Суета вокруг кота

К тому времени, как они вернулись, на парковке стало тесно от подъезжающих автомобилей. — Скоро все начнется, — нараспев произнес Белый, выкручивая руль. Машину чудом удалось вписать в зазор между претенциозно желтым «Камаро» и благородно синим «Феррари». — И как мы выйдем? — мрачно осведомился Калеб: они втиснулись так, что дверцы было не открыть. — Да запросто! Белый опустил стекло, уцепился за крышу, подтянулся и полез наверх. Его майка задралась, обнажая живот с мягкой впадинкой пупка. Спортивными упражнениями он себя явно не изводил. Всего через минуту кряхтений и стенаний Белый сидел на капоте своей машины, закинув ногу на ногу, как те девчонки с плакатов в стиле пин-ап, и махал Калебу. — Если я застряну, тебе придется вызывать эвакуатор, — предупредил Калеб. — И скорую. — Зачем скорую? — Потому что, когда я вылезу, буду очень зол. Белый покатился со смеху, сложил руки рупором и проорал: — Кто-то слишком много ел! Хотелось разозлиться на наглого мальчишку, но улыбка сама собой грозила появиться на лице. Калеб со вздохом перелез на водительское сиденье, а оттуда — на крышу. В какой-то момент ему показалось, что он и впрямь застрянет. Пришлось хорошенько втянуть живот и поджать задницу, но все закончилось успешно. Крыша белой машинки даже не дрогнула под его весом. Отдав должное малышке, Калеб спустился на капот, а потом и на землю. Он оглянулся, чтобы взглянуть на ту щель, в которую они протиснулись, и присвистнул: — И как тебе удалось тут влезть? — Понятия не имею, — бодро отрапортовал Белый. — Я думал, что в хлам расцарапаю желтенькую, но, кажется, обошлось. — Тебе нельзя садиться за руль, — вздохнул Калеб. — Неправда, можно! У меня даже справка есть! Калеб фыркнул бородатой шутке и пошел к дому. На опоясывающей дом веранде стояло несколько курильщиков, и Калеба подмывало к ним присоединиться. Белый куда-то пропал, и от образовавшейся вдруг пустоты Калебу стало не по себе. Оказывается, он успел привыкнуть к этому шумному пацану. Воспользовавшись минутой одиночества, Калеб закурил и расслабленно облокотился о резные перила веранды. Стало любопытно, что произойдет дальше. Как-то незаметно для себя он задержался тут дольше, чем планировал. По большому счету, можно было найти Минди, взять у нее переноску с котом, показать его Аресу и спокойно уйти. Повода остаться не находилось, если только Калеб согласился бы считать таковым красовавшийся сейчас на нем новенький костюм и легкомысленное предложение «отработать натурой». Калеб взглянул на соседнее здание, где располагалась гостиница. Может быть, там еще оставались свободные комнаты. При мысли о том, чтобы задержаться на ночь, визу живота сладко екнуло. Анальный секс внезапно перестал казаться таким уж сложным и хлопотным делом, а желание узнать, что скрывается под растянутой майкой с идиотской надписью, стало жизненно важным. Калеб затянулся. В этот момент жизнь отчего-то виделась ему отличной штукой, а утренние неприятности — сущей ерундой. Вернулась почти забытая уверенность в том, что ему по плечу решить все проблемы. — Мистер Калеб? — послышалось сбоку. — Чего? Перед Калебом стоял затянутый в черный костюм щеголь с телефоном в руке. — Вам звонок от мистера Ареса. Недовольный тем, что его отвлекли от приятных мыслей, Калеб вырвал из рук посыльного телефон. — Слушаю. Из трубки донесся смешок. Арес был в своем духе: высокомерие шло впереди него. Даже в день собственной свадьбы он не мог удержаться от подобных штучек. — Минди принесла мне кота, — сообщил он. — Ты справился, молодец. Калеб почувствовал себя собакой, которую хозяин гладит по голове за поданную во время игры палку. — Рад, что ты оценил. Еще работа будет? Ты говорил что-то о... — Не то чтобы работа, — протянул Арес. — Скорее, деловое предложение. Ты в курсе, что твое имущество скоро арестуют за долги? Через месяц, если быть точным. На смену приятным мыслям о возможном времяпрепровождении пришла колкая, как ледяная вода, реальность. — Подожди. Но я видел бумаги, у меня есть еще год, чтобы найти деньги! — возразил он. — Был. Я немного ускорил процесс, — пояснил Арес. — Не пойми меня неправильно, но через год твои долги выросли бы слишком сильно, и землю было бы невыгодно покупать. — Что? — жалко переспросил Калеб. Арес на том конце провода терпеливо вздохнул, как добрый учитель, повторяющий урок для невнимательного ученика: — Калеб, посмотри реальности в глаза. Ты не сможешь выплатить все за год — слишком много ты задолжал. А земля, на которой стоит твой дом, высоко ценится. Я нашел покупателя. Там откроют супермаркет — в таком тихом районе конкуренция нулевая, это будет отличной сделкой. — А как же мои собаки? — тупо спросил Калеб. — Доберманов можно продать. А тех, что живут в приюте, использовать для собачьих боев. Это не слишком законный, но выгодный бизнес. Арес говорил, как всегда, гладко и вкрадчиво. По его словам выходило, что он делает Калебу огромное одолжение, помогая избавиться от старого дома и стаи голодных псов. Но при мысли о том, чтобы «использовать» приютских собак, стало тошно. — Заработанного на продаже земли тебе хватит, чтобы обзавестись жильем. Конечно, я имею в виду квартиру, а не дом. У меня даже есть одна на примете. Хороший район с видом на парк, тебе понравится. Голос в трубке говорил еще что-то, и Калеб вдруг понял, что Арес давно все продумал. Для него это была просто еще одна комбинация, в финале которой стоял пункт «профит». Как там сказал Белый? Ничего личного. Только бизнес. — Я отказываюсь, — четко произнес Калеб. — Мне такие одолжения ни к чему, сам справлюсь. В трубке послышался бархатный смех. — Если ты рассчитываешь на деньги юного наследника, то не стоит. Он не поможет тебе. — Мне не нужна помощь, — раздраженно сказал Калеб. Почему-то мысль о том, что Арес знает о его с Белым знакомстве, была неприятна. — И не впутывай сюда пацана, его это не касается. — Что не касается? Белый возник как черт из табакерки. С пушистым котом на руках, в своих идиотских шмотках и с живыми, детскими глазами, он был непосредственен, как и всегда. — Разговор закончен, — сказал Калеб в трубку и кинул ее посыльному. Тот поймал неуклюже, прижал к животу и, метнув в Калеба неприязненный взгляд, сгинул прочь. — Так что меня не касается? — повторил вопрос Белый. — Ничего, — буркнул Калеб, — не суй нос в чужие дела, и проживешь дольше. Любопытство сгубило кошку, знаешь такую поговорку? Он несильно щелкнул прохвоста по лбу. Настроение отчего-то улучшилось. Если случалось что-то хорошее, то просто обязано было случиться какое-нибудь лютое говно. Закон жизни, чтоб его! Судьба преподнесла очередной «приятный» сюрприз и как будто уговаривала Калеба удавиться от безысходности. Заработать за год, а тем более за месяц сумму, способную погасить долги, было нереально. Даже продай он себя по частям на черном рынке, и то едва ли наскреб бы столько денег. Значит, придется отказываться от дела, которому посвятил столько лет. Калеб подумал, что стоит пройтись по другим приютам — может, согласятся взять себе его подопечных. А доберманов он бы смог забрать с собой в квартиру. Вот черт, он размышлял над предложением Ареса всерьез! Калеб запустил пятерню в волосы и растрепал свои лохмы. К черту все! Пусть весь мир катится в пропасть, но сегодняшний день останется приятным воспоминанием в пучине его дерьмовой жизни. Белый взглянул на него лукаво, будто знал какую-то великую тайну, имел невероятное преимущество, которым не пользовался до поры до времени. — Гости уже собрались. Пойдем? — Пошли, — кивнул Калеб и предложил Белому локоть. Ловкие пальцы легли на рукав пиджака, обожгли теплом через светлую ткань. Вместе они вошли в заполненный гостями зал. Банкет отгрохали шикарный: подносы официантов были полны разномастных закусок, на резных белых столиках возвышались величественные пирамиды из бокалов. Шампанское лилось рекой, разговоры не затихали, а на фоне играл негромко оркестр, который скорее был красивым, чем благозвучным. Пока Белый уверенно вел его через толпу, Калеб с удивлением ловил на себе взгляды: заинтересованные, завистливые, игривые. Изменились его одежда и его спутник, и отношение к нему моментально превратилось в коктейль любопытства и доброжелательности. Они остановились у фонтанчика, в котором плавали яркие, как новогодние игрушки, цветастые карпы. Кто-то уже успел кинуть туда недоеденный анчоус, и теперь зажаренная рыбка болталась на поверхности, как карикатурный утопленник. Калеб подумал, что он очень похож на эту надкушенную рыбешку, которая угодила в пруд с откормленными декоративными карпами и пытается сойти за своего, но бессовестно палится. Белый вынул кота из переноски и опустил его на край фонтана. Котяра тут же принялся вылавливать из воды рыбок. — Что собираешься делать? — невзначай спросил Белый, фотографируя фонтан на мобильник. — Нажрусь хорошенько. Мимо прошел официант, на подносе которого Калеб заметил низкий коньячный бокал, который дико смотрелся среди своих тонконогих собратьев. — Эй, ты! — Калеб махнул рукой, и на него тут же обратили внимание. — Да, ты, пингвин с бухлом! Иди сюда. Официант поморщился, будто съел лайм без текилы, и неохотно приблизился. — Что вам угодно, сэ-эр? — кисло осведомился он. Калеб без стеснения взял с подноса пузатый бокал, наполненный янтарной жидкостью, и еще один, с шампанским, для Белого. — Позже повтори, — Калеб пихнул шампанское Белому, а сам постучал указательным пальцем по толстому стеклу своего бокала. — Пока свободен. Скорее всего, напиток несли кому-то по спецзаказу. А может, просто решили разнообразить винную карту вечера. Калебу было плевать. Он отпил немного и с наслаждением прикрыл глаза: в бокале оказался хороший скотч. Кажется, Калеб пил нечто подобное лишь однажды, когда они с Беллой в честь помолвки купили бутылку коньяка за четыре сотни. Это был самый дорогостоящий алкоголь в его жизни. — Послушай, — вкрадчиво произнес между тем Белый, — я так понимаю, что особенных планов на это торжество у тебя все равно не было? — Я хотел напиться, — Калеб снова приложился к скотчу. Белый поспешно отнял у него бокал и заменил своим. Там оказалась содовая. — Тогда давай напьемся вместе. Но чуть позже. Калеб едва не взвыл в голос. — Ебанный в рот, да ты издеваешься! — Нет, что ты! — Белый поднял руки в знак капитуляции, в его глазах не было и капли вины. — Я прошу тебя. Я так понимаю, ты рвешься отплатить мне за костюм, — так вот тебе вариант оплаты. Сопровождай меня. Калеб нахмурился, всем своим видом показывая, как мало он верит в такую доброту. Больно уж подозрительно вел себя малолетний богач. Стоило быть рассудительней и не поддаваться на провокации. Хотя что теперь-то? Поздно, не отвертеться. Он уже на крючке. Оставалось надеяться на то, что время, проведенное с малолетним шалопаем, может быть, принесет немного денег, которые так нужны сейчас. — Я вроде и так тебя сопровождаю, — буркнул Калеб. Белый погладил своего питомца, который, не выловив карпа, решил ограничиться анчоусом. — Сейчас ты сопровождаешь моего кота. Сопровождать меня — совсем другое дело. — Например? — равнодушно спросил Калеб и отхлебнул содовой. Особой разницы он пока не видел. Белый задумчиво приложил палец к губам. — Ты про эскорт-услуги слышал? От неожиданности противная газировка попала не в то горло, и Калеб закашлялся. — Чего?! — Шучу, шучу, — Белый заботливо похлопал его по спине. — Просто побудь со мной рядом. Ненавижу позориться в одиночку. — И где тут подвох? — откашлявшись, спросил Калеб. — О, он повсюду! — Белый всплеснул руками, как заправский фокусник. — Вот, первый на девять часов. Из толпы к ним спешила молодящаяся женщина с огромным страусиным пером в шляпке. Она была крупной, высокой и полной энергии. — Привет, племянничек! — она заключила в крепкие объятия и кота, и его обладателя, смачно расцеловала Белого в обе щеки, оставив на них разводы малиновой помады. — Скучал по вам, тетушка Сиси. — Как ты поживаешь, мальчик мой? Белый в притворном удивлении поднял брови так, что они скрылись за пепельно-русой челкой: — Вам что, правда интересно? Я-то думал, вас кроме собственных проблем ничего не волнует. Тетушка, похоже, слышала только то, что сама хотела услышать, и не обратила внимания на явную издевку, которая сквозила в словах Белого. Тот, воспользовавшись моментом, стер с кожи следы лобзаний. — Ах, как мило, что ты спросил о моих делах! Я стала совсем плоха, — принялась жаловаться она, время от времени отпивая шампанское. На краю бокала оставались следы губной помады. — Знаешь, ютиться в тесном домике на окраине города так неудобно! Бедняга Френки два часа добирается до работы. С тех пор, как он вынужден был продать машину и ездить общественным транспортом, он так похудел! Потерял пять кило за год! Нет, ты представляешь? Мой бедный Френки... Глядя на то, как тетушка старательно заламывает руки, описывая тяжелую, полную тягот и невзгод жизнь, Калеб не мог перестать задаваться вопросом, какого черта она в таком случае не сидит дома со своим несчастным сынком и не варит ему кашки, а хлещет дармовое шампанское, разряженная в пух и прах? Белого, похоже, импровизированная исповедь тоже не тронула. — Насколько я помню Френки, — со смехом произнес он, — ему не помешает скинуть еще килограмм тридцать. Может, ему стоит на работу пешком ходить? Тетушку Сиси это не сломало. Видимо, поняв свою ошибку, она зашла с другой стороны. — Ох, вы так дружны были в детстве! Он так заботился о тебе... Ты ел с нашего стола. Неужто не поможешь нам в момент нужды? Судя по тому, как изменилось лицо Белого, внезапно застыв неподвижной маской, она явно сказала что-то не то. Белый опасно прищурил глаза и поднял руку, обрывая речь тетки. — Знаете, тетушка Сиси, — произнес он ровно, — я даже не представляю, каково вам с Френком живется в загородном доме, учитывая, что там всего-то три этажа, пять спален и две гостиные. И, кстати, насколько я слышал, Френки продал свою машину не из-за крайней нужды, а из-за карточных долгов. Может, вам стоит получше приглядывать за сыном, а, тетя? Она побледнела, побагровела, а потом плеснула в Белого недопитым шампанским, но он ловко увернулся, и шампанское попало на Калеба. Тот растерялся. Хотелось ответить на оскорбление, но женщин он не бил. Играть словами так же легко, как Белый, тоже не умел, а других способов отомстить не видел. Не выплескивать же ей в лицо содовую, на самом-то деле! Пока Калеб растерянно стоял, открывая и закрывая рот, женщина развернулась на каблуках и скрылась в толпе. Белый с кривой улыбкой посмотрел ей вслед и утешающе похлопал Калеба по плечу. — Вот такой вот подвох. Пошли в туалет, подсушим твою репутацию. Они перепоручили кота вовремя подвернувшейся Минди и направились в тот же шикарный сортир с фонтаном. Калеб с удовольствием смысл с лица и шеи липкую гадость. Не то чтобы ему стало неловко, просто он не знал, как реагировать на сцену, которой стал свидетелем. Впрочем, он понятия не имел, как реагировать на все, что связано с Белым. Пацан был либо очень смел, либо очень глуп, раз вел себя так бесшабашно. — Вижу, ты просто прирожденный дипломат, — проворчал Калеб, оглядывая себя в зеркало. Рубашка и лацканы пиджака намокли от шампанского и воды. Пятна поменьше уже начинали подсыхать, оставляя после себя белесые разводы. — Ага, — радостно согласился Белый. — Отлично умею говорить гадости с улыбкой. — Куда уж без этого. — В наши дни — никуда, — кивнул Белый и произнес нарочито небрежно, — сними пиджак. Калеб хмыкнул, заметив на себе заинтересованный взгляд. Пиджак тут же оказался на краю раковины. Белый оторвал от рулона несколько широких бумажных салфеток, промокнул воротник и принялся воевать с пуговицами на рубашке. — Что, рубашку тоже снять? — осклабился Калеб. Белый посмотрел на него с жадным блеском в глазах. — А хочешь? Калеб наклонился, стремительно сокращая расстояние между ними. Он почти чувствовал на губах приторную сладость газировки, которую пил Белый, но тут дверь одной из кабинок распахнулась, и из нее вышел тучный мужчина. Он возмущенно посмотрел на них и ушел, громко пыхтя. Белый с Калебом отпрянули друг от друга, как испуганные коты. Белый едва не свалился в чертов фонтан и смешно взмахнул руками, чтобы удержать равновесие. Вздохнув, Калеб отошел к раковине, плеснул себе в лицо водой и, чтобы нарушить странное молчание, заговорил совсем не о том, о чем хотелось бы: — Не понимаю я. Если у тебя столько денег, чтобы покупать дорогущие шмотки незнакомцам, то почему бы тебе не помочь своей тетке? Она выглядела отчаявшейся. Белый хмыкнул. Похоже, он вовсе не испытывал неловкости. Может быть, он и не знал о таком чувстве, маленький наглый паршивец. — Ты думаешь, если меня вдруг полюбили родственники типа тетушки Сиси, то это исключительно из-за моих личных качеств? Калеб промолчал. — Я помню ее совсем другой. И, поверь мне, поменяйся мы местами, она точно не стала бы помогать мне. Но сменим тему! Думаю, теперь ты понял, что от тебя требуется? Калеб прикусил язык, едва не сболтнув что-то типа «поцеловать тебя до полуночи, пока ты не превратился в тыкву». — Принимать на себя всю ту выпивку, которую будут выплескивать тебе в лицо? Для этого одного костюма будет маловато. — Уже торгуешься? — довольно оскалился Белый. — Мне это нравится. Давай договоримся так: ты мой до конца дня. Плачу по сотне в час. — Тугриков? — Калеб презрительно выгнул бровь. — Нет, конечно. Он достал купюру и засунул ее в карман брюк Калеба, чуть дольше, чем нужно, задержав руку на его бедре. — Твой заработок. Калеб подозревал, что все богачи — те еще чудаки, но не думал, что настолько. Он кивнул, соглашаясь. — Ты не сомневаешься, — отметил Белый. — Деньги не пахнут.