***
Сквозь дурманящую дымку зелий сны казались еще красочнее и реалистичнее. Драко нравился этот эффект легкой эйфории, который не проходил еще несколько минут после того, как он просыпался. Он чувствовал острую нужду в этом дурмане, дарящем ложное чувство спокойствия, иначе бы он свихнулся в этих четырех стенах. Свихнулся от собственных, не дающих покоя мыслей. Он перестал понимать, какое время суток за окном, и что происходит в школе. Все его бодрствование сводилось к одним и тем же неутешительным мыслям, шествующим по кругу в его голове. Драко чувствовал себя так, словно он играл в шахматы с всесильным соперником, который знал наперед все его действия и мог просчитать каждый шаг. Если Драко походит белой пешкой, то погибнет его семья, если конем, то — друзья, если королем, то не выживет вообще никто. Варианта без смерти не существовало. Как только это состояние становилось совсем невыносимым, он жаловался на боль в любой части тела и просил еще снотворного. В ту ночь сквозь пелену сна его звали по имени, а перед глазами плыл образ Грейнджер. Не обмазанной кровью как в его последнем воспоминании, а нежно улыбающейся и тянущейся к нему. — Грейнджер, — сонно протянул он, понимая, что его глаза открыты, а образ никуда не делся. — Тихо, — она приложила палец к губам. — Мы пришли проведать тебя. Несколько секунд Драко не скрывал своего удивления, но, когда Гермиона скинула мантию-невидимку и показалась полностью, а из-за ее спины вышел Гарри Поттер, Драко заметно напрягся и вернул себе привычно спокойный вид. — Пришел добить меня, Поттер? — нарочито грубо произнес он. Гарри посмотрел на Гермиону и прокашлялся. Она кивнула и отступила на шаг назад. — Я пришел извиниться, — тихо сказал Гарри. — Я не хотел причинить тебе серьезный вред или, тем более, убить. Я считаю тебя Пожирателем Смерти и не отказываюсь от слов обвинения в твой адрес, но я не хотел, чтобы ты оказался здесь. Мне жаль. Драко внимательно осмотрел Поттера. Кажется, он был честен. Затем он перевел взгляд на Гермиону, она была сосредоточена и сдержанна, но он достаточно хорошо знал ее, чтобы заметить огонек самодовольства и неприкрытого ликования в ее глазах. Значит, это она все устроила таким образом. Только чью душу она пыталась спасти этим разговором? Его или Поттера? — Если честно, Поттер, — Драко взглянул на него оценивающе, но без неприятия, — возможно для многих было бы лучше, если бы ты и правда меня убил, — он посмотрел на Гермиону, и как она менялась в лице. Ему не хотелось, чтобы она влезала в их разговор. — Поэтому если ты хоть немного сомневаешься в том, что говоришь и делаешь прямо сейчас… — Ты всегда был мерзким мальчишкой, который устраивал нам подлянки, но теперь, как я уже сказал, у меня есть более серьезные претензии: я считаю тебя Пожирателем Смерти, — голос Гарри звучал так, словно он пересказывал заученный текст, и Драко прекрасно понимал, что все эти слова в его голову вложила девушка, которая сейчас стояла за его спиной и кивала в конце каждой фразы. — Гермиона считает также. Драко снова взглянул на Грейнджер и изогнул бровь. Конечно, она так считает, она же видела метку. Но сказала ли она об этом Поттеру или позволила использовать собственные доводы? Почему-то Драко чувствовал себя максимально комфортно в этой ситуации, он совсем не ощущал того, что на него нападали с обвинениями или хотели разоблачить, скорее, предвкушал какую-то интригу. Или, может, присутствие Гермионы так успокаивающе на него действовало. — Но почему-то она уверена, что ты не так уж плох и оказался просто виновником обстоятельств. — Я принимаю твои извинения, — перебил его Драко, не желая больше слушать слов жалости, которые Гермиона вложила в голову своему дружку. — Но не принимаю твоих обвинений. С чего ты взял, что я — Пожиратель? Драко внимательно смотрел на Гермиону. Задавая этот вопрос, он больше всего боялся в ответ услышать: «Гермиона видела твою метку». — Мы слышали твой разговор со Снейпом после рождественской вечеринки Слизнорта. Ты говорил, что тебя выбрали для выполнения задания, что ОН, — Гарри сделал большое ударение на этом местоимении, — сам тебя выбрал. Гермиона предупреждала его об этом, когда они уезжали на зимние каникулы, Драко помнил это, но не подготовил никакой защиты. Все, что лезло ему в голову, выглядело глупо. Впрочем, не замечая в Поттере никаких особых следов интеллекта, он использовал самый простой из вариантов: Сначала он нарочито рассмеялся, закатил глаза и вперил в него насмешливый взгляд. — Речь шла о подготовке к выпускному проекту по Зельям. Если ты так внимательно следишь за каждым моим шагом, то мог заметить, что в этом году этот предмет дается мне не так превосходно, как всегда, поэтому я попросил у Слизнорта работу на дополнительные баллы, а Снейп, зная, что я затягивал со сдачей, предложил мне помощь. Как ты помнишь, я отказался, это было бы нечестно с моей стороны. А я хороший парень, что бы ты ни говорил и ни думал. Драко победоносно смотрел на ошарашенного Гарри. Казалось, что такое простое и даже смешное объяснение устраивало его, но у него были еще вопросы. — Как объяснить твое поведение при виде Кэти Белл? Ты бросился бежать, а затем устроил истерику в туалете для мальчиков. — Поттер, у меня есть немало причин, чтобы погрустить в одиночестве. Каким образом ты установил здесь связь с Кэти Белл? Я не знаю про нее ничего, кроме того, что ее пытались проклясть. У тебя есть более конкретные обвинения, наподобие тех, когда ты видел, как один ученик бросает в другого смертельное заклятие, а потом не дает восстанавливаться, приходя в Больничное Крыло посреди ночи? Гарри было нечего больше сказать. Он не верил ни единому слову Драко, но тот провел блестящую защиту, чтобы выйти сухим из воды. Такой же изворотливый и хитрый, как и его отец. — Я знаю, что ты Пожиратель, хоть и не могу этого доказать! — возмущенно воскликнул Гарри чуть громче, чем мог себе позволить. На другом конце зала в комнатушке мадам Помфри послышался шум и приближающиеся шаги. Гарри и Гермиона поспешно натянули на себя мантию и отошли на несколько шагов, Малфой притворился спящим. Когда мадам вернулась к себе, не заметив ничего необычного, Гермиона с укором посмотрела на Гарри и спросила: — Гарри, ты позволишь мне поговорить с Драко наедине? — Ты уверена? — спросил он, прежде чем сделать хоть малюсенький шажок. — Более чем, — кивнула она и улыбнулась. Гарри послушно отошел и отвернулся. — Прости, я очень волновалась и хотела прийти, но единственный способ попасть к тебе — мантия-невидимка, а она у Гарри. Он увидел, как я пыталась стащить ее, и увязался следом. Он правда чувствует вину и хотел извиниться, — Гермиона наклонилась над его кроватью, их лица были рядом, чтобы был слышен шепот. — Гермиона Грейнджер хотела украсть что-то ради меня? — лицо Драко озарила насмешливая, но счастливая улыбка. Ему так не хватало этих веселых разговоров. Она улыбнулась в ответ и слегка коснулась его руки. — Я хочу помочь, Драко. Мне удалось убедить Гарри, что ты можешь быть полезен нам, если ты — Пожиратель. А мы сможем помочь тебе. Я не сказала ему всего, что знаю, но я не могу просто уйти от тебя и не попытаться помочь. — Как, Гермиона? Как ты хочешь мне помочь? — он недоверчиво покачал головой, опустив глаза. — Я предполагаю, что твоей семье может угрожать опасность. Мы могли бы обеспечить им защиту здесь, в Хогвартсе, или… — она замялась, не до конца понимая, стоит ли упоминать Орден Феникса. — Или у друзей. У Гарри и Дамблдора много друзей, готовых помочь, если ты перейдешь на нашу сторону. Я так хочу, чтобы мы были на одной стороне. Драко слышал дрожь ее голоса и видел слезы, подступающие к глазам. Это было невыносимо. Еще хуже, чем ежедневные мысли о скорой смерти, сводящие с ума. Но он не мог необдуманно броситься в эту авантюру, даже если ее предлагала Грейнджер, которая всегда знала, что делает. — Как обычно, играешь в святую? — спросил он, борясь со страхом оттолкнуть ее дальше, чем нужно сейчас. Эта привязанность могла в любой момент легко погубить его. Их обоих. — Я пытаюсь спасти тех, кто мне дорог, — она демонстративно пожала плечами и тоже отвернулась. Драко фыркнул. — Если начнется война, то погибнут тысячи волшебников, — привела она свой последний довод. — Грейнджер, — он повернулся к ней так резко, что это движение отдалось болью почти во всем теле. — Война уже идет. И на ней нельзя так легко поменять сторону. — Я не говорю, что будет легко. Но мне это кажется самым правильным. Мы правда можем помочь. Сможем защитить твою семью и тебя, если ты поможешь нам победить. Мы сможем гарантировать неприкосновенность твоим родителям, если против них будут выдвинуты обвинения. Мы поможем сохранить вашу репутацию и состояние. Драко готов был завыть. — Что конкретно вы от меня хотите? — спросил он. — У нас нет детального плана, — быстро ответила Гермиона, — но, думаю, нам пригодится любая информация, которую ты сочтешь важной. Например, где он находится, или сколько всего у него последователей? Драко чувствовал себя слабым. Он не видел ни одной причины, чтобы не доверять Гермионе, но одновременно с этим ощущал, что окружающая его и его семью опасность только увеличится. — Мне… Мне нужно время, чтобы подумать. Я не могу подставить их, — еле выдавил он из себя. — Просто подумай об этом, Драко, — вдруг сказала Гермиона. От звука собственного имени он почти дернулся. В голове Драко эти слова эхом повторились несколько раз. Он вглядывался в Мальчика-Который-Выжил и Всем-Предлагает-Помощь, который стоял в нескольких метрах от них, и не находил в нем ни одного намека на лукавство. Неужели ты так уверен в своей силе, Поттер? Неужели Грейнджер так уверена в тебе? Драко отвернулся и прикрыл глаза. Гермиона в это время жестом подозвала Гарри. — Хорошо, — сказал Гарри и начал расправлять мантию-невидимку, чтобы скрыться за ней и вернуться в спальни незамеченными. — Мы придем завтра примерно в это же время. Надеюсь, Гермиона все подробно тебе объяснила. Гарри уже почти обернулся мантией и ждал, пока Гермиона подойдет к нему, но она все также стояла возле кровати Малфоя, вспомнив, что не отдала кольцо и не сказала самого важного. — Я не сказала еще кое-что, — она замялась. — Перед тем, как потерять сознание, ты сказал мне… — ей было неловко, она чувствовала на спине заинтересованный взгляд Гарри, но не могла не произнести этого. Драко кивнул, давая понять, что он помнит, о чем она говорит. — Я — тоже, — тихо сказала она и протянула кольцо, которое все это время прятала в кармане, но Драко отказался его принимать, выставив ладонь. — И я хочу помочь. Она тут же сжала кольцо в руке так, чтобы Гарри ничего не заметил, и подошла к другу. Они оба исчезли из виду. Драко тяжело выдохнул и закрыл глаза, пытаясь не закричать в подушку. Ну и что ему теперь делать?***
Драко проснулся от невыносимой боли. Она пробивалась даже через пелену обезболивающих зелий, которая окутывала его призрачной спасительной дымкой и позволяла проспать последние сутки, почти не просыпаясь. Его предплечье жгло раскаленным металлом. Драко сморщился в гримасе отчаяния, как только понял, чем эта боль вызвана. Лорд либо созывал общее собрание, либо хотел видеть именно его — различать позывные метки Драко еще не научился. У него и не было желания. Вся эта система с призывом вырабатывала тупой условный рефлекс: хозяин дернул поводок, и собака подошла к ноге. Его тошнило. В любом случае, он не смог бы выбраться из Больничного крыла, а тем более, из школы. Драко шумно выдохнул, не зная, что ему предпринять. Попытаться сбежать? Ослушаться приказа? Вдобавок к жжению метки у него началась и головная боль. Драко откинулся обратно на подушки, пытаясь мыслями дотянуться до дома и передать сигнал о своем плачевном состоянии и буквальной невозможности двигаться. Драко потерял сознание прежде, чем почувствовал, как боль исчезла. Он не имел ни малейшего понятия, прошло несколько часов или минут, но проснулся он от того, что кто-то позвал его по имени. — Мистер Малфой, — это был серьезный и знакомый голос, но Драко решил притвориться спящим. Сейчас ему не хотелось слышать ничего и никого, он еще не до конца очнулся от болевых ощущений. — Я прекрасно знаю, что вы не спите, не время вести себя, как ребенок! Драко открыл глаза и столкнулся с пронзительным и небрежно изучающим взглядом профессора Зельеварения. — Что вы хотели, профессор? — нехотя ответил он. — Тоже прогуливаете собрание? Драко казалось, что если он будет отвечать надменно и издевательски, то сможет заслужить уважение Снейпа. Но тому дерзость явно не нравилась. — Вам должно быть не до смеха. Только что на собрании нынешний владелец Горбин и Беркс подтвердил, что шкаф заработал несколько дней назад. Путь налажен, и теперь Лорд не хочет терять времени. Драко действительно стало не до шуток. Он так и не удостоверился, что птица пережила последнее перемещение, поскольку провел последние дни в состоянии овоща на этой дурацкой кровати. И теперь, когда ему сообщили, что он добился успеха, и его план сработал, он был совсем не рад. Только вчера ему показалось, что у него появилась искорка надежды на спасение. Сам Поттер протянул ему руку и пообещал, что поможет, а теперь все рушилось на глазах. — Когда? — спросил он, не желая слышать ответ. Какой бы день ни назвал профессор Снейп, это было бы слишком скоро. Он не был готов. — У нас меньше часа, — в его голосе Драко отчетливо слышал такое же сопротивление, как было и у него самого, и это пугало его еще больше. Они оба понимали, что меньше, чем через шестьдесят минут произойдут страшные события, которые повлияют на историю всего магического общества. В их силах было только сократить количество жертв на сегодня. Драко взглянул на настенные часы, висящие над дверью в Больничное Крыло. До прихода Гермионы оставалось несколько часов. Он даже не успеет с ней проститься. Времени не было даже на то, чтобы привести себя в более-менее человеческий вид. Быстро переодевшись в мантию, он поспешил за профессором, который пообещал ждать его на Астрономической Башне. Драко не просто тошнило, ему казалось, что все его внутренности свободно перемещаются по организму в совершенно хаотичном порядке, точно также как лестницы замка все время меняли направление, путая его и заставляя идти самым длинным путем. Он знал, что Хогвартс пытался ему сказать, когда он шел в направлении Выручай-Комнаты, но не мог ничего сделать: судьба подписала ему приговор и скрепила его кровавой печатью. Сердце стучало и в груди, и в ушах, и где-то в районе голени. Он пытался не придавать этому значения, но мысли путались настолько сильно, что дискомфорт в теле был единственным, что позволяло ему осознавать себя живым. Уже поднимаясь по лестнице и постоянно оглядываясь, Драко подумал, что даже не удивился бы, если бы его волшебная палочка ослушалась его и не смогла сотворить ни одного, даже простенького заклинания. Профессора Снейпа не было, зато Дамблдор уже приветствовал его своим раздражающе сочувственным и проникновенным взглядом. Драко посмотрел на старика, даже не скрывая собственного помешательства и направляя на него палочку. — Драко, — обратился к нему директор. Малфой инстинктивно отреагировал на звук, но толком не понял, было это произнесено как вопрос, или утверждение. Он решил, что это, по большому счету, не имело уже никакого значения. — Разве ты не сомневаешься в себе? — спросил Дамблдор, и Драко скривился от неприятных чувств. — Ты ведь не убийца. Драко почувстовал как палочка заходила ходуном: настолько сильно у него тряслись руки. Он пытался не слушать, что говорил ему старик. Заранее знал, что все это будет похоже на речи Грейнджер, которой не удалось его спасти. И тем более, не удастся кому бы то ни было другому. Драко закатал рукав и оголил метку — очередная попытка доказать, что он не тряпка. Ему нужно было еще раз увидеть ее самому, чтобы вспомнить, почему он вообще оказался здесь. Он чертов Малфой, который сделает что угодно ради своей семьи. Ради самого себя. Драко почти собрался произнести нужное заклинание вслух, но его прервал голос Беллатрисы. «Это твоя семья, Драко», — пронеслось у него в голове. — «Твоя чертова сумасшедшая семейка. Это ее ты хотел спасти». Его тетка залилась безумным смехом, и у него похолодела оставшаяся часть души, самообладание исчезло напрочь, он еле сдерживал слезы. Под давлением Пожирателей ему становилось еще тяжелее собраться, но он все же вновь поднял палочку. Драко произнес первую букву, сглотнул и замолк. Он пытался выдавить из себя хоть какой-нибудь звук. — Он такой же никчемный, как и его отец, — услышал он возглас из-за спины, но не различил голоса. У Малфоя Старшего было слишком много недоброжелателей, чтобы Драко мог запомнить их всех, а уж тем более, знать в лицо. Периферическим зрением он заметил еще одну фигуру, появившуюся на площадке. Он до последнего надеялся, что ему помогут, но, видно, не судьба. Снейп не успел его спасти. Грейджер не смогла. «Это ради тебя, отец. Ради вас с мамой, » — подумал Драко и произнес заветные слова. Палочка сделала все остальное за него. Когда тело директора беззвучно исчезло где-то у подножия башни, тетка снова залилась в припадке и, как маленькая девчонка, оставшаяся без присмотра, побежала творить бесчинства. Малфой был не в силах принять то, что он сотворил. Он все испортил, но понял это только сейчас. Надо было бежать, не раздумывая, но он смотрел, как Пожиратели разрушали место, которое было для него домом целых шесть лет, место, которое он успел полюбить своей извращенной любовью. Теперь Драко смотрел на него другими глазами. Ему хотелось хоть один раз пройтись по этим коридорам, держа ее за руку, не стесняясь ни ее, ни себя, не обращая внимания ни на что. Но вместо этого он покидал школу, как трус, как предатель. Он шел первым, ведя за собой остальных Пожирателей, просто потому что не мог совладать с лицом, в глазах почти стояли слезы. Он покидал не только школу, он покидал Гермиону. И он даже не смог с ней попрощаться, он даже не смог как следует ей объяснить. Поначалу он испугался, когда, придя в себя в Больничном Крыле, понял, что сказал ей, хотел забрать свои слова назад, но постепенно понял, что это большее, что он мог ей дать. Она бы никогда не смогла рассчитывать на публичное признание, совместное будущее, долгую счастливую жизнь. Только не рядом с ним, только не сейчас. Предрассудки о чистоте крови давно отошли на второй план, его страшило неизбежное приближение войны, в которой им обоим придется сражаться на передовой. И сражаться против друг друга. Он не сбросился с Астраномической башни вслед за Дамблдором только потому, что она сказала ему свое «Я тоже». Драко не хотел в это верить, но он убил свою надежду на счастье. Где-то за спиной, сквозь белый шум, послышался крик. Сначала Драко даже не обернулся, подумав, что ему показалось. Но когда крик повторился, и к нему прибавились характерные звуки атакующих заклинаний, он, не останавливаясь, повернул голову. Это был Поттер, с его вечной тягой к справедливости и желанием наказать виновного. Он с необычайной яростью нападал на Снейпа, которому без особых усилий удавалось отражать все направленные атаки. На языке застыло желание крикнуть ему, чтобы он позаботился о Грейнджер, чтобы защищал ее ценой своей жизни, чтобы передал, что он любит ее. Но он упрямо отвернулся и молчал, продолжая удаляться от замка в сторону Запретного Леса. Звуки борьбы уже не доносились до него, и Драко понял, что Поттер обездвижен, а, возможно, даже ранен. А в голове крутилась только одна мысль. «Что же будет дальше?» Чувство тошнотворной тревоги и собственного бессилия захлестнули его сильнее, чем когда-либо до этого, но он больше не мог бороться. Он шел не глядя, не разбирая дороги, не следя за маячащими где-то на периферии союзниками. Ему было омерзительно это слово и все, что оно теперь олицетворяло. В голове промелькнула мысль сбежать. Вернуться в школу, объясниться, умолять о прощении. «Мерлин, это было возможно еще полчаса назад. Но не сейчас. Дамблдора больше нет, и это всего лишь вопрос времени, когда Хогвартс падет». Драко это знал. Все это знали.***
Гермиона проснулась от назойливого ощущения, что что-то случилось. Она знала, что Гарри отправился куда-то с Дамблдором, но была уверена, что это чуть ли не единственный человек, с которым он точно будет в порядке. Что-то было не так. Она встала с кровати и подошла к двери. Из-за нее слышался шум, а ощущение только усилилось. Ей казалось, словно по всему замку прошла какая-то неестественная волна энергии. Она накинула мантию и выбежала в гостиную. — Что-то произошло, — сказала она, наткнувшись на Рона, Дина и Невилла, которые стояли в центре комнаты, вооружившись палочками, и подозрительно осматривались. — Да, похоже на всплеск магической силы или что-то в этом роде, — ответил Дин. Рон посмотрел на нее обеспокоенно, одним взглядом спрашивая, не думает ли она, что это связано с Гарри. О, она думала. Думала, что Гарри снова вляпался во что-то или находился там, где все вокруг хотело его убить. Когда происходило что-то неладное, Гарри всегда был в эпицентре, а иногда становился и причиной происходящего. — Я, кажется, читала об этом в Истории Хогвартса, — сказала она, морща лоб и пытаясь напрячь память. — Возможно, в замок проникли Пожиратели! Взгляд Рона моментально сделался мрачным и воинственным. — Мы должны найти МакГонагалл! Немедленно! — воскликнула она. — Кто-то останется здесь, чтобы не выпускать никого из башни, особенно младшекурсников, там может быть опасно! Гермиона быстро проскочила сквозь портрет, следом за ней также стремительно отправился Рон. Напоследок он успел увидеть, как Дин и Невилл переглянулись, решая, кто из них останется на страже. — Думаешь, Гарри снова вляпался куда-то без нашего присмотра? — спросила она, когда Рон поравнялся с ней. — С него станется, — ответил он и слегка улыбнулся. Гермионе стало немного легче, когда она поняла, что они все еще на одной стороне. Но не успели они спуститься на второй этаж, как услышали шум и как будто бы пьяные возгласы. Затем раздался протяжный, оглушающий и безумный смех и звук бьющегося стекла. — Это Беллатриса Лестрейдж, — сказала Гермиона, остановившись. Она слышала этот смех в прошлом году в Отделе Тайн и отлично помнила, что ничем хорошим для Гарри эта встреча не закончилась. Идти на звук было определенно плохой идеей, вряд ли Беллатриса заявилась бы в Хогвартс одна, с ней наверняка было еще несколько Пожирателей. И они могли быть где угодно. Гермиона обернулась в другой конец коридора, проверяя, не двигался ли кто-то в их сторону. Но что, если Гарри там, возможно в плену, и ему нужна помощь? Она снова посмотрела в сторону лестниц, ведущих на первый этаж. — Что будем делать? — спросил Рон. По его лицу она поняла, что он тоже прекрасно помнил Беллатрису. — Мы не сможем справиться с ними вдвоем, — безрадостно заключила Гермиона. — Нужно найти кого-то из учителей. Иди к МакГонагалл, а я поищу Гарри, он должен быть с Дамблдором. — Нет, Гермиона, — он схватил ее за руку. — Ты не будешь так рисковать. Мы не будем. Оба пойдем к профессору. — Мистер Поттер? — послышалось с первого этажа. И они оба знали этот голос — это была профессор МакГонагалл, которую они собирались искать. Пока они спорили, шум улегся, толпа крушащих все на своем пути Пожирателей исчезла в неизвестном направлении. Также, как и напряжение, буквально гудящее в воздухе еще несколько минут, теперь совсем не ощущалось. — Гарри там, — лицо Гермионы озарила счастливая улыбка. Он жив. Она и на секунду не предполагала, что он мог умереть, но была безмерно рада, что он был жив. Она освободилась из захвата Рона и направилась в сторону шума. По первому этажу в сторону лестницы действительно шагал, слегка прихрамывая, Гарри Поттер, с другой стороны зала к нему спешила профессор. На ее лице было выражение обеспокоенности, хоть она и пыталась это скрыть. Гарри остановился и удивленно взглянул на Гермиону, выскочившую на него прямо из-за поворота. — Что случилось? — спросила она, вставая перед ним и заставляя остановиться. Прямо за ней из укрытия выбежал Рон. Гарри взглянул в даль коридора, как будто бы сквозь них, и, поняв, что ему все равно придется рассказывать все профессору, решил не скрывать ничего и от друзей. — Дамблдор мертв. Малфой привел в школу Пожирателей, он ушел с ними, — он смотрел на Гермиону невидящим взглядом. — Что? — переспросила девушка. В ее голове мысли сверкали, как яркие кометы на беззвездном ночном небе, но она не могла принять смысл услышанного. — Мистер Поттер? — обратилась к Гарри подоспевшая МакГонагалл. — Вы знаете, что произошло этой ночью на Астрономической Башне? — Да, профессор. Я все расскажу, — как-то угрюмо ответил он. — Мистер Уизли, мисс Грейнджер, пожалуйста, возвращайтесь в свои спальни, — тоном, не терпящим пререканий, попросила МакГонагалл. — Но, профессор… — воскликнула Гермиона. — Немедленно, мисс Грейнджер. В замке все еще может быть не безопасно. Вы, как старосты, должны быть озабочены тем, чтобы не выпускать учеников из своих гостиных, — она посмотрела на них с укором, ведь лично давала инструкции на случай чрезвычайных происшествий каждому из них в начале года и ждала, что они будут тщательно соблюдаться, — пока не поступят соответствующие распоряжения! — Мы позаботились об этом, никто не покинет своих спален, — вступился за них обоих Рон, — мы переживали за Гарри. — Со мной ему ничего не угрожает, — заверила профессор, — а теперь в спальни, живо! Гермиона обменялась неоднозначным взглядом с Гарри, но получив от него легкий кивок, ответила тем же и потянула Рона за рукав мантии. — Да, профессор, — извиняющимся тоном сказала она. — Мы все сделаем. Гермиона пробежала несколько пролетов по ступенькам, даже не обернувшись на Рона. Он окликнул ее, когда она, пропустив нужный коридор, продолжила подниматься. — Куда ты? — спросил он немного раздраженно. Он переживал за Гарри и слегка злился на Гермиону из-за того, что она не настояла на том, чтобы остаться вместе с ним. — Мне нужно кое-что проверить, — ответила Гермиона, не останавливаясь, из-за чего Рону пришлось подняться на несколько ступенек вслед за ней. Она специально ускорила шаг, чтобы он не успел задать лишних вопросов. Ей не хотелось на них отвечать. Было достаточно того, что она не могла ответить на свои собственные. Почему Драко не согласился на ее помощь? Почему отказался от маленького шанса на будущее рядом с ней? Будущее, в котором они оба смогли бы выжить. Неужели все это было ложью, чтобы притупить ее бдительность? Добравшись до восьмого этажа, она обернулась, проверить, не шел ли за ней Рон. Его нигде не было, и она была рада этому. Гермиона даже не успела как следует сконцентрироваться, когда перед ней появилась дверь в Выручай-Комнату. Она вооружилась палочкой и пошла сквозь все те же ряды пыльных и забытых вещей. Где-то в глубине комнаты стоял открытый настежь шкаф, над которым суетился Драко, когда она видела его в этой комнате. Гермиона подошла к нему ближе и провела рукой по резной стенке. Шкаф был изящным и даже красивым, а еще от него веяло магической энергией. И девушка не могла не признать, что эта энергия не была светлой. В какой момент ее стало удивлять, что Драко Малфой пользуется темной магией? В какой момент эта влюбленность застлала ей глаза? Она готова была расплакаться из-за своей наивности. Но она пыталась ему помочь, пыталась спасти. Неожиданно сердце кольнуло от мысли, что это Драко убил директора. «Но ведь Гарри сказал бы мне?» — подумала она. — «Если бы это было так, он бы сказал мне сразу» Гермиона оглянулась на настенные часы и решила, что успеет еще зайти на Астрономическую Башню, чтобы попытаться найти там что-то, что смогло бы оправдать Драко. Хотя бы ее глазах. После тщательного осмотра помещения она совсем потерялась в своих чувствах. Никаких следов борьбы, никаких улик, только ветер, который путал волосы и мысли. Она не знала, сколько времени провела там, но солнце уже окончательно закрепилось на небосводе, и даже пригревало ее, когда сзади послышались шаги. Она резко обернулась и приняла защитную позицию, вскинув палочку. Но это был Гарри. Он выглядел уставшим и растрепанным. Гермиона посмотрела на него, задавая немой вопрос. Произнести его вслух она не смела. — Он стоял почти там же, где и ты, — выдохнул Гарри, вместо приветствия. — Дамблдор. — Как это случилось? — спросила Гермиона, чувствуя, как слезы скапливаются на ресницах. — Я не видел всего, — ответил Гарри. — Дамблдор сказал оставаться внизу и не выходить, чтобы ни происходило. Поэтому я наблюдал через небольшой просвет и слушал. Гермиона опустила взгляд на пол, оценивая ширину щелей между половицами. — Здесь был Малфой, — продолжил Гарри и указал на противоположный от них угол площадки. — Профессор пытался с ним разговаривать, говорил почти тоже самое, что и ты. Но Малфой даже не хотел слушать. Он показал метку, я видел ее, — он внимательно посмотрел на Гермиону и не увидел ни капли удивления на ее лице. — Ты знала, да? — Знала, — Гермиона кивнула, не поднимая головы. Она хотела найти какие-то слова оправдания, но ничего не казалось достаточно убедительным. Она просто скрыла это, чтобы защитить Малфоя. Было глупо отнекиваться теперь. Гарри долго смотрел на нее, пытаясь понять. И ему даже казалось, что он может это сделать. — Он убил Дамблдора? — прошептала Гермиона, когда молчание стало невыносимым. Гарри заметил, как вся ее фигура сжалась, а из глаз полились слезы. Он сделал несколько шагов вперед и немного неловко приобнял ее. Затем он пересказал ей все, что произошло в те злосчастные минуты, все, что ему удалось увидеть и услышать. — Я не знаю, Гермиона, — сказал он в конце, гладя ее по волосам, пока она беззвучно плакала, прислонившись к нему. Гермиона отстранилась от него и заглянула в лицо, чтобы понять, насколько правдивы его слова. Стал бы Гарри обманывать ее, если бы знал, что это сделал Малфой? Она решила, что нет. Скорее, он бы использовал это как аргумент, зачитал целый обвинительный приговор, чтобы доказать ей, что она зря пыталась ему помочь. — Я не видел, кто его убил. Меня отвлекло появление Снейпа. Я надеялся, что он поможет Дамблдору, что он нападет на Пожирателей со стороны. Я слишком поздно пришел в себя, слишком поздно погнался за ними. Я пробовал атаковать Снейпа, но он легко отклонил все заклинания. Это он — Принц Полукровка, его учебник я нашел, его заклинанием чуть не убил Малфоя. Если честно, моя голова сейчас треснет. Теперь была очередь Гермионы успокаивать Гарри, потому что он выпустил свои чувства наружу и пытался осознать все произошедшее за эту долгую ночь. Она молча обнимала его, давая обдумать то, что он видел, что он пережил. — Не вини себя, Гарри, — попросила Гермиона, когда поняла, что дыхание друга начинает выравниваться, и он потихоньку восстанавливается. — Дамблдор был великим волшебником. Ты говоришь, что Драко его обезоружил, когда они были один на один. Думаешь, он не смог бы защититься от школьника? Думаю, он был готов к такому исходу событий. Гермиона искренне надеялась, что это предположение покажется Гарри разумным, и он немного успокоится. — Перед тем, как пойти туда, — Гарри начал рыться в кармане, — он отдал мне это, мы нашли это в какой-то пещере. Дамблдор не объяснил, что это за место, но, думаю, оно было важно для Волан-де-Морта. Этот медальон, — Гарри покрутил в руке крупную старинную вещицу, — один из крестражей. По крайней мере, должен быть им. — Значит, придумаем, как его уничтожить, и найдем остальные, — заключила Гермиона, утирая все еще блестящие в глазах слезы. Они еще немного помолчали, облокотившись на перила и смотря на привычный пейзаж, открывающийся с самой высокой точки их любимого замка. Каждый думал о чем-то своем, но их мысли все равно в итоге сплетались вокруг одних и тех же вещей. — Ты любишь его, Гермиона? — в лоб спросил Гарри. Грейнджер подняла голову и посмотрела прямо на него. Несколько часов назад ей казалось, что она раз и навсегда разобралась в своих чувствах, выяснила все окончательно. Но то, что она узнала сейчас, то, чего она боялась, внесло свой вклад и пошатнуло ее уверенность. — И он — тебя, — продолжил Гарри. — Это «я — тоже» ты сказала ему в Больничном Крыле? Поэтому так отчаянно пыталась спасти его? Все время защищала его? Поэтому так странно вела себя весь год? В его голосе не было презрения или издевки, не было обвинения. Но все эти вопросы были пропитаны горечью и искренним непониманием. — Да, — призналась она, грустно усмехнувшись. Она столько раз видела на лице Драко такую усмешку, что невольно переняла ее. Губы сами изгибались, ей даже не приходилось задумываться над этим. — Все сложнее, чем ты думаешь. Гарри ничего не ответил, не сказал ей, что она сошла с ума. Просто молча кивнул и продолжил смотреть вдаль. Даже если он не понимал, даже если осуждал, он принял ее выбор. И Гермиона была благодарна ему за это. Она повернула голову и вгляделась в него, думая, стоило ли просить его не говорить ничего Рону. Он уж точно не воспримет это так спокойно. Встретившись с Гарри взглядом и не увидев в его глазах ни капли сомнения, она окончательно расслабилась. Гарри с ней, он на ее стороне. В тот вечер Гермиона не могла уснуть, не смотря на то, что безумно устала и морально, и физически. Ее голову мучили вопросы, на которые она не находила ответов. Найдут ли они крестражи, обладая тем ничтожным клочком информации, который Гарри передал директор? Смогут ли уничтожить их? Что будет с ними дальше? С Хогвартсом? С ней? С Гарри и Роном? С Драко Малфоем? Где он теперь? Виновен ли он в смерти директора? И что она будет чувствовать, если все же выяснит, что это он использовал Непростительное Заклинание против Дамблдора? И как она сможет любить убийцу?