ее уже тошнит от этих сравнений, но удержалась. Она снова взглянула на поле и зависшего над стадионом Драко. Ему. Определенно, ему форма шла больше. Больше, чем любому из игравших парней. В ней он выглядел подтянутым и решительным, готовым к любому повороту в игре, но обреченным на победу. Она в очередной раз отругала себя за этот полный восхищения взгляд, брошенный на ненавистного Слизеринца. Если бы он мог видеть ее с такого расстояния, то наверняка бы нахально ухмыльнулся, как и каждый раз, когда ловил на себе ее взгляд. Драко развернул метлу в другом направлении и повел ее в сторону колец своей команды. Пролетая мимо караулившего там Блейза, он уверенно кивнул ему и на несколько секунд снова завис в воздухе, что-то высматривая. Снова переглянувшись с Блейзом и получив такой же кивок в ответ, он пошел на снижение. Блейз неукоснительно последовал за ним. Они летели почти наравне, на расстоянии вытянутой руки. Летели прямо на Теодора Нотта, который только что запустил квоффл прямо в руки Рону Уизли. Стадион завыл, радуясь удаче Гриффиндорского вратаря. И, воспользовавшись моментом всеобщего ликования и невнимательности, Малфой толкнул Нотта плечом, пролетая мимо, а затем Забини, облетая товарища по команде с другой стороны, якобы случайно задел древко его метлы. Потеряв равновесие и выпустив метлу из рук, Теодор свалился прямо на мокрую траву квиддичного поля. Стадион мгновенно затих после свистка мадам Трюк, тут же появилась мадам Помфри с указаниями немедленно отнести пострадавшего в больничное крыло. Матч был остановлен с обещанием, что он будет продолжен в ближайшем будущем. Гермиона всю дорогу до замка корила себя за то, что не успела вскинуть палочку и произнести любое заклинание, которое могло спасти парня. Она знала, что была не единственной, кто видел, как Малфой и Забини столкнули Нотта с метлы, но не знала, как повернуть беседу для обсуждения. Гарри с Роном, шедшие следом, жаловались на то, что зря вымокли под дождем, поскольку матч так и не засчитали. Лаванда расхваливала то, как успешно Рон отбивал все вражеские атаки на кольца родного факультета. Гермиона глянула на его довольное лицо и подумала, что не смогла бы так лебезить перед ним, чтобы завоевать его любовь, это было просто выше ее достоинства. Хоть она и знала, что играть за сборную факультета было мечтой всех его школьных лет, признавать, что он был звездой квиддича она не собиралась, по крайней мере, пока он не получит кубок Хогвартса. — Гарри? — тихо позвала она, когда компания с шумом ввалилась в холл школы, стряхивая капли воды с мантий. Она остановилась, дожидаясь, пока остальные отойдут на пару шагов от них. Рон обернулся и неодобрительно посмотрел на оставшуюся позади парочку. — Ты же был совсем рядом. Мне ведь не показалось, что это Малфой столкнул Теодора? В смысле, Нотта, — поторопилась исправиться она, потому что была еще не готова рассказать другу о том, что, возможно, испытывает симпатию к Слизеринцу. — Я не знаю, Гермиона, — также тихо ответил он. — Малфой ведет себя очень подозрительно в этом году. Не удивлюсь, если ты права. Думаешь, они с Ноттом не ладят? — спросил он, смотря себе под ноги. — Да, — слишком уверенно ответила она, — во время подготовки к Зельеварению я заметила, что они не в самых лучших отношениях. Но я не знаю, почему. Да и не думаю, что это так важно. Просто насколько жестоким и мстительным надо быть, чтобы столкнуть человека с метлы? — Малфой не беспокоится ни о ком, кроме себя. Ему плевать на окружающих, Гермиона, — в его голосе она не уловила злобы, скорее, это были нотки грусти и даже сострадания. — Может, однажды он найдет кого-то, о ком будет беспокоиться больше, чем даже о себе? — с надеждой спросила она, тут же понимая, что не стоило произносить этого вслух. — Не обращай внимания, — попыталась выдавить расслабленный смешок она, — я просто начала читать магловский роман, вот и тянет на всякие нежности. Гарри покосился на нее с глуповатой усмешкой, но, кажется, поверил ее словам, поскольку не стал задавать никаких вопросов. Девушка неспокойно вздохнула, ожидая, что в скором времени сможет проверить, как себя чувствует Теодор.***
На протяжении нескольких часов после инцидента мадам Помфри никого не пускала в больничное крыло. Поэтому Гермиона решила, что зайдет к Теодору вечером. Подумав, что витамины ему не помешают, она захватила с ужина несколько яблок и груш и отправилась проведать парня. Тео лежал на больничной койке, его плечо и ребра были перебинтованы, больше никаких видимых травм не наблюдалось. Рядом с ним стояли Блейз и Драко и о чем-то тихо беседовали между собой. Грейнджер негромко прокашлялась, привлекая к себе внимание. Теодор радостно улыбнулся, повернув голову, а Малфой заметно напрягся, что удивило девушку, поскольку раньше ей казалось, что он вообще не показывает волнения. — Грейнджер, — произнес он с пренебрежением. — Пришли извиниться за то, что столкнули Теодора? — с вызовом глядя то на одного, то на другого Слизеринца, спросила девушка. — Если в этом, кто и виноват, то точно не мы одни, — многозначительно изогнув бровь, ответил Драко. — Драко имеет ввиду, что мы случайно врезались друг в друга, — быстро исправил друга Забини. Малфой кивнул, все также пристально за ней наблюдая. Девушка быстро поняла, что он имеет ввиду что-то совсем другое, а не то, что это было случайно, как утверждает Блейз. Но что такого могло случиться? Из-за чего пострадал Теодор? Она клятвенно пообещала себе, что выведает у Малфоя ответы на эти вопросы при следующей же приватной встрече. И, возможно, даст ему пару пощечин за такое бесчеловечное поведение. — Видимость сегодня была плохая, — добавил Забини. Он оглядел Гриффиндорку с ног до головы, но не настолько высокомерным взглядом, какой она привыкла получать со стороны змеиного факультета. Заметив, что у нее в руках фрукты, он сделал шаг в сторону, освобождая ей дорогу к прикроватной тумбочке. Девушка выдавила из себя самую очаровательную улыбку, на которую была способна под пристальным взглядом Малфоя, и, сделав несколько шагов, положила фрукты рядом с книгой, которую, видимо, принес более ранний посетитель. Гермиона подумала о том, что это могла быть какая-нибудь другая девушка, у которой более сильная симпатия к Теодору, а, возможно, даже настоящие чувства. Но вместо жгучей ревности, она испытала легкую грусть. — Как ты себя чувствуешь? — спросила она, взглянув на лежащего Теодора. — Лучше, чем выгляжу, — улыбнулся он. — Мадам Помфри сказала, что уже послезавтра смогу посещать уроки. — Это хорошо, — кивнула она. Видя, что его состояние не настолько критическое, как она себе навоображала, Гермиона успокоилась. — Я не смогла бы посещать занятия по Зельям без тебя, — она улыбнулась лучезарной улыбкой и слегка коснулась его руки. Внезапно ей захотелось наклониться и чмокнуть его в щеку, но она решила, что лучше не стоит делать этого при посторонних, а, тем более, при Слизеринцах. Она провела пальцами по тыльной стороне его ладони, он обхватил ее запястье, наслаждаясь ее порывом. Смущенная этим жестом, а, тем более, при Малфое, она решила прощаться. — До встречи, — улыбнулся Нотт, — обязательно приходи завтра, когда не будет других посетителей. Она снова кивнула и направилась к выходу. Блейз не придавал происходящему абсолютно никакого значения, пока не заметил, как сжались кулаки Драко в тот момент, когда Гермиона коснулась ладони Теодора. Он внимательно следил за тем, как друг скользит взглядом по фигуре грязнокровки, и его челюсти сжимаются настолько сильно, что на щеках проступают желваки. В тот момент все и встало на свои места. Он был глупцом, раз не замечал этого раньше, раз подумал о том, что Малфой может завести интрижку с Лавандой Браун. Пусть он иногда и ухлестывал за пустоголовыми девицами, но сейчас дело обстояло гораздо серьезнее. Об этом говорило поведение Драко, его взгляды, направленные в сторону Гриффиндорских рядов, его агрессивное поведение по отношению к Теодору. Все это из-за Грейнджер? Блейз сощурил глаза, переведя взгляд, пристальнее вглядываясь в черты девушки, которая повернулась к ним лицом, собираясь уходить. Она не дурнее многих студенток, ничего выдающегося, но вполне симпатичная. Он перевел взгляд обратно на Драко, прямая спина и сжатые челюсти, холодный взгляд и небрежно взлохмаченная челка, бледная кожа и тонкие губы, которые скривились в ухмылку, когда Грейнджер бросила на него прощальный взгляд. Он точно поймал ее взгляд, почувствовал, но даже не посмотрел ей в глаза, на нее саму, избегая, упорно уставившись на руку Теодора, которая минуту назад сжимала тонкое женское запястье. Неожиданно на Блейза как водопад обрушился шквал воспоминаний, подсказывающих, что это напряжение в воздухе теперь вызвано не взаимной неприязнью Слизеринского хорька и Гриффиндорской заучки. Встреча в совятне в начале года, вечеринка, на которой Драко и Гермиона одновременно пропали из комнаты, неожиданно появившаяся в руках Драко книга, которую он просил вернуть Тео, его вечерние вылазки, то прикосновение к ней во время Хэллоуина. Все эти вещи, о которых Драко не рассказывал или врал, которым Блейз не придавал значения, списывая на стресс и давление Лорда. Забини упорно верил, что все это время Драко посвящает тому, что работает над исполнением приказа, но теперь все постепенно складывалось в определенную картину, но не хватало пары кусочков паззла. Когда это началось? Сколько уже продолжается? Как это случилось? И, главное, как Драко позволил себе завести роман с грязнокровкой? Блейз никогда не осуждал подобных связей, придерживаясь мнения о том, что в постельных делах кровь совсем не имеет значения. Но, когда дело касалось Малфоя, главного блюстителя чистокровной доктрины, человека, взращенного на идее ненависти и неравенства, разговор был совсем другим. — Нам нужно серьезно поговорить, — сказал он, когда они вышли из Больничного Крыла и отошли на приличное расстояние. — Я слушаю, — отстраненно ответил Драко, рассматривая свои ногти. — Нет, ты будешь говорить, а я слушать, — твердо произнес Блейз, пытаясь не выдать раздражения голосом, но получалось плохо. — Что на тебя нашло? — холодно ответил Драко, облачаясь в ледяное укрытие, через которое до него не мог достучаться даже Блейз. — Я твой единственный друг, Малфой, — выдохнул Забини, останавливаясь посреди коридора. — Не единственный, — усмехнулся Драко своей высокомерной и слегка нахальной, такой Малфоевской, ухмылкой. Он продолжил шагать по коридору, делая вид, что не заметил, что его друг отстал. — Единственный, которого ты не купил. Я единственный, кто дружит с тобой искренне, — он поспешил нагнать его и преградить путь. Драко пришлось остановиться. — Предположим, — пожал плечами он. — Скажи мне правду. Ты и Грейнджер, что это такое? — он выставил вперед руку, будто собирался вытянуть ответ силой. — Люблю шарады, — наигранно хлопнул в ладоши блондин. — Враги? Противоположности? Антагонисты? Я хотя бы близок? — Хватит, — слегка повысив голос, остановил его Блейз. — Только что в Больничном Крыле! Я заметил то, чего упорно не замечал с начала года! У тебя появился секрет, который ты обещал мне рассказать и откладывал. Так вот, этот секрет — Грейнджер? На секунду на лице Драко застыло смятение. Он пытался проанализировать все свое поведение и одновременно придумать что-то, во что Блейз поверит. Но все было бессмысленно, моментов, в которые он мог проколоться было слишком много, а слов для оправдания слишком мало. Все, что ему оставалось делать — сказать другу правду. Наконец, сказать другу правду. Неосознанно он облегченно выдохнул, освобождая легкие от скопившегося воздуха полностью, чтобы вдохнуть новый, совсем свежий, снимающий с него оковы секретности. — Да, — приложив ладонь ко лбу сказал он. — Но все не так, как ты думаешь, — он поспешил кинуть на друга успокаивающий взгляд. — И что же я думаю? — хмыкнул Блейз. — Вероятно, что мы спим, — спокойно ответил он. — Ведь, передо мной не может устоять ни одна девчонка, верно? — рассмеялся он, хлопнув друга по спине, чтобы тот немного отошел от шока, который принесло ему это признание. Блейз и не ожидал, что получит его настолько легко и быстро, поэтому не успел подготовиться морально. Он думал, что придется сыпать фактами и деталями, которые он успел заметить, но этого не понадобилось, Малфой будто сам был рад ему открыться. — Тогда что же вы делаете? Наверно, списываете друг у друга домашние задания? — хохотнул он, стараясь не отставать от Драко в остроумии. — Вообще, она попросила меня кое с чем помочь, — серьезно ответил Драко, проведя рукой по волосам. — Это довольно долгая история, но если коротко, то я должен соблазнить Браун. Блейз громко засмеялся. Несколько секунд Драко не сводил с него взгляда, а потом тоже залился смехом. Им понадобилось какое-то время, чтобы успокоиться и подавить новые приступы хохота. — Ты сам понимаешь, как это звучит? — все еще сквозь смех спросил Блейз. — Да, — пытаясь отдышаться, кивнул Малфой. — Но это чистая правда, она уверена, что Уизли обратит на нее внимание, если расстанется с Браун. — Уизли? Я думал, у нее интрижка с нашим Тедди, а тебя это бесит, — коварно ухмыляясь, подметил Забини. — Во-первых, мне нет до этого дела, — закатив глаза, отвернулся Драко. — А во-вторых… — Конечно, нет, — слегка качая головой, проговорил Блейз, — поэтому мы столкнули Тедди с метлы. Тебе абсолютно плевать, что он ухаживает за Грейнджер. — Мне нет до этого дела, — Драко посмотрел на друга с напускным холодом. — Нас связывает только договор. Деловые отношения, — уточнил он, стараясь отогнать воспоминания о том, какие ощущения в нем будоражила сидящая на его коленях Гермиона, страстно отдающаяся поцелуям. — Договор? Можно подробнее? — в глазах Блейза загорелся неподдельный интерес, будто он, наконец, дошел до момента, когда в детективном романе объявляют, кто оказался убийцей. — Мне нужно рассорить Браун и Уизли так, чтобы они разбежались. А она должна, — он на мгновение задумался, стоит ли говорить Блейзу об условиях сделки, ведь он непременно спросит, что тот загадал, а признаваться, что он, имея безграничное количество возможностей, потребовал от грязнокровки страстный поцелуй, ему совсем не хотелось. Даже оправдание, что это было единственным, что могло разозлить ее в тот момент, не удержало бы Блейза от новой нападки в стиле «она тебе нравится». — Ну же, Драко! — наморщив лоб, просил продолжить Блейз. — Она должна исполнить два моих желания, — сдался Драко. — Гран-ди-оз-но, — по слогам произнес Блейз, придавая моменту театральности. — Полагаю, раз я все еще не видел ни одного происшествия, унижающего Грейнджер, ты не приводил приговор в исполнение. — Нет, — усмехнулся Драко. — В голову не пришло ничего достаточно изящного. — А может, ты просто жалеешь ее, чтобы случайно не обидеть? — спросил Блейз. Он выглядел таким довольным, что походил на кота, отъевшегося до полоумия. — Я в последний раз повторюсь: мне нет до нее дела, — четко и жестко произнес Малфой, он начинал закипать от этих нападок. Возможно, по большей части от того, что они не были совсем уж безосновательными. Но он был уверен, что несколько дней без общения с ней уже давали свои результаты, и это помутнение очень скоро исчезнет вовсе, поэтому для убедительности добавил: — И никогда не будет. — Сообщи мне, если что-то изменится, — многозначительно подняв брови, попросил Блейз. — Это не изменится, — с отвращением произнес Драко. — Чем упорнее ты это отрицаешь, тем больше потом я буду над тобой подтрунивать, — он не удержался от смешка, за что получил локтем в бок. — Не будет никакого потом, — раздражаясь, проговорил Малфой, — это же абсурд, сам подумай. — Хорошо, — спокойно согласился Блейз. — Давай подумаем вместе. Курса с четвертого Грейнджер выглядит неплохо, — он поймал недоумевающий взгляд Драко, но невозмутимо продолжил, — я не сказал, что она первая красавица, но надень на нее дорогое платье, и результат тебя поразит. Ты же видел на балу. Ты сам к ней подошел, Драко. Честно говоря, в тот момент я испугался, что ты просто не узнал ее и пригласишь на танец. Кстати, почему ты этого не сделал? Драко нервно сглотнул, надеясь, что этот жест останется незамеченным. Ему ужасно не хотелось признавать, что он хотел ее пригласить, наплевав на все условности. И также ужасно не хотелось признавать, что они все же потанцевали тем вечером, просто немного позже, наедине. — Это было бы ужасно, — неуверенно произнес он в ответ, стараясь отогнать воспоминания о том, как тело Грейнджер поддавалось его рукам. — Не было бы. Она неплохо танцует. Я наблюдал за их танцем с Теодором, — щелкнув пальцами, сказал Блейз. — Подошли к самому интересному. Если бы это было не правдой, Теодор бы сейчас не лежал на больничной койке, а нежился в объятиях Гермионы Грейнджер. — Он заслужил это, и дело вовсе не в этой гр… — он запнулся и шумно выдохнул. — Ну? — спросил Блейз, не сводя глаз с лица Драко. — Не в этой Грейнджер? — сказал он. — Звучит больше, как вопрос, а не утверждение, — ухмыльнулся Забини. — Это безумие, Блейз, — покачал головой Драко. — Я видел, как ты на нее смотришь. И не видел этого взгляда раньше, — заключил Блейз, выжидающе глядя на друга. Драко неуверенной походкой побрел дальше по коридору. — Подумай сам, — Блейз снова нагнал его и пошел с ним нога в ногу, — ты лучше многих знаешь, что скоро все это, — он очертил рукой круг, обозначая Хогвартс, — кончится. И я говорю не просто о завершении учебы. Лучшего времени, чтобы плюнуть на запреты и поддаться влюбленности, может не быть, Драко. Если ты хочешь быть с ней, то тебе стоит что-то для этого предпринять. Скоро начнется война… — Замолчи, — резко произнес Драко, хватая друга за воротник рубашки. Он быстро опомнился и опустил руку под ошарашенным взглядом Блейза. — Извини, — он поправил мантию, — мы закончили этот разговор. Навсегда.