***
Проснувшись поздно утром, он первым делом постарался осмотреть себя в зеркало. Зрелище его не обрадовало. Раньше он часто шутил, что считает себя первым красавчиком факультета, если не школы. Теперь ему было страшно и горько. Его и до этого худое лицо приобрело более острые черты, щеки впали, кожа потускнела. Драко попробовал пригладить волосы, проведя по ним ладонью. Это не сильно помогло. Но все это было ничем по сравнению с его взглядом. В нем больше не было жизни. Он оставил все в школе. Он все всматривался в свои опустошенные глаза, пытаясь обратиться мыслями куда-то в глубину своего сознания, вывести на свет что-то теплое, яркое, доброе. Ничего не отзывалось. Он дотронулся до своей груди в том месте, которое разрывалось от не физической боли. Отчаяние захлестывало. Ему казалось, что он теряет связь с реальностью. Не позволяя себе погрузиться в эту темноту еще больше, он напомнил себе о том, что ему нужно что-то предпринять, чтобы выжить и прожить как можно дольше. Проделав все утренние ритуалы, найдя в шкафу подходящую одежду и мантию, он еще какое-то время рассматривал свое отражение в зеркале, но теперь в полный рост. Не смотря на то, что будущее представлялось ему достаточно туманной картиной, он отчетливо видел несколько вещей. На школу планируется нападение, об этом Воландеморт обмолвился в ночь его возвращения, а значит, это будет скоро. Его близких друзей и просто знакомых вот-вот начнут клеймить одного за другим, как уже сделали с ним, Снейпу удастся выгадать несколько месяцев, но это вопрос времени. Блейз был единственным из всех, кого можно было спасти, поскольку его семья не была замешана в темных делах, а матери удавалось удачно скрываться, пусть и постоянно переезжая. Люциус, который и раньше подавал признаки отчаяния в виде алкоголизма, теперь подавал серьезные признаки психического расстройства, пытаясь вернуть расположение Воландеморта. Министерство Магии вот-вот падет вслед за школой, что означает смену власти самым что ни на есть насильственным способом. Это будет полноценная революция. А, если вспомнить все те бесчинства, которые Пожиратели умудрялись устраивать в относительно спокойное время, сложно представить, насколько кровожадные фантазии они воплотят в реальность, если их ничего не будет сдерживать. Драко вспомнил разговоры с Блейзом о прилюдных казнях магглорожденных волшебников и чуть не вздрогнул. Этого нельзя допустить. Если он может сделать хоть что-то, чтобы это предотвратить, то он сделает это и даже больше. Грейнджер будет им гордиться, хоть и никогда не простит за то, что он сделал в ту ночь. И что он ушел, отказавшись от ее помощи. Драко сел за письменный стол в своей комнате и подготовил чистый пергамент, на котором собирался расчертить план действий или хотя бы что-то похожее. Из всего, что он уже успел обдумать сегодня с утра, относительно выполнимым был только один пункт — спасение Блейза. Ему нужно было написать другу письмо и предупредить о том, что у него осталось совсем немного времени на побег. Письмо далеко не самый безопасный вариант, но он не был уверен, что у них будет возможность увидеться в ближайшее время. Драко решил, что, покидать мэнор так скоро после возвращения не стоит. Его могут заподозрить и обвинить в чем угодно, например, шпионаже и предательстве. Врагов у него и его отца достаточно. Вряд ли кто-то из них упустит такой шанс и откажется от манипуляций. Письмо тоже могут перехватить, вскрыть, исковеркать. Конечно, его можно зачаровать, но он был уверен, что изощренные убийцы знают не мало контрзаклятий. Значит придется обойтись намеками и надеяться, что на расстоянии Блейз сможет понять его также хорошо, как делал это, когда был рядом. «Блейз, Пишу это письмо, чтобы избавить тебя от волнений о том, все ли со мной в порядке. Нам не удалось попрощаться из-за того, при каких обстоятельств мы все покидали школу. Я нахожусь дома, рядом с матерью. Мы проводим много времени вместе, и она часто вспоминает друзей, у которых мы отдыхали несколько лет назад. Возможно, они знакомы и тебе. Я тоже часто вспоминаю те путешествия. Новые нам удастся испытать не скоро. Хотя, если бы я мог, я бы непременно куда-то отправился…» Драко разочарованно выдохнул и зачеркнул последнее предложение. Он всерьез засомневался в своей затее, ведь не знал, какой шифр использовать, чтобы передать послание Блейзу, но при этом не выдать его кому-то постороннему, кто мог бы вскрыть конверт. Излишняя осторожность не повредит — успокаивал себя он. Не зря его мать была так аккуратна в корреспонденции весь последний год, а затем и вовсе отговорила отправлять письмо на Рождество. Драко вздохнул, обмакнул перо в чернильницу и снова поднес к пергаменту: «Еще я вспоминаю, как мы любили утренние тренировки по квиддичу, когда первыми взлетали над полем и могли несколько минут наблюдать за рассветом. Казалось, что взгляд уходит так далеко, что неизвестно, где он остановится. Думаю, что такие рассветы бывают во многих местах. Нужно только успеть увидеть его перед тренировкой.» Драко добавил еще несколько предложений на отстраненную тему, а затем попрощался с другом. Переписав письмо начисто, он поменял несколько абзацев местами и посильнее давил на перо, жирнее выводя некоторые буквы, указав на какие слова стоит обратить внимание. Это выглядело как случайность, если не знать, что искать. Он не был до конца доволен тем, что получилось, но надеялся, что такая сентиментальная чушь не покажется интересной кому-то кто, может случайно получить это письмо. Мало ли, он просто тоскует по школьному другу и прошедшим временам. Все подвержены ностальгии. Наравне с этим Драко думал, что для Блейза несколько использованных слов могу оказаться ключом к безопасному будущему. «Мать», «путешествие», «далеко», «успеть» — Блейз должен понять, что он хочет сказать. Он всегда его понимал. Всегда помогал. Теперь настала очередь Драко помочь другу. Хотя бы попытаться. Дождавшись, пока чернила просохнут, он сложил пергамент, наложил несколько защитных заклинаний на бумагу, а затем запечатал конверт и зачаровал уже его, в надежде, что это усилит защиту. Неудивительно, что мать Блейза стала страдать паранойей. Если так обдумывать каждое письмо и сказанную фразу, можно совсем потерять связь с реальностью. Он положил конверт во внутренний карман пиджака, а затем вернулся к большому листу на столе, накидывая список всех важных вещей, о которых ему еще предстояло позаботиться в ближайшее время, если он хотел остаться в живых и спасти всех, кого сможет. Драко не хотел тешить свои амбиции, покушаясь на спасение всей магической Британии. Он просто не верил, что ему это удастся. Тем более после того, как он стал убийцей Дамблдора. По сути именно этот момент стал переломным, ведь это позволяло Воландеморту выступать в открытую. Его главный соперник мертв. Остается только Поттер. Драко слышал что-то про пророчество, которое упоминали на собраниях, но никогда не предавал этому значения. Поттера все носили на руках, но Драко никогда не думал, что он на самом деле будет тем, кто спасет весь мир. Гарри был таким же подростком, как и он сам. Из плоти и крови. И, наверняка, боялся не меньше, чем он. Впрочем, рядом с Поттером были надежные друзья — одна Грейнджер чего стоила. Драко потряс головой, отгоняя этот образ. Ему нужно было оставаться сфокусированным, попытаться придумать хоть что-то. Не время страдать от обреченной любви. Но Гермиона так упорно маячила в его мыслях, что он даже отложил перо, которым бегло выводил всю доступную ему на данный момент информацию. Если разум не мог думать ни о чем другом, то стоило к нему прислушаться. Гермиона действительно была той, кто мог спасти его. Она уже пыталась это сделать. Он просто был самонадеянным дураком, раз не согласился сразу. Время подумать, невесело ухмыльнулся он своим мыслям. Получай, Драко. Времени на раздумья нет. Теперь уж точно. И помощи ждать неоткуда. Только ты сам. Он еще раз посмотрел в свои записи. Как и его мысли, они было достаточно разрозненны, кое-что ему пришлось вписать между строк, чтобы соблюсти хоть какой-то порядок. Он перенес на бумагу хаос своих мыслей. Что ж, в этом хаосе явно родился самый важный вопрос, который он не осмелился бы ни написать на бумаге, ни произнести вслух. Какую сторону он примет? Метафоричная чаша весов качалась без остановки весь последний месяц. Несмотря на множество решений, которые он уже принял, и действий, которые уже совершил, он так и не нашел окончательный ответ. Честно говоря, до этого момента он и не думал, что у него был выбор. Всю жизнь он слышал одни и те же вещи, принимал одни и те же идеалы, и до определенного момента не сомневался в них. Слепо принимал то, что, как говорил отец, будет для него лучше. Он действительно в это верил. Пока все не надломилось, не перевернулось с ног на голову, не загорелось ярким пламенем. Он мог перечислять эти эпитеты бесконечно. Но факт оставался фактом. Его не спрашивали, на чьей стороне он хочет быть. И хочет ли вообще принимать чью-то сторону. Драко не хотел. Не хотел быть в этом положении. Иметь метку. Потерять друзей, школу, дом, родителей, возлюбленную. Он хотел быть подростком, ходить на вечеринки, играть в квиддич и сокрушаться о том, что завалит экзамены, потому что веселился вместо подготовки. У него это забрали без разрешения, и это было несправедливо. Драко не хотел умирать за чужие идеалы. Драко не хотел умирать. Он снова посмотрел на свои записи, но еще более скептически. Сейчас это выглядело так, словно у него не было других вариантов. Не было спасения от смерти. Но он решил, что готов сделать это хотя бы за тем, чтобы спасти Гермиону Грейнджер. Умереть для нее героем, а не убийцей. Ему нужно собрать всю информацию, которая может пригодится Грейнджер, а заодно и Поттеру, чтобы помочь им. Главным вопросом мог быть только один — как убить Воландеморта? Ответ знали только единицы. Из тех, с кем он мог хотя бы попытаться поговорить об этом были три человека: отец, тетка и Снейп. Драко не верил в удачный исход ни одного из этих разговоров. Впрочем, он все еще питал легкую надежду на то, что ему удастся получить поддержку Снейпа, пусть он и не собирался выдавать ему своих истинных целей. Следующий вопрос, который ставил в не меньший тупик: как сообщить информацию Грейнджер? Если, конечно, он сможет ее получить. Драко грустно ухмыльнулся, когда представил, как пишет ей письмо, подобное тому, что написал Блейзу. Настолько хороший шифр ему точно не придумать. Ему нужно попытаться организовать личную встречу. Для этого нужно найти предлог, чтобы покинуть поместье, причем такой чтобы не вызвать ни у кого лишних подозрений. Еще более сложной задачей было определить место, где можно ее встретить. Драко предполагал, что после смерти директора смута быстро распространится, Поттер моментально станет самой разыскиваемой личностью, если уже не стал. Они где-то затаятся. Но где? Драко набросал несколько вариантов, в которые входили ее дом в маггловском мире, дом Уизли, Хогвартс, если там позволят кому-то остаться; он поставил запятую, но пока ему было нечего добавить в этот список. Он решил, что вернется к этому позже, когда ему будет что сообщить. Понимая, что оставлять этот пергамент на видном месте было бы по меньшей мере глупо, он наложил на него защитные чары, а затем дезиллюминационное заклинание.***
Завтрак Драко попросил подать в спальню. Подкрепившись и выпив укрепляющее зелье, чтобы окончательно залечить шрамы от атаки Поттера, он отправился претворять свой план в реальность. Письмо Блейзу было отправлено, и он подумал, что следующим по простоте шагом станет разговор с матерью. Драко расспросил домовика о том, как хозяйка дома теперь проводит свои дни и где обычно ее можно застать в такое время дня. Нарцисса находилась в одной из комнат своих покоев, которая была отведена под небольшой кабинет, где она могла вести корреспонденцию и спокойно управлять поместьем, решая все вопросы, которые касались его жизнеобеспечения. В комнате находился письменный стол, шкаф с картотекой и адресами всех знакомых волшебников и магглов разной степени полезности, шкаф с различными финансовыми документами, а также небольшой диван и несколько кресел. Обстановка достаточно уютная, поскольку Нарцисса потратила много времени и сил, чтобы переоборудовать кабинет под себя, когда только заняла эти комнаты после замужества. — Входи, Драко. Меня предупредили, что ты спрашивал обо мне, — не отрываясь от письма, которое держала в руке, сказала леди Малфой. Драко вошел в комнату и остановился, не торопя мать и давая ей дочитать. Он использовал этот момент, чтобы получше рассмотреть ее. При свете дня он заметил, что этот год отразился на ней не меньше, чем на нем, хоть она и умело скрывала это за макияжем. — Присаживайся, милый, — сказала она, отложив письмо и указав ему рукой на кресло, которое стояло через стол от нее. Драко воспользовался этим предложением и сел напротив матери. Это позволило немного унять волнение, которое он чувствовал из-за всей формальности их приветствия по сравнению с теми объятиями, полными отчаяния, в которых он оказался совсем недавно. — Как у тебя дела? — нерешительно спросил он, потому что не был уверен, что услышит в ответ. Эта ситуация выглядела довольно комично. Они оба знали, о чем на самом деле нужно поговорить, но оба делали вид, что это не так уж серьезно. Драко все еще не понимал до какого момента есть смысл играть в аристократов, хотя вокруг идет война, и умирают люди. — В последнее время накопилось много дел. Но я справляюсь, как видишь, — она обвела стол, указывая на две кучки писем — одни, которые она собиралась отправить сама, вторые, которые требовали ее ответа. — Корреспонденции стало больше в последнее время? — поинтересовался Драко. Этот незначительный вопрос был его первым осторожным шагом, прощупывающим почву. — Да, — ответила Нарцисса. Она наконец подняла на него глаза полные невысказанной боли. Драко было трудно выдержать этот взгляд, но он не хотел обидеть мать, отведя взгляд. — Но должна признаться, список адресатов слегка сократился. — Слегка? — переспросил он, выгибая бровь. — Значительно, — кивнула она и откинулась в кресле. Драко воспринял этот жест, как готовность к той части диалога, которая интересовала его больше всего. Он беспокоился о состоянии и безопасности матери, но убеждал себя, что сначала нужно решить чуть более глобальные вопросы. Для этого нужна была информация. — Наверное, мне будут знакомы многие фамилии, если ты сможешь их назвать. Нарцисса взглянула на него с интересом и опасением. Они оба знали, что речь идет о тех их общих знакомых, которые были мертвы. Но не хотели признать это вслух. — И, наверное, многие из них стали чаще появляться здесь, поэтому необходимость писать письма отпала. Нарцисса слабо улыбнулась, вглядываясь в лицо сына. Она боялась, что его реакция на все произошедшее может быть непредсказуемой, но переживала скорее, что он замкнется и впадет в апатию, отказываясь выходить из комнаты. Похоже, что она все же пропустила момент, когда он так повзрослел. Да, Драко уже давно не был маленьким ребенком, и сейчас перед ней сидел взрослый мужчина, который явно не собирался плакать. Даже учитывая то, через что он успел пройти на этапе своего взросления. Она видела, что его взгляд изменился, даже по сравнению с тем, каким он был на Рождество. Уже тогда гораздо менее веселый и яркий, сейчас он совсем потух и растерял все искорки. Но в нем появилось что-то новое, хотя при этом хорошо ей знакомое. Похожий взгляд раньше она часто видела у Люциуса. Несомненно, Драко научился у отца многому, в том числе вести дела. — Я предоставлю тебе списки гостей последних официальных мероприятий, — заверила она, открывая ящик стола и перебирая бумаги. — Но сам понимаешь, каждого посетителя я не отслеживаю. И можешь пользоваться моей адресной картотекой, там есть пометки, которые могут быть полезны. Конечно, в зависимости от целей, — она изогнула губы в подтрунивающей усмешке, давая понять, что готова помочь с тем, что он задумал. Но Драко пока и сам не до конца это понимал. Пока он просто собирал информацию. — Буду признателен, — учтиво ответил он, хотя эта формальность уже была не нужна. Чтобы смягчить атмосферу он добавил, — Спасибо, мама. Нарцисса достала из ящика стола сначала один лист бумаги, а затем, еще покопавшись, второй. Она протянула оба листа Драко. Он бегло просмотрел оба списка, сходу отмечая несколько знакомых фамилий. В основном тех, кого он уже видел на собраниях и раньше. Некоторые фамилии были ему не знакомы, и он решил позже действительно воспользоваться адресной книгой матери. Также в список дальнейших дел он добавил расспрос своего домового эльфа о том, кто из гостей появляется в мэноре регулярно, насколько часто это происходит и кого давно не было. — Может, какие-то новые лица, которые могут быть особенно интересны? — спросил он, возвращая ей списки. Нарцисса на секунду задумалась, но потом помотала головой. — В основном те, кого ты успел заметить позавчера. Драко не стал говорить ей о том, что не смог разглядеть большей части присутствовавших из-за состояния аффекта, в котором находился. Ему было дурно тогда, и стало не сильно лучше сейчас. Новых лиц, которые бы привлекли его внимание он не заметил. Пожалуй, это говорило о том, что состав Пожирателей, приближенных к Темному Лорду оставался неизменным. Это и упрощало, и усложняло его задачу. С одной стороны, он мог по памяти назвать фамилии больше чем половины из них, а с другой, не имел представления об общей численности сторонников Воландеморта. Вряд ли тот планировал нападать на Хогвартс или Министерство Магии в компании двадцати волшебников. Да, очень влиятельных в магическом мире и сильных в бою, но для революции этого казалось мало. — У тебя есть понимание того, — Драко немного замялся, до сих пор не зная, насколько прямо он может формулировать свои вопросы. Они с матерью были наедине, она явно дала понять, что расскажет ему все, что знает, но он все еще не чувствовал себя в безопасности. — Сколько в доме бывает посетителей? И сколько нам пришлось бы принять, если бы абсолютно все гости захотели прийти? — спросил он. — Не больше двадцати пяти, — быстро ответила она. Драко мысленно благодарил ее за прямоту ответов. Это демонстрировало то, что он все еще может говорить с ней откровенно в стенах родного дома. — Наверное, это все, — она сделала паузу, как будто больше гадая, чем вспоминая ответ. — Если, конечно, считать только людей. Драко не смог сдержать изумленный выдох. — Я не сильно посвящена, — она опять сделала паузу, но уже более короткую, — в эти дела. Драко, что ты хочешь узнать и зачем? — Хочу узнать, во что на самом деле ввязался, — просто ответил он. В этом не было лукавства. До позавчерашнего вечера он и не думал, что на самом деле последует за выполнением его задания, и был сфокусирован только на том, чтобы выполнить его. — Прости меня, — прошептала Нарцисса. В ее глазах заблестели слезы, и Драко протянул руку, чтобы сжать ее ладонь. — Я не виню тебя, — сказал он и постарался улыбнуться так, чтобы улыбка выглядела приободряющей. Он не был уверен, что у него получилось. Он действительно не винил мать. По большей части это была вина Люциуса, который оступился или изначально был слеп. Драко все еще не мог понять, как теперь ему относиться к отцу. Ненавидеть его было просто, но он все еще оставался его отцом, который вырастил его, многое ему дал и по-своему любил. Нарцисса сжала его кисть в своей, словно прочитала его мысли. Драко знал все, что она хочет сказать, но не хотел этого слышать. По крайней мере не сейчас. Ему еще предстояло поговорить с отцом и задать несколько неудобных вопросов, поэтому слова Нарциссы могли помешать ему подойти к этому разговору беспристрастно. — Мне правда нужно знать, что делать дальше, — сказал он, убирая руку. — Я даже не понимаю, насколько безопасно в нашем собственном доме, — признался он. Нарцисса понимающе кивнула. Конечно, она понимала. Она жила здесь все то время, что он был в относительно спокойном Хогвартсе. Если бы тогда Драко знал, что может ожидать его дома, то постарался бы выспаться на несколько лет вперед. — Наши гости в основном используют гостиные в передней части дома. Твой отец распорядился, чтобы несколько залов отвели для нужд Темного Лорда. Собрания, планирование, отчеты, — с едва уловимой ноткой презрения перечисляла она. Если бы Драко не знал ее так хорошо, то и не заметил бы. — Бывает, они затягиваются, но никто не остается ночевать. По крайней мере, мне ни разу не доводилось распоряжаться, чтобы для кого-то готовили гостевые спальни. Драко кивнул, демонстрируя, что этой информации ему достаточно. Также он подумал о том, что будет запирать дверь в свои покои заклинаниями, просто на всякий случай. — Насколько часто сам Темный Лорд бывает здесь? — спросил он. — Чаще, чем мне бы хотелось, — призналась она. — Несколько раз в месяц, в последнее время все чаще. Между собраниями проходит несколько дней, может, неделя. Я редко бываю там с ними. Лучше узнай у отца. — Где он бывает в остальное время? — проигнорировав ее попытку напомнить ему о необходимости разговора с отцом, спросил Драко. — Полагаю, что в своем доме. Но достоверно мне неизвестно, — просто ответила Нарцисса. Драко кивнул. Вряд ли его мать знала о Темном Лорде или Пожирателях еще что-то, что могло быть ему полезно сейчас. Но был еще один вопрос, который его не мало волновал. — Ты просила Профессора Снейпа помочь мне, — начал он, Нарцисса кивнула, не дожидаясь пока он задаст вопрос целиком. — Ты доверяешь ему? — Нарцисса снова кивнула. — Настолько, что смогла бы прямо задать ему все те же вопросы, которые я задал тебе только что? На этот раз быстрого кивка не последовало. Нарцисса задумалась. — Он выполнил свою часть уговора, — констатировала она. — Но сейчас сложно быть уверенной, Драко. Я рисковала, когда пошла к нему просить о помощи. Этот риск оправдался. Оправдается ли он еще раз? Этот вопрос был риторическим. — Ты сможешь организовать встречу с ним? — напоследок спросил Драко. — Я постараюсь, — она неопределенно наклонила голову и поджала губы, выражая то, что ей эта идея не очень нравилась. Драко был уверен, что даже несмотря на это, она действительно сделает все возможное. — Спасибо, — произнес он и тепло улыбнулся. Он встал, чтобы попрощаться. Нарцисса поднялась вслед за ним и обошла стол, чтобы обнять его. — Все будет хорошо, — прошептала она, крепче смыкая объятия. Драко хотелось ей верить, но он в этом сомневался.***
После разговора с матерью ему стало легче, но не значительно. Даже если он что-то и узнал, все было размытым и требовало дальнейшего анализа. Но одно подтвердилось точно: Драко в какой-то степени мог доверять профессору Снейпу. Непреложный Обет больше не связывал его клятвой с Нарциссой, но он все еще мог дать ему пару советов. Он ведь подсказал ему, как поступить в ситуации с палочкой. Ясно, что он не станет помогать в открытую. Но если удастся переговорить с ним наедине — возможно, Драко получит пару ценных рекомендаций. Не теряя времени, Драко вернулся в свою спальню и вызвал своего домового эльфа. Драко доверял ему с самого детства и даже питал по-своему теплые чувства, если принимать во внимание ту идеологию и социальные статусы, на которых его воспитывали. Драко приказал эльфу рассказать обо всех событиях, которые, по его мнению, могли быть интересны его хозяину. Среди них в основном были сборища Пожирателей, на которые эльфов не пускали. Эльф рассказывал о том, что часто слышал крики, а потом отмывал кровь с пола и мебели. Драко остановил его рассказ, не давая вдаваться в детали. Эти картины он и так мог представить себе достаточно ярко. Затем Драко подробно расспросил слугу о частых гостях, которых тот мог запомнить. Конечно, он знал, что эльф не мог знать всех гостей по фамилиям — ему это было просто недозволенно — но мог описать внешний вид, что на первом этапе уже могло дать Драко какую-то информацию. В целом все портреты совпадали с тем списком, который он видел в кабинете матери. Драко слушал не перебивая, а затем распорядился о том, чтобы эльф каждый вечер докладывал ему обо всех визитах. Ему нужна была комната для тренировок с новой палочкой. Он наказал домовику, чтобы тот оборудовал одну из спален в той части дома, где реже всего бывают люди. Расчистил комнату от мебели, которую будет жалко повредить, снабдил ее предметами разных габаритов и тяжести, чтобы он мог потренировать разные чары. Драко все еще не придумал, как быть с теми заклинаниями, которые необходимо опробовать на живом объекте, но решил, что для начала будет достаточно и этого, а дальше он что-нибудь сообразит. В конце концов, можно зачаровать объект так, чтобы он двигался по обозначенной траектории или парил в воздухе. Главное, чтобы палочка слушалась и четко исполняла его волю. Перед тем как отпустить домовика, он строго настрого запретил тому рассказывать кому-то обо всех этих и следующих особых поручениях, пообещав, что за верность отплатит очень щедро. И также предупредил, что если эльф где-то ошибется или попадется на глаза не тем волшебникам, то спастись ему не удастся. Маленький эльф, одинаково боявшийся и любивший своего хозяина, сжался от жестокости его фраз, но пообещал, что выполнит все, о чем тот его попросит. Как только эльф исчез, Драко снял мантию и неаккуратно бросил в кресло. За ней последовал пиджак. Прежде чем эльф вернется с отчетом, он хотел еще раз просмотреть свои записи, зафиксировать все, что узнал от матери, а также хорошенько продумать, что он должен узнать у Профессора Снейпа. И как именно это сделать, не выдав при этом своей конечно цели. Его остановила резкая жгучая боль в предплечье. Он моментально понял, что это за боль. Метка. Призыв. Все еще не до конца понимая, как именно и куда он попадет, Драко аппарировал в надежде, что магия метки сама сделает свое дело, а его не расщепит в процессе.***
Когда Драко почувствовал под ногами твердый пол и смог осмотреться, он понял, что находится не там, где ожидал. Он думал, что, как это часто бывало, Темный Лорд соберет их в темной комнате за массивным столом, вроде той, в которую он переоборудовал одну из столовых Малфой-мэнора. Но вместо этого он оказался в довольно просторной гостиной, обставленной не с таким вкусом, какой был у его матери, но все же довольно уютную. Что-то в ней казалось ему смутно знакомым, словно он уже бывал тут в далеком детстве. Он вспомнил. Это была гостиная в поместье Ноттов. И в ней было далеко не так много народа, как он привык видеть на собраниях Пожирателей. В ней был только он и двое Ноттов, сын и отец. Нотт-старший полулежал в одном из кресел. Он явно был не в сознании, но дышал. Драко заключил, что он крепко спит. Возможно, под действием сонных зелий. Левый рукав его рубашки был закатан, на предплечье была видна метка. Теодор стоял рядом с отцом. В его руке была палочка. Он часто дышал, и водил глазами по комнате, словно чего-то ждал. — Теодор? — серьезно спросил Драко. Он не понимал, почему находится здесь, но эта сцена ему явно не нравилась. Он инстинктивно положил руку на карман брюк, нащупывая палочку и благодаря Мерлина, что не оставил ее в мантии. — Ему нужна помощь? — Что ты здесь делаешь, Малфой? — сквозь зубы процедил Теодор. — Как ты сюда попал? Драко пристальнее всмотрелся в лицо своего сокурсника. Краем глаза он заметил, как тот крепче сжал палочку, готовый вскинуть ее в любой момент. — Метка, — он кивнул в направлении его отца, демонстрируя, что откликнулся на призыв. — Я почувствовал, что меня зовут. — Я звал Темного Лорда, — с гордостью и вызовом произнес Теодор. Драко опешил. Ему хотелось обернуться, чтобы проверить, не стоит ли Воландеморт или кто-то из Пожирателей за его спиной, но он решил, что безопаснее будет сначала разобраться с Ноттом. Если бы кто-то угрожал ему со спины, то уже оглушил бы. К тому же, он не слышал хлопков аппарации. Драко все еще мало знал о метке. В основном то, что рассказывал ему отец. Но Люциус никогда не упоминал, что метку может использовать кто-то помимо носителя, а тем более призывать кого-то выборочно. Да, это мог делать Воландеморт, но он был ее владельцем, исполнителем заклинания. — Ты звал? — переспросил Драко. — Ты использовал метку отца. Но что-то пошло не так, — заключил он. — Здесь только я. Драко почувствовал необычайный прилив уверенности, понимая, что если бы кто-то из Пожирателей получил зов, он бы не проигнорировал приказ Темного Лорда. Даже если другие знают о метке больше, чем Драко, и могут различать отправителя сигнала, то, поняв, что это был Нотт-старший, хоть парочка из них появилась бы. Если в комнате до сих пор никого не было, значит никто больше и не собирался приходить. Призыв сработал только на него. Драко ухмыльнулся своему умозаключению, но Теодор воспринял это как издевку. — Так соскучился, что захотел меня увидеть? — распаленный отступающим адреналином и понимающий, что ему мало что угрожает, спросил Драко. На несколько коротких мгновений он снова почувствовал себя в школе, когда мог подшучивать над сокурсниками в перерывах между занятиями. — Убирайся, Малфой, — повысил тон Теодор. Он поднял руку с палочкой, с угрозой наставляя ее на противника. Драко достал свою палочку, двигаясь немного медленнее, чем нужно было в такой ситуации, чтобы продемонстрировать свое пренебрежение. Он поднял ее так же, как Теодор, смотря ему прямо в глаза. Неожиданно Драко увидел в них что-то такое, что потрясло его. Раньше он видел такой взгляд в зеркале. Теодор тонул так же, как и он совсем недавно. Возникшая перед ним картина дополнилась новыми деталями. — Ты хотел получить метку, — констатировал он уже без тени усмешки или издевки. Драко был серьезен и решителен. Он крепче сжал древко палочки и только сейчас осознал, что необходимость испробовать ее в бою наступила раньше, чем он предполагал. Для сомнений не было места, любое колебание увеличивало шанс на неудачу, поэтому Драко не оставалось ничего, кроме как верить в свои силы и надеяться, что Теодор не захочет всерьез его убить. Учитывая все происходящее, он не хотел думать, насколько этот расклад реален. — И получу, — ответил Теодор, заметив тень смятения на лице Малфоя. Он принял ее за страх соперничества. — Думаешь, ты один такой уникальный? Самый молодой Пожиратель Смерти! Твой отец может гордиться, а моего ты прилюдно унизил! — он смотрел на противника в упор с неприкрытой ненавистью. — Нет, Драко. На этот раз я не отступлю! Тебе придется соперничать со мной, — он победно покачал головой, подтверждая свои слова. — Что? — Драко переспросил, потому что отказывался верить в происходящее. Теодор собирался самостоятельно подписать себе смертный приговор из-за обиды на него, из-за своей неуверенности и глупого соперничества. — Тео, ты не понимаешь, что происходит, — устало сказал он. — Я все понимаю. Ты боишься конкуренции, Малфой, — с холодной яростью произнес Теодор. В его глазах горело отчаяние, готовое в любой момент стать безумием. Его губы были искривлены полу-оскалом, он почти смеялся. Драко такая реакция напоминала его тетку. — Успокойся, Теодор, — Драко все еще держал палочку наготове, оценивая, удастся ли ему обездвижить Теодора одним заклятием. И лучшее ли это решение. Если палочка ему не подчинится — у Нотта будут все основания идти в контрнаступление, и тогда ему придется защищаться или, в худшем случае, трусливо бежать, не в силах использовать оборонительные заклинания. Нужно было постараться решить все мирно. — Выслушай меня. Прошу тебя. Все не так, как ты думаешь. — О, конечно, — его глаза снова блеснули чем-то нехорошим. Рука с палочкой ходила ходуном, отчего Драко приходилось тщательнее следить за его движениями, чтобы быть готовым противостоять атаке. — Теодор, послушай меня. Ты хочешь отомстить. Я понимаю это. Но убийство или вступление в ряды Пожирателей Смерти накладывает определенные обязательства. Тебе придется столкнуться с последствиями. Поверь мне, я знаю, — Драко отчаянно хотел помочь Теодору, оградить его от того, что произошло с ним самим. Но любое его слово, которое он сейчас скажет, может быть донесено Темному Лорду. И тогда его сочтут предателем. — Думаешь, я куплюсь? Я ведь такой глупый на фоне великого Драко Малфоя. Ты ведь все знаешь, абсолютно все на свете. — Я пытаюсь помочь, — тихо ответил Малфой. — После всего, что я натворил… Тео, я… — он вздохнул. — Мы никогда не были близкими друзьями, да, — он пытался отыскать во взгляде Теодора что-то, что может откликнуться на его слова, — но ты все еще мой сокурсник, которого я могу оградить от… — Драко запинался, слова давались с трудом, хоть он и знал, что хочет сказать. Просто не привык говорить это. — От беды. Драко ожидал, что эти слова принесут облегчение. Но его не было. Только глаза Теодора, в которых не было никакого отклика, только безрассудство, почти граничащее с безумием. — Я не верю ни единому твоему льстивому слову! — воскликнул Теодор. — Я знаю, что происходит. Ты боишься меня, Малфой. — Тео, — спокойно произнес Драко, осознавая, что спорить нет смысла. — Просто подумай. Если примешь метку, пути назад не будет. Нотт на секунду задумался, а затем исполнил характерное движение кистью и вскрикнул, указывая палочкой точно в грудь Драко: — Экспелиармус! Драко успел отскочить в сторону, не прибегая к использованию палочки. Если Теодор поймет, что она его не слушается, — начнет нападать более яростно. И Драко будет нечего ему противопоставить. Он сделал несколько шагов назад, увеличивая дистанцию между собой и нападающим. — Экспелиармус! — еще раз крикнул Теодор. Драко снова удалось увернуться без применения защитных чар, поэтому Теодор тут же повторил атаку. — Экспелиармус! — Протего! — из-за скорости Малфою все же пришлось использовать заклинание защиты. Палочка послушно выполнила приказ. Отскочив от щита, магическая волна прокатилась по комнате. Драко это приободрило, но он не хотел терять бдительность. — Остолбеней, — еще яростнее прокричал Теодор. — Протего! — повторил Драко. Палочка послушалась, но гораздо менее живо. Защитной волны хватило разве что на смягчение удара. Драко переживал, что в следующий раз палочка может подвести и не сделать даже этого. Он предпринял попытку сделать еще несколько шагов, в этот раз по направлению к двери. — Тео, я не хочу с тобой драться. Остановись! Теодор на секунду все же остановился тяжело дыша, а затем неприятно улыбнулся. — Петрификус Тоталус! — последовала новая атака. Драко кинулся к дверному проему, не пытаясь защититься заклинанием. Вспышка магии угодила прямо в стену позади него и с громким звуком оставила неровную вмятину. — Беги, Малфой! — засмеялся Теодор. Драко хотелось бежать, но он не стал. Он должен был как-то помочь Теодору. Даже если он сам того не хотел. Но времени опять было слишком мало. Драко лишь успел затаиться в дверном проеме, так чтобы Теодор его не видел. Он думал, что Нотт пойдет за ним, чтобы продолжить дуэль. Но вместо этого Теодор повернулся к все так же спящему в кресле отцу и снова приложил палочку к его метке. Мгновением позже в комнате появился Темный Лорд собственной персоной. Драко с изумлением следил за происходящим, оставаясь в своем подобии убежища. Он хотел закричать или броситься туда, чтобы остановить происходящее, но не делал этого. Ноги были ватными, а в горле встал ком. Драко знал, что умрет, если выдаст свое присутствие. Но позволить себе просто уйти он уже не мог. Ему казалось, что Воландеморт что-то шепчет, по очереди осматривая Теодора и его отца, оценивая обстоятельства, при которых он их застал. Драко увидел, что уже через мгновение Нотт-старший зашевелился и проснулся. Его не разбудило целое побоище, которое они с Тео только что здесь устроили, но присутствие Воландеморта сразу же возымело эффект. — Что-то случилось, мой Лорд? — только успев открыть глаза, пролепетал Нотт-старший. — Чем обязаны вашему неожиданному визиту? Темный Лорд следил за ним с бесстрастным презрением. Такое поведение хоть и доставляло ему удовольствие, но порядком надоедало, когда с ним переигрывали. — Твой сын пригласил меня, — заключил Воландеморт с легкой улыбкой. — Теодор? — переспросил Нотт-старший, и в его голосе, позе и, — хоть Драко не было отчетливо видно, но он мог это почувствовать, — взгляде, отразилось понимание и боль. Драко было жаль, что он не сумел этого предотвратить. Он корил себя за то, что сделал недостаточно. Ему следовало сразу подумать о Теодоре, так же как он подумал о Блейзе. Если бы он появился здесь вчера или хотя бы пару часов назад, все можно было бы решить по-другому. Теодора можно было спасти. — Мой Лорд, — произнес Теодор, привлекая к себе внимание. — Прошу вас возьмите меня в ряды своих последователей, — он начал закатывать рукава своей мантии, но Бенджамин остановил его своим криком. — Нет, — взмолился он, падая с кресла прямо на колени перед Воландемортом и отталкивая сына. — Прошу вас, мой Лорд! Умоляю! Нет! Он всего лишь мальчик. — Отец, я готов, — противился Теодор. — Я докажу, что Нотты не будут терпеть унижения безнаказанно. Я докажу, что мы достойны занять подобающие места в списке ваших последователей. Воландеморт слушал его с легкой усмешкой. Он снова посмотрел на Нотта-старшего, которого хоть и держал близко, никогда не воспринимал как выдающегося волшебника. Что ж, в Нотте-младшем хотя бы была смелость, раз он не побоялся так просто вызвать его, чтобы принять метку. — Протяни руку, юноша, — властно сказал Воландеморт. — Мой Лорд, он просто ребенок. Он не понимает, что говорит, — чуть ли не плача уговаривал мистер Нотт. — Пожалуйста, еще слишком рано для метки. — Я готов, — смиренно произнес Теодор и выставил вперед левое предплечье, придерживая рукав мантии другой рукой. Воландеморт поднял свою палочку и дотронулся ею до бледной кожи единственного наследника Ноттов. По предплечью Теодора пополз рисунок, складываясь в очертания черепа и змеи. Драко видел, как Теодор сжал челюсти, чтобы не вскрикнуть от боли. — Нееееет, — прохрипел мистер Нотт, пытаясь помешать рисунку завершиться и хватая Воландеморта за руку. — Я уже озвучил свое решение, Бенджамин, — прошипел Воландеморт, отталкивая его свободной рукой и отвергая все мольбы. Метка была завершена, и он повернулся к Нотту-старшему всем телом. — А ты не смеешь противиться моей воле! Драко вздрогнул, когда увидел заклинание красного цвета, направленное на и так стоящего на коленях мужчину. — Круцио! — воскликнул Темный Лорд, забавляясь зрелищем. Драко хотел отвернуться. Он слишком хорошо помнил те ощущения, и не думал, что вообще когда-нибудь сможет их забыть. Он заставлял себя смотреть, что происходит в той комнате, хоть и старался не обращать внимания на конвульсии, сотрясающие тело Бенджамина Нотта. Драко заставлял себя следить за происходящим, чтобы в случае чего вмешаться. Хотя при этом он понимал, что не сделает этого. Он знал, что угроза, висящая над ним, точно такая же. Ему нельзя вмешиваться, нельзя высовываться. Он следил за происходящим, чтобы вовремя сбежать. Потому что свою жизнь он ценил больше. Теодор стоял без движения, молча наблюдая за муками отца. Драко пытался понять, что он чувствует, успел ли уже пожалеть обо всем, что устроил. Понял ли, что спалил за собой последний мост. Крик прекратился, а значит и пытка. Тишина ощущалась на физическом уровне. Бенджамин Нотт лежал без движения. Драко не хотел думать о худшем. Воландеморт отвернулся, теряя всякий интерес к телу возле его ног и переводя взгляд на юношу. Теодор оставался все также неподвижен. Его взгляд блуждал по телу отца. Драко надеялся, что ему не показалось, когда он увидел, как Нотт-старший пытается приподняться и протянуть руку к сыну. — Я позову, когда ты будешь нужен, — сказал Воландеморт и исчез, аппарировав. Теодор упал на колени рядом с отцом, обнимая его. Мистер Нотт не обнял сына в ответ.