Причал неприкаянных

Да он и не взял бы забвенья!..

– И что, настолько хорошо идут дела, что работаете каждый день и круглосуточно? – Паша еще раз окинул взглядом темное помещение со старой потертой мебелью, которое здесь гордо именовалось баром. – Да, – последовал такой же короткий ответ, как и на все вопросы до этого. Был ли Глеб тут позавчера? Часто ли сюда заходит? Камеры наблюдения есть? Все было, на все «да». У Глеба было алиби на позавчера. И у Глеба было алиби на день исчезновения мальчика. – Твоя Марина ведь все подтвердила. – Глеб сидел напротив и вытаскивал чайный пакетик из белой дымящейся кружки. – Какая Марина? – Глеб отвлекся на секунду от своей импровизированной чайной церемонии и посмотрел на Пашу. – Марлен. С которой ты провел ночь с тридцать первого на первое. – А, – протянул Глеб и вернулся к чаю. – Точно, ее же Марина зовут. – Ну если не ты, то кто тогда? Глеб снова посмотрел на Пашу, но в этот раз уже более осмысленно, даже с интересом. – Неужели я удостоился хотя бы крупицы доверия? – Я не могу идти против очевидных фактов. У тебя есть алиби на день пропажи мальчика. Может, его убили потом, а может, он еще жив, но в любом случае – когда он пропал, ты был как на ладони: то на камерах, то в компании Марины Фроловой. Она и правда подтвердила слова Глеба. И запись с камер была. Пока Паша не просматривал все досконально, но на быстрой перемотке Глеб был всегда в чьей-то компании, а потом они с Мариной зашли в комплекс для учителей, прошли по коридорам, открыли дверь квартиры Фроловой. И сорок минут никто из здания не выходил, из окна не вылезал. – Ты не ответил на мой вопрос. Я заслужил хоть немного твоего доверия? – Нет. – Правильно, – Глеб кивнул и сделал глоток. – Это что-то вроде реверсивной психологии? – Что ты видел на записи убийства Рогова? – В смысле? Ты там был, ты и так все знаешь. – Нет, как это выглядело со стороны? – Как убийство. Сперанский, похоже, тоже не ожидал подобного. Судя по его словам. – А что он сказал? – Глеб сидел, уставившись в окно. – Попросил отдать пистолет, спросил, что ты делаешь, – Паша видел запись лишь один раз, но помнил каждую секунду. – Да, – все так же задумчиво сказал Глеб. – Он не ожидал. Не предугадал ничего, что произошло той ночью. – Прямо скажи! – Нет, – Глеб улыбнулся. – Ты не подумай. Больше никаких скандальных откровений не будет. Тебе все известно. Могу еще раз повторить хронологию. Я убил человека, я попытался искупить, я не довел дело до конца. В процессе я впутал тебя. Сейчас ты не осознаешь, но потом поймешь. – Пойму? Думаешь, мне придется мучиться так же, как и тебе? – Конечно. – С чего бы? Я никого не убивал, убийц не покрывал... – Да, – насмешливо уточнил Глеб. – Да, – уверенно подтвердил Паша. – Даже если бы ты не убил Рогова, ты все равно виноват. Ты мог все это прекратить, остановить Сперанского. Сказать, приказать – он тебя слушается. – Я бы остался с ним один на один. Человек, который возносит меня в совершенно иной ранг, человек, не способный причинить мне вред. Но Тимур как бомба замедленного действия – часики бы тикали... каждая секунда отдавалась бы звоном колоколов. – В конце он убил бы тебя, – Паша прервал затянувшуюся паузу. – Ты так и не понял? Я и есть его жертва, мышка, с которой он играет больше десяти лет. Тимур настолько заигрался, что ничего, кроме мышки, и не замечает, да и заканчивать игру обидно. – Как же ты планируешь его остановить? – Однажды мышка храбро вышла из норки – и кот отступил, понял, что игра может закончиться слишком просто и слишком быстро. Мышка вернулась в норку – снаружи ее никто не ждал, но в норке как-то надежнее. Кот снова заскучал и опять вернулся. И предложил мышке вести игру вечно, в полной безопасности для самой мышки. Мышка снова спряталась в норку, а кот снова ушел, чтобы ее не пугать. Глеб замолчал. – А дальше? – Паша наблюдал, как Глеб медленно опускает ложку в уже остывший чай. – Мышка строит планы в своей норке, но конец будет одним – ей снова придется встретиться с котом. – Но ведь кот не сможет убить мышку. – Паша, коты убивают мышей. Так устроен этот мир. Некоторые мыши просто достаточно ловкие, чтобы жить дольше. А некоторые и вовсе умирают от старости. Но всю свою жизнь, при любом исходе, мышка будет бояться кота. – А кот? – Что кот? – Глеб отложил ложку в сторону. – Коту бояться некого. – И? – Тебе было страшно оставаться с Тимуром один на один. Сейчас ты его с легкостью мог бы убить, ведь это просто. Мгновение – и все. Но вот всю жизнь лицом к лицу со своим самым страшным кошмаром – слишком сложно, Глеб. Паша встал из-за стола и вышел из бара. На улице было холодно, но парень даже не попытался застегнуть куртку. – Да? – коротко сказал Паша в трубку. – Валиев, тебя, блядь, где носит. Встречай подмогу. Паша остановился. Один-ноль, Глеб. *** – Нестеров, – Костя улыбнулся, когда Глеб вошел в здание. Паша с ухмылкой наблюдал, как на лице Глеба отражаются все эмоции, которых так не хватало ему за эти дни. – Здорово, – Глеб пожал руку. Что ж, ему потребовалась лишь пара секунд, чтобы снова стать тем Глебом, которого знал Костя столько лет. – Это что, твоя тачка? – Костя выглянул в окно. – Охуеть. Дай ключи. – Чтоб ты мне ее разбил? – Глеб улыбнулся и кинул Косте ключи. – Как пойдет, Нестеров, как пойдет. Впрочем, может, это и не было победой. Паша смотрел через окно, как эти двое открыли капот машины и о чем-то спорили. Глеб не выглядел подавленным или отдалившимся. Костю он знал много лет, Пашу – год.