Беременные куноичи Конохи. 2. Или их бедные мужья

— Добрый вечер, Сенжу-сан. – красноволосая девушка склонилась в почтительном поклоне, несмотря на свой уже немаленький живот.       Хаширама вздохнул. Он только вернулся из главного штаба и до смерти желал увидеть свою беременную жену. Такие уж были мужчины этого клана, нетерпеливые и наредкость постоянные. — Здравствуй, Мито. Я же просил обращаться ко мне на «ты»... — Мы уже обсуждали это, – куноичи слегка нахмурилась, и словно объясняя ребенку какие-то жизненные основы, продолжила: – Мой муж, вы – хокаге и не должны забывать про это. А фамильярность может лишь разрушить ваше душевное равновесие и... — Да понял я, понял, – тыкая себе пальцем в ухо, Хаширама прервал обещающую быть долгой лекцию. Порой бывшая Узумаки была еще нравоучительней чем Тобирама.       Теперь же настала очередь вздыхать Мито. Она, разумеется, бесконечно уважала своего мужа, даже возвела его в некий культ, однако порой девушке казалось, что эта его беспечность не доведет до добра.       Ну разве может хокаге не принужденно улыбаться и вести себя так расслабленно рядом с ней, так спокойно обнимать ее в любое свободное время, спать рядом, даже не занося в комнату оружие? Глупый Хаширама же не думает, что именно жена, самый близкий человек, может оказаться тем, кто вонзит нож в спину... И ему повезло, что сама Мито на его стороне. Как можно быть таким беззаботным?! «Ничего, я буду вашей защитой, господин. Ни один даже самый злобный Учиха не посягнет на ваше место и жизнь!» Куноичи подглаживала живот, а зеленые глаза полыхали огнем решимости. — Драгоценная, ты идешь кушать? А то я все съем, – из мечтаний ее вывел немного капризный возглас «господина», уже успевшего ретироваться к источнику аппетитных ароматов еды. — Ах, вы же весь день трудились на благо народа! Извините, что задерживаю, – девушка неуклюже за торопилась в столовую, коря себя за то, что заставила голодать своего «Сенжу-сана».       На самом деле, до беременности она славилась своей грациозностью и изяществом на всю Коноху, ведь не могла дочь главы Скрытых Водоворотов быть недостойной самого хокаге! И вправду, когда Хаширама впервые увидел тогда еще невесту, куноичи показалась ему не менее чем принцессой или королевой. Царственная осанка, приятный не визгливый голос, аккуратно заколотые кроваво-красные волосы и ласковая, без тени кокетства улыбка.       Мужчина, которому так наскучило чрезмерное женское внимание в собственной деревне, понял, что именно такой человек нужен ему для счастливой жизни, именно такой человек должен выносить его детей. С появлением в его жизни Мито все прочие до этого постоянно окружавшие шиноби поклонницы как-то сами испарились. Молодая жена хокаге даже самому Мадаре внушала искреннее уважение, а уж для девушек деревни и подавно стала образцом для подражания и предметом восхищения.       А с мужем куноичи была совсем другой, пчелкой суетилась вокруг него и вела себя, как самая настоящая служанка или рабыня. Вот и сейчас она так была погружена в самобичевания и желание побыстрее достичь первой космической скорости, что запоздало увидела так некстати выпирающий свиток с печатями. Упасть ей не дали во время подоспевшие на помощь загорелые руки мужа. И в следующую секунду, находясь в кольце этих самых рук, Мито зарделась под горящим справедливым гневом взглядом карих глаз. — Моя драгоценность совсем не желает поберечь себя! Какая глупость ради такого рисковать своим здоровьем и здоровьем малыша. – он обеспокоено покачал темноволосой головой. – Чтобы больше я не видел тебя, бегающую, какой бы ни была причина. — Извините, Сен... — Довольно. – он жестом прервал все бессмысленные извинения чересчур впечатлительной жены. – Не вставай, я принесу еду. — Но... — Это приказ хокаге. – Хашираме с трудом давалось сдерживать улыбку, наблюдая как всегда серьезная жена сейчас борется с чувством долга и своей упертостью. Он легко потушил в себе вспышку гнева по поводу гиперактивности куноичи и снова вернулся в привычное веселое расположение духа.       Мито оставалось только возмущенно открывать и закрывать рот, глядя, как «уставший после работы» муж сам носится с кастрюлями и тарелками. Посуду помыть ей тоже не дали. В итоге, к ночи девушка чувствовала себя бесполезностью, неспособной даже за мужем поухаживать. А ведь он не кто-то, а сам хокаге! — Ну все, хватит дуться, иди ко мне, – Хаширама уже заждался ее в кровати. — Я позже, – куноичи попыталась спрятать свое расстроенное лицо, однако он был быстрее, и Мито оказалась, сидящей на нем верхом. Мужчиной довольно ухмыльнулся, и оперевшись на локтях, поцеловал ее в шею. — Не уходи, а взамен я разрешу расплести мне волосы. – он выдохнул это прямо в горящие алым губы жены и с удовольствием отметил, каким безумным счастливым огнем зажглись ее глаза. — Да, госпо... – бывшей Узумаки повезло во время захлопнуть рот, ведь если бы муж услышал это ненавистное ему обращение, никаких расчесываний ей было бы не видать.       Мито прислонилась к высокой спинке кровати, а Хаширама положил свою голову ей на колени. Ничего куноичи не нравилось больше его длинных шелковистых каштановых волос. — У вас такие чудесные волосы! – она восторженно прижала прядь к губам.       Мужчина на это только крякнул: — Разве такое можно говорить боевому шиноби? И довольно меня уже на «вы» называть...       Но жена, казалось, его совсем не слышала, настолько она была поглощена расплетанием незамысловатой косы хокаге. Мягкие волосы приятно струились меж тонких женских пальчиков. Но ее глаза были в блаженстве прикрыты, и все лицо было какое-то одухотворенно счастливое. Хаширама не смог пересилить себя и снова приник к манящим губам, перекладывая девушку на спину под себя. — Сенжу-сан, что вы собираетесь делать? – просипела она, постепенно теряя уверенность в себе от вида перекатывающихся под смуглой маслянистой кожей литых мышц. На ее слова хокаге сверкнул почерневшими глазами и нагнулся к чистому личику еще ближе так, что по бокам от широкой спины темным водопадом падали каштановые волосы. — Как ты меня назвала, драгоценная? — Извините!       Хаширама остановился и встал перед женой на колени. Его взгляд потемнел еще больше, а голос стал хриплым: — Драгоценность моя, а ты знаешь, что это прямое нарушение приказа хокаге? – он рывком притянул ее к себе за подмышки и зарылся пальцами в алую шевелюру, выпуская волосы девушки на свободу. — Я когда-нибудь говорил тебе, что ты красивая? – сдавленно с хрипотцой спросил мужчина, откровенно наслаждаясь видом Мито. Он буквально насаживал ее на себя. Зеленые глаза куноичи были в блаженстве прикрыты, красные пряди своеобразным ореолом охватывали стройную женственную фигурку. — Сенжу... – она приоткрыла глаза и тут же потерялась в жгучем, плотоядном взгляде мужа. — Не верно. – Хаширама продолжал удерживать ее взглядом, не позволяя отвести изумрудных глаз. – Попробуй снова. — Хаши... — Ну-ну? – теперь хокаге было весело наблюдать за соблазнительной, сидящей на нем жене, закусившей губу и пытающейся изо всех сил пересилить свои чересчур правильные принципы. — Нет... Я не могу! – она обессиленно опустила голову и оперлась руками о смуглую грудь. – Ч-что ты делаешь? — Тогда я тоже не могу, – мужчина перехватил лежащие на своей груди тонкие запястья, не позволяя Мито возобновить движения, и деловито усмехнулся. – Пока ты не будешь кричать мое имя во все горло...       Так, девушка и осталась в какой-то промежуточной позе. Низ живота, перетягиваемого тяжестью еще не родившегося ребенка, ныл, и ей хотелось чего-то большего. А муж-предатель едва ли не хохотал ей в лицо, выразительно выгибая бровь и ожидая нужного ему слова. — Мы можем так сидеть всю ночь, – все так же спокойно заверил ее Сенжу. – Стоит всего лишь произнести одно слово, и тебе станет так хорошо, как только можешь пожелать...       Куноичи бессильно застонала, чувствуя, как грудь предательски начинает тянуть, а внизу становится мокро. — Ну же, Мито... – сам хокаге был на грани того, чтобы заныть маленьким ребенком. Пусть внешне он и оставался непоколебимым уверенным в себе шиноби, внутри все было будто облито горячим свинцом. Ведь мужчина явственно ощущал, как зажимает его внутри себя жена, какой восхитительно теплой она становится и как прелестно она краснеет под его взором.       Девушка стонала, обкусывала уже порядком израненные губы, но партизански отказывалась говорить. — Скажи честно, ты меня любишь? – он вздохнул и ослабил железную хватку на ее бедрах и кистях. — Да. — Тогда какие, к черту, предрассудки? – взгляд карих глаз растаял теплым шоколадом, а сам Хаширама нежно провел загорелым пальцем по щеке жены. — Но...вы ведь... — Драгоценная моя, передо мной и так все вечно трепещут и дрожат. Тошно уже от этого уважения... Да еще ты со своим «Сенжу-сан» и «господин»... – смуглые руки прижали ее к могучему торсу.       Мито с удивлением отметила грустную полуулыбку мужа. Обычно этот шиноби шутил с девушками, по жизни снисходительно смеялся, а тут такая рвущаяся от куда-то из глубины души. Ей стало едва ли не до слез жалко своего всегда кажущегося всесильным мужа, он всегда тщательно скрывал свои слабости. И вот сейчас ей выпала нелегкая доля видеть их у такого властного человека. В этом не было ничего грандиозного. Только горечь и глухая тоска. — Хаширама... Ну что ты? – она слегка откинулась назад, чтобы поймать на себя потухший взгляд карих глаз. Только спустя пол минуты девушка осознала, как назвала его.       Робко взглянув на шиноби, Мито поняла, что он все слышал и сейчас замер, ожидая ее последующих действий. Хокаге застыл, словно змея перед броском, девушка даже усомнилась, могут ли настолько не двигаться живые существа.       Решив больше не отнекиваться и не отступать назад, она протянула руку вперед и заправила свесившуюся каштановую прядь ему за ухо. — Ха-ши-ра-ма. – медленно, смакуя сочетание звуков на слух, произнесла это необычное для себя слово куноичи.       Мужчина сначала все так же обездвиженно смотрел куда-то в пустоту зеленой радужки, а потом вдруг резко подался вперед, снова опрокидывая девушку под себя. Но ее спина не коснулась простыней – в нескольких сантиметрах от поверхности ее держали в воздухе его загорелые руки. А спустя еще мгновение он набросился на нее с целым градом поцелуев и полу-укусов. — Хаширама! Хаширама... Хаширама-а-а! – Мито в упоении стонала его имя, закрывшись пальчиками в длинные каштановые волосы. — Моя драгоценность, — хокаге успокаивающе гладил ее по аловолосой голове, улыбаясь и млея от того, как доверительно и трогательно прижимается к его груди жена, как бы ища поддержки и прося чего-то большего.       Стоит ли говорить, что в ту ночь она на добрые три дня сорвала себе голос. А когда связки восстановились, куноичи непрестанно, иногда даже просто так повторяла любимое имя. Ей словно не верилось, что она имеет такое право, и теперь это казалось ей чем-то грандиозным и чудесным. Хаширама только улыбался, глядя, как счастливая жена порхает по дому с его именем на устах.       Теперь Мито только в шутку обращалась к мужу «господин» или «Сенжу-сан», чем моментально раззадоривала того. Ее тут же зажимали и творили непотребства. Мужчину не смущала даже обстановка, будь то главный кабинет или штаб. Со словами: «Я – хокаге, мне все можно» он сажал девушку на широкий рабочий стол, не снимая белую накидку главы деревни, посылал все важные дела в глубокое Цукиеми и помогал беременной уже на девятом месяце жене «расслабиться».