— Дорогая, ну съешь еще кусочек, ну... – напрасно Чоджи пытался уговорить свою благоверную проглотить еще хоть ложку рамена. – Ребеночек же еще силы отнимает.
— Дорогой, я наелась, – ради порой чересчур уж ранимого мужа Каруи старалась, как могла, сдерживать свой вспыльчивый характер и отвечать спокойно, но эта пытка над супом продолжалась уже не первый час и могла перерасти в настоящую Пятую Мировую.
Шиноби недовольно всплеснул руками и поднялся со стула. Не успела девушка удивиться, как ее словно пушинку подняли на руки и понесли в сторону спальни. Там, у большого зеркала во весь человеческий рост ее наконец поставили на ноги. Чоджи поставил руки в боки и в сердцах воскликнул:
— И это ты называешь «наелась»?! Да ты одна кожа да кости! Еще и совсем не ешь ничего! – он приподнял край женской юбки, демонстрируя взгляду любимых желтых глаз стройные, а по его мнению, слишком худые ножки. – А как впали твои прекрасные щеки? Я, что, должен смотреть, как моя жена умирает от анорексии да еще и на седьмом месяце беременности?!
Каруи закрыла глаза и мысленно досчитала до двадцати. Вообще-то, в их паре роль активиста-сорвиголовы почетно и бесспорно доставалась ей, но с беременностью вся темпераментность куноичи пошла на убыль, а вот парень, наоборот, возгорался по поводу и без.
— Чоджи, я ж перед этим уже пять тарелок съела, смилуйся, – простонала она, выдирая из его рук ткань и откидываясь на широкую грудную клетку. Ощущение твердого и большого мужа позади дарили ей редкостное умиротворение и уверенность в полной защищенности, и поэтому все дальнейшие возмущения Акимичи воспринимались ею уже в пол уха.
В конце концов, девушка просто заснула, тем самым лишив себя незавидной участи доедания целой кастрюли рамена. Шиноби лишь вздохнул, перекладывая жену на кровать и нежно проводя пальцами по загорелой коже, сетуя про себя на «схуднувшую» Каруи.
Напрасно Сакура пыталась донести до него мысль о том, что переедание во время беременности может повредить девушке в родах. Пусть куноичи и не стали лучшими подругами после войны, все же Харуно тогда не слабо приложила Каруи, взаимная симпатия тем не менее образовалась. И теперь куноичи едва ли не каждый день бегала к розоволосой в попытке защититься от чересчур заботливого мужа.
Когда выяснилось, что одной Сакурой Чоджи не напугать, Коноху, якобы с целью заключения очередного договора, пожаловала целая делегация из Скрытого Облака. Омои, бывший сокомандник девушки, с ужасом и сочувствием глядел на зеленую от тошноты подругу, сравнивая ее с бойкой и наглой куноичи из своих воспоминаний. Капитан бывшей команды Самуи, недавно вышедшая замуж за Даруи, правую руку райкаге, только улыбалась и говорила, что это наказание Каруи за все ее прошлые выходки и шалости.
В итоге, делегация Облака так и уехала, не выполнив свою основную миссию, а молодая Акимичи так и осталась каждый день давиться невообразимыми порциями еды. Тогда мудрый друг Чоджи, небезызвестный Шикамару Нара, видя, как по дурости лучшего друга страдает ни в чем неповинная жена этого же лучшего друга, наведался в главный штаб Конохи, все же там он занимал не последнюю должность, и прозрачно намекнул Шестому отправить Акимичи на дальнюю миссию, чтобы он ни сам не переживал, ни другим чакру не парил.
Таким образом, пыхтя и обзываясь, Чоджи ушел вместе с Кибой на миссию в Страну Дождя. Он еще долго переживал, что без него Каруи совсем умрет от истощения, но потом Инузука, совсем не славящийся выдержкой, хорошенько покусал приятеля за голову, и все прения прекратились.
Куноичи же тем временем уже обрадовалась, что переживет последние месяцы беременности в добром здравии. Однако задумывая свой блестящий план, Шикамару не учел одной простой вещи – человеческого фактора. И уже через неделю разлуки Каруи поняла, что готова на стенку лезть и штукатурку кушать, лишь бы муж только поскорей вернулся. Сакура списывала все на всплеск гормонов и говорила приятельнице не строить из себя жену хокаге, которая, стоит Какаши задержаться на работе на полчаса, тут же закатывает истерики, так что и отряд АНБУ не успокоит. А куноичи продолжала страдать и, пересиливая себя, ела тарелками ненавистный рамен, вспоминая тепло рук парня.
Дни тянулись вечностью. Но вот, Чоджи наконец вернулся и теперь, сбиваясь с ног, забегал в собственный дом, ожидая увидеть там бездыханные иссохшиеся мощи жены. Из-за этого он даже предварительно зашел на рынок, не взирая на мертвецкую усталость после миссии.
— Дорогая, не умирай... – но вместо этого, прерывая его взволнованный голос, запачканные дорожной пылью губы Акимичи смяли женские, чуть пухлые. Сам же парень даже не почувствовал толчок врезавшегося в него тела любимой. Надо сказать, подобная разница в размерах иногда была совсем некстати, ведь при занятиях любовью шиноби титаническими усилиями удавалось сдерживать свои порывы и не наваливаться на жену со всею своею страстью. Так что в основном ведущая роль доставалась именно ей. Впрочем, обоих супругов это даже больше заводило.
— Ты наконец-таки вернулся, – шептала она, не сбавляя напора, сильнее сплетая свой язык с мужским. – Больше никогда не покидай меня так!
От строгих ноток в голосе и чувственности Каруи парень почувствовал, как волнами подкатывает возбуждение, а все мысли про откармливание жены мигом улетучиваются. Памятуя ошибки прошлого, он разжал свои руки, разрывая объятия, и это послужило для девушки сигналом к тому, что можно переходить к более интересным действиям. Она легко, будто поцелуем, протолкнула шиноби к кровати, куда он тут же беспрекословно упал, и села сверху.
— Руки! – совсем не по-женски рыкнула Каруи, когда муж захотел помочь ей в расстегивании своего замысловатого доспеха. Однако она тут же нежно поцеловала его, будто извиняясь, со словами: – Я сама дорогой, лежи и наслаждайся...
***
— Все же тебе надо поесть, – задумчиво протянул Чоджи, поглаживая довольную разморенную жену по голой коже спины и плеч. – Ты только что затратила столько энергии...
Каруи покраснела, но осознав смысл произнесенной им фразы до конца, тут же побелела. От ужаса.
— Ладно, дорогой, – от прежней умиротворенности не осталось и следа, и она, отчаянно борясь сама с собой, перешагивала через собственные желания.
Парень замер.
— Что так просто и без нытья? – недоверчиво поинтересовался он, косясь на напряженную жену. – А откуда столько напряга на лице? Так не пойдет... В чем дело?
Девушка вздохнула и, видимо, собравшись с духом, выпалила:
— Хорошо, теперь я согласна умереть от обжорства и тошноты, – тут она снова выдохнула, переводя дух, и продолжила: – Только больше не уходи на миссии так долго. Я не выдержу!
Чоджи недоуменно уставился на нее, теперь полностью повернувшись лицом к куноичи.
— Это, конечно, хорошо, что ты больше не будешь голодать, – прокашлялся он. – Но откуда столько пессимизма относительно моих миссий?
Она снова покраснела и, явно желая уйти из под проницательного взгляда мужа, пробормотала:
— Я, может, скучала. Сдурел, так надолго беременную жену одну оставлять?
Шиноби сморгнул и уже в следующую секунду сдавил Каруи в своих медвежьих объятиях.
— Ты меня так любишь? – он счастливо прижался своей щекой к ее. – Ну что же, а теперь можно и подкрепиться, а то твоя любовь выжала нас досуха.
Девушка не успела покраснеть еще сильнее, как муж с поразительной скоростью перенес ее на кухню. Почти также быстро перед ее носом оказалась тарелка, до отказа заполненная едой.
«Что ж, я знала, на что иду, – с жалостью подумала она, открывая рот протянутой навстречу ложки с супом. – Ради любви можно и не такое вытерпеть.»
***
— Глупая ты женщина, Каруи, – мурчанием ленивой кошки протянула Темари, потягивая чай, сидя с подругой на веранде своего дома.
Ее собеседница в праведной обиде уставилась на блондинку ожидая пояснения такой «лестной» оценки. Мужья обоих куноичи были на непродолжительной миссии, и они могли насладиться сплетнями и женскими проблемами без докучливых мужчин.
— Разве не слышала, что все проблемы с мужиками нужно решать через постель. Они только этот язык понимают, – продолжила тем временем Нара.
— Да я так и делаю, – возмутилась Каруи. – Он все равно потом ведет меня откармливать.
Тут Темари воззрилась на нее как на совсем умственно отсталую.
— В первый раз встречаю подобную бестолковость, – зеленые глаза гневно сверкнули. – Что тебе мешает продолжить ваши утехи на кухне? Может, ему там даже больше понравится.
Лицо Акимичи минуту отображало напряженный мыслительный процесс, однако уже в следующее мгновение оно озарилось, будто девушка постигла великую мудрость.
—Точно, – она вскочила, уже готовая к великим подвигам. – И как я сама не додумалась...
***
— Ну что, дорогая, пойдем покормим тебя? – вполне ожидаемо спросил куноичи Чоджи после очередного «захода».
«Вот мой звездный час!» – подумала она про себя, стараясь не выдать нервную дрожь.
Муж как во все предыдущие дни сам донес ее до обеденного стола и сам же поставил перед женой тарелку. Однако вместо того, чтобы послушно принять протянутую еду, Каруи настоящей тигрицей набросилась на парня с поцелуями. Неожидавший такой прыти и страсти Чоджи выронил ложку из рук, обнимая стройный, несмотря на беременность, стан жены.
— Постой, а как же ужин? – задыхаясь от стонов, спросил он, продолжая упоенно и не отрываясь покрывать поцелуями загорелую кожу.
— Хочешь сейчас прерваться? – целуя его властно и глубоко, процедила девушка.
Разумеется, он не хотел.
«Дааа... Похоже, весь клан Нара такой мудрый... – размышляла Каруи, глядя на заснувшего прямо на кухне мужа. – И как, спрашивается, я его до спальни допру?»
